Всё, что твоей душе угодно

Вики пять лет.       Она с озорной улыбкой тихо спускалась вниз по лестнице, придерживаясь за перила. Вики, как и любой другой ребёнок, искренне верила в Санта Клауса. Весь год она возбуждённо рассказывала отцу как встретит его, как она лично попросит Санту подарить ей подарок, как они вместе его откроют. Она обязательно спросит у него понравилось ли ему заготовленное печенье, как ему пришлось по вкусу молоко и, безусловно, желала дотронуться до его меховой шубы. Вики тихо хихикала, радуясь своей шалости и ступила белыми носочками на длинный ворс синего ковра. Тёмный коридор, который прежде наводил страху, сейчас не пугал и даже придавал приятное предвкушение от будущей встречи.       Из гостиной лил свет от гирлянды, отбрасывая тень чьего-то силуэта. Вики заворожённо смотрела как он перемещался по комнате, иногда исчезая из поля зрения. Радостная улыбка озарила её лицо и она тихо хихикнула себе в ладошку, задорно улыбаясь. «Санта Клаус!»       Аккуратно подойдя к арке, она заглянула внутрь комнаты. Около ели на корточках сидел мужчина. Он был одет в чёрную рубашку и такие же чёрные классические штаны, что показалось Вики странным. Он же должен быть в красном. Она подозрительно сощурила глаза и нахмурила брови, осматривая комнату в поиске меховой шубы, а после перевела недовольный взгляд на спину незнакомца и смело вышла вперёд. Он никак не отреагировал. — Вы не Санта Клаус! — возмущённо выкрикнула обиженная Вики, надув губки и топнув ногой от возмущения.       Мужчина поднялся и, тихо хмыкнув, повернулся к ней. Вики пришлось почти до спины откинуть затылок, чтобы бесстрашно посмотреть в лицо незнакомцу. Его, похоже, это только развеселило. Он усмехнулся, рассматривая, как Уокер-младшая со злостью смотрит ему в лицо и сжимает свои маленькие кулачки, пытаясь придать своему виду грозности. — Конечно, нет. Я намного лучше этого толстого бородатого старика, — он самодовольно ей улыбнулся и подмигнул своими тёмно-синими глазами, пряча тёплые руки в карманах брюк. — Нет никого лучше Санта Клауса, потому что только он приносит детям подарки, — со знанием дела сказала Вики и демонстративно заглянула под ёлку, — Вот, видите там нет никаких подарк… Подарки!       Уокер слегка подпрыгнула на месте и, совсем позабыв о незнакомце, с космической скоростью и радостной улыбкой подбежала к ёлке. Сердце громко стучало от радости, ведь совсем чуть-чуть и она наконец откроет такие долгожданные подарки. Под ёлкой стояли четыре коробки, в красной упаковочной бумаге и с чёрной лентой, которая складывалась в бант. — Это мне? Можно их открыть? Можно? Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Вики сложила руки в умоляющим жесте и поджала губы, — Пожалуйста, можно сейчас?       Мужчина рассмеялся, усаживаясь рядом с елью. Он скрестил ноги и внимательно рассматривал Уокер, улыбаясь. Его забавляла такая реакция и факт того, что эта маленькая девочка вовсе не Санта Клауса ждала, а праздничные коробки под ёлкой. Истинная черта демонов. — А ты была послушной девочкой в этом году? — он лукаво прищурил глаза, приближаясь к её лицу. — Да, очень-очень послушной! — Вики закивала головой и от нетерпения перекатилась с носков на пятки, с предвкушением смотря ему в глаза. Мысль об открытии подарков затмила грёзы о встрече с Санта Клаусом и саму Вики это нисколько не смутило. — М, а разве это не ты не призналась маме в том, что разбила сервиз? — он постукивал пальцем по своему колену и с нескрываемым удовольствием смотрел, как улыбка сполказает с её лица, — А кто отрезал волосы миссис Марч? Не ты ли бегала к соседям, когда родители тебе запретили?       Вики зло нахмурила брови, но спрятала свои глаза полные стыда, устремляя смущённый взор на пол. Она нервно заламывала пальцы на руках и вставала на один носок, теперь уже заламывая пальцы на ноге. — Ну, да я… Но это же не повод не дарить подарки? — она подняла на него глаза полные надежды и веры, на что он только усмехнулся, поправив свои волосы. — Повод, — слегка качнул он головой и заметил в её глазах собирающиеся слёзы. — Ты была непослушной девочкой, а таким девочкам подарки не положены.       Она шмыгнула носом. Вики с горечью посмотрела на мужчину. Она весь год так ждала Рождество, чтобы открыть подарки. Так верила, что увидит Санта Клауса, что он лично вручит подарки ей в руки, как они вместе съедят заготовленное печенье и как она потом будет рассказывать в подготовительной школе одноклассникам об этом. Она сжала кулаки и сердито посмотрела на него, сквозь первые скатывающиеся слезинки. — Ты… — Но ты можешь всё исправить, пообещав мне кое-что, — он нарочно скучающе поправлял воротник рубашки, краем глаза наблюдая, как Вики от одной фразы встрепенулась и тут же просияла. Она с полной готовностью и решимостью посмотрела на него, вытирая щёки от слёз. — Пообещай, что будешь сильной. Что несмотря ни на что, будешь хотеть жить. До конца.       Он улыбнулся ей отцовской улыбкой. — Обещаешь? — Обещаю, — тихо сказала она, завороженно смотря в его, сейчас уже, красные глаза и чувствовала, как слова откладываются где-то на подкорке сознания, вбиваются в кожу, словно татуировка. — Славненько, — он потрепал её по голове и выпрямился. — Можешь открывать.       Она ещё пару секунд рассматривала его затуманенным взглядом, слыша в голове фразу. Почему-то ей казалось, что эти слова будут играть значимую роль в её жизни.       Она тряхнула головой, отгоняя от себя слишком взрослые и тяжёлые мысли, и с счастливой улыбкой уселась открывать самую маленькую коробочку, по размеру примерно с пачку масла. Сама коробка была из красного бархата, что навеивало на мысль, что в ней что-то очень дорогое. Внутри на подложке лежала, сделанная из серебра, пентаграмма на серебряной цепочке. Это был обычный круг со звездой небольшого размера. Её тонкие линии блестели в свете гирлянд, отливаясь в белый.       Вики заворожённо рассматривала украшение. Таких она ещё не видела, потому всячески вертела его в руках, заинтересованно осматривая с разных сторон. Ей ещё никогда не дарили подвески. Мама говорила, что она ещё маленькая. И это, несомненно, было её тайным, заветным желанием.       Ни медля ни секунды она надела её. Цепочка была слишком длинная для неё и пентаграмма доставала почти до пупка. Вики взяла её в руки и, укладывая на ладошку, любовалась ею, представляя, как обзавидуются подружки в подготовительной школе. Она обернулась к мужчине, который внимательно следил за ней всё это время и благодарно улыбался. В её глазах горели искры счастья и это невольно заставляло Люцифера улыбнуться в ответ. Однако в следующую секунду комната наполнилась энергией непонимания и затаённой обиды из-за чего Люцифер в предвкушении улыбнулся, представляя как же отреагирует Уокер-младшая на такой необычный подарок. Пентаграмма в её ладони исчезла. Вики смотрела немигающим и удивленным взглядом на свою ладошку. Потом глянула на пол и ничего не найдя там, подняла свои глаза на мужчину. — Санта, а где она? — она встревоженно рассматривала слишком довольного мужчину. — Люцифер. Не Санта Клаус, ни Санта. Просто Люцифер или Люци, — он закатил глаза, повышая голос и раздражаясь от наивности девчонки.       Она подозрительно сощурила глаза. — Ты не Санта Клаус… — Именно. — А где тогда Санта Клаус? — Его не существует.       Она ошарашенно на него посмотрела. — Он существует! — Нет. — Да! — Не существует. — Существует! Кто тогда приносит подарки и ест печенье? — она подскакивала и топала ногой в знак протеста. Люцифер только лениво перевёл взгляд на тарелку с мучным продуктом и взял его от туда, откусывая. — Твой отец. — Он спит. — По твоему он не может проснуться, положить подарки под ёлку, убрать печенье подальше и уйти обратно в кровать? — насмешливо спросил он, кусая печенье, запивая тёплым молоком. — Не верю.       Она нахмурилась, недоверчиво смотря на него, и обдумывала его слова. Пару мгновений и её лицо удивленно вытянулось, бледнея и осознавая всё. Неожиданный всхлип вырвался из её груди. Она помнила, как в прошлом году нашла испечённые ею печенья, лежащие в верхнем шкафчике на кухне, как в позапрошлом году они с родственниками пошли пускать салюты, папа тогда отошёл, как он сказал, по делам с работы, а после магическим образом подарок лежал под ёлкой, хотя до этого его там не было. И не было тут никакой магии. Её маленькое сердце щемило от правды и она села на пол, чувствуя, как внутри у неё рушатся детские фантазии, одной правдой сжигая несколько мостов одновременно. Она хлюпает носом, глотая ком в горле и безмолвно признавая Люцифера победителем в этом споре. Она смотрит на ель печальным и опустевшим взглядом. Горькая правда, слишком неосторожно поднесённая, тяжёлым грузом легла на детское сердце. Вики в один момент перестала чувствовать трепет в душе от бликов гирлянды и витавшего запаха растения в комнате. Она словно в прострации, не видела и не слышала, ощущая, как где-то внутри неприятно разливалось разочарование. Магия Рождества разрушилась. Нет никакого Санта Клауса и никогда не было.       Люцифер перестал удовлетворённо улыбаться, когда почувствовал покалывание в области правого ребра. Он нахмурился, наблюдая, как её сознание сделало кульбит и перевернуло всё верх ногами. Он поджал губы, признавая свою оплошность, отложил в сторону печенье со стаканом и пересадил Уокер-младшую себе на колени. — Зато вместо того старикана у тебя есть я, — он гладил её по волосам, перебирая пряди пальцами. Такое странное для него чувство. Чувство заботы о другом и желание защитить сплетались вместе, что Люцифер терялся в странных и новых ощущениях. На мгновение ему показалось, что он гладит пустоту. Вики подняла голову, и сквозь слёзы и разрушенные детские мечты слегка улыбнулась, заглядывая ему в глаза. — И что ты можешь сделать? — она неосознанно подметила, что от него безумно вкусно пахло. — Всё, что твоей душе угодно. И даже больше, — он подмигнул ей и стёр большими пальцами дорожки слёз с её щёк, улыбаясь уголками губ. — Твоя подвеска никуда не исчезла. Она стала невидимой, по крайней мере, людскому глазу.       Люцифер зацепил только ему видную побрякушку пальцем и повертел в руке, а Вики завороженно наблюдала, как из ниоткуда появилась серебряная цепочка. К слову, подвеска имела куда большее значение, чем просто украшение. — Ты что, маг? — она поудобнее уселась на его коленях и перехватила украшение. — Или волшебник? — Типа того.       Она резко подняла на него взгляд. Такой недоверчиво-придирчивый, оглядывая его всего. — Не верю, — она хитро улыбнулась, — Докажи. Пусть… ммм… в комнате пойдёт снег.       Он негромко засмеялся, усмехаясь её детской наивности, и забрал подвеску из её рук, делая её снова невидимой и абсолютно невесомой. — Снег, так снег, — Люцифер пожал плечами и щёлкнул пальцами и первые снежинки посыпались с потолка.       Вики замерла. Снежинки кружили воздухе, создавая небольшой снегопад. Уокер протянула руку, ощущая, как кожа на остальном теле покрывалась мурашками от резкой смены температур, а кожа предплечья становилась приятно-холодной. Вики перевернула руку ладонью вверх и на неё пала крупная и по-космически красивая снежинка. Вики улыбнулась, рассматривая нетающую снежинку, чувствуя, как вера в волшебство и прекрасное снова возвратилось к ней. Она звонко засмеялась, кружа под искусственным снегопадом. — Ты и вправду волшебник! — девочка восторженно хлопала в ладоши, подскакивая к Люциферу. — Сделай ещё что-нибудь!       Он задумчиво рассматривал потолок, постукивая пальцем по локтю и за этот вечер впервые стал серьёзным. — Скоро рассвет, — Люцифер перевёл взгляд на окно, где небо стало более светлым, чем когда он только пришёл сюда. — Открывай остальные подарки.       Вики нахмурилась, но ничего не ответила.       Она открыла две коробки одинокого размера. Уокер-младшая восторженно рассматривала огромное количество карандашей и масляных красок, и не один десяток альбомов, которые аккуратной стопкой лежали в одной из коробок. — Ты… Ты лучше, чем Санта Клаус! — она с удивительной скоростью вытащила всё из коробки, разбрасывая по полу.       Люцифер с лёгкой улыбкой рассматривал Вики. Глубоко в душе, на самом дне, он нервничал. Она такая маленькая и жизнерадостная, не знающая невзгод, скоро познает боль и одиночество. И он не мог ничего сделать. Люциферу оставалось только смотреть, как её крохотный, радужный мир рассыпается в щепки и сгорает до тла.       Вики потянула ленточку самой большой коробки. Она в предвкушении закусила губу и словно заяц постукивала ногой по полу. — Это… — она застыла, а воздух словно выбили из лёгких, — Единорог!       Она прыгнула на него — настолько он был большой. Белая шерсть была невероятно мягкой и Вики носом зарылась в неё. Она радостно рассмеялась, обнимая по бокам волшебное животное. Благодарно улыбаясь Люциферу, Вики прошептала: — Спасибо, Несанта. — И поднявшись с единорога, подошла и аккуратно обняла его за шею. Крепко-крепко будто это был один из её друзей. Люцифер приобнял в ответ маленькое тельце и вдохнул запах детского шампуня. Ему до одури не хотелось с ней прощаться.       Люцифер удовлетворенно улыбнулся, отстраняясь, и посмотрел как первые лучи солнца показались из-за горизонта. Он потрепал Уокер-младшую по голове, и решив пробыть последние мгновения в её объятиях, обнял ещё раз, кладя свой подбородок на её маленькое плечо. — Помнишь, что ты мне обещала? — он шептал, поглаживая её спину.       Она кивнула и зарылась в его воротник, пальцами крепко держа его за ворот рубашки. — Ты…уходишь? — её голос подрагивал и уже какой раз за эту ночь наворачивались слёзы. — Ухожу, но мы обязательно встретимся, — Люцифер отстранился, нежно ей улыбаясь, и заправил выбившуюся прядь за ухо. — Будь сильной. — И верь в добро? — тихо смеялась Вики, почему-то сейчас вспоминая строки из популярной сказки. — Лично тебе надёжнее будут верить злу, — он хитро прищурился. — Я возьму печенье?       Вики быстро закивала. Ей было с ним так хорошо. Намного лучше, чем получать подарки и сейчас она бы променяла всех своих кукол, только бы он остался здесь.       Люцифер складывал в тканевый мешочек печенье, стараясь не смотреть на Уокер. Ведь при одном лишь взгляде на её тоскливые глазки, хотелось нарушить все запреты и остаться тут, рядом с ней. А видеть её стеклянные от слёз глаза — это выше его сил. Он поцеловал её пальцы и, подмигнув на прощание, растворился воздухе.       Ни единого следа.       Вики до сих пор держала впереди руки и впервые ощущала такое грызущее одиночество внутри.