The Other One

Реджинальд и Эвр Холмс появились на свет с разницей в восемь минут. Эвр никогда не позволяла своему младшему брату забыть этот факт их рождения. Она всегда была деятельной. Его сестра. Слишком активной и пассивной одновременно. Той, что могла порезать себе руки, чтобы узнать, как чувствуется боль, и уже через десять минут счастливо улыбаться, кладя вторую ложечку малинового сиропа в чай. Она не обращала на Реджинальда внимания, разве что для того, чтобы упрекнуть в том, что он слишком глуп для того, кто родился с ней в один день. Шерлок был её любимчиком, и это ужасало в той же степени, как восхищало. Она обучала его игре на скрипке днем и заставляла в ужасе кричать по ночам. Реджинальд был обеспокоен и не так глуп, как их родители, не замечавшие, что делает их единственная дочь. Ему некого было просить о совете или, ещё лучше, о помощи. Майкрофт стал еще больше времени проводить на учебе и почти не появлялся дома. Так самый младший из детей Холмс остался один на один с сестрой-социопатом, братом, которого не мог защитить, потому что был слишком глуп, и родителями, которые слишком сильно любили Эвр. Так сильно, что предпочитали не обращать внимания на все её странности. Даже когда она убила Виктора. Даже когда заставила Реджинальда смотреть на это. - Смотри внимательней, младший брат, - говорила она, стоя у колодца, - и никому не говори, это загадка для Шерлока! - радовалась она мысли о том, что старший брат наконец поиграет с ней. А Реджинальд трясся от страха. Слишком боялся исчезнуть так же, как друг Шерлока. И молчал. Слушал, как его сестра вновь и вновь зачитывает этот дурацкий стишок, и с ужасом ожидал предстоящего. Ведь Шерлок либо разгадает загадку, либо Эвр сотворит что-то хуже в своем разочаровании. И она сотворила. Шерлок не разгадал загадку, и она разозлилась. Взяла спички и подожгла комнату, с интересом смотря, как Реджинальд трясется от страха. Перед ней. Перед пламенем, что становилось с каждой секундой все больше и больше. Он не выдержал, закричал и кинулся к двери. Возможно, именно в тот момент он стал для нее лишь пылинкой в мироздании. Она не особо обращала на него внимания раньше, но с ночи пожара и вовсе делала вид, что его не существует. Её увезли от них. Заперли. Все что осталось Реджинальду, это сокрушенные родители, еще больше отдалившийся Майкрофт и Шерлок, чьей травме потакали даже, убрав все из дома любое напоминание о единственной дочери Амелии и Сигерда Холмс. День, когда сгорел Масгрейв, стал днём, когда на имя Эвр Холм было наложено табу в этой семье.