Дэтболь

Зуб смутно хотелось вытащить прямо пальцами. Конечно, хлынет кровь, возможно, за ним потом потянется нерв… Длинный такой. Как гитарная струна. Во всяком случае, какими-то такими нервы Нэйтан себе и представлял. Откуда-то же взялось выражение «Играть на нервах»… Нэйтан шел по коридору Мордхауса и сосредоточенно размышлял, что у Чарльза, например, нервы, как струны на бас-гитаре, а у Токи - нижние струны старой акустики, и при этом сильно перетянутые — неверное движение и все. Вззз…  —  и нет струны. Тема для размышления была откровенно идиотская, Нэйтан прекрасно это понимал, но обдумывать более насущные проблемы ему не хотелось. Было страшно. А это вообще не метал. Зуб между тем продолжал зудеть. Кажется, сегодняшний визит к дантисту, потенциальному суициднику или гею-извращенцу, был неизбежен… Нэйтан передернулся и огляделся: не видел ли кто-нибудь, как солист самой брутальной в мире группы трусит, словно маленькая девочка.  Никого. Отлично. Хоть что-то хорошее. А может сочинить про это песню? Ну, серьезно, что может быть хуже зубной боли? Гигантская монстрятина Кастратикрон, рожденная общими усилиями группы, когда они все пили и трепались о какой-то херне, вроде феминисток и просто злобных телок, крутящих нормальными мужиками — это одно. Что-то такое собирательное, и, как сказал потом кто-то из критиков по телику, хтоническое. Что бы это не значило. А вот зубная боль знакома каждому высерку-фанату, вне зависимости от пола… - Пора ехать к врачу, сир, — прервал размышления Нэйтана клокатир-шофер. Кивнув, вокалист сел в машину, продолжая напряженно думать. Сверление раскаленной иглой. Непрерывная боль. Адское страдание. Жажда смерти. Внутренности скрученные в кровавый узел. Первобытный страх и колени, превращенные им в желе. Нервы. Оголенные нервы, и удары током по ним. Желание разбить себе голову о стену, или разнести череп выстрелом из дробовика, лишь бы это прекратить. Образы были неплохими, и Нэйтан пожалел, что не захватил с собой диктофон. Ну вот и клиника.  Персональный судный день наступил. Думать только о новой песне. Скоро, скоро все закончится. Они со Сквизгааром и Пиклзом возьмут пива, чипсов и сядут обсудить гитарные и ударные партии новой песни…  Пиклз…  В голове Нэйтана впервые за день пронеслась по-настоящему страшная мысль, которую он так старательно подавлял. Заново изгоняя ее из головы, он почти пропустил вопрос доктора. Кажется, речь шла про анестезию… «Никакой анестезии!.. Чувак, давай с анестезией!», — заспорили в голове Нэйтана голоса Мердерфейса и Пиклза. Черт, черт, черт, Пиклз!.. Вот теперь Нэйтану стало по-настоящему плохо. Он все еще не мог до конца поверить, что Пиклза скоро не будет с ними. Вчера он вел себя, как полный придурок, нес какую-то чушь про собственные зубы и беспомощно сжимал в руках спинку кресла, в котором сидел ударник, хотя больше всего хотелось стиснуть в объятиях самого друга, чтобы… Словно это поможет удержать Пиклза в этом мире. Но вокруг толпились остальные музыканты, а прямо напротив сидел Чарльз… Так что оставалось стоять и тупить. А рыжий паршивец между тем оперативно привел себя в абсолютно невменяемое состояние и куда-то умотал. Утром он тоже не появился в Мордахаусе… А потом Нэйтану пришлось ехать к дантисту.  Да какая там, нахрен, анестезия, если скоро в группе, его безмозглой, ебанутой на всю голову семье, на месте неунывающего болтливого Пиклза скоро останется лишь пустота… Уж лучше зубная боль. Она хоть как-то может отвлечь от… Да, пожалуй, от настоящей боли, которая… - Ну вот и анестезия. Спасибо Мердерфейсу за слова о докторах-извращенцах. Теперь есть отличный предлог отказаться от анестезии, потому что объяснять этому унылому типу настоящую причину как-то совсем по-гейски. …Мерзкая сверлящая хрень глубоко впилась в зуб. Завопив, Нэйтан вскочил и вылетел из клиники. Давно он не бегал с такой скоростью.  И, по ходу, жестокость дантистов недооценена… Кажется, они не извращенцы, а самые злобные типы на земле. И ведь каким прикинулся тихоней, садист! Вот что ему стоило предупредить, что будет Так Больно?.. Маньяк!  Да, надо было прислушаться к внутреннему голосу, говорящему, хм, голосом Пиклза. Лучший друг, даже в воображаемом виде, фигни не посоветует… Нэйтан остановился и огляделся. Этого квартала, куда он забежал на чистом адреналине, вокалист не знал. Дэдфона, кредитки и наличных в карманах не оказалось. Наверно, они остались в машине. Пожав плечами, Нэйтан побрел наугад. Он даже не против был сейчас немного пройтись и подумать. Без занудного Чарльза, без коллег-музыкантов, от которых иногда дико много шума… Вокруг ехали машины, торопились по своим делам самые обычные люди, откуда-то доносилось бренчание гитары и слегка фальшивое пение уличного музыканта.  Однажды Пиклз сказал, что если чувствовать ритм города, то можно жить хоть на улице. Когда они вдвоем колесили по стране, порой без единого цента в кармане, то будущий ударник часто говорил подобные странные вещи, чтобы подбодрить себя и приятеля... Иногда Пиклз доставал где-то у кого-то гитару и пел на улицах, чтобы заработать на пару бургеров… Исполнял он совсем не металичные песни, а те, за которые охотнее всего кидали монеты. Но Нэйтану нравилось наблюдать за выступающим Пиклзом. Как он трясет рыжим хаером, как свободно и расковано ведет себя на публике…  А иногда зарабатывал Нэйтан. Все эти высерки тогда не знали цену настоящему металу, и приходилось, подумать только, работать грузчиком. Это было жестоко. Потом ныло все тело, несмотря на то, что раньше он ходил в качалку. А Пиклз разминал ему плечи и трепался о разной ерунде, чтобы отвлечь от усталости….  Пошел дождь. Нэйтан поежился, но не стал никуда заходить. Ему самому стало интересно, что еще всплывет из недр памяти.  Они часто путешествовали автостопом. Пиклз смеялся и говорил, что он с Нэйтаном не боится, что сядет в машину к какому-нибудь маньяку. После пары упоминаний о водителях-маньяках, сам вокалист был уже не прочь посмотреть на подобного типа. Такая встреча бы, пожалуй, вдохновила на особо жестокую песню… Иногда они ночевали в дешевых мотелях, в номере с одной кроватью на двоих. Нэйтана это страшно смущало. Он пытался заснуть на полу, с сумкой под головой, на подоконнике, в кресле… И на утро шею ломило от неудобных поз. Пиклз решил проблему просто: тырил по дороге, на заправках, несколько бутылок «чего покрепче», и наутро Нэйтан просыпался в одной постели с приятелем… Правда, иногда они оба отрубались в обнимку на полу. Эксплоужен краснел, а Пиклз хихикая вспоминал, как они круто тусили со Snakes N' Barrels, их фанатами и всякой примазавшейся богемой, как и где потом встречали утро. Нэйтан кривился, наезжая на глем-рок, а Пиклз, «обижаясь», лупил его подушкой или рюкзаком… Шуточная потасовка не выглядела брутальной, но Нэйтан почему-то от души веселился. Он почти жалел в такие моменты, что рос единственным ребенком, без например, младшего брата, с которым можно было бы вот так вот побеситься, не боясь показаться идиотом. Пиклз же, повиснув на широких плечах друга и стараясь его опрокинуть, выглядел тоже до странного счастливым… Постепенно дела начали налаживаться… Они познакомились со Сквизгааром, и их трио уже стало походить на неплохо сыгравшуюся группу. Но условия проживания оставались по-прежнему скромными. Иногда, не желая видеть полуголых старушек, Нэйтан и Пиклз подолгу зависали в баре, дожидаясь, пока Сквизгаар проводит свою очередную пассию из гримерки или их общего номера. Они часто вдвоем на все лады долбили в дверь душа, дожидаясь, когда самовлюбленный швед, наконец, закончит приводить в порядок свои волосы… А однажды Пиклз подмешал в шампунь Сквизгаара ему одному известную смесь, отчего грива гитариста после сушки приобрела нежно-розовый оттенок… Нэйтан ухмыльнулся, вспомнив, горестные стенания Сквигельфа, после взгляда в зеркало. Кажется, это был единственный раз, когда Сквизгаар выдал такую бурю эмоций… Но, пока его волосы не вернули свой изначальный цвет, они с Пиклзом спали по очереди, всерьез опасаясь мести. Просыпаться, например, с обрезанным хаером не хотелось никому.  Пиклз каким-то чудом оказывался всегда рядом, когда бы нужен больше всего. После скандального ухода Магнуса из группы он, перевязывая плечо друга, просто ответил на невысказанные переживания, что все нормально. Все правильно. Что ни одна группа еще не распалась из-за ухода одного уёбка. Они-то все по-прежнему вместе, и остальные парни тоже полностью согласны с решением Нэйтана. И пусть таблетка, подсунутая ударником, посреди ночи, когда плечо совершенно разнылось, была не только обезболивающей… Рядом остановилась знакомая машина. - Вот вы где, сир. Советую отправиться в Мордхаус, вы совсем промокли. А, собственно, почему бы и нет? Вернуться домой, переодеться в сухое, и… И воспользоваться советом Пиклза. Вырубиться. Если рыжего засранца где-то носит, и у Нэйтана просто нет возможности сказать ему все, что накипело за это ебанутый день, то это не худший выход. К тому же зуб снова разболелся до жути. Может быть, не стоило шастать и мерзнуть под дождем.  Подозревая, что в комнате ударника однозначно можно разжиться чем-нибудь подходящим, Нэйтан немедленно отправился туда, стараясь по дороге ни с кем не столкнуться. Запереть дверь Пиклз забыл или поленился, и вокалист беспрепятственно проник внутрь. Заначек было полно, бери — не хочу. В тумбочке, под матрасом, внутри чучела какой-то выхухоли... Вскоре потолок завертелся и начал моргать… Именно потолок, а не свет. Надо же!  В ушах раздавалась приятная музыка, вроде ударов там-тамов, на которых в дебрях Амазонки Пиклз отбивал ритмы в компании Янееманго. По-хорошему стоило отправиться к себе и заснуть, но ноги наотрез отказались повиноваться. Ночевать в постели друга, если друга тут нет — это же не гейство? Впрочем, если вспомнить бродячую молодость, то во сне в обнимку с подушкой, знакомо пахнущей алкоголем и одеколоном, нет совершенно ничего такого, и это просто… такое возвращение к корням… к началу… Додумать мысль засыпающий Нэйтан не успел. *** - Ребята, из лаборатории пришли результаты медосмотра. И, Пиклз, ты не при смерти. - Да ну, не при смерти? — Покачивающийся ударник, кажется, даже забыл обрадоваться. А Чарльз оставался невозмутимым, как всегда. Робот, что с него взять. - С твоей мочой было что-то не так. Что случилось? - А, я поменялся стаканчиком с Мердерфейсом! - Это не моя моча, я поменялся со Сквизгааром! - Дэто не я! Я поменяется с Нэйтанс! - Со мной все нормально! Я с Токи поменялся! - Я поменяться стаканчик с мой кошка… О, нет! О, нет! Мой кошка мертв, нет! В трещащую, после принятой накануне дури, башку Нэйтана медленно вползала мысль: все теперь хорошо! Ложная тревога… Так легко ему было в последний раз, когда ему разрешили сбросить с плеч дурацкий ребеккин стол, который он силился пропихнуть в дверь при знакомстве с ее родителями. Никому ничего не грозит. И с ним самим тоже все будет в порядке. Только Токи продолжал голосить: - О нет! Ты быть лучший друг, который у меня когда-либо быть!.. — Истерика внезапно оборвалась звуком падающего тела. Нэйтана передернуло. Подумать только… А если бы на месте кошки был Его лучший друг? Он бы так же лежал в обмороке, отправься Пиклз легко перекусить?.. Вздохнув, Нэйтан под недоуменным взглядом коллег поднял бессознательного Токи на плечо, потом другой рукой взял за шкирку перекусившую кошку и отправился в спальню норвежца. Там он сгрузил гитариста на кровать, а мохнатый трупик - на стол, где Токи обычно клеил самолетики. - Нэйтанс… — раздался всхлип за спиной. — Мой кошка, он,.. действительно... мертвый? Эксплоужен нахмурился. Он рассчитывал тихо выйти, а теперь придется… проявлять эмоции. Говорить разные подходящие слова. Жестоко… Подумав, Нэйтан сел на край кровати и развел руками. - Ну да… Кошка умерла. Я понимаю, она была твоим другом, но… Но у тебя остались мы. И мы будем жить еще долго. И… это… мы всегда рядом будем если что… Например, можем… устроить кошке самые… эээ… брутальные похороны в истории кошек… Сказал и пожалел. Токи немедленно кинулся обниматься. - Ваувии! О, Нэйтанс, спасибый! В Египте, где мы недавно выступает, я видеть гигантский памятник кот… Я знает, какой памятник я хотеть для свой кошка! Он будет еще больший и более похожий на хищный зверь!.. - Ну ладно, - Нэйтан встал и неловко потрепал Токи по плечу. — Тогда скажи, когда… будешь готов. И поспешно вышел не дожидаясь нового взрыва эмоций. В конце концов у него еще полно дел. Например, долечить чертов зуб. А потом серьезно поговорить с Пиклзом, чтобы он завязывал со своей привычкой смываться и где-то отрубаться без него. Еще надо выяснить, чем закончился визит Мердерфейса к доктору и хорошенько поугарать над ним… Потом отправиться куда-нибудь всем вместе и потусить как следует, а там видно будет. В конце-концов впереди длинная-длинная жизнь.