Последний час

Глубокая ночь повисла над городом. Мороз только-только вступил в свои права. Белый, светящийся во мраке иней тонким слоем покрывал машины, а холодный ветер заставлял рискнувших выйти на улицу людей укутываться в одежду сильнее. И чёрное небо не несло в себе ни капли света, только вывески мелко подрагивали, отбрасывая на стены домов цветные блики. Одним из этих зданий был дорогой отель, находившийся чуть ли не в центре города. Его высота поражала, а количество окон казалось бесконечным. Балконы один за другим возвышались друг над другом, создавая впечатление лестницы, но только один номер был открыт настежь. Красные шторы плавно плыли по воздуху, словно приветствуя ворвавшуюся свежесть, а стекла чуть запотели, попав в конфликт двух потоков. Но хозяину снятой комнаты было всё равно на кусающий мороз и еле попадающий с улицы тусклый свет. Его синие глаза смотрели в пустоту перед собой, не моргая. Одно из тонких запястий свисало с края кровати, а кончики пальцев в лёгком порыве пытались схватить что-то в ладони, но там было все так же пусто. Скомканное одеяло, валялось где-то внизу, как и одежда. Голова шла кругом, дыхание пропадало. С каждым разом вдохнуть было все тяжелее, лёгкие словно забились острыми камнями, причиняя от чего-то такую сейчас приятную боль. Руки и ноги вовсе больше не принадлежали разуму, возможен был только тот самый лёгкий порыв, только лёгкая дрожь. И снова попытка совладать с телом. Новая доза наркотика уже течет по синим в цвете ночи венам. Бледная кожа совсем не скрывала их, что было удобно при таком освещении. Очередной приход не заставил долго ждать, навалившись приятным теплом вокруг измученного тела. Словно вторым одеялом, опадая на оголившуюся грудь, приятно проходясь по нервным рецепторам всего организма. Рвано выдохнув, парень на мгновение зажмурился от накатившего удовольствия, но что-то кардинально изменилось в этот раз. Чуть повернув голову в сторону темного угла, Меттью замер, видя перед собой два горящих глаза, которые с какими-то укором следили за развернувшимся действом и чего-то ждали. — А это уже что-то новенькое. — Слова вышли хриплыми, тихими, но фигура, казалось, стала смотреть ещё пристальнее. Беллами не сводил с нее взгляда, чувствуя как внутри зарождается легкий страх. Не будь в его крови наркотика, он бы уже бежал по коридору, но сейчас… — Так и будешь на меня смотреть? — Парень был уверен, что это всего лишь игра его больного воображения, часть прихода, глюк, который исчезнет в течение нескольких секунд. — Видимо наркотики открыли тебе глаза. — Услышав ответ, Меттью с интересом в глазах, приподнялся на локтях, двигаясь к изголовью кровати. Это оказалась тяжёлым испытанием: конечности путались между собой, и Беллами пару раз чуть не упал на пол, но своей цели все же добился, облокотившись спиной о прохладное дерево. Опрокинув голову назад, парень снова почувствовал эту боль в лёгких и тяжесть в глотке. Тело вновь пробило дрожью, из-за чего вопрос прозвучал так же беззвучно: — Кто ты? Со стороны фигуры послышался шелест, звон и стук сухой трости по полу. — Твоя смерть. — Беллами обернулся на этих словах, оглядывая вставший совсем близко силуэт. Белые кости на лице не выражали эмоций, не по человечески длинные пальцы сжимали косу в своих руках. Тяжёлая цепь спускалась от шеи к ладоням, звеня при каждом движении, а мёртвый взгляд черных глаз смотрел в ответ на пронзительно голубой, в котором читалось неверие. Воцарилась тишина. Только ветер создавал шум, проникая в номер и задевая вещи. Вдруг в голову Меттью пришла мысль, которая на трезвую голову показалась бы пугающей, но сейчас парень только громко рассмеялся. Даже наркотики чуть отступили, позволяя парню, пошатываясь, встать на колени. После чего не прекращая уже тихо хихикать, Беллами поднял голову, смотря на гостя снизу вверх. — Не ты ли один из сумасшедших фанатов, которые пробираются в номера своих кумиров? — От сказанных вслух слов стало ещё смешнее, и Мэтт наклонился вперёд, схватившись пальцами за черную ткань. Смерть ничего не ответил, только наблюдал за странными действиями. Но Беллами это молчание никак не смутило, не соображающий мозг принял это за согласие. — И чего же ты хочешь? — Потянув за мантию сильнее, парень подобрался выше. Теперь его лицо находилось в нескольких сантиметрах от голой, белой кости. Возвышающийся силуэт вновь промолчал, не зная, как правильно ответить на этот вопрос, только сильнее сжал косу в костлявых пальцах. — Не уж то и вправду убить меня? — Это моя работа, но твое время придёт через пару часов. Наркотики убьют тебя. — Смерть чуть отстранился, но Меттью это не устроило, и он с немалой силой дёрнул темную ткань, из-за чего высокая фигура оказалась непозволительно близко. — И чем ты хотел заниматься в эти часы? — Усмехнувшись, Беллами облизал пересохшие губы и осторожно коснулся холодной скулы кончиками пальцев, ощущая, как собственное горячие дыхание разбивается о чужой холод. Он не верил в серьезность сказанного, все больше ему казалось, что это сон, что сам вырубился ещё час назад, а теперь накаченное наркотиками сознание рисует яркие сны, а если так, то он мог сделать что угодно. Смерть же понял, что совсем не понимает людей. То, что сейчас намеревался сделать парень, задавая подобные вопросы, удивляло и вгоняло в ступор, но было что-то ещё. За размышлениями посланник небес и не заметил, как теплые, даже горячие губы коснулись щеки, как острые в клыках зубы сомкнулись на подбородке, причиняя слабый дискомфорт, но даже этого хватило, чтобы, наконец, обратить внимание на смертного перед собой, который так бесстыже льнет к нему обнаженным телом, обжигая своей кожей кости. Изящные ладони скользили по черной ткани, Беллами било дрожью от поднявшейся температуры, его тело горело, а желанная прохлада находилась так близко. Когда Меттью сомкнул пальцы на рукояти косы, смерть расслабила хватку, позволяя трости выскользнуть из оголённых костяшек. Выхватив оружие, Беллами откинул его в сторону, и то с лязганьем упало на жёсткую поверхность, попутно разбив собой недалеко стоящую вазу. — За такое обращение с косой смерти следует наказание, — перехватив бледную ладонь, посланник опрокинул парня на кровать, послышался скрип дерева. Меттью поморщился от сильного удара, но не успел толком выровнить дыхание, как в следующую секунду уже был чуть ли не задушен крепкой хваткой. — Задумал играть со мной? — Усмехнувшись, смерть спустил широкую ладонь с бьющейся в быстром темпе артерии, проводя заострёнными концами ногтей по грудной области, и остановился на бёдрах, сильнее сжимая пальцы, от чего Беллами поморщившись, зашипел сквозь сомкнутые зубы и подняв руки вверх, вцепился в острые плечи, но силуэт над ним только улыбнулся кровожадной улыбкой. — Из нас двоих боль чувствуешь только ты. — Значит… — Ощутив, как длинные пальцы сомкнулись на жаждущей плоти, Меттью распахнул глаза, смотря расширившемися зрачками на устрашающе в полумраке лицо. — Значит удовольствие для тебя недоступно? — Переместившись пальцами с чужих плеч под длинные одеяния, Беллами пробежался пальцами по выпирающим рёбрам, так же опускаясь ниже. — Не уж то тебе нечем? — Сильный укус в плечо и резкое движение костлявых пальцев по вздыбленной плоти только разыграло Меттью, и тот с больным наслаждением принимал жестокие и острые ласки. Тело болело, предвещая букеты синяков и царапин от этой яркой игры, но парню было не до этого. Не тогда, когда властная ладонь раздвинула колени, а в следующее мгновение по комнате разнёсся полустон-полукрик от нахлынувших ощущений. Из глаз потекли дорожки слез, но принятый наркотик туманил происходящее, и на губах прорезалась вымученная ухмылка. — У тебя…такие… — Новое движение и Беллами застонал в голос, сжимая простынь, — ...пальцы. — Ты больной, — Смерть чуть склонился над кричащим под ним парнем и с удовольствием наблюдал за сменой чужих эмоций, которых так не хватало ему самому. Дрожащие ресницы, искусанные до крови губы, растрепанные по белой простыни волосы, которые из-за резких движений хозяина волнами скользили по постели – так хотелось все потрогать, познать какие они на ощупь. Но это было невозможно. Ощущения были слишком сокрыты. И вместе с тем посланнику нравилось калечить и гладить податливое тело, касаться напряжённых от боли мышц, чувствовать жар внутри. Он столько раз видел как делают это люди, приходя за ними в такие интимные моменты, но никогда не участвовал в этом сам — не было необходимости. Меттью же совсем отпустил себя, прогибаясь под такой властью. У него не было желания прекращать происходящее. Чужие костяшки создавали такой приятный эффект, что каждый раз содрогаясь чуть ли не всем телом, Беллами прогибался в пояснице, стараясь быть как можно ближе. Когда же к первому пальцу добавили второй, парень ощутил, как растягиваются стенки и как стало скользко внутри. Дыхание совсем сбилось, грудь поднималась в хаотичном порядке, а кожа чуть блестела от пота. Проникающие теплые лучи света гуляли по худому телу, выхватывая события частями. Меттью не знал, сколько это продлится, он не считал время, теряясь в чистом наслаждении. Боль отступила, расслабив свои объятия, и этого было достаточно, чтобы через несколько особо быстрых движений, Беллами в последний раз особо сильно содрогнувшись, обмяк в крепко держащих за бедра руках. Мышцы мелко дрожали, отходя от пережитого напряжения. Кожей парень ощущал только лёгкие, но холодные ладони с какой-то нежностью водили по красным полосам, некоторые из которых были достаточно глубокими, чтобы в будущем покрыться корочкой. Смерть знал, что у этого человека не будет будущего, ведь он пришел за его жизнью. Снова переведя взгляд черных пустых глаз на закрытые веки, посланник неуверенно вытянул руку вперёд, и в следующий же миг коса вернулась к хозяину, совсем беззвучно влетев в широкую ладонь. Костлявые пальцы покинули светлую кожу, отстраняясь и возвращаясь на рукоять. Что-то внутри неприятно заныло, но это было настолько глубокое чувство, что смерть не обратил на это внимание. Меттью только безмолвно поднял веки, и посланник впервые пожалел о том, что не в его силах оставить кому-то жизнь…