Глава двенадцатая.
21 августа 2021 г. в 10:38
Леонард Нежинский молча рассматривал меня, как старый учёный смотрел бы на диковинный экземпляр насекомого. Невозмутимый и холодный. Внешне. Его эмоции мне удавалось читать без труда. Не скажу, что его состояние было близким к панике. Нет. Но неуверенность и даже немного отчаяния точно присутствовали. И это было понятно. Он рискнул и просчитался. Явно не ожидал нарваться в заброшенном мире на высокотехнологических дронов и магических зверей, о которых на Земле ходили только легенды. Зверей, против которых плохо действует стихийная магия.
Его умению держать покер фейс можно было бы позавидовать, но… я тоже так умею. Что и подтверждала наша молчаливая дуэль взглядов, длившаяся уже четверть часа. Если Лео хотел меня смутить, то он в пролёте. Мне просто надоело, ибо смотреть на его лицо и точно считывать эмоции… Мне было немного смешно. Смешно из-за самой ситуации. Человек думает, что у него есть шансы. Просчитывает варианты, всё также надеясь провернуть очередную интригу. А я сижу, сложив руки на груди и забросив ногу на ногу, прекрасно зная, что всё зря. Эмпатия странная вещь. Иногда она лишает игру всякого перца.
− Расслабься, Змей. Для тебя уже всё закончилось, − когда неожиданно прозвучал мой расслабленный голос, Лео всё же вздрогнул. Потом уголок его рта презрительно дёрнулся вверх, и он произнёс:
− Для тебя, юноша, Леонард Георгиевич.
− Георгиевич? Ну да, отчество отца ты ведь не получил. Мне известна твоя история, − я продолжал обращаться к нему без должного уважения, по его мнению. Но на самом деле мы были почти ровесниками. Лео был не настолько старше меня, или, если вспомнить слова Адмирала, он вовсе был ребёнком против моей души. Но лучше в такие дебри не заползать, сам запутаюсь. На самом деле мне просто хотелось своей наглостью вывести его из себя, заставить сбросить маску вежливости.
− Щенок, − словно выплюнув, усмехнулся Нежинский.
− Природа имеет определённое чувство юмора, Лео. Ты ведь даже не похож на своего биологического отца, в отличие от Кирилла Разумовского. Он ведь был почти копией своего деда. Те же глаза, тот же цвет волос.
Единственное, что было общим между Дедом и Лео – это высокий рост и крепкая стройная фигура. Телосложение атлета, так сказать. В остальном они были совершенно не похожи. У Деда были синие глаза и светло-русые волосы. Он не был чисто таким «золотым» блондином, но имел красивый тёплый оттенок. Лео же обладал шатенистой шевелюрой, слегка вьющейся и уже посеребрённой на висках. У него были правильные черты лица, делавшие его на редкость привлекательным. А его глаза… Как два куска чистого голубого льда. Тонкие морщинки в уголках глаз говорили, что этот человек часто улыбался. Да, в светских кругах Нежинский слыл обаятельным человеком и удачным дельцом. Что ни говори, он поднял захудалый род на вершину, сделав весьма богатым. Но мало кто догадывался, какие методы он для этого использовал. Даже люди Ланских не всё сумели раскопать о деятельности осторожного и изворотливого Змея. А вот ментограммы его людей… Особенно одного из старейшин рода Нежинских, которому мы обязаны туманом во время схватки. Из его мозгов нам досталось много интересного. Но для меня главной чертой Лео были его глаза. Холодные и прозрачные как кусок льда. Взгляд этих глаз мог проморозить насквозь.
− Жаль, что, когда я посылал к тебе Игнасио, не знал кто ты. Константин Разумовский.
− Для тебя я был в тот момент мальчишкой Логиновым, который ошивался слишком близко к твоей цели. Наследникам империи. Неужели ты всерьёз считал, что сможешь повернуть пророчество в свою сторону? Мелковат твой Юрчик для роли консорта.
− А ты, значит, нет? Метишь в императоры? – Лео снова выстрелил в меня презрением и холодом глаз. Прости, меня таким не пронять. Я читаю тебя как книгу. Сейчас тебе интересно.
− Зачем мне какая-то одна империя, когда у меня есть целый мир? Точнее, в моём распоряжении весь Цветок Миров. Это девять связанных миров, если ты не в курсе. Девять, Лео. Так повторюсь. Зачем мне одна империя?
− Кто ты такой?
− Кто я такой? Знаешь, я сам себе задаю этот вопрос уже на протяжении… лет десяти.
− Десяти? А раньше тебя это не интересовало? Мал был ещё? Или глуповат настолько, что родовую фамилию не мог запомнить? – Лео решил пойти по моему пути и оскалил клыки? Хм-м.
− Да нет, глупым никогда себя не считал. А Костик был вообще весьма умным мальчиком. Но ты, Лео, не дал ему вырасти. – Нежинский уставился на меня, как на чокнутого. А я просто продолжил: − Что? Думаешь, совсем юноша крышей поехал? Не угадал! В тот момент, когда душа маленького Кости Разумовского ушла за грань, в этот мир пришёл я. Я тоже Константин. Сильное имя. Его носили императоры ещё в древности. Моя душа стара, Лео. Очень стара. Я никогда ранее не верил в переселение душ, но это оказалось возможным. Я пришёл из другого мира. Я прожил не одну жизнь.
− Ты пытаешься задурить мне голову? Неужели Кирилл, с его-то ментальными способностями, не смог бы понять, что ты не его внук? Не верю!
− Ты хорошо помнишь пророчества Сильвии? Или зациклился только на том, что касалось рода Разумовских и Романовых?
− С памятью у меня всё прекрасно, − резко бросил Лео и закрыл глаза. Его густые брови нахмурились, показывая потуги покопаться в памяти. Через пару минут его глаза широко распахнулись. В них читалось потрясение, а я просто процитировал:
Родная кровь с чужой душой
Вернёт тебя из лона смерти.
С тобой поделится судьбой,
Вернувшись в мир, как Ангел Мести!
Раскроет крылья золотые над тобой,
И звёздной дорогой предложит пройти!
− Родная кровь с чужой душой… Он знал, − понимающе кивнул Лео. И усмехнулся. Он хотел высказать что-то ещё, явно едкое, но тут в нашу беседу вмешался ещё один персонаж, ранее находившийся в камере под невидимостью. Вмешался ментально. Для Лео это было неприятной неожиданностью. Кирро не жалел его, вламываясь в сознание.
− Я знал, Лео. И принял его как родного внука. Потому, что это была моя плоть и кровь. А душа ушла далеко. Из-за тебя!
− К-кир-рилл, − заикаясь, выдавил из себя Нежинский, со страхом и замешательством рассматривая крупного белоснежного кицуне. – Эт-то действительно… ты?!
− Я, − ответ Кирро был жестким и острым как лезвие меча. – Ты почти уничтожил наш род. Наш, Лео.
− Меня не приняли, − вдруг прорычал в ответ Нежинский, дёрнувшись в сторону кицуне. Но Кирро обнажил острые клыки, заставив мужчину замереть на месте. Я остался в стороне, передав мяч тому, кто имеет больше прав в этой игре.
− Тебя презирал мой дед и ненавидел отец. Но у них были на это причины. И виновата в этом только твоя мать. К сожалению, расплата коснулась и тебя. Но!.. Я принял тебя! Мои дети любили тебя! И уважали!
− Они просто не знали, кто я. Мою тайну скрыли, словно позорное пятно.
− А разве это было не так? То, что сотворила твоя мать − мерзко. Но моя семья к этому была непричастна. Они любили именно тебя, а не внебрачного сына старого князя Разумовского, рождённого благодаря подлой интриге. Я похоронил это знание глубоко, чтобы сделать твою жизнь легче. Я просто принял тебя таким, каким ты мне казался. И только спустя много лет, пройдя через смерть в том демоновом подвале, я понял, насколько ошибся.
− Это всё ложь, − упрямо прошипел Нежинский, но взгляд… Он не смог выдержать горящий гневом взгляд мистического лиса.
− Это правда, Лео. Ты мстил не тем людям. В первую очередь во всём виновата твоя мать, которая не хотела видеть других путей, чтобы возвыситься. Видимо, ей даже не пришло в голову, что кара людского отчуждения и ненависти может коснуться её ребёнка.
− Тебе не понять, Кирилл. – Лео неожиданно расслабился и, казалось, отпустил свой гнев. А я… В его душе поднялась такая волна… горя? Тоски? Одиночества? Меня едва не захлестнуло ею. – Тебе не понять то чувство, когда родная мать смотрит на ребёнка разочарованно и отчуждённо. Как на ненужную вещь. Как на того, кто подвёл её.
− Почему?
− Моя мать принадлежала к древнему ведьмовскому роду, − Лео спокойно сел на койку и откинулся на стену. Он сложил крупные руки на груди. Выражение лица стало спокойным и даже немного расслабленным. Чувства в душе тоже стали успокаиваться, словно он пришёл к какому-то пусть шаткому, но равновесию… Он отпустил себя? – В её роду всегда рождались только девочки, которые впоследствии перенимали колдовской дар. Но у моей матери родился я. Она столько усилий приложила, чтобы найти подходящего мужчину. Богатого, знатного, умного, сильного. Но вместо наследницы дара родился я. Тот, кто никогда не смог бы перенять его. В итоге она тяжело умирала. Долго. Дар не отпускал её.
− Я помню, − ответил тихо Кирро. – Она не смогла умереть, пока её не вынесли на улицу.
− В деревнях есть поверие. Ведьма не сможет отойти, пока не разберут крышу. И чем больше грехов, тем тяжелее смерть. – Лео сказал это так просто, словно не испытывал больше боли. Но она была. Я вспомнил, что когда-то слышал нечто подобное. Всегда думал, что это суеверие. А вот как оказалось.
− Мне жаль, что так сложилась твоя жизнь. Но, согласись, всё же мой отец не был с тобой жесток, несмотря на собственные чувства. Ты учился вместе со мной, получал такие же блага, как и я. Он был главой рода и помнил свой долг. Тебя не избивали и не гнобили. Мой отец был с тобой холоден, но не жесток. За недостаток любви разве мстят так, как ты?
Нежинский не стал отвечать, просто прикрыл глаза, словно отстраняясь от пронзительного взгляда Кирро непрошибаемой стеной. Он не желал отвечать. Мне было многое известно об этом человеке из его ментограммы. Я знал о многих его деяниях, в том числе всё о том, как и чьими руками он убирал Разумовских и Львовых. Но мне были интересны причины. Почему, мать твою? Неужели дело только в обидах? Не приняли в семью? Отвергла любимая женщина? Он ведь не сразу ринулся всех уничтожать. Прошли годы. Долгие годы. Значит что? Должен был быть тот спусковой крючок, триггер, который привёл в действие механизм ненависти. Что-то такое, очень смутное, промелькнуло в сознании Лео. Но оно было размыто, словно он сам не желал это помнить.
− Лео, насколько сильна должна быть обида, чтобы убить любимую женщину? А потом уничтожить одного за другим её детей?
− Что ты можешь об этом знать, − Лео, резко распахнув глаза, не спросил, прошипел. – Ничего! Это мой личный ад! Это…
− Он убил Тамару? – Кирро потрясённо вопросил меня, и я не смог это отрицать. Как не смог и сказать ему перед визитом в камеру к Лео. Княгиня Львова была близким другом.
− Ты хочешь спросить меня, почему я это сделал? – Лео устало посмотрел на Кирро.
Потом он медленно подался вперёд, поставил локти на колени и, низко склонив голову, запустил сильные пальцы в свои волосы, приводя их в беспорядок. Так он просидел минут пять в полной тишине, в которой было слышно только наше дыхание. Кирро решил быть терпеливым. Он видел достаточно подлости в жизни, чтобы не впасть в шоковое состояние при подобном известии. Я тоже не стал вмешиваться, внимательно отслеживая эмоциональное состояние Лео. А внутри него бушевала буря. Гнев, обида, тоска. Он до сих пор любил Тамару.
− Однажды я заметил, как Тамара обиженно смотрела на Львова. Потом я узнал, что между ними произошла крупная ссора. Ты можешь мне сказать, что это обычное дело для любой семьи. Люди ссорятся, мирятся, просто живут. Но я любил её. Любил так, как никого в этой жизни. Я, с трудом, но согласился с тем, что она полюбила Львова. Несмотря на боль в груди, я был рад, если она была счастлива. Незадолго до того дня умерла моя жена. Мне… не было её жаль. Красивая, но глупенькая. Она родила мне такую же глупую дочь с мизерным даром. Мне не за что было её любить. Но, наверное, она всё же была со мной счастлива. У неё было всё, что она хотела: деньги, наряды, украшения, возможность посещать балы и приёмы, возможность похвастаться тем, что её муж вхож в окружение молодого императора.
− Она была милой, хоть немного и тщеславной. Не стоит говорить о ней так, − спокойно произнёс Кирро.
− Тебе не довелось с ней жить, Кирилл. Очень трудно быть рядом с человеком, с которым нет абсолютно ничего общего. И который только и ждёт от тебя благ. Особенно, если в жизни был такой бриллиант как Тамара. Мне было с кем сравнивать. И вот спустя много лет я вновь почувствовал себя свободным. Я начал дышать полной грудью, больше не чувствуя верёвки на шее в виде брачных обязательств. Когда понял, что Тамара несчастна, я… Мне показалось, что у меня есть шанс. Крохотный шанс на счастье. Я… признался ей в любви. Снова. И, − Лео на секунду замолчал, а потом резко глухо рассмеялся. – Она снова отказала мне. Но как!.. Оказалось, наша Тамара прекрасно знала, кто я такой. Вся грязная история семейства Разумовских была ей известна. Она прямо сказала, что никогда и не собиралась выходить за меня замуж. Ей не нужна была подобная наследственность. Меня она рассматривала лишь в качестве друга. Но почему тогда позволила в себя влюбиться?! Она же видела, к чему всё шло!!!
− Служба безопасности князя Донаури вполне могла раздобыть настолько хорошо спрятанную информацию. И князь мог предупредить дочь о наших недостатках.
− Ещё бы ему этого не сделать. Было, как минимум, два достойных кандидата на руку его красавицы-дочери. И оба княжеские наследники. А я… бастард, которого ненавидели все.
− Лео, хватит. Ты сам себя в этом убедил. Знаешь, я не верю, что Тамара в самом деле думала о тебе так. Скорее всего, ты просто…
− Нарвался, − высказал я собственное мнение. – Просто нарвался на женщину в плохом настроении. Она любила мужа. Но в тот момент между ними пробежала кошка. Ей и так было трудно, а ты выбрал не тот момент, чтобы попытать счастья. Шанса на самом деле не существовало. Так бывает. Мы все живые люди и можем быть эгоистично злы, когда нам мешают. Мы можем обидеть не глядя. Ты, Лео, просто не вовремя нагрянул со своими чувствами. Княгиня Тамара отказала бы в любом случае, но... Возможно, более мягко, стараясь не травмировать твою душу. Она столько лет молчала, позволила быть другом. Это была ошибка, но она очень дорого за неё заплатила, не так ли? Слишком задела самолюбие?
− Она растоптала мою гордость. Я почувствовал себя полнейшим ничтожеством. Это стало последней каплей. Я сорвался с тормозов. Тамара стала первой, кому я отомстил. Потом были Разумовские. Потом… все остальные.
− Капля за каплей… Лео, − я посмотрел на усталого мужчину, который… Я всё же не знал, как к нему относиться. Его было за что жалеть, но и было за что ненавидеть. Он не умел прощать.
− Что ещё ты хочешь узнать, Хозяин миров?
− Хм, − усмехнулся я в ответ на ироничный тон Нежинского. Хозяин миров. Забавно, но далеко от истины. Таэре не хозяева миров, они те, кто их берегут. В этом их основное предназначение. И любопытство Лео постоянно крутится вокруг именно этого интереса. Он хочет знать, кто такие таэре. Это был хороший козырь в разговоре с ним, но теперь я и так знал, кто заставил его идти напролом.