***
За окном уже темно. Яку лежит на боку, постель не тронута, девушка уже в пижаме и ее тонкие ноги прикрывают теплые носки, в целом она выглядит так, словно ей холодно, однако он совсем не чувствует себя замерзшей, лишь легкий озноб, пробегающий по спине, Накатани объяснить никак не может. Седьмой этаж. Свет фонарей, которые стоят во дворе почти не видно, в квартире тепло и самую малость мрачновато. В комнате тишина, не слышно тиканья часов, телевизор отбрасывает черные тени и безрадостно пылится — в этом доме его смотрят крайне редко. Накатани нажимает на кнопку включения своего телефона и неприязненно жмуриться, когда свет от экрана оказывается слишком ярким, она уже успела отвыкнуть от него. Часы показали без пятнадцати два. Темноволосая порывается написать своему «сожителю», но быстро гасит в себе это желание, все равно в этом нет никакого смысла. Бакуго слишком ответственно относиться к своей работе и на важные задания обычно не берет телефон, чтобы тот не отвлекал его, поэтому едва ли он прочтет сообщение сразу. Девушка вздыхает и выключает гаджет, спать хочется, но она решает подождать Кацуки, не смотря на то, что сегодня она пришла с работы уставшая, словно она разгружала вагоны, а не просто закончила печатать два отчета, над которыми ей пришлось работать почти 4 недели в сумме. Яку терпеливая и упрямая, поэтому, когда спустя еще час входная дверь наконец-то издала привычный щелкающий звук, она все еще безучастно лежала на постели в темноте и ждала возвращения своего парня. Тот, на удивление, зашел непривычно бесшумно, в темноте его силуэт очень тихий и медленный, что совсем ему не свойственно. Яку слышит, как блондин в темноте неспешно скидывает с ног свои тяжелые ботинки, наверняка вешает в шкаф свое осеннее пальто, педантично убирает теплый светлый шарф на верхнюю полку и с шаркающими звуками двигается по квартире. — Я дома, — тихим, совсем-совсем уставшим голосом бормочет он в пустоту. Накатани обнимает себя за плечи и хмуриться, хочет повернуться, но тело такой непослушное, что она просто ждет, ждет, когда Кацуки придет в спальню. Парень так и поступает, стоит ему войти, Яку включает бра со своей стороны кровати, чтобы хоть немного осветить ему комнату. Девушка переворачивается лицом к Гранд Зеро и тихо приветствует его. Голова у нее тяжелая, в последнее время все в жизни идет наперекосяк. Яку чувствует себя выжатой, словно лимон, но стоит мельком взглянуть на немного осунувшееся лицо своего парня, как мысли о собственных проблемах тут же улетают, оставляя лишь колючую нервозность и беспокойство за другого, дорогого ей человека — С возращением, — из-за того что она долго не говорила голос прозвучал как-то хрипло, но молодые люди не предали этому большого значения. Бакуго подошел к комоду и рядом стоящему к нему стулу, начал неспешно раздеваться. Когда с него слетела черная водолазка с высоким горлом и поджарый торс наконец-то не сдавливала ткань, он выдыхает всю тяжесть из легких и немного раздраженно спрашивает: — Почему я каждый раз должен приветствовать тебя? — его ремень клацает, бляшкой задевая какой-то предмет, скорее всего край мебели. Блондин недовольно бурчит на него и ловко его скручивает, бесцветным тоном добавляет уже к своей предыдущей «претензии»: — надоело… — Никто тебя никогда не заставлял так говорить, так что перестань делать такое лицо, — Накатани скрещивает руки на своем животе и немного сгибает колени, Яку считает, что вот так лежать на спине и разговаривать с оголяющимся Бакуго — удобно и очень даже приятно, поэтому она не упускает возможность, чтобы так и поступить. Её голос немного дрожит, но в нем не слышится обиды или чего-то подобного, она уже давно привыкла к тому, что Бакуго может начать придираться к людям на пустом месте. Кацуки немного меняет свою кислую физиономию, тени на его лице пляшут и девушка находит это до чертиков привлекательным. — А? «Перестань делать такое лицо»? — негромко переспрашивает молодой человек: — Я не в настроении, — как нечто обыденное говорит он и Яку понимает, что её парень не то чтобы «не в настроении», а он очень-очень «не в настроении». И раз он сам это осознает, то это значит, что скандала сегодня не будет, скорее всего, они немного поцапаются, а утром уже помирятся, или вообще даже не вспомнят об этом. Глаза девушки тут же становятся мягче, она зачарованно провожает взглядом эластичный бинт, который Кацуки по совету врача носит и на работу, и на тренировки, но на ночь всегда снимает. Взглядом серых глаз обжигает его руки, которые несут в себя неимоверную опасность, но в то же время бывают невероятно нежными, хоть и вечно шероховатыми и влажными из-за нитроглицерина и взрывов. Она не задерживает внимание на крепком торсе, а переходит сразу к самому интересной для неё части тела — к лицу. Сейчас, брови у Кацуки немного приподняты, словно он лениво насмехается над кем-то, губы сжаты в тонкую полоску и взгляд…волнующий. Может показаться, что он невероятно расслаблен сейчас, но это все напускное, блондин всегда ко всему готов. Хотя сама Яку сказала бы, что Бакуго просто старается выглядеть «вечно на все готовым», но на самом деле застать его врасплох для Накатани — дело совсем плевое. — Не смотри сюда… — стягивая с себя предпоследний элемент одежды — штаны, протянул парень: — не видишь, я переодеваюсь? — вышло безразлично и одновременно с упреком, черноволосая с сожалением отвела взгляд, ей так не хотелось отрываться от соблазнительного зрелища. Пока Кацуки заканчивал с одеждой, в комнате вновь повисла тишина, но на этот раз она не продлилась долго, так как, предчувствуя отдых, Бакуго немного ускорился и закончил со всеми делами быстро. Он босыми ногами прошлепал по полу и предпринял попытку отвоевать свое спальное место. — Эй, — Яку чувствует, как одеяло под ее спиной дергают, немного вытаскивая его из-под нее: — подвинься, — сердито, но, все еще не повышая голос, бурчит про-герой. Девушка тихо хмыкает, практически беззвучно приподнимает туловище и одеяло тут же устремляется ей в ноги. Когда Бакуго наконец-то ложиться и одним плавным движением накрывает их обоих, Накатани решает выключить бра и вновь окунуть квартиру в полную темноту. Стоило ей только это сделать, как по комнате раздался громкий вздох облегчения. Кацуки вытянулся на постели, закинул руки за спину и расслабленно растекся по поверхности. Каждая его напряженная мышца словно возродилась, и это было такое классное чувство, что парень не удержался и еще раз довольно промычал что-то неразборчивое. «Ох» — со смешанными чувствами подумала черноволосая девушка, прикрывая свои губы, растянутые в небольшой улыбке, ладонью. — От тебя несет, — повернувшись набок, подмечает Яку уже вслух своим монотонным голосом, но его оказывается достаточно, чтобы вновь расшевелить парня, лежащего рядом. — Не говори, что от меня воняет или я убью тебя… — чуть более раздраженно, чем до этого роняет блондин, даже не думая как-то менять позу и вытаскивать свои скрещенные руки из-за головы, он лишь немного поворачивает ее в сторону лица Накатани: — уж прости за мою причуду, — на самом деле ему совсем не жаль. Девушка немного качает головой и мягко касается волос Кацуки прямо над виском, тот не дергается от прикосновений, но и не приближается. Она думает, что выразилась прямо, как и хотела, но похоже ее опять неправильно поняли. Накатани неглубоко вздохнула, Кацуки был грязный и черт, обычно это бы взбесило их обоих, так как они были теми еще чистоплюями, но сегодня молодые люди сильно вымотаны, так что в данный момент немного грязи — это терпимо. К запаху пота примешалась пыль какого-то ветхого здания и совсем тонкий сладкий аромат, который можно уловить не с первого раза — аромат нитроглицерина, о котором и говорил Бакуго. Яку смотрит на него в темноте, словно филин на мышку и спрашивает невероятно спокойно очередной очевидный и глупый вопрос: — Ты зол? — Хха? — выдыхает Гранд Зеро с хрипотцой, а затем разворачивается спиной к девушке, отчего ее рука падает на постель, совсем рядом с его спиной, а он словно и не замечает ничего, с ноткой холодности отвечает: — Я не злюсь, отстань, просто немного… раздражен. Накатани молчит, она привыкла к таким ответам, но она не смирилась. У всех бывают плохие дни, и у Бакуго их, просто чуть больше чем у других. Девушка хочет положить руку парню на плечо, чтобы тот почувствовал, что она в любом случае рядом, что он правда может быть с ней любым, но в голове что-то трещит и мешает ей это сделать. Поэтому они просто слушают тишину и собственное размеренное дыхание, вместе не могут заснуть, словно парочка глупых подростков, которые впервые пришли ночевать друг к другу. «Хей» — мысленно зовет Яку, словно надеется таким образом установить мысленный контакт с лежащим рядом человеком. Носом, утыкаясь в подушку, она чувствует себя бесконечно бесполезной сейчас, потому что ей нужно как-то поддержать Кацуки, а она просто не знает с чего начать. — Почему я, проигрываю… кому-то… кому-то вроде Деку? — вдруг негромко спрашивает Кацуки и голос его такой безжизненный и вялый, что девушка чувствует как ей становится страшно. Спина Кацуки оголена, и он выглядит как большой беззащитный ребенок, «большой, опасный, ментально-беззащитный ребенок» — мысленно поправляет она себя и совсем теряется. Девушка приближается к Бакуго ближе и утыкается лбом ему в спину, показывая, что да, я слушаю, пожалуйста, говори. «Кацуки, пожалуйста, пожалуйста, не молчи!» Секунды текут, кожа у Бакуго горячая, что удивительно, ведь он пришел с холодной улицы и даже не принял горячий душ, чтобы согреться. А ведь в период осени и зимы он сильнее всего зависим от теплой температуры вокруг себя. Блондин негромко цокает, а затем продолжает свое одностороннее повествование: — Слушай, на днях, эта штука, с рейтингом героев… — прозвучало так, словно парень выдавливал из себя слова. Яку тихо утвердительно промычала, поощряя на продолжение: — За кого ты… проголосовала? Брови девушки в удивлении поползли вверх, как бы она хотела сейчас посмотреть на выражение лица своего парня! Наверняка он нахмурился, словно его злит то, что он сам поднял эту тему, однако Яку готова была поставить на кон хоть всё свое имущество на то, что щеки светловолосого потеплели, не смотря на целую картину его «пассивной-агрессии». Накатани сглатывает, прогоняет из своих мыслей этот манящий образ и собирается ответить, но понимает, что голос сейчас подведет, поэтому она просто пальцем выводит на спине у парня короткое «U». Девушка была на стажировке за границей, поэтому английский язык укоренился в её быту, это стало её привычкой, с которой было просто невозможно бороться. — Оч…очевидно… что ты проголосовала за меня, — плечи Кацуки расслабились, он легко понял послание своей половинки, и как видимо её ответ ему понравился. Та же, услышав его реакцию, не замедлила привстать на руках, и с крохотным намеком на издевку шепнуть рядом с ухом Бакуго: — Оу, твой голос дрожи… — Хааа? Как будто я волновался! — бесцеремонно прервал ей парень, резко разворачиваясь и пододвигая к себе темноволосую. В его голос вернулся привычный огонек самоуверенности, глаза в темноте блеснули алой молнией. Яку втянула шею в плечи и неловко дернула губами, изображая гримасу понимающей улыбки. Накатани привычно не отреагировала на его попытки показать себя «независимым» от чувств других людей, поэтому Гранд Зеро отбросил в сторону свои обычные грозные реплики. Про герой притянул девушку к себе ближе, рука без какого-либо контекста легла черноволосой на бедро, Кацуки бегло постучал по нему пальцами, словно он задумался. Его взгляд упал на темные локоны, которые словно одна сплошная медуза разметались по подушке, красиво обрамляя лицо Яку. Он посмотрел на нее, словно до этого никогда не видел. Серые бездонные глаза, которые лишь в исключительные моменты загорались живым блеском, светлая, даже слишком светлая кожа, наводящая на мысли о том, что перед ним не живой человек, а ходячий мертвец и потемневшие участки кожи вокруг глаз. Бакуго чувствует, как ему становится самую малость стыдно, за то, что он не доглядел и опять позволил ей работать до потери сознания, до тех пор, пока голова не начнет отчаянно вопить, что всё, это мой предел. Яку, как и он сам — карьерист до мозга костей, однако она контролирует его тягу к ежедневной «каторге» на работе, а он её — нет. Но это только пока, он с этим все еще борется. Поэтому он смотрит на нее и испытывает одновременно два чувства, которые полярно противоположны друг другу. Ему стыдно и он горд, ведь кому как не ему знать, что за всеми этими мешками под глазами, бледной кожей и медлительной от усталости походкой, скрывается неоценимый труд, в который девушка вкладывает все свои силы. — Ты поддерживаешь меня, и это…данность, верно? — Кацуки кладет свою руку на щеку Яку и трет большим пальцем контур её скул, на боку лежать не очень-то удобно, но менять позу совсем не хочется, поэтому он просто продолжает говорить. Темноволосая девушка смотрит своими «бездушными» глазами и в противовес им ласково трется об руку, как котенок. Она безмолвно соглашается с тем, что выразил раньше молодой человек. Блондин молчит мгновение, обдумывая, как лучше преподнести то, что он давно хотел спросить и в конце решает действовать как обычно — прямо напролом: — Но знаешь, есть одна вещь, которая меня беспокоит… какого черта у тебя на блокировке стоит Деку?! — …? Мне так захотелось? — а в прочем чего он ожидал? Кацуки закатывает глаза и недовольно тянет: — Ххаа? Это дерьмо меня бесит, — и он ни капельки не лжет. Ему хватило тех лет, когда он почти ежедневно лицезрел лицо чертового Мидории, пока они учились вместе, поэтому видеть его на заставке еще и у своей девушки, было, скажем так, не самое приятное. Однако то, с какой искренней невозмутимостью и невинностью дала ответ Яку, лишь сильнее раззадорило его, уже было тлеющий костер в душе. Он убрал руку со щеки девушки и нахмурился, отведя взгляд в сторону стены. Иногда донести до этой тупицы свои мысли бывало для Кацуки крайне сложно. — Я честно не понимаю, чем тебе не угодила эта заставка, — Яку недоуменно сводит брови, насколько она помнит, когда на ее заставке стоял Электрозум или Красный Бунтарь таких возмущений даже не возникало. Девушка только благодаря слухам знала, что Кацуки, вроде как недолюбливает своего бывшего одноклассника, но она все это время считала, что это просто соперничество, не выходящее за рамки чего-то большего. В конце концов, именно Деку был главным соперником Бакуго на геройском поприще. Однако как бы там не было, Накатани все так же не могла понять, почему её нельзя ставить на заставку тех героев, которые её нравятся и которых она уважает? В конце концов, она со средней школы геройский гик, у которого миллионы сохраненнок с популярными личностями, почему Бакуго против Деку? Накатани не их того сорта девушек, которые на каждом углу светят совместными фотографиями со своими парнями, с каких-нибудь слащавых свиданий. Она еще не настолько «растаяла», чтобы позволить своим мозгам заплыть ванилью, — Говори прямо, ты же знаешь, что я плохо понимаю твои внезапные заскоки, — Яку произнесла это, постучав кончиками пальцев по подушке, надеясь, таким образом, точнее звуком, привлечь внимание блондина, который, казалось бы, очень вдохновился узором на обоях. Для видимости Гран Зеро помолчал, однако он уже и сам понял, что избегать этого разговора нет никакого смысла, коль он первый его начал. Молодой человек вновь смотрит на лицо лежащей под ним девушки и ему мерещится, что он видит его слишком отчетливо, хотя это не так, его глаза просто уже адаптировались к темноте, а усталый мозг лишь немного приукрасил реальность. Бакуго прикрывает одной ладонью свои глаза, чтобы вновь ощутить полную пустоту вокруг себя и порывисто говорит все, то откровенное, что уже давно буравило его мысли: — Ха…ха.… Подумать только, что настанет такой день, когда я буду ревновать к Деку. Ревновать к этому отбросу. — Хей, Деку хороший герой, сейчас он во главе топа, это что-то да значит, верно? — Яку понимает, что ей стоило бы сказать что-то менее «защищающее» в сторону другого парня, но она не видит в этом смысла. Их отношения с самого начала не строились на тактике «я говорю то, что ты хочешь услышать» потому что они оба слишком гордые и независимые, чтобы перестраиваться под кого-то другого. А еще они не любят лгать. Поэтому как бы она сейчас не задела Кацуки своими словами ей нужно донести до него одну простую мысль — ей могут нравиться другие люди, даже те, кто не нравятся самому Бакуго. Но это никогда не будет отменять любви Накатани к нему. «До тех пор, конечно, пока он сильно не накосячит», — подмечает мысленно девушка, за пару мгновений до того, как блондин резко вскидывает свою ладонь от своих глаз и резко оказывается сверху, буквально вдавливая опешившую Яку в матрас. — И что? Что с того, что он номер один? Этот полный отброс? Он слабее меня, он тупее меня, он… — в начале своей речи Бакуго почти рычит, это так похоже на его обычное поведение, что Яку не может сдержаться и позволяет себе аккуратно, не без толики опаски, конечно, погладить его по встопорщенным волосам прямо за ухом, призывая его сбавить обороты. В конце концов, она же не собирается сейчас всерьез спорить с ним. Кацуки немного остывает, но не настолько, чтобы перестать перечислять причины его «превосходства» над одним, ничего даже не подозревающем героем: — он… — Он ни чем не хуже тебя.…И ты это сам начинаешь осознавать, верно? — Яги выбирает тактику «мягкого тона», обычно он работал в крайне редких случаях, но чем черт не шутит. Накатани надеялась, что её навык «незаметного утешения» успел возрасти за тот промежуток времени, что она живет с Кацуки. Брюнетка понимающе кивает головой и с участием тянет: — Похоже, все это сильно давит на тебя… Блондин смотрит на девушку, как на что-то внеземное и неразумное. Его брови взлетают вверх, и он словно безмолвно переспрашивает «Это ты обо мне сейчас?». Девушка продолжает участливо покачивать головой и Бакуго немного нервозно (скорее раздраженно) шипит: — Я не чувствую себя подавленным! — Да? — черноволосая девушка переспрашивает только для видимости, вся эта пляска с бубном начинает ей надоедать…. Иногда упрямство Кацуки было до ужаса проблемной чертой его характера. Однако отступать от выбранного «тона» девушка не собиралась, она решила пойти ва-банк. Использовать на Гранд Зеро его самый нелюбимый и любимый одновременно прием: — Я бы так не сказала, солнце. Ласковое прозвище работает, Кацуки перестает злобно пыхтеть, он, конечно, фыркает недовольно, но во всем его виде уже не заметно той степени напряженности, что была до этого. Яку мысленно сжимает кулак и с удовольствием тянет у себя в голове победное «Йеес», однако это не конец. Молодой человек гладит себя по лбу, пальцами ощущая, что его голова нагрелась из-за этих бесполезных и глупых разговоров. Ему вообще не нравилось обсуждать то, что его волнует. Это же его проблемы, они не должны касаться Накатани. Да и подумаешь такие уж проблемы, он в принципе бы забыл всё это, не будь сегодняшний день такой нагруженный. Накопилось, с кем не бывает? — Я просто чертовски расстроен, — говорит про-герой, лишь бы Яку уже наконец-то отвязалась от него. Блондин решает, что на сегодня они обсудили достаточно, если они продолжать в том же духе, то он не сдержится и сболтнет лишнего. Только успев переместить центр тяжести на другую руку, чтобы вернуться на свою сторону постели, Кацуки был очень тактично прерван. Молодой человек никак не ожидал, что Яку вдруг внезапно царапнет его по этой же самой руке, своими не накрашенными ноготками и посмотрит в темноте, так выразительно и требовательно, что парень невольно вспомнит началку, где строгий учитель впервые отчитал его перед всем классом. Он качает головой и вдруг неохотно выпаливает: — Как бы я не старался…он… с его Один за…ха…нет, ничего, — но быстро прерывает сам себя. Напоминая, что это не только его секрет, и как бы он не хотел обсудить это с человеком, который сейчас для него дороже всех, он не позволяет себе. Яку не должна быть замешана во все это. Голос Кацуки затихает, и комната вновь находится в тишине. Черноволосая невесомо гладит Бакуго по руке, она почти ничего не расслышала и за это она корила свой несовершенный слух, однако по «контексту», по интонации она поняла, что пока что не стоит переспрашивать об этом. Яку совсем немного поворачивает голову и мимолетно прижимается губами к крепкой ладони. Ловит каждую пробежавшую по его телу мурашку, смотрит из-под ресниц, и упрямо не дает парню скатиться на свое место, чтобы убежать от нее. От нее никто не сможет убежать, даже Бакуго. Блондин это отлично понимает, поэтому решает перевести разговор на более безопасную тему, к сожалению более приятной она от этого, конечно же, не становилась. «Чертов Деку, почему я должен вечно вспоминать о тебе? Даже в своей гребанной постели?» — довольно философски прозвучало у него на подкорках сознания, вслух же он спросил: — Тогда, ты же восхищалась им, да? — И вновь мы говорим о Деку? Не думаешь, что его стоит как-нибудь пригласить к нам? — приподняв одну бровь, смешливо переспросила девушка. Затем все-таки нацепила на себя маску абсолютной серьезности и как на духу ответила: — Когда у меня он на заставке стоял? Ну да, вообще… я уже давно его фанат. Во мраке комнаты, Накатани успела различить лишь пару вещей. Первое, вокруг Кацуки поползла аура страшнее, чем у самого повелителя ада. А второе, его красные глаза бешено вспыхнули, стоило последним словам сорваться с губ «недалекой» и прямолинейной Яку. — И даже сейчас? Ах ты мелкая… — рыча не хуже чем какой-нибудь дикий зверь Бакуго понизил голос, угрожающе зажимая девушку в кольце своих широко расставленных рук, — правда хочешь чтобы я тебя убил?По комнате пронесся звучный шлепок, прерывающий стабильную безмятежность в квартире
— …Ауч, ты же знаешь, я же несерьезно… — почувствовав неплохую пощечину, после которой начала гореть щека, Бакуго резко перестал рычать, теперь он с уязвленным видом отстранился от Накатани и смотрел на нее с обвинением в красных глазах, — ауч… ты даже шутки не понимаешь, а? — протянул он, рассеяно потирая задетую щеку ладонью. Девушка не отвела взгляда и непривычно сердито фыркнула: — Ты слишком правдоподобно это сказал! Не шути на эту тему, чего ты вообще так резко уходишь от разговора? — и строго так насупилась, показывая, свое отношение к внезапному, ха-ха, «шутливому» настроению Бакуго. Яку не любит все эти внезапные физические проявления «превосходства», но вполне успешно с ними мириться, однако когда это происходило так внезапно, она не может ничего с собой поделать. В конце концов, хоть она и судмедэксперт, она все ещё работает в полиции, и хоть немного, но может постоять за себя. Даже если эти «псевдо-нападки» исходят со стороны ее парня. Меж тем молодой человек пробурчал «блин» и немного отстранился, теперь оставляя за брюнеткой право на личное пространство, он все еще непоседливо тер свою щеку, видно и вправду прилетело ему знатно, отчего Яку почувствовала слабый укол совести. Девушка наконец-то решила перевести их разговор в другую, скажем так, позу. Она закопошилась под одеялом, успешно вынырнула из него и заставила своего парня скатиться с неё, а затем уже и сесть на пятую точку в позу лотоса. Тот был немного задумчивым и, наверное, удивленным, раз так легко позволил провести такие манипуляции с собой. Накатани беспардонно уселась к парню на колени, обвивая ногами его за талию и мягко прильнула к нему, нетребовательно убирая мужскую ладонь от «раненной» щеки, ловко заменяя её своей. — Прости, солнце, — искренне тихо шепнула она, ласково погладив парня по щеке, указательным и средним пальцем щекотно тревожа неожиданно нежную кожу возле уха. Какое-то время Бакуго молчал, он смотрел на Накатани, сначала возмущенно, потом насмешливо, затем он закрыл глаза, как будто успокоившись. Казалось бы, «конфликт», если его можно как таковым назвать — исчерпан, но слова один за другим вскоре покинувшие рот блондина, лишь способствовали его росту. — Знаешь, я всегда проигрывал ему. С тез пор, как мы были детьми, я всегда был впереди, но на самом деле я всегда гнался за ним. Может быть я правда…ничтожный В этот раз Яку была умнее, она шлепнула не сильно и по ляжке, так как посчитала, что лицо и так уже настрадалось. Держа внутри кипящие эмоции, которые грозились бы вылиться в знатную такую трепку, брюнетка просто холодно оповестила: — А вот сейчас я извиняться не буду. Ты хоть сам слышишь, что ты несешь? — Черт побери, ты мелкая… — дернув ногой, блондин нахмурился и приготовился рвать и метать, но, как известно, услышав взбешенный голос обычно тихого и неприметного человека, любой станет кротким, отодвинув в сторону свою собственную раздраженность. Накатани лишь потребовалось позвать парня по имени, в привычной властной манере, с которой она привыкла говорить со своими подчиненными на работе, чтобы тот наконец-то очнулся и, подняв руки вверх устало проворчал: — Знаю, я совсем на себя не похож, прости, я сегодня немного не в себе — Твоя мать была права, когда сказала, что иногда тебе лучше врезать и наорать, чем говорить что-то ласковое, — и для пущей убедительности девушка хрустнула пальцами, и повела плечом, как во время разминки, — Может еще разок для укрепления эффекта? Про-герой, находящийся почти на верхушке топа смерил свою девушку взглядом из-под приподнятых бровей. На его лице расплылась небольшая предвкушающая ухмылка, заставляющая задуматься, а этот ли человек пару мгновений назад был вроде как расстроен и очень устал? Брюнетка фыркнула, понимая, что никогда не поймет, как Бакуго может так резво жонглировать своим настроением. «Ммм, эмоциональные качели, моё любимое» — подумала она. — Хаа?.. — интригующе протянул парень, плавно обнимая Яку, зная, что резкие движения с ней не пройдут. Уверенно отталкивая волны волос за спину, он приблизился к ее уху губами, подушечками загрубевши пальцев ощущая, как вдруг галопом поскакал пульс, до этого не показывавшей заинтересованности молодой особы, — Теперь, я не могу просто дать тебе ускользнуть, после всех тех шлепков. Я, Гранд Зеро, уничтожу тебя, не оставив ни капли крови, — невесомо поцеловав ее потеплевшее ушко, он многозначительно шепнул: — …обещаю. Ожидая от неё реакции, он просидел бы еще долго, поэтому, не стерпев и пару секунд, он удивленно отодвинулся от её уха и посмотрел в чем дело, странно, что эта девчонка, которую временами невозможно заткнуть, вдруг резко замолчала. Кацуки даже подумал было, что она опять недовольна, что он вдруг к ней пристал, но на самом деле дела обстояли куда проще, — Эй, эй, эй, не смей смущаться из-за чего-то настолько простого, — самодовольно улыбаясь, протянул Кацуки, в отместку притягивая румяное девичье лицо за подбородок к себе. Серые глаза забавно затуманились, отчего Яку потеряла былую ауру холодности, теперь она выглядела потерянной и хах, Бакуго обожал ее за это, заведенной. Брюнетка неохотно поддалась его рукам и посмотрела парню в глаза, тихое цоканье слетело с ее губ, словно маленький выкрик протеста, который, конечно же, на самом деле был напускным. — Здесь, — Бакуго повел ладонью вниз по тонкой шее, очерчивая контур горла, мягко остановился рядом с губами, когда начал подниматься вверх. Почти неощутимо проведя по нижней губе, вздрагивающей и замолкшей Яку, парень другой рукой притянул её к себе за талию, лишь сильнее сокращая и так небольшое расстояние между ними, — дай мне продемонстрировать, неотразимый удар Гранд Зеро. Оставшись довольным непониманию, искрой пробежавшему в глазах сидящей на нем девушки, парень самодовольно усмехнулся, и одновременно произнес довольно глупую, как он позже об это подумал, фразу, после которой наконец-то поцеловал Накатани по-настоящему: — Первый прием — непрерывные взрывы… Девушка пораженно дернулась, но очень быстро поняла, что бежать совсем не хочется. Кацуки не разминаясь, сразу атаковал рот своей возлюбленной. Он в своей манере, сразу же перехватил всю инициативу в свои руки и просто отдался инстинктам. Влажно, напористо, так смущающее громко, что Яку едва поспевала за ним, хотя, казалось бы, парень взял достаточно неспешный темп и просто устраивал «разминку» перед тем самым горячим, что он уже успел придумать. Запечатав особенно чувственный поцелуй, на немного опухших губах сероглазой, блондин, наклонив голову чуть ниже, прочертил короткую дорожку по тонкой шее, которая так и манила своей бледнотой. Приметив самое удобное местечко, Бакуго сначала осторожно поцеловал тонкую кожу, опалил горячим дыханием небольшой участок, а затем, дождавшись, когда девушка в его руках расслабиться, несильно сомкнул челюсть, оставляя едва ощутимые укусы Тело Яку от неожиданности словно прошило током, руки взметнулись и неуклюже переместились на накаченные плечи парня, двузначно сжимая их, то ли с желанием оттолкнуть, или же наоборот — прижать к себе ближе. Дыхание Накатани неожиданно сорвалось, отчего ее легкие покинул весь воздух, сквозь сжатые зубы девушка неуверенно промычала что-то поощрительное. Уголки губ Кацуки немного приподнялись, ему нравилось, как Яку вела себя в таких ситуациях, поэтому он решил немного ее побаловать. Поднимаясь цепочкой нежных поцелуев-укусов вверх по шее, парень, мимолетно прижался к скуле девушке в незначительном поцелуе. — Ну? — глубоким баритоном тихо спросил парень. Не совершая никаких движений руками, Кацуки немного переместил свое лицо, аккуратно преодолевая незначительную преграду в виде темных волос, подкрадываясь к горящему аккуратному ушку, лишь для одной единственной цели — хрипло, так, как это любит Яку, поинтересоваться с нескрываемым превосходством: — Твое сердце взорвалось? Незамедлительно, уже скорее повинуясь выработанной привычке, ноги Яку послушно свелись, зажмурив веки, девушка могла лишь нетерпеливо гладить плечо парня и облизывать воспаленные губы, пока у нее в голове сиренами выло: «Мало…» — голосом отдаленно напоминающим её собственный. Вдруг момент мечтаний был незадачливо подпорчен самим Бакуго, укусив девушку за мочку уха, он насмешливо подтвердил: — Именно в таких ситуациях, Деку, никогда не получить первое место, — Накатани закатывает глаза и тяжело вздыхает, самый верный способ заткнуть Бакуго, чтобы он не нес всякую чушь — это поцеловать его. Впрочем, именно это и предпринимает темноволосая. — Хватит уже о нем… — между поцелуями вслепую, успевает сказать она чуть грубоватым голосом, не на шутку начиная «подстраиваться» под атмосферу медленно разгорающейся страсти. Казалось про-герой уже и сам забыл, что сказал секунду назад, так же отдаваясь и физически и духовно, девушке в своих руках. Ловко игнорируя при этом все самые любимые места Яку, молодой человек нарочно дразниться, не разрешая продлевать поцелуй или же задействовать руки. Этого так чертовски недостаточно, что девушка не сдерживается и недовольно мычит куда-то в теплую кожу Бакуго: — мххм… Еще разок, Кацуки… — А? Еще? — тихо посмеивается в ответ, явно насмешливо и с издевкой тянет, скалясь в темноте, словно какой-то клыкастый хищный зверь: — Ха… Не вздумай отдавать приказы, похотливая грубиянка. Услышав такое обращение Накатани деланно нахмурилась, словно эти слова как-то её задели, и притворно оскорбившись, она опять шлепнула своего парня по ноге. Для того чтобы её чувства точно приняли во внимания девушка еще предупреждающе сжала твердую коленку своими цепкими пальцами. — Прекращай уже бить, а? — лишь усмехнулся парень, даже не дернувшись на «выходку» своей пассии, — Верну троекратно, — уже без намеков на былую «игривость» ровным тоном заключил он. Его челка немного скатилась, отчего глаза было едва видно, однако Яку успела отметить, что блондин повел плечами и словно нахохлился — верный признак того, что его ужасно клонит в сон. Яку сжимает коленку парня, а затем ведет ладонью вверх по крепкому бедру, мышцы под прикосновениями чуть замедленно реагируют, сначала напрягаясь, а затем расслабляясь. Черноволосая другой рукой мягко откидывает челку блондина в сторону, видит уже слипающиеся глаза, которые Кацуки лишь на чисто упрямстве не закрывает, и не удерживает себя. Звонко чмокает осоловелого молодого человека в нос и назидательно поучает: — Не игнорируй, что я тебя говорю, это то, чего я хочу, — парень тихо фыркает, практически сам в себя, и передразнивает последнюю реплику Яку. Однако, как это обычно и бывает, безобидный чмок почти выбил почву у него из-под ног, поэтому парень чуть скомкано договаривает: — Хах, какого черта? Ну, ты и извращенка, — пряча от непоседливой Накатани ухмылку, Бакуго опрокидывает ее на постель, отчего по комнате раздался смачный «плюх». Яку, потерявшая равновесие, пару секунд глупо моргает и инстинктивно придерживается за голову, но стоит ей только отойти от первоначального шока, как на её губах расцветает довольно редкая, но всегда искренняя улыбка, так и кричащая: «Да, я такая. И что вы мне сделаете?». Бакуго мысленно чертыхается и валится рядом с Яку. Первоначальный настрой не то чтобы был испорчен, просто они, словно не сговариваясь, решили немного, остыть? Придержать коней? Желание прикоснутся, поцеловать, понежить — оно никуда не делось. Просто если они сейчас не лягут спать, то кто-то из них наверняка вырубиться в процессе… Его мыслительный процесс был прерван достаточно наглым способом — Накатани потянула его за руку, внезапно лишая опоры, отчего блондин тоже распластался на постели. Девушка, сразу же, не давая иного выбора, натянула на них двоих одеяло. Макушкой уткнулась в грудь Кацуки, а руками удобно обняла его за спину и талию, обвивая его тело словно лиана, при этом, не боясь, что за ночь отлежит себе руку. — Знаешь, я действительно, не могу не любить эту часть тебя, — когда шорохи от их копошения под одеялом наконец то затихают, негромко говорит Бакуго, крепко прижимая к себе Яку. Он думал что сказал это достаточно тихо, для того, чтобы Накатани, которая часто много чего могла прослушать и в этот раз пропустила его признание мимо ушей. Но как обычно, по закону подлости именно эту фразу она расслышала максимально отчетливо: — Я тоже люблю тебя, — почувствовав, как мягкие ладони начали мягко гладить его спину, Бакуго вновь пережил краткое замыкание своего сердца и обреченно подумал, что Киришима был прав. Эта девчонка творит с ним что-то необыкновенное, что за черт? — А? — прикидываясь невозмутимым, Бакуго низко фыркнул, одной лишь интонацией показывая, что разговор окончен: — Замолчи, я собираюсь спать, — и для пущей убедительности закрыл глаза.***
Тихое посапывание, едва слышное бормотание, которое если вслушаться звучит слишком похоже на повторяющийся призыв «умри». Едва прошло полчаса, про-герой заснул в рекордные сроки, сразу же погружаясь в какой-то сон. Яку дождалась, когда уснет ее парень и сама хотела заснуть, но… Всё ее тело сегодня решило взбунтоваться против ее. Кожа в местах, где ее дразнящих ласках Кацуки горела огнем, а уши казалось, до сих пор горят, храня в себе отголоски теплого дыхания, что их коснулось. — Солнце… — уже чувствуя себя виноватой и одновременно очень нетерпеливой, девушка тихонько позвала Кацуки, ставила крошечный такой поцелуй на его ключице, — проснись… Парень сонно вздрогнул, ладонь тот час потянулась к глазам: — Что тебе надо? — заплетающимся языком сонно проворчал он: — Я тут спать пытаюсь, — на это заявление Яку тихо ответила пару слов, которые парень, к сожалению, не расслышал, о чем он и поспешил оповестить девушку: — Я тебя не слышу, черт возьми… что?! — его голос дрогнул, как раз в тот момент когда Накатани медленно повела своей ладонью вниз по груди Кацуки, почти приближаясь к его пижамному белью. — А я разве не говорила?.. — вытянув шею, черноволосая пошло выдохнула совсем рядом с губами Бакуго и невозмутимо отвесила комплимент, искушено обводя под одеялом выступающую тазовую косточку: — Ты… очень горячий сегодня… — Ты хоть представляешь, как я устал? — сглотнув внезапно откуда-то появившуюся слюну, с нотками обреченности и совсем капли удивления прозвучал хриплый голос блондина. — Это не беда, я тоже, — воодушевленно кивнув головой, Яку подумал, что получила «зеленый свет», оттого её шаловливый ручонки ловко уже почти потянули за резинку нижнего белья парня, однако насупившимся «Отстань» и парой более сильных рук, все домогательства со стороны Накатани были скоропостижно подавлены самим Бакуго. Возня под одеялом долго не продолжилась, хоть Яку еще пыталась бороться, силы были неравными, поэтому вскоре её руки оказались вне «пододеяльного» пространства. Кацуки же отвернулся в другую сторону, спиной к девушке, с непоколебимой уверенностью в том, что сегодня он будет спать. — Тц… и ты называешь себя номер два? — не желая признавать поражение, угрюмо заворчала Яку. Подсознательно выбирая самую легкую тактику, девушка решила взять своего возлюбленного на «слабо». Хоть и была небольшая вероятность того, что он просто проигнорирует, Накатани сама для себя решила, уж лучше она попробует, чем просто так сдастся: — Где твоя хваленая энергетика, Гранд Зеро, великий и ужасный? Как того и ожидала черноволосая, молодой человек услышав «критику» в свою сторону в считанные секунды вернул себе бодрый настрой. Стоило быку показать красную тряпку, как он тут же встал на дыбы и понесся на нее. Бакуго повернулся, его брови теперь были нахмурены, однако если смотреть на общую «картину», то выражение его лица лучше было описать, как «по-деловому оскорбленное». — Это оскорбительно по нескольким причинам, — словно собираясь перечислить эти самые причины, почти спокойно выпалил Кацуки: — Ты сейчас серьезно умрешь. — Мм… звучит многообещающе… — хитро растягивая губы в провокационной усмешке, задиристо протянула Яку. Так как парень вновь повернулся к ней, она вновь могла прикоснуться его. Что она собственно и поспешила сделать, нахально и собственнически кладя ладонь на ягодицу парня. — Какого черта ты вечно домогаешься до меня, стоит мне прийти уставшим?! — с нотками беспомощности искренне возмутился блондин, перемещая шаловливые ладошки подальше от своей задницы. Накатани и правда была гребаной извращенкой, раз так сильно любила лапать его по поводу и без него. — Хм…- деланно призадумавшись, протянула та, невозмутимо освобождая руки из слабого захвата, возвращая их на излюбленное и теплое место. На то, как Кацуки закатил глаза, девушка лишь немного сощурила глаза, демонстрируя так редко появляющиеся из-за искренней улыбки маленькие морщинки. Приблизившись к лицу про-героя, черноволосая мягко прикоснулась губами к чувствительной коже в области скул и своим будничным тоном, поведала свое откровение: — Думаю у меня кинк на твое печальное лицо.… В такие моменты, особенно хочется постараться, чтобы вернуть этот бешеный блеск уверенности твоих глаз… — Я сказал, угомонись, иначе опять будешь спать на диване, — чувствуя, как кровь резко рванула к лицу, Бакуго громко фыркнул, отворачивая голову в бок. — Ну солнышкоо… — Отъебись.