***
Первым делом жизнь без Гиа напомнила Эшу, что такое голод. Однако попытки найти пропитание по старинке, как его тому учил оборотень, привели к осознанию, что люди отлично умели делить территории и поддерживать на них лютый порядок. И совсем никто почему-то не захотел отдавать ему свою живность из одной только жалости. Так ещё и оказалось, что красные глаза и клыки смертных не отпугивали, а, наоборот, превращали миролюбивых фермеров в яростных истериков, умело управляющихся с вилами, огнём и святой водой. Одного раза ему хватило с крышечкой. Больше распространения слушков в деревне Эш провоцировать не стал, зная, чем ему это аукнется. Поэтому, бредя как-то раз по улице, размокшей от дождя, и пряча лицо под капюшоном, он обиженно взглянул на открывшуюся дверь трактира, откуда повеяло теплом и запахом ароматного пирога. Несколько последних шиллингов, припасённых на чёрный день, в тот же вечер распахнули перед ним ворота в мир азарта и карточных игр. Очень быстро Эш понял разницу между «человеком» и «скорее человеком». У людей были запах, сердцебиение и потные ладони, а у Эша развитые органы чувств и интуиция, которая раньше помогала ему в охоте. Теперь же она его обогатила. Впервые за это столетие жизнь проявила к Эшу благосклонность. Моментальный успех вскружил ему голову. Захотелось большего. В самом начале игра служила только источником пропитания, но, даже когда деньги ощутимо оттянули его карманы, интерес так и не угас. Эшу нравилось выигрывать. К нему пришла слава. В трактире его встречали с распростертыми объятиями, будто родного. Щедрость завсегдатая заставляла хозяев закрывать глаза на странную внешность. Они предлагали ему еду и выпивку, женское внимание, а главное — новых оппонентов. Сельские приходили поглазеть на не пойми откуда взявшегося карточного шулера (по крайней мере, так говорили), а после попытать удачу. Фермеры, сапожники, ремесленники, случайные путешественники были настолько самонадеянны, что проигрывали ему всё вплоть до панталонов. Так Эш обзавелся плугом, корытом, десятью вёдрами, пятью сундуками с тканями, люлькой, картиной, тремя прогнившими стульями, двумя стогами сена, гусями, париком и прочей абсолютно ненужной бурдой, оттаскивать которую ему помогали сами проигравшие. Всё добытое за ночь добро складывалось в доме, но совсем скоро Эш обнаружил, что свободного места почти не осталось, и теперь он был вынужден спать среди хлама и ржавой посуды. Ещё недавно была и древесина от продувшего плотника, которую Эш жёг, чтобы протопить дом. Но она очень быстро закончилась. Поэтому сегодня он уснул, с головой закутавшись в шубы Гиа. Громкие победы, словно желая порадовать его ещё разочек, возвращались во снах, где он, выбрасывая на стол разгромную карточную комбинацию, слышал не только свист и овации, но и утробное рычание где-то у себя за спиной. А всё потому, что в тот единственный раз, когда Эш проиграл, на кону стояла вещь, которая принадлежала не ему… Но сегодня он обязательно отыграется. Во что бы то ни стало. Постепенно щедрые овации переросли в истеричное ржание коня, добравшееся до него даже сквозь две плотные шубы. Эш заткнул уши ладонями и раздраженно поджал губы. Это несносное создание (тоже выигрыш) донимало его вот уже второй день подряд, но он совершенно не мог придумать, что с ним делать, да и в принципе боялся подходить слишком близко. А придумать что-нибудь стоило бы, потому что коня ни за что не должен был увидеть Гиа, но до его возвращения ещё оставалось какое-то время, поэтому пока что Эш лишь покрепче схватился за свой сон…***
Лошади не любили Гиа, он отвечал им взаимностью. И всегда помнил, что удара копытом должен остерегаться даже оборотень. Но… где этот идиот взял такую махину?! На нём же десяток полей вспахать можно! Вот только ни упряжи, ни седла, ничего, только верёвка на шее. «Не мог же этот остолоп его угнать с пастбища?» Конь не собирался успокаиваться, но пробовать конину в планы Гиа как-то не входило. Можно было бы его продать… и пожалуй, неплохо… Но для начала… Гиа затолкнул барашка в небольшую пристройку, которую чаще всего и использовал для того, чтобы позаимствованная в деревнях животина со двора никому глаза не мозолила. Повесил сумку на высокий крючок, прихватил кол покрепче, обмотал вокруг него верёвку подлиннее и вышел. В доме стояла гробовая тишина. Что ж, это ненадолго… Конь было дёрнулся, вспорол копытом землю, но оборотень нарычал на него, не сдерживая гнева, и здоровенный коняга замер и затрясся, как лист на ветру. Вокруг дерева трава ощипана, а за домом был всё равно что луг: оставит животину пока там. Подобравшись к коню спереди, медленно и осторожно, Гиа взялся за конец верёвки, размотал и по-хозяйски потянул зверюгу за собой. Но связать две верёвки не успел: скотина рванулась, едва не затоптав Гиа, и понеслась к полям. — Эти чёртовы кони!.. Когда сильно потрёпанный, злой и голодный оборотень вернулся к дому (коня он всё же смог остановить и привязать к клину в поле, украдут или нет — да чёрт с ним, пусть подавятся!), солнце докатилось до кромки горизонта. Гиа вошёл в дом бесшумно, как сама ночь. И едва не выругался в голос. Откуда столько хлама?! Комнаты завалены барахлом. И… он втянул носом воздух. Гуси?.. Дрянное дерево, сено… куча стёршихся людских запахов, немного гари, снова гуси… Гиа поднялся на второй этаж, заглянул в спальню и упёрся взглядом в поскрипывающую пирамиду из вёдер и сундуки (вряд ли с сокровищами), сложившиеся в подобие баррикады. И где-то за ними чуть впереди раздавалось размеренное посапывание. Гиа думал недолго. И толкнул гору вёдер и сундуков. Грохот поднялся такой, словно дом не выдержал и рассыпался под гнётом натасканного в него хлама. Что-то очень тяжёлое приземлилось Эшу прямо на живот. С вскриком он сложился, как складной ножик, скинув с себя одну шубу, и мгновенно продрог до самых костей. Не хуже холода из-за ветра, гуляющего по дому, его отрезвила дикая вонь, засвербевшая в ноздрях, будто ему на голову надели ночной горшок. Однако всё это меркло в сравнении с тем, что предстало перед его глазами. За долю секунды Эш попытался разобраться, явь это или сон, навеянный его чувством вины, но вскоре пришёл к выводу — нет абсолютно никакой разницы, ему в любом случае прямо сейчас нужно бежать, чтобы выжить. — Я могу всё объяснить, — пискнула та часть его, которая до сих пор была убеждена в том, что они оба в конце концов оставались добрыми христианами… Здравый рассудок, однако, поставил его на четыре лапы, на мгновение спрятав под шубой, из-под которой он выскочил пулей и, ловко прошмыгнув мимо чугунной посуды, залавировал между ящиками с джином в сторону коридора. — Ты! Тебя вообще здесь быть не должно было! — прорычал Гиа, хватая, что под руку попалось и отправляя в полёт за котом. — Что ты сделал с моим домом? Эш прижался пузом к полу. Мотыга пролетела у него над головой. — Ничего! Он всё ещё стоит на месте! — крикнул он в свое оправдание, думая только о том, что где-то здесь должно было лежать ружьё. — Поговори мне ещё! — швырнув в кота ведро, рыкнул Гиа. Ведро врезалось в стену, отскочило, сшибло стопку какой-то рухляди, посыпавшейся со звоном. Кот снова ускользнул. — Тебе значит можно тащить в дом всякую ерунду, а мне нет? — посмел возмутиться Эш, на бегу обернувшись к оборотню, и снова почувствовал себя победителем, как только пересёк порог. Однако тут же поплатился, попав в западню. Гусиный клюв щипнул его за ухо, перепончатая лапа пережала хвост, но и он был не пальцем деланный — яростно завизжал, набрал целую пасть перьев и всё же отомстил. Раненные гуси кинулись на него сообща, будто имели один разум на двоих. Тогда он не придумал ничего лучше, чем юркнуть под ярко-алую юбку. Тогда его и поймал оборотень. И тут же замер, только что поняв, из какой тряпки вытряхнул тупицу-ученика. — Эш, как это понимать? Ты водил в мой дом распутных женщин, пока меня не было? — грозно вопросил Гиа, опрокинув на кота корыто и придавив его ногой. Он запаниковал, толкнулся изнутри, но в конце концов лишь сжался несчастным клубочком. Не сносить ему головы! «Каких-каких женщин?..» — Нет! — воскликнул Эш и сморщился от эха. — Ей больше нечего было дать, вот и всё! Это выигрыш! — Ты меня совсем за идиота держишь?! — зарычал Гиа, отбрасывая корыто и хватая кота за шею. — Выигрыш? Что ещё за выигрыш? Куда ты дел свою падшую женщину? Признавайся, ты заключил с ней контракт и сожрал? А юбка осталась! Котёнок забарахтался и запищал, цепляясь коготками за сильную руку. — Гиа, будь благоразумен, — кряхтя, молил он. — Селяне бы нашли меня! — Странно, что они ещё этого не сделали! — посильнее придушив вампира, продолжил Гиа, но всё же смягчился немного, стоило жалобно пищащему остолопу обмякнуть в руке. И куда более важная мысль постучалась в голову. А ещё налетел гусь. Отпустив Эша, Гиа схватил мерзкую птицу и вышвырнул во двор. — Выигрыш, значит? Юбки, вёдра. А что-то полезное ты выиграть не мог? И что ты вообще здесь делаешь? Ты говорил, что у тебя были дела. Испугавшись расшибиться в лепёшку, Эш превратился в воздухе и отполз к стене, где часто-часто задышал и помял несчастную шею. Про дела он сказал, только чтобы Гиа не потащил его с собой в Лондон. — Разве ты не видел коня? — справедливо подметил он. — Дела? Д-да, всё благополучно разрешилось, и я вернулся сторожить дом... Яростно отряхнув руки, Гиа смерил его испепеляющим взглядом. — То есть ты мне наврал. И не было у тебя никаких дел. Как и всегда, — хрустнув костяшками и мотнув появившимся хвостом, уточнил Гиа. — И хорошо, что ты напомнил про коня… Кажется, ты горишь желанием его объездить. Но сначала отмыть, расчесать и накормить. И убрать оставленную им кучу во дворе. «Вот Дьявол!» — ругнулся Эш и вжался в стенку. Обманывать людей было куда проще! — Денег! Сначала я выиграл денег! — Трясущимися пальцами он вывернул свои карманы, откуда вывалились монетки и звонко покатились по полу. Все остальные сбережения были надёжно спрятаны. На них Эш рассчитывал чужими руками привести в порядок дом к приезду Гиа. А пока звон перетянул внимание на себя, Эш бросился прочь, прямо по коридору добрался до окна, через которое хотел слинять, но, ещё издалека заприметив неладное, не успел затормозить и врезался животом в подоконник. И впервые задался вопросом, насколько же много денег он выиграл. — Гиа… Оборотень выглянул на испуганный голос. О, он и так уже знал, что увидит. Последствия дурости своего товарища. Люди. Много. Несколько конников. И россыпь пеших. Идут не спеша от леса. — На селян не похожи, — отметил Гиа даже буднично. — С кем ты играл в последний раз? И где, кстати. Это важно. Факелы в руках людей полыхали так же ярко, как и его триумф когда-то. Эш вскоре узнал их. Точнее её. Шубу. И человека, в такт чьим шагам она колыхалась — с ним он договорился играть сегодня. Неужели, если бы Гиа вернулся на день позже, всю эту ораву спустили бы на него одного? За что?.. — Как всегда, в трактире... — пролепетал Эш. — Он назвал себя странствующим торговцем... Но всё было честно! И я проиграл. Он отпрянул от окна и попятился к «наставнику» в надежде забраться ему на плечо. Уж лучше его огреют за шубу, чем выбросят в реку или ещё чего похуже! Гиа ухватил вампира за плечо и развернул к себе, уронив того на колени (или же Эш предпочёл бухнуться сам, предчувствуя трёпку). — Проиграл? И что же ты ему проиграл? Не мою ли шубу? — обрастая шерстью, утробно прорычал Гиа и стукнул вампира по лбу, не дожидаясь ответа. Иногда Эш жутко его бесил. Сначала напортачит, а потом трясётся, как заяц, как же это так вышло. Гиа не нужно было пересчитывать деньги, чтобы понять, насколько Эш увлёкся: для этого хватит одного взгляда на захламлённый дом. Но даже мысли не допустить, что за его выигрышем могут нагрянуть обделённые? Не важно, бандиты или селяне. — Как ты посмел проиграть мою шубу? Эш заныл, схватившись за лоб, и посмотрел на оборотня с горючей обидой. Вечно лупит, не послушав! — Я бы вернул её сегодня! — заявил он, оскалившись, и посмотрел себе за плечо, отнимая руку от спутанных волос. Эти люди выбрали далеко не лучший день, чтобы потребовать всё свое добро обратно. Эш хоть до сих пор и не понимал, в чём провинился, ведь он играл честно, всё равно не хотел, чтобы смертные ушли отсюда с размозжёнными черепушками. — Жди здесь, я сам со всем разберусь. Опёршись о колено, он поднялся на ноги и, обойдя Гиа, отправился к лестнице. Хоть и шёл Эш с гордо приподнятым подбородком, поджилки у него тряслись. Он сам их встретит и вернёт им всё до последнего ведра, если потребуется. Гуси уже, конечно, порченные, но вряд ли всё это полчище пришло за ними. Честность для этих людей, судя по всему, пустой звук, а лукавить Эш не умел. Припугнуть их? Тоже вряд ли выйдет. Их много, а он один. Увести в леса? Но кто сказал, что они не вернутся снова? — И что ты собрался делать? — раздражённо спросил оборотень, развернувшись следом. — То, что умею делать получше тебя, — только и сказал он и ступил на первую ступеньку. — Влезать в неприятности, — отозвался Гиа, выбравшись в окно. Он не собирался подпускать ораву с факелами к своему дому. Он не видит ни вил, ни кос, зато в свете факелов поблёскивает какая-никакая броня. Пришли поживиться к хозяину шубы? Или, возможно, накинуть петлю на выигрывающего дурачка и утащить с собой, чтобы обогатиться за его счёт? С таким лицом дурачина точно пошёл договариваться. Оборотень превратился, набрал в лёгкие воздуха и завыл, громко и протяжно. Кони дрогнули, строй остановился. Через миг из леса ответили: голоса волков полетели со всех сторон. Жалобно заблеял барашек в пристройке. Гиа спрыгнул вниз. До незваных гостей метров двести. Из дома выскочил Эш. Будет неплохо, если он догадается потушить факелы… Оборотень бросился вперёд, проигнорировав оклик вампира. Несколько деревьев, кустарник, открытая местность, но… Куст, который Гиа никогда не нравился (и вообще закрывал обзор на тонкую тропку, уходящую от дома в лес), полетел в бандитов. Новый клич заставил людей занервничать, Гиа почуял их растерянность, а лесные тени вновь поддержали его воем и тявканьем. Не мешкая, опустившись на четыре лапы, Гиа ринулся прямо на бандитов. Растерявшись, Эш потерял драгоценное время, пока провожал черный вихрь взглядом. «Да чтоб тебя!» Если кто-нибудь пострадает, это будет целиком и полностью его, Эша, вина! Загремели первые выстрелы, люди испугались, не зная, куда целиться, но сдаваться пока не собирались. «Бегите, чёрт возьми!» Эш распустил хвосты плаща и нырнул во тьму, обходным путём устремившись навстречу обречённым. Однако не успел он до них добраться, уже поднялась паника. Пули, свистя, проносились мимо, но чем ближе становилась нарушившая строй толпа, тем активнее приходилось отбиваться хвостами. Он выскакивал людям навстречу, пугал кровавыми глазами в свете факелов, выбивал из их рук ружья, гнал к лесу и, прячась в ночном покрове, утягивал за щиколотки подальше от Гиа, который разошёлся не на шутку. Оборотень даже не заметил, как огонь упавших на землю факелов зажёг траву. Ветер погнал его языки во все стороны сразу, и, если бы Эш не забил молодое пламя хвостами, остались бы они без дома, как раз из-за которого сейчас замертво падали люди. Повсюду пахло кровью. Эш задержался на одном месте всего на мгновение, ощутив знакомый непреодолимый огонь в горле, и этого оказалось достаточно, чтобы его сбило с ног. По затылку прилетело чем-то тяжёлым. Он рухнул в траву, параллельно слушая чей-то пронзительный крик, а когда поднял голову, увидел перед собой повалившихся людей с дырами в теле, со страданием и ужасом на лице. Кровь текла рекой. Совсем как в те ночи, когда тот самый с зашитым ртом вырывался наружу и заставлял его творить то, за что нет прощения. — Гиа! — заорал Эш во всю глотку. — Остановись сейчас же! Гиа прекрасно его слышал, ибо пока не дошёл до точки невозврата (на счастье бандитов луна была убывающей), но пару раз в него всё же попали, и гнев гнал оборотня вперёд — расшвыривать людишек и дальше. Он скалился клыкастой мордой, проворно носясь вокруг отряда, выхватывал зазевавшихся и отправлял в полёт. В какой-то момент оборотень швырнул в бандитов дико ржавшего коня. Тех, кто был готов палить по нему в упор, он быстренько нейтрализовал. А первым трупом стал нахал, напяливший на себя его шубу. В какой-то момент бандиты дрогнули и бросились врассыпную. Плохо, будут слухи. Но навалившийся на плечи вампир не дал Гиа продолжить погоню. Эш повис на нём, обмотав хвостами, зло шипя в ухо, а через миг… этот засранец его укусил! За ухо и укусил! Взвизгнув, Гиа отскочил и покатился по траве вместе с вампиром. Эш вцепился, как клещ, и укусил снова. Когда он брался за что-то серьёзно, то и хватка у него становилась куда крепче. Да и рост помогал, будь он неладен. Они налетели на потушенный, еле тлеющий факел и, обжёгшись, раскатились в разные стороны. И так замерли, тяжело дыша. Крики стремительно отдалялись, но нужно было разобраться с трупами. Гиа превратился, сплюнул и потёр ухо и шею. Тем временем Эш всматривался в звёздное небо и проклинал его. Под этими звёздами его неизменно преследовала смерть, сколько бы ни прошло времени. Он судорожно сглотнул, когда горло схватил спазм. При всём его отвращении кровь по-прежнему манила до дрожи. Пускай остывшая, провонявшая дешёвым алкоголем — ему было наплевать, он не питался слишком давно. И даже приручив жажду... Один раз. Один раз он сунулся к людям. Неужели отныне так будет всегда? От него вообще хоть что-нибудь зависит? Эш пустым взглядом покосился на Гиа, но прикусил клыками язык. Не читать нотации, да? Он не станет, ни слова не скажет, возьмёт всю вину на себя. Но напрашивался вопрос, чему его мог научить такой, как Гиа. Хотел ли он такому учиться? Черстветь, менять своё отношение к тому, что хорошо, а что плохо. До чего же просто было заблудиться на этом пути. Как бы ни хотелось жалеть себя, что-то внутри всё ещё заставляло Эша подниматься. Что-то из прошлой жизни. И идти в пристройку, где забился в уголок барашек, искать там лопату, которой виновник кровопролития будет рыть могилы. Они помогут ему считать. Конечно же, когда-нибудь счёт прекратится, но до тех пор, пока чужая смерть будет приносить ему боль, Эш ни за что не станет от неё отказываться. Потому что иначе он станет всего лишь трупом, способным двигаться. Ну а пока… войти лопатой в землю, отнять кусок и выкинуть прочь и так по кругу. Гиа наблюдал за тем, что делал Эш, молча. Совсем не так оборотень представлял себе своё возвращение домой. В конце концов, он лёг в траву и устремил глаза к звёздам. Стук лопаты звучал в отдалении. Гиа бы мог сказать, что не сделай он этого, и первые же выстрелы достались бы Эшу. Или что нужно видеть, когда люди приходят говорить, а когда — убивать. И он должен был помочь Эшу копать могилы, но вонь города словно вновь настигла Гиа. Вонь человеческой жизни. И всё же он заставил себя подняться. Трупы нужно было осмотреть. Убедиться, что при этих молодчиках не было каких-нибудь значков или нашивок. — Если больше не хочешь копать могилы, то впредь — будь умнее, — глухо проговорил Гиа, когда всё было окончено. — То, что ты бессмертный, вовсе не означает, что нужно лезть на рожон. Эш не ответил. Даже не посмотрел. Для Гиа могилы в лесу значили, что пора уходить. Этот дом придётся оставить на время, потому что слишком много людей выжило. Они могут вернуться. Или вместо них придут маги. — Собирай свои деньги, — брезгливо отряхнув свою шубу, проговорил Гиа. — В скорости они нам потребуются. Мы уходим. «Будь умнее». У Эша возникло желание раскричаться, как это сделал бы маленький ребёнок, однако он таким уже давно не был и не имел права быть, поэтому послушался без лишних слов и даже не спросил, куда они отправятся теперь. Он просто вручил Гиа весь выигрыш и поплёлся следом. В пути ему тоже не хотелось разговаривать. Эш воспринял вынужденный переезд как возможность начать всё заново, а для этого нужно было решить, что для него значит «поступать умнее» и какая дистанция со смертными будет наиболее безопасной. Так он совершенно не заметил, в какой момент очутился в плотной толпе, окружённый магазинами, лавками, масляными фонарями и сточными канавами. Лондон оглушил его, жителя тихой глуши, и одновременно с тем успокоил — среди такого огромного количества лиц, абсолютно одинаковых, нисколько не запоминающихся, он почувствовал себя в безопасности. Видимо, по этой причине выбор и пал на столицу — здесь у них получится затеряться, стать невидимыми для магов ССС, которые ни за что не проигнорируют произошедшее близ деревни. Гиа нашёл им новый дом. Пока денег хватило только на аренду, но что-то во взгляде оборотня подсказало Эшу, что это место он не покинет так просто. Тогда ему тоже придётся остаться здесь, — то ли полюбившейся безделушкой, то ли ненапряжным собеседником — но это в любом случае было лучше, чем бесцельно скитаться в одиночку.