не умею я придумывать названия

— Отец еще должен быть на тренировке, — произношу я, когда мы с моей лучшей подругой — Келси выходим из такси, — во всяком случае теперь он тренирует младшую группу, а они заканчивают в девять. — Сколько ему? Семьдесят? Почему он все еще занимается этим? Я закатываю глаза и волоча в руках сумку ступаю на тропинку к дому, — я думаю, что это поддерживает в нем жизнь после. — Я поняла, — резко произносит девушка и кладет сзади мне руку на плечо, — я подожду на крыльце, ладно? — Конечно, — я улыбаюсь и достаю из сумки ключ, чтобы открыть дверь, но попасть в дверную скважину бывает не очень просто, когда у тебя болезнь Паркинсона. Мои руки трясутся и я кидаю быстрый взгляд на Келси замечая, что это не ушло от ее внимания. — Слушай, давай я помо… — Нет, — говорю я немного резче, чем хотелось бы, а затем выдыхаю и на несколько секунд сжав ключи в руке протягиваю их ей. — Будь добра. Подруга с пониманием кивает, но не успевает и поднести ключи к двери, как та отпирается и на пороге стоит папа. — Я думала ты на тренировке, — хмурю брови и обняв отца начинаю проходить в дом, чтобы отдать Келси свои новые туфли для очередного свидания в слепую. — Т/И, — начинает мужчина, — у нас тут… — Щас, па, — кричу я из коридорчика и схватив туфли выхожу обратно на крыльцо, чтобы отдать их. — Я убью тебя, если ты их испортишь, Келс. — Ты же знаешь меня, — она с улыбкой на лице берет их и посылает мне воздушный поцелуй, — жди рассказ на фейсбуке через несколько часов! — Спокойной ночи, мистер Конлон! — Доброй ночи, Келси, — отвечает Пэдди и закрывает дверь. — Что ты хотел мне сказать? — Произношу я, но пройдя в гостиную перестаю нуждаться в объяснениях. Я вижу мужчину, который выглядит в точности, как отец на старых фотографиях в молодости, и мне не нужны необходимые навыки, чтобы понять, кто передо мной сидит. Какая-то непонятная злость охватывает меня на сидящего человека, неужели кто-то из этих двоих решил вспомнить об отце? Где они были, когда я ежедневно вытаскивала его из помойных баров? Мыла блевотину в ванной комнате? Сидела рядом с ним, пока он не перестанет биться в конвульсиях? Ах, точно, им было не до него. — Т/И, это мой сын Томми, — говорит Пэдди, пока мы пялимся друг на друга. Значит, младший. В детстве мама мне показывала их фотографии, и я помню, как мое детское воспаленное сознание приходило в восторг от того, каким великолепным борцом он был в 14 лет, до того, как сбежал со своей мамой от отца. Сейчас же я чувствую лишь отвращение, и не более. Наши взгляды вновь встречаются и по правде говоря я не вижу в нем ничего хорошего, он выглядит, как человек, которому пришлось пройти через ад, чтобы вернуться обратно и устроить его здесь. Высокий рост, широкие плечи, пухлые губы и волевой подбородок — это именно то, что он унаследовал от отца, но когда я замечаю рядом с ним бутылку с бурбоном, то понимаю, что достались ему не только хорошие качества. — И? — Я на секунду прикрываю рот рукой, а затем понимаю, что мои руки вновь дрожат, и поэтому быстро прячу их в карман джинс — клеш, это не уходит от внимания Тома, осознав это я перевожу взгляд на отца, — что он здесь делает? Мужчина явно не ожидал подобных слов от меня, я могу увидеть это в его выражении лица. Я не хочу быть очередным поводом для расстройств, ведь последние два года Пэдди чист. А теперь сюда заявляется его сын, с которым он не виделся больше четырнадцати лет с бутылкой алкоголя, чтобы разрушить все, что мы смогли построить? — Томми будет жить тут какое-то время, — говорит Конлон старший, — я снова стану его тренером. Как только я хочу возмутиться, то с кресла и с бутылкой в руке поднимается Том и подходит ко мне. На его фоне выгляжу ребенком, рост на все двадцать дюймов больше моего, а про огромную гору мышц я и вовсе молчу, но не смотря на это я продолжаю стоять там же, где и была, когда он вторгается в мое личное пространство. — Просто тренировки, — говорит морпех и делает небольшую паузу, — он мне не семья, — снова пауза, — а ты тем более. Можешь считать, что мы сожители, ты не лезешь в мои дела, — Том кидает быстрый взгляд на отца, — как и он, а я не лезу в ваши. Затем мужчина делает еще несколько больших глотков смотря прямо в мои глаза, я открыла рот, но не смогла придумать ничего вразумительного. Слова плавали в голове, образуя тарабарщину. Я не могла придумать ни одного чертова разумного ответа. Ни единого. Я, которая может травить шуточки по поводу оргий и лучшими из них раздавить заносчивого идиота, была сражена. ㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤㅤххх Неделя в буквальном смысле пролетела для меня незаметно, чего раньше никогда не происходило. Вопреки моим мыслям сводный братец не доставлял почти никаких неудобств, да и вообще был не особо разговорчивым, что шло мне на руку. Я ждала его турнира, как манну небесную лишь бы он скорее покинул наш дом, но дни шли, а тренировки продолжались. Мой отец говорил: «Жена художник — горе в семье» и этим горем была я. Ну, когда еще была способна держать в руках кисть. После того, как руки все чаще и чаще отказывались слушаться меня я выставила все свои работы на ЕВау и продала их за гроши. Что-то отдала в местные кафешки в нашем квартале и несколько спрятаны на чердаке. Я больше не могла их видеть, да и не хотела. Это все напоминало прежнюю меня, ту, которая могла переносить свои мысли на полотно и самовыражаться, но теперь все кончено и уже более года мне приходится ходить в один зал неподалеку от дома, который держит мексиканский игрок, где тренирует парней к боям без правил или чему-то подобному, чтобы мои мышцы окончательно не взяли надо мной контроль. — Привет, Т/И, — говорит Джеки — парень регистрирующий людей, — ты куда пропала? — Работа, — лениво произношу я, — пришлось взять несколько дополнительных смен, чтобы заплатить по счетам, — беру ручку, чтобы расписаться в журнале, который он мне протянул. — Я уже говорил какая ты молодец, верно? — И не раз, — подмигиваю я. — Удачной тренировки! — Спасибо! Переодевшись в свободные шорты и футболку я взяла свои перчатки и вернулась обратно в зал, чтобы позаниматься немного с грушей, но Алекс попросил немного поспаринговаться с ним, от чего все начали хлопать и присвситывать. Все, кроме Тома. Теперь он тоже ходит сюда, и боже, это чувство внутри меня буквально кричит, что я не могу облажаться перед ним. Джошуа помогает мне затянуть перчатки в углу ринга, который мы с Алексом будем делить еще с одной парой — бешеным псом и очередным бедолагой, которого он изобьет. — Алекс делает шаг назад левой ногой, когда собирается нанести удар, — произносит Джошуа, — следи за его ногами. Я киваю, потому что ничего вразумительного не могу произнести с капой во рту. Мы встаем в стойку и киваем друг другу давая понять, что спарринг начался, как вдруг он выкидывает руку вперед и промахивается из-за моего уклона в бок. — Не бей ей в лицо, — кричит кто-то, — она слишком красивая, отбивай ей почки. Именно после этих слов он собирается сделать несколько выпадов в сторону моего корпуса, делая маленький шаг назад, но я успеваю заблокировать их, и схватив его одной рукой за плечо делаю подножку, от чего Алекс валится на спину и не теряя времени усаживаюсь на него сверху, чтобы не дать возможности подняться, наношу несколько ударов по лицу и чувствую, как он сбрасывает меня с себя и устраивается между ног. — Это было очень неплохо, — пыхтит парень, — где ты этому научилась? — Улыбка исчезает с его лица, когда я подняв таз вместе с его весом на себе встаю на мост и снова оказываюсь сверху на нем под крики окружающих. — Здесь. Рядом с лицом Алекса падает парень без сознания и я дернувшись от неожиданности поднимаюсь. — Черт возьми, где ты берешь этих баб? — Насмехается пес и дает пять одному из бойцов за пределами ринга. Закатив глаза и обернувшись я замечаю на себе взгляд Тома, что заставляет меня съежиться внутри. Неужели он наблюдал все это время? Я отгоняю от себя эти мысли и вспоминаю, что сегодня пообещала встретиться Келси. — Мне скорее всего пора, — говорю я Алексу и улыбаюсь, — будь хорошим мальчиком. — Обязательно, — друг обнимает меня и кивает, — я приду как-нибудь в паб, посидим, поболтаем. — Буду ждать, — кричу я, когда уже вылезаю из ринга. Направившись прямиком в раздевалку к своему шкафчику, я слышу, как бешеный пес зовет меня, но не останавливаюсь, тогда он догоняет и становится впереди меня. Наша взаимная неприязнь друг к другу была чуть ли не с первых дней, когда я отказала ему во встрече вне зала. Как и ожидалось он перегораживает мне путь и оскаливается. — Я ждал тебя во вторник, — он слегка приподнимает подбородок, — и в пятницу тоже ждал, котенок. Мои губы вдруг почувствовали, как будто они были наполнены свинцом, потом они поползли вниз с отвращением. — Ты не можешь просто называть меня "котенок" Разве я похожа на стриптизершу? Он осмотрел меня сверху вниз, а затем сделал это снова. — Ну, теперь, когда ты упомянула об этом. — Ты мудак. — Я протиснулась мимо него, чтобы уйти, но он схватил меня. Я вырвала руку из его захвата. — Это стоит пятьдесят центов каждый раз, когда ты прикасаешься ко мне. Не делай этого снова. — Ах, так ты не стриптизерша, ты шлюха? — Ох, так ты не только мудак, ты кусок дерьма, — я ответила, когда зашагала дальше. — Ты мне нравишься, — мужчина крикнул в спину и продолжал идти за мной. — Слушай, оставь меня в покое, — говорю я останавливаясь и поворачиваясь к бойцу, где замечаю в другом конце коридора Конлона, который смотрит на все происходящее буквально несколько секунд, а затем уходит. Все верно. Это не его проблемы. Но почему же какая-то обида появляется внутри меня? Мужчина вновь хватает меня за предплечье и ставит спиной к одному из шкафчиков. — Не строй из себя недотрогу, — произносит он, — я же вижу, как ты на меня смотришь, — его дыхание касается моего лица и я морщусь от отвращения. — Как на человека на которого не хочу тратить свое время? — Пытаюсь вырваться, но ничего не выходит, — отпусти меня или я закричу. — И что? — Безразлично произносит боец, — ты здесь никто, и никто тебе не поверит. — Отпусти, — игнорирую его реплику. — Да ладно тебе, ты же та еще... Не успевает он договорить, как Том появляется из неоткуда и хватает потную шею этого урода, сильно дернув его назад впечатывает лицом о железную дверь шкафчика при этом второй рукой нанося ему несколько ударов по почкам. Мое сердце колотилось о ребра, а кровь стучала в ушах так громко, что я думала сойду с ума. — Еще раз, — угрожающе произносит Том позади бойца прямо в его ухо, впиваясь пальцами в череп. — Я убью тебя, — рычит пес и пытается вырваться, но Конлон снова наносит несколько ударов по корпусу, от чего тот начинает выть от боли. В какой-то момент я понимаю словно они общаются на ментальном уровне, ибо Тому не приходится произносить свои угрозы в слух, и еще раз сильно сжав его тыльную сторону шеи, он отпускает бойца и смотрит сверху вниз, пока тот сгибается пополам. Мои глаза встречаются с глазами морпеха и я, абсолютно не знающая, что сказать, делаю несколько маленьких шагов на встречу, чтобы элементарно поблагодарить, но он молча обходит меня стороной и возвращается в зал.