on the edge of a dream that you have,
has anybody ever told you it’s not coming true?*
Солнце лучами рисовало узоры на полу, Клэй непроизвольно потянулся мыском к одному из них — улыбающиеся бананы на его носке стали ярче. Джастин любил носки с дурацкими узорами. Клэй сидел на кровати Джастина с его футболкой в руках. Он собирал вещи в колледж — завтра он уезжает. Почти все вещи были уложены, но тут на дне одной из полок Клэй нашёл футболку Джастина. «Как она туда попала?» — была первая его мысль, все вещи Джастина они с родителями сложили в коробки не так давно, кроме всяких мелочей типа кошелька и брелка — их Клэй берёт с собой, Клэй тогда подумал, так странно — как вся жизнь человека поместилась в три коробки? А вторая — «Когда станет легче?»
Клэй на автомате поднёс футболку к лицу — она всё ещё пахла Джастином. Да вся комната всё ещё пахла Джастином. Как будто он вышел 20 минут назад, а не 2 месяца. Да сам Клэй пах Джастином. Как будто обнимался с ним 5 минут назад, а не держал за руку 2 месяца назад.
Клэй сел с футболкой в руках и уставился на неё, бездумно теребя пальцами. Даже не почувствовал, как слёзы начали капать — увидел только как они лужицами расползаются на футболке. Клэй торопливо утёр их большими пальцами.
Сейчас Клэй хотя бы может дышать. Сейчас Клэй хотя бы может спать в
своей их кровати. В первую ночь после он хотел переехать в старую комнату, думал, там будет легче, но сел на кровати и взгляд упал на диван напротив — паническая атака не заставила себя долго ждать. В ту ночь он заснул в гостиной и Лэйни сидела рядом, пока он не уснул. Сейчас Клэй хотя бы может спать.
Сейчас Клэй хотя бы может произнести его имя.
Джастин. В первое время мозг блокировал это сочетание букв.
Сейчас Клэй хотя бы помнит, что ел на завтрак.
Сейчас Клэй не впадает в ступор, видя цвета команды Джастина или его любимые хлопья в супермаркете. Он дёргается, но дышит.
Сейчас Клэй хотя бы ходит в супермаркет.
Предыдущие месяцы он помнит обрывками. Помнит безысходный взгляд мамы в больнице после его вопроса «А как же потом, когда он вернётся домой?». Помнит «Подержишь мою руку?». Помнит сплошную линию на мониторе — эта картинка и этот звук навсегда отпечатались в его мозгу. Дальше Клэй помнит какой-то калейдоскоп из лиц, слёз, цветов, деревянных скамей, травы, объятий, слов. Слов, которые должны были поддержать — но поддержали ли? Единственный человек, который смог бы поддержать его одной своей великолепной улыбкой, сейчас лежит в земле.
Клэй помнит, как нашёл эссе Джастина. После его прочтения он уверен — у него больше нет сердца. Джастин забрал его с собой.
Клэй помнит первое время на уровне чувств. Сначала это была нереальность происходящего. Нет, нет, нет, нет, нет, этого просто не может быть, с кем угодно,
прошу, но только не с ним. У него только стало всё получаться. Он только стал счастлив. Нет, нет, нет, нет, НЕТ! Это не имеет смысла. Никакого ёбаного смысла! Сейчас Клэй думает — а в смерти вообще есть смысл?
Клэй помнит, как не мог дышать. У него физически не получалось сделать вдох.
Клэй помнит, как в первые ночи он плакал до температуры и тошноты. Родители были рядом, но им тоже было тяжело — они плакали вместе с ним.
Потом была злость. Клэй смутно помнил, как орал в кабинете психотерапевта. Но помнит, как он был одним сплошным комком злости потому что «ничего не имеет смысла, когда Джастин мёртв».
Он был зол на мир, бога, судьбу, которые оказались так нечестны к Джастину. Клэй думал, как, сука, КАК, вы дали ему жизнь без любви — кроме той, извращённой от Брайса, которая больше походила на больную привязанность и слепую благодарность за то, что хоть кто-то тебя по голове погладил. За то, что ты где-то кому-то оказался нужен. Пусть и для собственных утверждения, власти и манипуляций.
Дали жизнь без принятия — кроме школьной футбольной команды.
Дали жизнь с матерью-наркоманкой, которая между собственным ребёнком и очередным ёбырем делала выбор всегда не в пользу сына. Клэй думал, что где-то в глубине души она Джастина всё же любила, Клэй не хотел анализировать её действия, но он не мог понять, как можно было так легко отказаться от него. Как можно было выбрать, что или кого угодно вместо Джастина. А потом она умерла, оставив очередную дыру в сердце сына.
Дали жизнь с психологическим и физическим насилием. С унижениями и отторжениями. С «Да кому ты нужен, уёбок». С «Ты сдохнешь и никто не заметит».
А затем вкинули два года тепла, света, объятий, любви,
семьи. Как будто подразнили, типа, смотри, как бывает у нормальных людей. Посмотрел? Понравилось? Зря.
Клэй содрогнулся от этой мысли и на глаза снова навернулись слёзы. Не то чтобы он думал, что у жизни есть уровни страданий, достигнув которых, ты гарантированно получишь светлую и счастливую жизнь, но, блять. Джастин. Всего этого. Не. Заслужил. Кто угодно. Кто угодно из их компании. Кто угодно из их школы. Кто угодно из их грёбанного города. Но не Джастин. Иногда Клэй думал, что лучше бы это был он. Лучше бы он лежал в деревянном гробу, а Джастин был жив и улыбался, как только он один умел.
Помимо вселенной Клэй был зол и на самого Джастина. Какого хуя вообще? Как он вообще посмел оставить его? После всего, что между ними было? После всего, что они прошли вместе? После разбуженных внутри чувств, которые Клэй никогда не думал, что сможет снова чувствовать? Просто оставить его одного?
«Как мне проходить через это без тебя?»
Клэю кажется, что он никогда не найдёт ответ на этот вопрос. «Выживать» не принимается. Клэй не хотел выживать, он хотел жить. И чтобы Джастин жил с ним.
Как-то так неожиданно для всех, и особенно для них двоих, получилось, что история Джастина стала историей Клэя. А сейчас, от Клэя как будто оторвали кусок. И никто в мире не сможет его заменить. Ведь Джастина в мире больше нет.
Сейчас Клэй хотя бы может сказать эти два слова. «Джастин умер».
Сейчас Клэй понимает, что Джастин больше не зайдёт в их дверь с вечной ухмылкой на губах. Не будет разбрасывать носки и оставлять немытую посуду. Не будет смотреть с Клэем по вечерам фильмы и списывать домашку. Не будет таскать еду из тарелки Клэя, потому что у него вкуснее. Не будет отпускать пошлые комментарии — Клэй вспоминает один из своих любимых:
— Что ты делаешь?
— Ебусь с логарифмами.
— А я думал, ты ебёшься только со мной.
Клэй еле-еле улыбается. Чёрт. Как же больно.
Сейчас Клэй понимает, что Джастин больше не посмотрит на Клэя так, будто он — целая галактика. Что Джастин никогда снова не обнимет его. Не возьмёт его за руку и не поцелует его запястье.
Сейчас Клэй понимает, что они вместе не съедут от родителей в какой-нибудь маленький уютный домик. Что они не будут по выходным валяться в кровати до обеда, переплетя ноги и лениво целуясь. Что их пёс не будет спать у них в ногах. Что они не будут вместе путешествовать и покупать общую машину.
Сейчас Клэй понимает, что у него впереди колледж и дыра в груди, а у Джастина — гранитная плита и цветы перед ней.
Клэй думает, что время ни хуя не лечит, оно лишь даёт возможность привыкнуть к твоей боли. А затем встаёт и засовывает футболку Джастина в одну из своих сумок.
как бы мы не любили другого человека, этого всегда недостаточно.
сама по себе любовь не может его сохранить.**
