einfach zu schön um noch wahr zu sein

      Было ровно три часа дня, когда Франция, не без удовольствия прерывая жаркие прения Америки и России, оповестил страны-участницы саммита о его завершении и, выдержав паузу, напомнил им о вечере по этому случаю, изгибая уголки губ в загадочной многообещающей улыбке. Тогда Германия не обратил на это какого-то особого внимания, но теперь, сейчас, выражение чужого лица, искажённое многообещающей улыбкой, вдруг вспомнилось ему так отчётливо…       Итак, в самом разгаре вечера, устроенного Франциском, у Людвига случился приступ мигрени: в последнее время они были не редкостью — потому он вышел на террасу. И столкнулся с Анной. От удивления её фиалковые глаза распахнулись шире, лицо приняло детское, наивно-трогательное выражение, волосы, в особенности чёлка, всколыхнулись, коротко дрогнули округлые полуобнажённые плечики, упруго подпрыгнула внушительная грудь… И если бы она хоть на мгновение прижалась к нему! Но, смущённо потупив глаза, Россия лишь сделала полшажка назад.       — Привет, — сказала она и, вернув взгляд к лицу напротив, мягко, но неловко улыбнулась.       — Привет, — ответил Германия и коротко кивнул, этим как бы подкрепляя приветствие. Теперь и ему стало неловко, и уголки его неулыбчивого рта нервно дрогнули: Людвиг был взволнован вечерним теплом и мягким полумраком, близостью Анны… А до чего прекрасна она была! Одетая в короткое обтягивающее платье перламутрового цвета со шнуровкой на груди, в остроносых туфлях на каблуках… Германия сглотнул, небрежным движением руки ослабил галстук. — Хорошо выглядишь.       Но, конечно, эта фраза не смогла вместить в себя и сотой доли того, что он хотел бы сказать. Чего стоило одно только это платье, столь выгодно подчеркнувшее все прелести чужой изящной фигурки! Стройные гладкие ножки с округлыми женственными бёдрами, плоский животик, высокая объёмная грудь — всё распаляло воображение Людвига, и он представлял — попросту не мог не представлять — как избавился бы от тугой шнуровки платья, как ощутил бы мягкость чужого тела, как…       — Спасибо, ты тоже, — Россия вежливо улыбнулась, слегка подалась вперёд (нежный аромат её парфюма окутал всё вокруг. Пространство сжалось, и осталось только это: она, он, считанные миллиметры меж ними) и… Она поправила его галстук. — А теперь ещё лучше, — и отстранилась.       А у Германии нервно дёрнулся глаз — раз, второй…