Две стороны

      Разрушительный пожар сжигает до пепла полицейский участок. Словно насыщенное неведомой силой пламя не поддаётся никаким методам тушения. Пожарная охрана с толпой назойливой прессой в ошеломляющем впечатление смотрят на яростный огонь не в силах что-либо сделать. К утру пожар медленно гаснет и в новостные каналы поступает сюжет о мистическом пламени.       Ян оказывается в больнице со средней травмой головы. Он не помнит как получил сотрясение и проснулся в палате; мозг будто блокирует все воспоминания перед трагедией в участке. Сотрудники соседнего отделения полиции безуспешно распрашивают Яно о случившемся, как единственного свидетеля, но в обмен получают агрессивные непонимающие ответы. — Вы единственный выживший свидетель случая того пожара. — Сколько можно вам повторять, я ничего не помню, а после того как меня вырубило, я подавно всё забыл. — Возможно у него временная амнезия, пожалуйста, давайте отложим расспросы на потом, — вмешивается в диалог доктор. — Мы не можем ждать, — в палату входит красивая молодая женщина в возрасте примерно двадцати шести лет со светлыми рыжими волосами, заплетёнными в низкий хвост и двумя свободно спадающими локонами по бокам, обрамляющими лицо. — Я Акайо Макине старший следователь сто третьего подразделения. Ян, давайте я попробую разобраться с вашей памятью. Насколько мне известно, вы занимаетесь расследованием организации своей племянницы. — С этим расследованием я точно никак не связан. — Разве? Это мог бы подтвердить любой сотрудник вашего подразделения, но увы, от них остался только пепел, как и от доказательств о расследовании. Тринадцатого числа был эвакуирован бар, в котором работала ваша племянница, и устроен допрос владельца и директора бара, а затем владельцу был дан срок. — Вы меня с кем-то путаете. — Эта информация подтверждена начальством. Ян, вам необходимо это вспомнить, вы единственный кто может закончить расследование. — Я не помню ничего, что связано со вчерашним днём и расследованием. — Это странно. Пожар вспыхнул самопроизвольно, из памяти вычеркнуты только воспоминания о расследовании и прошлого дня. Всё прямо сводится к тому, что вашу память кто-то стёр и этот кто-то также подстроил пожар. — Значит эта организация поняла, что их раскрыли и замела следы, — заканчивает мысль сотрудник. — Как всё просто оказывается. Яно, вы большой молодец, смогли так близко добраться до истины, — мягко улыбается Акайо, слегка хлопая его по плечу. — Нечего меня хвалить. Теперь всё потеряно. — Рано отчаиваетесь. Мы можем повторно расспросить владельца или же попытаться восстановить вам память. — Как хорошо, что вы быстро со всем разобрались, но ваше время заканчивается. Ян только-только пришёл в себя, оставьте его уже, — торопит сотрудников доктор. — Я готова вам помочь в расследовании. Мы сделаем всё возможное, чтобы остановить эту организацию, — Макине передаёт в руки Яно свою визитку и покидает палату. * * *       Солнце опускается к земле, холодная ночь постепенно отвоёвывает территорию за территорией у последних солнечных лучей. Заметный холод разливается по улицам, Рей ёжится от пробежавшегося морозного ветра и накинув сверху кофту, усаживается на ящик с грузом. Команда поручила ей охранять целевой товар пока за ним не вернётся другой состав. Рей достаёт кем-то оставленную пачку сигарет и затягивается горьким дымом. Вонь глушит тяжесть мыслей, и она остаётся в подавленном настрое наедине с непривычной тишиной. Резко безмятежную обстановку рушит пролетающее сквозь стену тело солдата. Араи поднимается, роняя из рук тлеющую сигарету, и подходит к пробитой стене. — Ямори? — в глазах горит счастье при виде лидера, чьего появления она совсем не ожидала.       Рядом стоит Эдди, только что отразивший агрессивную атаку бывалого солдата, и взбешённый Томура. — Я знаю зачем вы здесь. Увы, но Рей согласилась остаться с нами и вам я предлагаю то же самое, — протягивает Шигараки, сдерживая до последнего всё своё негодование. — Присоединиться к вам? Что за бред? — усмехается Эдди. — Никогда не мечтал работать на какого-то необузданного мальца. Мы стоим на слишком разных уровнях. — Зачем так грубо? — боязливо шепчет Рей. — Ямори, прошу тебя, аккуратнее с ним, он уже не тот слабенький мальчик. — В таком случае, вам не удастся мирно свалить. — Нам не нужно лишние внимание, лучше расскажи, что из себя представляет человек-время, — Ямори использует навык контроля, не позволяя Томуре промолчать или соврать. — Её зовут Сейери, ей четырнадцать, считается пропавшей без вести, я держу её в строгих условиях, чтобы она не смогла сбежать, а сейчас она ждёт меня в моём кабинете. — Найдите её, — сразу отдаёт приказ сотрудникам Ямори и они тот час уходят на поиски. — Это был контроль мозга?.. Ямори... меня всегда интересовали твои способности. Признайся, у тебя их несколько? Что это за причуды? Надеюсь, ты не против ими поделиться со мной, иначе будет очень больно. «Я не чувствую его страх, я ничего в нём не ощущаю». — Не отмалчивайся!       Сильная искра ярости разрастает собранный с электротехники заряд энергии и отбрасывает Томуру мощным потоком в стену. — Я не желаю с тобой драться и делиться своей причудой, — Ямори закрывает себя за слоями энергетического барьера, бьющие пространство разрядами. — Переходишь в защиту, неужели так боишься? Мне не составит труда снести твои щиты в прах. — Я не позволю этому случиться.       Рей находит кабинет Томуры и в непонимании осматривает его пустующие грязные просторы. Сейери нигде нет, искать её по всему зданию слишком затратно и Араи заметно напрягается, пока не улавливает едва слышный шорох. Сзади стоит громоздкий шкаф, из которого отдаётся тихий скулёж. Рей подходит к подозрительному источнику звуков и резко распахивает дверцы. — Простите... простите меня... извините, — Сейери зажимается в углу шкафа, закрыв уши и тихо рыдая.       Рей сразу замечает открытое лицо девчонки без так раздражающей её вуали. Выглядит Сейери неизъяснимо волшебно: очаровательное милое лицо, обременённое короткими чёрными локонами, большие глаза тёмного сапфирового цвета и милый розовый румянец на щеках. Девочка настолько прекрасна, что хочется её украсть и не позволять другим глазам ею любоваться.       Сейери поднимает напуганные покрасневшие глаза и вздрагивает от неожиданности. Рей опускается перед ней на колено и протягивает руку. — Всё хорошо, Сейери.       Дрожащая ладонь соприкасается с рукой Рей, и она притягивает Сейери к себе. — Я слышала грохот и крики внизу, мне приказали спрятаться, мне очень страшно... Томура мне этого не простит... — Он больше тебе не приказ. Ты идёшь со мной, — она слизывает подступающую слезинку с уголка глаз девчонки и хитро улыбается. — Так это и есть человек, владеющий временем, — в кабинет заходит Эдди. — Берём её и сваливаем, — Араи поднимается и ведёт всех из кабинета.       Томура готовится применить причуду на полную силу и добраться до жизни Такетзавы. — Ямори, мы её нашли! — выкрикивает Рей, поднимая руку Сейери вверх.       Лидер раскрывает порталы и команда мгновенно оказывается на базе Хади-Прадеш в полной безопасности от распада Томуры. Напуганная Сейери раскрывает глаза, оглядывая незнакомое место и встретивших их сообщников. Новая группа лиц выглядят также неприветно, Сейери крепче сжимает ладонь Рей и рассматривает каждого участника в непонимании спасена она или обречена на новые увечья. — Сейери, бояться нечего. Мы уже с тобой общались, я Ямори. Думаю, ты боишься, что мы с тобой будем обращаться как твои прошлые соучастники, но клянусь у нас подобное не приветствуется. — Для чего я здесь? — Я объясню всё на сегодняшнем собрании, а сейчас мне нужно спешить. — Идём, покажу, где я живу, — Рей тянет за собой Сейери и они покидают переговорный зал.       Город встречает лабиринтами мрачных улиц, кишащие жизнью и отовсюду палящим дымом химикатов. Люди торгуют, парят, выпивают, вступают в открытые драки и просто проходят мимо, покосив взгляд на незнакомую Сейери. Девочка совсем не догадывалась, что под землёй её родной страны может быть другая жизнь – целый город с иной культурой.       Подобная закрытость от внешнего мира сильнее пугает Сейери и наводит чувство безысходности. Нет ни малейшего желания оставаться в кругу преступных лиц, доверия к ним нет, как и общих ценностей – она слабый, тихий человек, который боится насилия и бросается в слёзы от страха. Наперекор переживаниям Сейери старается настроить себя на позитивный лад, держа в голове обещание Ямори о неприкосновенности.       Рей приводит подругу к заброшенной градирне вдали от городского шума. Они поднимаются на вверх по хлипкой лестнице и попадают внутрь башни, где всё держится на честном слове. Над пропастью бывшего водосборного бассейна по диагонали протягиваются узкие мосты и соединяются в центральный круг. Перила, как и прочая техника безопасности, отсутствует, что делает это место в разы опаснее. — Здесь очень страшно. Тут будто электростанция взорвалась. — Это и есть станция. — Серьёзно?! — Ага, здесь раньше был завод химконцентратов, и это всё, что от него осталось. Так и живём, — усмехается Рей. К сожалению, Ямори не предоставил участникам подобающее общежитие, поэтому каждый выживает как может.       Араи запрыгивает на обваленный мост, ведущий к её обустроенному месту. Однако Сейери никак не решается прыгнуть в след за подругой. Она боязливо смотрит то вниз, то на расстояние до моста, которое напуганное воображение растягивает на метры. Ноги подкашиваются и Сейери прижимается к стене, приложив к сердцу руку. — Смелее.       Сейери неуклюже перепрыгивает пропасть, но не рассчитав силы, начинает с криком соскальзывать назад. Рей успевает ухватить её за кисть руки. Она с усмешкой подмигивает напуганной девочке и помогает встать. Сейери переводит тяжёлое дыхание. Бешеный стук её сердца будто эхом разносится по пустой башне. — Здесь очень опасно, почему ты отсюда не уйдёшь? — А кто сказал, что мне тут не нравится? Это мой второй дом. Здесь ещё мой папа жил.       Сейери замечает в центре рабочую зону. Повсюду яркими мелками нарисованы детские рисунки и кривые надписи. Расставлены потухшие красные свечи, подвешаны черепа и странные разноцветные игрушки. В конце башни есть небольшое углубление в стене, внутри которого настелены ковры и подушки, а сверху сияют голубо-фиолетовые светодиоды. Обустройство по-своему уютное, но всё впечатление перебивает опасность аварийной градирни.       Рей обессиленно падает на мягкое ложе, закладывая под голову руки, и подзывает Сейери, что с осторожностью изучает новое пристанище. — Не хочешь поближе познакомиться?       Настрой Сейери заметно повышается от предложения подруги. Она с улыбкой кивает и садится рядом. — Расскажи о своей причуде. Как долго можешь держать время в паузе?       Сейери мгновенно никнет от вопроса. Обида бьёт в самое сердце; в ней снова видят лишь оружие, а не её личность и чувства. — Пока что недолго, минут пятнадцать наверное, может, больше, — отвечает она, ощущая наплыв слёз. — И что чувствует тот, кого ты остановила? — Помнишь ты пыталась сбежать? Мне приказали остановить тебя. Я знаю только то, что после человек не помнит, что с ним случилось. — Я ожидала большего. — На этом знакомство закончено? Вроде поближе не так знакомятся. — А что тебе ещё нужно? — Всем только интересна моя причуда, а как человек я никому не нужна. Я думала с тобой я могу рассчитывать на дружбу. — Слушай, я устала, дай мне отдохнуть пока не началось собрание, ясно? — Рей отворачивается и укутывается пледом.       На собрании Ямори знакомит сотрудников с Сейери и продолжает тему главной цели организации. Рей пропускает мимо речи лидера, провалившись за столом в сон. — Теперь в наших руках главное оружие. Пока герои заняты Лигой, мы сможем подобраться к Юуэй и подавить то, что так вдохновляет людей на героизм. Знакомьтесь, это Сейери, она очень стеснительная и скромная, не представляю, что ей пришлось пережить, поэтому, пожалуйста, обращайтесь к ней с уважением. — Ямори, ты кое-что забыл, — вмешивается Шэн. — Ах да, Рей, ты отстраняешься от задания. — Но почему? Я так вкалывала, чтобы у вас было всё ради этого долбанного теракта, — Араи мигом просыпается и громко возмущается. — Это для твоего же блага, сейчас тебе стоит залечь на дно и лишний раз не напоминать о себе.       Рей смотри на ехидно улыбающуюся Шэн Ли, на лице сразу возникает желчная ухмылка и она уверенно тянет руку вверх, чтобы обратиться к лидеру. — Не могу держать в себе недавнее происшествие, — жалобно начинает Рей, едва сдерживая самодовольную усмешку. — Шэн покушалась на мою жизнь. Она настроила против меня Мичи, и после последнего совета попыталась нас убить. — Это правда? — Ямори захватывает разум сотрудницы в ожидании услышать подтверждение. — Да, так и было, — непроизвольно сознаётся Шэн. — Прекращай выяснять с ней отношения. Если подобное повторится, я буду вынужден снять тебя с должности моей правой руки, а может и вовсе выставить из организации. — Извиняюсь. — Передо мной извиняйся, — Рей грубо разворачивает к себе Шэн. — Уже знаешь какую моральную компенсацию должна мне вознести? — Рей, ты тоже не лучше. Полагаю, только тебе известно, что стало с Мичи. — Он предал меня и получил за это. — Мне кажется вас обеих необходимо отстранить от задания. Покиньте зал.       Возмущённые сотрудники удаляются с собрания. Чувство несправедливости не даёт Рей спокойно принять ситуацию. Захватив пачку сигарет, она направляется в курилку, куда только что приходит привести в порядок нервы Шэн. — Ну что, довыделывалась? — язвит Араи, усаживаясь напротив неё. — Не одолжишь? — она указывает на зажигалку в её руках, на что сталкивается с перекошенным злобой лицом Шэн. — Оу, я знаю кого ты сейчас во мне видишь. Помню, что та ваша с папой перепалка начиналась также. Но не забывай — всё, что ты делаешь идёт против тебя.       Слова Рей доводят Шэн Ли до точки кипения и она возмущённо поднимается с места. — Закрой пасть. Слова Ямори для меня не имеют никакого значения. Потеряйся! — обозлённо выкрикивает Шэн, замахиваясь тяжёлым протезом. * * *       Состояние Мидории постепенно приходит в норму. Способные исцелению врачи ежедневно навещают и излечивают увечья. Сегодня Изуку дают возможность выйти в люди, он мигом набирает номер Яно, чтобы узнать адрес проживания героини Север. Он держит её имя в голове с того мимолётного упоминания о ней в разговоре с Араи, и давно решил при первой возможности наведаться к героине. Вместе с адресом Ян предупреждает, что Север нервозный замкнутый человек, и может в грубой форме отказаться от встречи. Мидория понимает её положение, но отказываться от целей не намеревается.       Старый автобус подъезжает к посёлку, объятому зеленеющими лугами. Изуку долго не мог понять где же нужный дом, пока местная пара не провела его к отдалённому от поселения трейлеру, скрытый в зарослях травы. Транспорт снят с колёс, его светлое покрытие медленно поддаётся коррозии, в закрытых окнах виднеются горшки с засохшей геранью.       Сделав глубокий вдох, Мидория стучится в двери. Следует давящее молчание, парень неуверенно повторяет два стука и дверь резко приоткрывается. Из щели Изуку пронзает остервенелый взгляд рассерженной молодой дамы, которая выглядит изрядно замученной: седина на корнях коротких светлых волос, тёмные круги под неживыми глазами, глубокие морщины по всему худому лицу. От неё веет вонью сигарет и недавно выпитым кофе. — Изуку Мидория... — неожиданно прохрипела героиня, заставляя сердце Изуку биться в бешеном ритме. — Жертва, которой повезло так же как и мне. Заходи, — она раскрывает замки и распахивает дверь в небольшое помещение. — И-извините за беспокойство и здравствуйте. Я только хотел задать пару вопросов, но если вы против, то я сразу же уйду. — Так просто готов уйти? От больницы, в которой ты лежишь, очень долго ехать в этот забытый посёлок. А тебе, Изуку, вижу очень нужна помощь от того, кто сам застрял в похожем положении. Я готова тебя выслушать. — Спасибо большое, как к вам можно обращаться? — Мей.       Мидория облегчённо вздыхает и убедившись, что опасаться нечего, заходит. Внутри трейлер выглядят весьма ординарно, но достаточно чисто и опрятно, а от обжитой домашней обстановки становится почти так же тепло и уютно, как и от ярко горящего очага. Изуку садится на мягкий диван в углу комнаты и продолжает. — Я пытаюсь собрать любую возможную информацию о Рей, быть может есть шанс ей помочь и остановить это безумие. — Помочь? — усмехается Мей, набирая в чайник воду. — Ты сейчас смеёшься надо мной? — Нет, что вы?! — Стокгольмским синдромом страдаешь? — Вовсе нет, извините. — Я, конечно, постараюсь вкратце рассказать все ключевые моменты, но не смей смягчать этой дряни приговор. — Да, я понимаю. Мне нужно узнать как вы попали к этой семье. Кто главный виновник вашего происшествия? — Всё дело в её отце и моей наивности.       Акияма Мей — выдающаяся выпускница геройского факультета Юуэй, чья карьера героя так и не успела начаться. Учителя нахваливали её за самоотверженность и сильную причуду «полярный ветер», предрекая ученице чистое будущее.       Араи Эмори — серийный маньяк. Его жертвами становились студентки геройских учреждений и начинающие юные героини. Как правило, с выбранной жертвой он выстраивал дружелюбные отношения и постепенно входил в доверие, пока не убеждался, что жертва полностью к нему расположена. Героини попадали в его дом, проходили изощрённые формы пыток, а после подавались к столу. Эмори всегда методичен и организован в своих преступлениях, он следит за новостями, на него никогда не было улик, поэтому все расследования являлись лишь погоню за тенью. — Под конец третьего курса я познакомилась с молодым человеком. Он был моим идеалом – красивый, вежливый, здравомыслящий, а главное полностью разделяющий мои интересы.       Мей случайно познакомилась с ним в кафе, в котором часто уединялась после учёбы. Молодой человек на вид двадцати пяти лет представился как Нао Омори, и с любезностью заказал героине её любимое латте. В ходе знакомства девушку не покидало беглое ощущение, что встреча совсем не случайна и её новый знакомый знает о ней гораздо больше, чем она может представить. Однако небывалая забота и внимание Нао вскружили голову героине, и встречи продолжались пока Мей не поняла, что влюбилась. — Мне нравилась его добрая оболочка, я совсем не подозревала, что влюбилась как планировалось в его замысле, однако я смогла избавиться от своих чувств. Случайной удачей мне удалось заглянуть в его паспорт, откуда я узнала, что он совсем не тот, кого за себя выдаёт.       Словно замерев во времени, Мей стоит с раскрытым паспортом и перечитывает все данные возлюбленного. За Нао Омори скравался некий Араи Эмори – разведённый мужчина за тридцать с прицепом ввиде четырнадцатилетней дочери.       Мей надеется, что написанное ложь, что после тяжёлого дня ей просто видится сущий бред. — Не прилично брать чужие вещи, — позади раздаётся голос Эмори. — Извините, но... — Я разведён уже как четырнадцать лет. А возраст... ну скажи, ты бы захотела со мной общаться, если бы я сказал, что мне тридцать? — Не стоило врать. Вы так ухаживаете и засматриваетесь на меня... у вас точно должны быть чувства ко мне, однако у вас уже есть семья. — Ну что ты, моя дочь осталась с матерью, я абсолютно свободен. — Вы очень обаятельный, надеюсь не считаете себя слишком старым для меня. — Ни в коем разе. Как насчёт того, чтобы поехать ко мне? У меня есть милый дом у побережья, прям рядом с океаном, там всегда очень тихо и спокойно. — Интересное предложение, но я откажусь. Извините, но вы меня пугаете. Такой интерес к молодой девушке от взрослого мужчины не внушает доверия. Лучше уходите, — скрывая огромное разочарование, Мей разворачивается и идёт в сторону выхода. — Меня не привлекает твой возраст, — сдержанно отвечает Эмори в спину уходящей девушке, направляя в неё дуло огнестрела.       Мей приходит в сознание и глазам открывается сырой тёмный чердак, преобразованный в настоящую пыточную под самый изощрённый склад фантазии. Её нагое тело, прикрытое полупрозрачным пеньюаром, сковывают ледяные цепи. Мей понимает по чьей вине заперта в стенах холодного чердака, её тревожит вопрос как долго она здесь находится и как скоро придёт помощь, ведь о её возлюбленном не знает никто. — Я очнулась на неизвестном чердаке. У меня был новый нос, свежевыкрашенные подстриженные волосы, коллагеновые импланты в губах и перманентный макияж глаз. В издёвку надо мной, он оставил несколько плакатов «пропала без вести» с моим изображением, которое больше не было похоже на меня. Тогда я поняла, что помощь ждать не стоит.       Мей в ужасе вглядывается в разбросанные плакаты с одной и той же информацией. Она сдерживает бурные эмоции в узде, понимая, что криками и слезами только потеряет терпение мучителя, поджидавшего где-то рядом её пробуждения.       Лестница под тяжёлыми шагами издаёт звучный скрип, и сердце Мей учащённо бьётся в страхе. На чердак входит знакомая персона, больше не вызывающая трепетные мягкие чувства — ненависть и омерзение обуревают сердце героини. — Не пытайся воспользоваться причудой. Её больше нет, — сразу предупреждает Эмори, увидев её попытки воссоздать поток ветра. — Как это нет?.. — Нет прям как Акиямы Мей, но не переживай, сейчас ты пройдёшь официальную регистрацию и станешь другим человеком, — улыбается он, освобождая девушку от оков. — Что вы хотите со мной сделать? Прошу, что бы это не было, остановитесь... — Раздевайся. — Нет, прошу вас, вам это не обязательно со мной делать. — Разденься! — кричит он, надрывая голос.       С дрожью в руках Мей вынуждённо снимает пеньюар. Эмори связывает её руки за спиной и подвешивает к потолку. — Заткнись и всё пройдёт быстро, — он берёт толстый кожаный кнут, и страх по-новому пульсирует в теле Мей. — Нет, нет, положите это, пожалуйста, я прошу вас, не делайте этого!       Мольба жертвы идёт мимо и на весь дом поднимаются режущие слух истеричные крики девушки. С каждым взмахом тяжёлый кнут со звучным лязгом вонзается в спину, разрезая нежную кожу багреющей линией. Нагое тело на протяжение получаса покрывается множеством кровавых подтёков, доводя героиню до бессознательного состояния. — Теперь ты официально зарегистрирована, — Эмори надевает на шею Мей ошейник с номером тридцать. — Отныне больше нет никакой Мей, ты откликаешься на Ру, это не имя Ру, это буква Ру из катаканы. Ко мне обращайся как господин, а к моей дочери госпожа, ты должна относиться к нам с полным уважением. Говоришь только тогда, когда тебя спрашивают, подчиняешься всему, чему мы тебя просим, поняла? — Я поняла. — Отлично. Скажи, Ру, у тебя есть представления зачем ты здесь? — Вы хотите меня убить? — голос ломается, губы дрожат и Мей невольно их кусает. — Но зачем вы это делаете? Почему вы так со мной поступаете? — Потому что имею право. Ты герой, а герои не заслуживают снисхождения. Это первая основная причина. Второе. Моя дочь к рождеству очень хотела домашнего опоссума, но думаю домашняя рабыня ей понравится больше, — он лукаво улыбается и тянет героиню за ошейник.       Эмори оставляет Мей в коридоре и заходит в зал, где ему в объятия бросается его дочь — забавная блондинка достаточно большого роста, похожая на него внешними чертами. — Ну где ты пропадаешь? Время уже за полночь, давай открывать наши подарки, — разгорячённо предлагает Рей, введя родителя на диван.       Свиду милая, радостная и миролюбивая девочка совсем не подобная характеру отца. Хорошее впечатление заметно успокаивает пыл Мей, однако страх не понравится дочери бесноватого хозяина не исчезает, ведь она понимает, что сплочённой ненавистью они воплотят её жизнь здесь в сущее пекло. — У меня для тебя один большой подарок. Не хочешь начать первой? — Хочу!       Рей забирает со стола маленькую коробку неаккуратно обвёрнутую яркой лентой. Эмори открывает крышку и достаёт небольшой боевой нож, покрытый защитной оболочкой разноцветных оттенков. — Ты часто жалуешься, что на заданиях не хватает под рукой холодного оружия. — Рей, ты моё золото... Но как ты его достала? — Наш сосед недавно его приобрёл, но недосмотрел за ним, — неловко смеётся она. — А что ты для меня приготовил? Поймал мне опоссума? — Милая, к сожалению, домашних опоссумов не существует, поэтому я нашёл кое-что получше, — он переводит внимание на дверной проём. — Выходи уже, — в зал осторожно входит Мей. — Это Ру, наше домашнее животное, можешь считать и называть её кем угодно.       Взгляд девочки заостряется на гостье и заметно меняется на враждебный. Она неприязненно оглядывает сверху вниз Мей и возмущённно поворачивается к отцу. — Почему ты её не убил? Она нам не нужна! — Рейчик, но пойми, мне так надоел обычный бандаж и убийство. Давай попробуем что-то новое, ты и не представляешь как рабыня облегчит нам бытовую жизнь. — Мы обязательно её убьём потом? — Обязательно, — он притягивает Рей ближе, и целует её недовольное лицо.       Видно, что Рей изначально настроена против рабовладения из-за нежелания делить с кем-то внимание отца, поэтому шансы Мей с ней сдружиться падают до нуля. Девочка показывает рабыне язык и прячется в объятиях отца, словно указывая, что эта прелесть принадлежит ей.       Эмори переглядывается с Рей короткими взглядами, и поворачивается к Мей. — Ты не понравилась моей дочери.       Их слова звучат для неё как приговор. Героиня боится, что за неудавшееся знакомство она снова получит жгучие побои. — Запри её на чердаке. — Первые дни в их доме были кошмаром. Они нагружали меня домашними делами, подвешивали на чердаке, морили голодом и не давали воды. Я никогда не знала, чего мне ожидать от них сегодня. Однако сдаваться было рано. Я ставила цель заполучить их доверие, показать, что я их уважаю, я послушна, я сдержу в тайне все их грехи.       На ночь Мей запирают на чердаке, до боли стягивая руки и ноги неудобным фиксатором. Утром начинаются её трудовые часы; Мей как заведённая контролирует в доме чистоту в попытках угодить суровому хозяину. Любая оплошность карается наказанием, достаточно одного косого взгляда Рей в её сторону, чтобы тот отбросил дела и оставил на теле героини свежие побои. За плохо выполненную работу ей отрубают палец или опускают руку в кипящее масло. Раны заставляют лечить только отбеливателем, в случае отказа героине снова приходится терпеть избиение.       Мей ставит задачи — сохранять его спокойствие, избегать резких перепадов настроения, не заставлять расстраиваться и держать его на одном ровном уровне.       Коленки трясутся, кровь стучит в висках, паника бьёт через край, когда её снова ведут на чердак. — Вы не хотите этого делать, вы не должны так поступать! — Заткнись. — Умоляю не делайте этого, вы не обязаны так делать. Нет, прошу вас!       После каждого подвешивания заплаканная Мей возвращается к домашним обязанностям. В голове хаотично со стрессовым состоянием она не перестаёт думать о спасение. У неё никак не получается выйти на хороший лад с семьёй и с каждым разом наказание набирает более зверские обороты. Однако Мей часто приходит к мысли, что будь она по нраву Рей, их чёрствое обращение к ней смягчилось, поэтому издалека она наблюдает за ней, анализируя всё, что может помочь; поведение, темперамент, особенности характера, отношение к какому-либо делу, даже распорядок дня. Мей замечает первую ключевую вещь — Рей сутками находится дома, не ходит в школу и в её круг общения входит единственный отец. Не сложно догадаться, что возможно девочке не хватает общения с кем-то помимо Эмори. Мей решает рискнуть и попытаться дать ей недостающий социум. — Я заметила, что ты не ходишь в школу. У тебя каникулы или может больничный? — Зачем нам с папой школа? Он сам научит меня всему, что нужно. — Ответь, пожалуйста, честно, твой папа держит тебя в страхе, поднимает на тебя руку и голос? Только скажи, я смогу тебе помочь. — С ума сошла? У нас всё отлично, мы убить друг за друга готовы.       Мей пробирает неожиданная жалость к сложившейся жизни Рей. Она никогда не веселилась в кругу сверстников в дошкольные годы детского сада, не разыгрывая глупые любовные сценки и не дожидаясь с нетерпением всей группой прогулки. Рей не ходила в школу, не испытывала радостных эмоций от первой хорошей оценки, не ездила на внеклассные экскурсии и не заводила первую школьную любовь. Ни разу ей не доводилось прогуляться с подругами, поделиться сплетнями или устроить ночёвку. Отец своей деятельностью огородил Рей от обычной беззаботной жизни, погрузив в иной мир, где жестокость ценилась и обозначалась за силу, где страх — единственный способ добиться уважения и власти, где нет почтения героям, где сознание не знает границ и не взирает на закон. Эмори заменил ей друзей и парней, учителей и воспитателей, мать и остальных родственников. Рей просто ребёнок, не видевший другой жизни. — Я часто будто невзначай интересовалась её самочувствием, настроением, делала комплименты и всячески старалась показать, что мне она может открыться. Но Рей лишь грубила мне в ответ, поэтому пришлось забыть эту идею. — Пока вы жили с ними, они приводили других жертв? — Была одна студентка.       Мей вспоминает как машина Эмори подъезжает к дому и Рей выскакивает на крыльцо, встречая отца. — Рейчик, накрывай на стол, — машет он дочери и подходит к багажному отсеку.       Рей искрится улыбкой и забегает в дом. Эмори приносит на кухонный стол тело молодой первокурсницы геройской академии и обращается к дочери. — Что тебе приготовить? — Давай руку! — Не, дочь, у неё тату на руках, мясо невкусным будет. — Давай шею порежим? — Держи, моя милая, — улыбается Эмори и подаёт ей в руки крупный кухонный нож. — А я боюсь, — радость мигом выветриваетсч и Рей нерешительно берёт нож. — Давай, как я тебя учил.       Рей на глаз определяет место разреза и подставляет к шее нож. Неприятно ощущать как под давлением собственных рук режится мягкая плоть, и Рей ёжится. Кровь сочится тёмными каплями, растекается по лезвию и попадает на руку. Нож проникает глубже и глубже, пока не упирается в неподатливые кости. Отец помогает сильнее надавить на рукоять ножа и с характерным треском их проломить. Голова под самый корень отчленятся от шеи, остаётся только отделить шею от тела. Рей чувствует как горлу подкатывает ком, дышать становится трудно, окутывает лёгкое головокружение и руки бросает в дрожь. Она смотрит на зияющее кровавое месиво из органов отрезанной головы, медленно стекающие на стол. Отвести взгляд не получается, Рей снова застывает в шокированной фазе торможения. Нож уходит из-под рук и она резко закрывает лицо окровавленными ладонями, открываясь наплыву истерики. — Рейчик, ты так никогда не научишься разделывать мясо. Пойми, это нужно в первую очередь для тебя. Вот не станет меня и как ты будешь выживать? — вздыхает он и забирает нож, доделывая оставшуюся работу.       Застывшая в ужасе Мей смотрит на разделанный труп одногодки, выронив тряпку. Дрожащий взгляд метается по изувеченному телу. Измождённое, покрытое лиловыми пятнами, ничем не выразительное лицо мертвеца смотрит в пустоту разодранными глазницами. Над ней клубятся мерзкие зелёные мухи, заползая в нос и уши. Челюсть трупа отвисает, на губах и щеках засыхают клочья пены, а на месте лба зияет чёрная от запёкшейся крови рана.       Мей чувствует как от представшей тошнотворной зрелищности неокрепшая психика Рей сквозит страхом, настойщим экзистенциальным ужасом. Но больше героиню пугает осознание, что девочка видит это едва ли каждый день, с ранних лет. Отец часто брал её с собой на миссии разной сложности, помогая освоиться с причудой в существенной обстановке и обучая основам выживания, однако и там превосходствует атмосфера безнадёжности; смерти, кровь, жестокость и насилие — определённо то, чего не должен видеть ребёнок. Эмори будто намеренно рушит её чистую хрупкую оболочку, воспитывая жестокость, бесчувственность и порождая интерес к насилию. Безусловно — отец главный катализатор её нынешнего характера, дядя и герои лишь попавшие под раздачу жертвы. — Можно поконкретнее о её отношениях с отцом? Я не до конца понимаю почему они так привязаны друг к другу. — Я тоже думала в чём подвох. Они неровно дышат друг к другу. Я часто видела их недетские поцелуи и касания, они даже делят одну кровать и вместе ходят в душ. Однако их отношения открыли мне другую более подлую идею для побега.       Мей снова ведут наверх. Старые раны только начанают заживать и получать новые совсем не хочется. — Прошу вас извините, извините, простите нас! — Кого нас? За кого ты вообще извиняешься? — За всех героев. Простите за весь причинённый вред. Мне правда жаль что тот, кто смеет называть себя героем, не уберёг вас... извините, прошу, — Мей нежно касается лица Эмори и ведёт ладонью по его щеке.       Он озадаченно смотрит в её нежный объятый страхом взгляд, поражаясь отчаянному поведению героини. Кажется, что она вот-вот притянет и зацелует в знак извинений. — Почему она тебя трогает? — их внимание перенимает дрожащий голос Рей. — Ты её любишь? Любишь больше чем меня? — засыпает она его вопросами с преждевременных выводов. Голос ломается, первые слёзы стекают по щекам и девочка делает медленные шаги назад, не желая видеть и верить происходящему. — Нет, что за глупое заявление, я верен только тебе, — Эмори отталкивает героиню и направляется к дочери.       Не успевает он сделать шагу как Рей срывается с места. Каждый раз она запирается в комнате или убегает на берег океана, бездумно наблюдая за возмущёнными бурей кипящими волнами. Эмори всегда следует за ней и подолгу успокаивает заплаканную дочь. — Смотри на меня, Рей, смотри мне в глаза, слышишь? Рейчик, послушай меня, — он берёт её лицо в руки, нежно вытирая стекающие слёзы. — Я люблю только тебя, меня не интересуют герои, ты же это понимаешь, — Эмори прижимается к губам дочери, совершая долгий влажный поцелуй. — Её ненормальная ревность — моё спасение. Она не могла остановить мои знаки внимания к её отцу и не могла заставить его избавиться от меня. Я продолжала нагло лезть к нему, зная, что терпения Рей оставалось совсем немного.       Той ночью Мей была не в силах заснуть, её сковали в неудобной позе, где каждый ремешок сжимал до посинения конечности. Люк на чердак осторожно открывается, заставляя Мей мигом покрыться холодным потом от нагнавшего страха. Перед ней стоит обозлённая Рей, чьи намеренья она до последнего не могла понять. — Только попробуй издать хоть малейший звук.       Грубыми быстрыми движениями Рей освобождает Мей из оков и приказывает следовать за ней. Они выходят в тёмный коридор, что на мгновение освещается яркой вспышкой молнии. Араи приводит её к главному выходу и судорожно открывает дверь. — Если попадёшься моему папе, то на твоём теле не останется ни единого живого места, а если мне — тебе не жить. Убирайся!       Порыв прохладного влажного ветра освежает жаркое потное тело Мей и она в тот же миг срывается на бег. Со страшной силой, не слыша под собой ног, она несётся по скользкой грязной дороге, через пелену ливня и грохот грома подальше от проклятого дома. — Вы очень умно и хитро поступили, вам удалось спастись вовсе не благодаря удаче как мне. Вы правда сильная и достойны уважения. Спасибо большое, что поделились этим, мне стало легче. — Не стоит этих любезностей. — Было бы очень круто, если бы вы объединились с героями, чтобы помочь вернуть Рей за решётку. — Я не хочу связываться с геройством. Какой бы сильной ты меня не видел, но эта травма не позволяет мне начать карьеру героя. Мидория, я боюсь. — Я вас понял, извините.       Чувство вины настигает Изуку. Он заваливает благодарностями Мей и спешит покинуть трейлер. Мидория пытается прийти к верному умозаключению после небольшого интервью и выбрать на основе псих. анализа Рей способ её поимки, чем планирует поделиться с Яно. В дяде своего врага он видит помощь и последнюю надежду в достижение правосудия над Рей, однако хмурость натуры Яно пугает, но Изуку не теряет веры и смело набирает его номер. * * *       Рей с трудом приходит в норму. Голова трещит, тело пронизывает слабость. Верёвка неприятно перетирает запястья и сильно сдавливает ноги. Её оставили на грязном упругом матрасе посреди тёмного обширного помещения. — Оклемалась? — раздаётся приближающийся голос Шэн Ли. — Одумайся, ведьма. Всё, что ты со мной сделаешь будет иметь последствия, — слабо улыбнувшись, предупреждает Рей. — Это старая разработка Ямори, вернее недоработка. Она должна была улучшать причуды, но по итогу мучительно убивает того, кому сделали инъекцию, — Шэн достаёт ампулу с голубым веществом и переносит содержимое в шприц. — Я думала ты убьёшь меня более изощрённым способом. — Рот прикрой, — она переворачивает её на живот, чтобы подобраться к рукам. — Вот ведь... Я не вижу твоих вен. Хотя какая разница куда колоть, всё равно умрёшь, — грубым движением она возвращает Рей в исходное положение и обращает внимание на её глаза. — Очаровательные глазки, прям как у папаши. — Прекрати! Ямори убьёт тебя.       Она опускает нижнее веко и резким движением вводит иглу в глазное яблоко. Рей чувствует как жидкость проникает внутрь, вызывая нарастающую боль. Вещество мгновенно воздействует на организм: радужка принимают цвет вещества, излучая свет, тело покрывается сотнями венообразными токсично-голубыми линиями. Истошные крики заполняют помещение и Шэн Ли решает сваливать. — Оставляю тебя наедине с твоей смертью.