Две стороны

      Мрачное небо ведёт вдоль моря и пустынного побережья тёмные свинцовые тучи, налитые чернотой скорого дождя. Суровый северный ветер поднимает слои пыли и срывает листья с растительности, обещая ужасную метель. Быстро мелькающие огни одинокого маяка указывают путь давно не проплывающим здесь суднам.       Четырнадцатилетняя Рей, усевшись вдоль морского берега, равнодушно смотрит на бушующий чёрный океан и перебирает мысли под стать погоде. Увенчанные белою пеною волны поднимаются ввысь, ударяются о берег и уходят обратно. Кажется, что ненастье будто сулит о грядущей безнадёжности и неприютности на бесконечное время.       Волны выбрасывают на берег мёртвое тело, прямо под ноги Рей. Потемневшие от влаги волосы обрамляют лицо трупа, меловая белизна кожи выделяет сиреневые трупные пятна, на одежде виднеются кровавые следы. Араи узнаёт в мертвеце взрослую себя, однако не чувствует безотчётного ужаса, желания закричать и убежать. — И как так получилось?.. — тихо произносит девочка, поджимая под себя ноги. — Ну и что ты трупом разлеглась? Шевелись.       Продолжительное молчание нагнетает. Рей поднимается и начинает трясти себя за плечи. — Да очнись же ты, зараза! Он умрёт, если ты не встанешь! Ты всё просрёшь! Вставай! — голос надрывается, ломается от подступающих слёз. — Рей, пойдём в дом, пока дождь не начался, — звучит позади неё мужской голос.       Араи оборачивается и видит Яно. Пазл в голове складывается и до неё доходит происходящее. — У тебя не получилось... — обращается она к трупу. — У тебя не получилось! У тебя ничего не вышло! — Рей срывается на крик, пытаясь вырваться из крепкой хватки дяди.       Ян сжимает её запястье и насилу тащит за собой визжащую племянницу. Рей бросает последний взгляд на молчащего мертвеца, закипая жгучим гневом и отвращением к себе.       В равном положении мертвеца из сна, Рей бессознательно лежит среди мусорных баков в безлюдном переулке. С тёмного ночного неба на измождённое тело медленно падает снег, руки покрыты ранами от уколов, холод тихо забирает жизнь.       Юми смотрит на едва живую подругу и обречённо вздыхает. На расстоянии она чувствует от неё резкий противный запах дворовой псины, заставляющий сморщиться в отвращение и отвернуться. Тело обезображивают множественно ран с забившийся под ними грязью, на джинсах образуется тёмное естественное пятно, некогда белая майка становится чёрной, грязные засаленные волосы кишат видимой перхотью и вшами. — Эй, ты жива? — Юми опускается на колено, зажав нос, и тыкает её в лицо.       В ответ следует тишина. Рука девушка опускается к пульсу на шее, Юми чувствует едва заметную пульсацию и удивляется как Рей удаётся оставаться в живых.       Неоново-красная вывеска бара больше не горит, столы пустуют и музыка не бьёт звучным басом. Заведение полностью закрыто.       Рей приходит в себя в тесной гостиной персонала на пыльном диване, где едва умещается. Голова будто расходится по швам от ноющей боли, во всём теле чувствуется тягучая усталость и недомогание, выявляя желание сорвать на ком-нибудь груз отвратительного самочувствия. Она небрежно обрабатывает ранения проспиртованной тряпкой, которую ей приготовила Юми. Раны болезненно шипят от каждого прикосновения ткани, Рей жмурится и терпеливо продолжает.       Юми суетливо ищет по шкафчикам заначку, рассказывая Араи как она нашла её полусгнившую тушу и довезла до бара. Девушка находит припрятанную бутылку алкоголя и разливает по двум рюмкам. Резкий запах спирта перебивает вонь Рей, и Юми делает свободный вдох полной грудью. — Похмелись, тебе это сейчас необходимо.       Рей останавливается и поднимает брезгливый взгляд на стопку алкоголя. — Ямори выставил меня из-за наркоты, я часто проваливала миссии, так как всегда находилась под кайфом. Брата он послал вместе со мной, так что ты не одна, — Юми поджигает кончик сигареты и садится рядом. — Он выставил тебя, потому что ты ни хера не делала, а меня он выгнал без причины! Это не одно и то же!       Неблагодарность и нервозность Рей выводит из сдержанного состояния, и Юми переходит на крик. — Не ори на меня! Была б моя воля ты бы продолжала там валяться, да тебя понюхать и сдохнуть, ты когда вообще стирала свою майку-алкашку?! Где моё спасибо? А теперь возьми выпей это! — она зажимает в её руках рюмку водки.       До дрожи не привычно видеть Юми трезвой, серьёзной и желающей помочь. Рей считает, что виною служит уход Мичи, на котором держится поставка наркотиков, но реальность перемен вечно беззаботной девушки куда глубже. Переезд и бизнес, которыми занимался Вил, сваливаются тяжёлым грузом на её хрупкие неподготовленные плечи. Она не знает как продолжить и правильно вести предприятие, куда переезжать, откуда брать деньги и выживать одной с багажом проблем наркозависимости.       Девушки залпом выпивают содержимое и морщатся. Алкоголь ударяет в головы, воспламенив тело, глаза блестят, лица розовеют и они расслабляются. Тяжесть минувшего боя опускает Рей, и мутными лужами растекаются бессвязные пьяные разговоры о жизни. Доводить себя до беспробудного состояния нет сил и пьянка заканчивается быстро. Араи медленно засыпает на мягкой пышной груди Юми. Ей смутно вспоминается как она также засыпала на груди отца, слушая успокаивающий стук его сердцебиения. — Если со мной что-то случится, то Ямори о тебе позаботится, поэтому, пожалуйста, хватит ему язвить, — Эмори поглаживает Рей по мягким светлым волосам, пока она медленно засыпает. — Он обращается со мной как с ребёнком, я же уже взрослая, скажи ему, — сонным голосом бормочет она. — Обязательно. — И почему это с тобой должно что-то случиться? А вдруг меня отдадут Яно или отправят в Онтарио? — Я сделаю всё, чтобы этого не случилось, но если так подумать, это лучше, чем интернат. Я надеюсь, куда бы меня не затащили, ты не будешь к этому равнодушна.       За последние четыре года мнение о лидере меняется как перчатки, но заканчивается одинаковой неприязнью. Рей теряет последнюю надежду на его возвращение, понимает, что бессмысленно верить в ложность слов сказанных на эмоциях.       Вечереет следующий день. С утра Рей переживала последствия ночного пьянства. Помятый вид и красные глаза грузного похмелья пестрят любой взор. Безвозвратно уходит беззаботность и Рей остаётся в ужасном расположении духа с отвратительным вкусом во рту и лёгкой тошнотой. Сознание медленно возвращается, и воспоминания вчерашнего дня, от которых она старалась убежать, снова накрывают с головой. «— Я же просил тебя остаться, просил не лезть к Яно, умолял держаться в тени. Герои нашли нас из-за тебя!»       Рей запирается в соседней полупустой комнате с едва работающим старым телевизором, показывающим чёрно-белой картинкой скучный федеральный канал. — Все считают меня слабой? Я воняю? Я привела героев? — Рей вынимает из кобура револьвер и заряжает его двумя пулями в случайном порядке.       Дыхание учащается, лёгкие давят грудную клетку. Мысли от несправедливости и беспомощности убивают, не оставляя шанса на спасение. — Я не слабая! Герои сами заявились!       Глаза горят безумием, помноженным на дикий ужас, голос ломается. Рей целится в голову и решительно зажимает курок. Барабан перезаряжается и выстрела не следует. — Я ничего не смогу! — выкрикивает она и снова подставляет револьвер, воображая как пуля проходит насквозь, проламывая голову и высвобождая фонтан пунцовой крови, но ей снова не везёт.       Она теряет веру в свои силы. Разум надламывается под гнётом того, что он потеряла. Мысль об одиночестве приобретает очертания и воспламеняет огонь гнева. Рей остаётся одна. Ни отца, ни дяди, ни друзей, ни команды, даже постоянного дома нет. Она сама всё беспечно похоронила, не задумываясь к чему приведёт исход. — Нет! Нет! Нет! Он же жив, я не могу всё так бросить.       Рей не может найти верный вывод. Эмоции переполняют, бросают в пучину неопределённости и требует выхода. Нечто давящее постороннее распирает, сжимает горло, заставляет глаза слезиться токсичной бирюзовой жидкостью.       Рей резко перенаправляет дуло куда-то в стену и выстреливает. Пуля с грохотом вонзается в бетон и Рей прорывает на смех — громкий и неконтролируемый, напоминающий истеричный плач. — Я убью себя, какой в этом смысл?! — нервно кричит она, подставляя дрожащими рукам дуло ко лбу.       Обжигающей тягой рвёт к насилию, отчаянно хочется разорвать собственную тушу на куски. Негативная энергия навязчивых мыслей разрывает рассудок и рвётся наружу. — Герои снова спасают наш мир. Сегодня на прямой трансляции нам дадут интервью герои, принявшие участие во вчерашней осаде на базу организации, которая занималась уничтожением геройских лиц. Отдельную благодарность пришёл выразить бывший герой номер один — Всемогущий! — раздаётся тихий голос ведущего.       Пуля с грохотом вонзается в экран телевизора. Эмоции затихают. Внутри нарастает трудно объяснимый зуд любым способом устранить следующую цель. Полоумие меняется на безупречную снисходительность. — И я им покажу. Они ещё увидят. Всё увидят! — решительно повторяет она, поднимая стеклянный взгляд.       Араи распирает ощущение собственной силы. Распирает от желания мести, воздать по заслугам тем, кто раздавил её, как насекомого, не дав ни единого шанса на спасение. * * *       Изуку одиноко смотрит в окна больничной палаты. Первые лучи восходящего солнца появляются из-за горных вершин, освещая белые стены нежно-пунцовым светом. На выцветевшей ветви сакуры заливисто щебечет птаха, и Мидория останавливает на ней усталый взгляд. Из головы не выходит исход прошедшего боя. Чувство незавершённости мучает парня. Он не ожидал, что натиск превосходящих сил нагнетёт на преступную организацию страх, который они равным образом беспечно и решительно сеяли в стенах Юуэй. Ему казалось, что риск наоборот разгорячает кровь и заставляет бороться до последнего вздоха. Главное, Рей снова сходит с крючка и остаётся свободной. Она одна из немногих, кому Изуку не знает как помочь собственными усилиями. Травма зависимости и отчуждения не позволяет раскрыться ей в ином свете, а с тяжестью проблемы не справится ни единая психологическая помощь. Он пытался её понять, углубиться в прошлое, но итог заставляет убеждаться в словах Яно о неисправимости Рей. Чувства к ней навсегда будут смешанными; на губах остаётся её нежный поцелуй, в памяти слова поддержки, а в сознании смерть матери и одноклассников. Она показала тяжёлое начало пути героя, насколько сильны и значимы могут быть потери. Её вечные наставления не зацикливаться и идти вперёд позволили не сойти с ума.       Мидория тешит себя мыслью сохранности всех участников осады. Большинство студентов отделываются незначительными увечьями, однако Ашидо, Асуи и Джиро доставляют с тяжёлыми ножевыми ранениями.       Птица взлетает с ветви, погрузив палату в тишину, которую нарушает скрип входной двери. Мидория оборачивается и видит Мей. — Мей! — сияет радостью Изуку. — Как ты, Мидория? — обеспокоенно спрашивает героиня, осматривая его забинтованные руки. — Я как раз думал с вами встретиться, у меня есть несколько вопросов и... — волнение туманит мысли, и парень начинает тараторить. Мей жестом просит успокоиться и Изуку мигом берёт себя в руки. — Извините, я обеспокоен. У меня всё хорошо, отделался лёгкими повреждениями. Спасибо за беспокойство, а как вы сами? Вам что-то нужно от меня? — От героев и СМИ ничего не слышно о вчерашней осаде. Я так и не поняла, удалось ли вам захватить злодеев? — Ничего не вышло, — заметно меркнет Изуку и отводит взгляд. — Они сбежали и вероятно, через какое-то время продолжат свою деятельность. Вы только это хотели спросить? — Конечно же нет. После нашей первой встречи я задумалась насчёт помощи героям. Даже выпросила доступ к вашей миссии в районе Нэрима и, как оказалось, не зря. Может, я и не смогу помогать на профессиональном уровне, но... я видела Араи вчера. — Г-где и как? Почему вы не обратились в полицию, а сообщили мне? А вдруг её уже там нет?! — Держи себя в руках. Полиция только спугнёт и она снова смоется. Нельзя просто застать её на ровном месте. Знаешь, помимо тебя есть ещё один человек, который помогал мне выйти в люди, и он хочет помочь нам поймать Араи.       В палату со стуком входит неожиданный гость, заставляющий сердце биться чаще и вновь возложить надежды на победу. * * *       Кроваво-красная луна величиной с полнеба обагряет демоническим светом город. Словно впитавший все людские пороки, омытый кровью спутник источает ярость и гибель, рушит привычный антураж и порождает в сознание тревогу.       Церемония награждения в преддверии начала. Освобождённая проезжая площадь наполняется людьми, трепетно ждущие появление топовых героев. Ведущая поднимается на невысокую сцену, мельком проводится по своему сценарию и обращается к Всемогущему с волнением наблюдающий за толпой зрителей. — Всемогущий, что происходит? Герои задерживаются? — Спокойно, нужно лишь немного оттянуть время, — неловко улыбается он, зная, что герои не прибудут.       Рей смотрит на шумное столпотворение. Глаза сияют принятым веществом, она сбрасывает с себя кофту и размеренным решительным шагом идёт к сцене. «Настанет время, когда тебе самой придётся подняться над лучшими и проявить себя», — зияет в голове фраза отца, дающая неведомой силой уверенность.       Толпа расходится перед ней, расчищая дорогу к герою. Объективы камер направляются на неё и высвечивают на огромных щитах небоскрёбов. Каждый узнаёт в неприглядной высокой девушке знаменитую преступницу, и Рей замечает как некогда взирающие с неприязнью взгляды сейчас отдают ужасом и страхом. Память мимолётными кадрами воспроизводит тот день; площадь, покрытую пламенным дымом, бегущую её в отчаянных слезах, искажённые лица и улыбку Символа Мира.       Перед Рей её цель и предвиденье победы. Она сведёт счёты с прошлым и заживёт другой жизнью. — Всемогущий, прими свою форму в последний раз и сразись со мной.       Вооружённая охрана готовится нападать, но Всемогущий жестом приказывает остановиться, молча показывая, что это недоразумение возьмёт в свои руки. — Рей, я сожалею, что испортил... — Заткнись! Не называй меня по имени! — голос ломается, начинается заметно дрожать под натиском вражеского взгляда. — Борись, если дорога жизнь. — Я не в силах принять свою форму. — Тогда сдохни мучеником.       Резким потоком материя освобождается позади Рей и направляется в героя. Всесильный обращается в геройскую форму и мир вновь видит забытый невероятно мощный и сильный образ номера один. Он слабо уклоняется и возвращается в истинную форму. Пар окутывает его худое тело, изо рта течёт кровь. «— Я причинил ей вред, я её цель, поэтому мне с ней и разбираться. Прошу никого не вмешиваться». — Никчёмен, как и всегда.       Крупные тентакли вырываются и нагоняют обескураженного героя. Взмахом руки токсины поднимают Всесильного и подбрасывают вверх. Сердца людей замирают. Герой применяет форму и успевает приземлиться. — Давай же, избей меня как моего отца, примени на мне все свои самые сильные приёмы!       Всемогущий поднимается. Он понимает, что решение противостоять оборачивается глупой и самоуверенной нелепостью. Противник не так прост, как он представлял. Герой полагался на опыт боя с её отцом: его приёмы, силу, стиль, скорость, герой знает его слабые места и способы устранить, но в случае Рей эти знания оказываются бессильными. Переоценённые ожидания сталкиваются с недооценённой реальностью, неся за собой поражение. — Тот, кто дарил улыбку совсем не улыбается. Зато улыбаюсь я!       Трудно верится, что некогда воодушевляющей яркой улыбкой герой стал беспомощной грудой костей, павшей силой и духом. Сильный облик Всемогущего становится редким зрелищем, унимающий тревогу боевой клич больше невозможно услышать.       Народ сходит с ума. Требуют вызвать героев, готовятся сами вступить на защиту бывшего Символа Мира, но снаряд охраны удерживают бесноватую толпу.       Каждый удар изливает боль, успокаивая внутреннего ребёнка, что жаждал обратить тот день в поражение всему геройскому обществу. Герой едва успевает избегать урона, растерянно мешкаясь между двумя обликами. — Почему ты ничего не можешь? Почему не улыбаешься? Почему?!       Обессиленное тело отлетает в стену не в силах подняться. Рей переводит взгляд на экраны зданий и видит в них свой победный лик. Гордость пробирает за себя и на лице появляется ухмылка. Громкий народ кроет её матом, пытается закинуть мусором, но Араи закрывает на это глаза. Усилитель заканчивается. Перезаряжая револьвер, она неспешно надвигается к едва живому герою. — Остановись! — вскрикивает Мидория, подбегая к учителю. — Это уже слишком, ты уже доказала свою силу, давно отомстила за свои обиды! — надрывая голос, продолжает он и помогает герою подняться.       Рей оступается. Чёткой картиной она видит в Изуку себя, отчаянно пытающейся защитить родителя в точности как он своего наставника. — Я закончу то, что начато отцом и не остановлюсь, пока не убью вас. — Араи... Ещё не поздно прекратить это. Пойми, насколько бы низко не пали злодеи, они всё ещё остаются людьми. Я верю, что в тебе тоже есть что-то человечное, поэтому прошу прими мою помощь, — Изуку протягивает ей руку.       Взгляд перемещается с руки на объятое надеждой лицо парня. Она поражается до чего он безнадёжно добрый и наивный, готовый даже под дулом огнестрела тянуть руку помощи. Рей предпочтёт умереть, нежели принять помощь от врага. Гнев закипает в венах и она решительно зажимает курок. Пуля вонзается в представший плотный барьер и всё вокруг замирает. Холод проносится по спине Рей от осознания кому принадлежат в точь такие же щиты. Холодный пот обливает тело, сердце переходит на бешеный ритм и Араи трусливо оборачивается назад. Ужас стынет в глазах при виде живого и невредимого дяди. Рей была уверена в его гибели, как ни в чём другом. Ненароком проскальзывает мысль, что это лишь виденье, она просто сходит с ума, но его самый что ни на есть живой взгляд из низов кошмарных снов смотрит в душу и спутать его с миражом невозможно. — Ты же сдох. Даже если так, чем ты меня остановишь? — Ты кое-что обронила, — он кидает ей под ноги пустую ампулу и Рей видит, что его организм поражён веществом. — Удивительно, как жизнь меня бережёт.       Ян неспешно приближается к племяннице. Позади него накапливаются яркие кольца из сияющих светом магатам, и каждый понимает, что он готовится совершить роковую атаку. — Остановись, я приказываю тебе! — голос теряет последнюю уверенность, и смятение нагоняет Рей. — Ты и вы тоже! Я убью его! Я убью каждого из вас и вознесу возмездие за отца! — Твой отец умер день назад от истощения организма. Тебе не удалось его вызволить, так остановись же, Рей. — Но... как я могла... Чёртовы уроды вы все! — на руке возрождается материя и она срывается с места, желая окончательно убить родственника.       Столкновение не избежать. Ян словно проходит насквозь и оказывается позади. Он отводит руку в сторону и яркой вспышкой Рей окружает световой поток. Изуку пересекается с её последним предсмертным взглядом, пробирающим жалостью и рвущий душу. Именно он привёл её к этой смерти, действуя по чёткому плану Яно. В глазах Рей гаснут блики, высокие градусы воспламеняют тело и растворяют на частицы. Поток достигает пика энергии и взрывается ослепительным взблеском. Он разносится пышным каскадом по ночному небу, создавая красивое зрелище.       Ни один нерв не дрогнул на лице Яно, ни малейшего волнения не отразилось на нём, он даже не обернулся, чтобы в последний раз взглянуть на единственную близкую родственницу. Он тщетно пытался исправиться, но Рей ничего не нужно. Жалость давно к ней прошла, он видит в ней только лживую мстительную личность, не дающую отчёта своим действиям, под конец оставшуюся ни с чем и ушедшую с позором из этого мира.       Народ отмирает от зрелищной сцены и приходит в ликование, восхваляя Яно за положенный конец злодейке. К нему возвращаются былые слава и любовь, но он не чувствует счастья и освобождения, смешанные ощущения обуревают над ним. Рей мертва. Это действительно то, что он хотел? Ведь теперь он точно останется один.       В глазах Изуку отражаются медленно падающие с неба частицы феерического взблеска. Как заворожённый не сводит с них взгляда, пытаясь отойти от произошедшего. Облегчение опускается на плечи Изуку, но выдохнуть минувший груз не даёт давящая жалость. Мидория осознаёт до чего Рей безнадёжно испоганенный человек, но он никогда не желал злодеям смерти и до последнего верил, что с ней можно было обойтись иначе, так, чтобы она нашла свой истинный чистый путь.

* * *

      Чёрные облака прошедшего шторма развеиваются и раскрывают синеву чистого неба, озарённое золотистыми лучами солнца. Свежесть морского бриза выветривает печаль, ласковый плеск тихо набегающих на берег волн мирного океана наполняет голову покоем, крики чаек кажутся безмятежной мелодией.       Рей раскрывает глаза. Сквозь непривычную солнечность она узнаёт отчий дом, но не понимает, как здесь оказалась, ведь чётко помнит свою бесславную смерть — то яркое мгновение, отделившее от мучений безысходной цели и погрузившее во мрак. Помнит как болели раны, трещала голова, внутри билась тревога, но сейчас ничего из этого нет. В сердце желанный годами покой. Она закрывает глаза, и мягкая улыбка появляется на лице. Непривычно нежиться в солнечных лучах, когда обычно она с тоской лицезреет на бесконечно штормующий океан, и до дрожи приятно ощущать совершенную свободу.       Рей поднимается с берега и на мгновение застывает. Внутри всё сжимается и ноги становятся ватными. Родной человек, сыгравший в её жизни главную роль, стоит на берегу, смотря в даль морской глади. Глаза наполняются слезами, она мигом вытирает влагу и срывается с места. Араи бросается на отца с крепкими объятиями, душащими любовью и теплом, едва сваливая его с ног. Она тесно прижимается к груди, словно боясь вновь его потерять, и наслаждается теплом его тела, живым стуком его сердца, родным прекрасным лицом, бирюзовыми глазами, смотрящие с нежностью исключительно на неё. Рей пытается что-то сказать, но слёзы перебивают. Она желает высказаться о накопившихся чувствах, извиниться за невыполненные цели, рассказать, что с ней происходило, повторять раз за разом слова любви и счастья за их встречу в мире грёз. Эмори нежно вытирает с её лица слёзы и прижимает к себе, позволяя выплакаться. — Я ждал тебя.