Звезды

      Ганмакс искренне недоумевал, что многорежимник забыл на крыше высотки. Шадомару молчал в ответ на все вопросы зелёного патрульного, только сильнее разжигая в нём ужасное любопытство. Поэтому когда ниндзя наконец коротко спросил «Идёшь?», уже изведённый нетерпением байкер сразу же согласился.       Фиолетовый джет с лёгкостью поднял напарника на крышу. Там Ганмакс расположился поудобнее и приготовился слушать всё, что ему расскажут.       Шадомару сел рядом, согнув ноги в коленях и поджав их к груди. Взгляд его зелёных линз устремился куда-то к звёздам. Вальяжно рассевшийся мотоциклист, слабо скрестивший ноги и опёршийся локтями об колени, искоса посматривал на задумавшегося многорежимника.       — Я подумал, — внезапно начал Шадомару, когда Ганмакс уже собирался сам что-то спросить, — что ты скорбишь о Киризаки.       С лица байкера сползла задорная ухмылка, и он опустил голову.       — Тебе не к чему об этом думать, — прошипел он в ответ. Почему все только и делают, что ковыряют раны его прошлого?! Что один, что этот…       Многорежимник глянул на байкера, а потом снова перевёл фокус линз на ночное небо.       — Тебе слишком больно внутри, — заметил Шадомару. — Успокойся.       — Я спокоен, — убитым голосом ответил Ганмакс.       — Ещё нет.       Ниндзя взял тонкую ладонь собеседника в свою. Мотоциклист слабо дёрнулся, но всерьёз вырваться не попытался.       — Ты знаешь, как можно успокоиться? — спросил многорежимник, не выпуская светлых пальцев.       — Ага, сидеть у обрыва со скрещёнными ногами и бормотать себе под нос всякую ерунду, — хмыкнул байкер.       — Необязательно.       Шадомару лёг на спину, закинув руки за голову.       — В спокойствии главное — уравновешенность. Ляг.       Ганмакс фыркнул, но спорить не стал и тоже лёг рядом с многорежимником.       — Посмотри на звёзды. Выбери себе одну и долго-долго смотри на неё.       Байкер прищурился под своими визорами-очками и побегал взглядом по небу, усыпанному словно мелким бисером. Одна точечка была ярче других и отливала лёгким красным; её мотоциклист и выбрал.       — Ну?       — Теперь просто смотри на неё. Не думай ни о чём, но если что — мягко прогоняй лишние мысли и возвращайся к звезде.       Внизу с завидным постоянством и громкостью шумела листва деревьев от сильного ветра, шуршали шины редких автомобилей о дорогу, тихо отдавались шаги прохожих. Ганмакс не понимал смысла и даже не хотел лезть в это всё, но попробовать-таки решил. Он смотрел на выбранную звезду, слушал низкий баритон Шадомару, продолжавшего что-то говорить, отмечал посторонние звуки. Но мысли упрямо возвращались к лицу того доброго человека, которого многорежимник так некстати напомнил. Байкер изо всех сил гнал эту навязчивую идею, но ничего не мог поделать. Вместо звёзд он видел только мирно улыбающегося Киризаки…       Он чертыхнулся и слабо стукнулся затылком о крышу, крепко замжурившись. Легче не стало, только больнее. Шёл бы этот чёртов Шадомару со своими чёртовыми идеями!       Ниндзя погладил большим пальцем серую тыльную сторону запястья Ганмакса.       — Тише. Попробуй ещё раз, — спокойно сказал фиолетовый многорежимник, — Не думай о Киризаки.       Зелёный патрульный порывнулся встать, но его удержали.       — То, что делаешь ты — не решение проблемы, — уверенно сказал Шадомару, — Я знаю решение проблемы. Не нужно бежать от своих страхов. Научись относиться к ним спокойно.       — Ты-то что об этом можешь знать? — мрачно спросил байкер. — У тебя никогда не было напарника-человека. А Босс находится под вечной опекой Декарда. Он разорвёт любого на части за малейшую царапинку на его щеке.       Ниндзя замолчал. Он долго не говорил ни слова, а мотоциклист ждал. Терпеливо ждал, что ему даже было несвойственно.       Наконец, Шадомару глухо произнёс: — Я потерял своего брата. Не человека, ты прав. И это моя личная в каком-то роде слабость и ошибка. Я боюсь близости, потому что знаю, как это больно — кого-то терять. Тебе это тоже известно, не так ли?       — В корень, — невесело хмыкнул Ганмакс.       — Не повторяй моих ошибок, — сказал многорежимник, — Не бойся вернуться к тому, что когда-то потерял.       — Киризаки уже давно нет. И таких, как он, никогда не будет, — твёрдо заявил байкер. — А мне больше никто и не нужен.       — А Декард?       Вопрос поставил мотоциклиста в тупик. Декард был понимающим и чувствующим, но всё-таки… Друг — он часто друг, а вот лучший друг… Киризаки был лучшим другом. А кто же был им теперь?       — А Мини-Босс? А Тодо?       — Они всего лишь люди, которых мне необходимо защищать, — отозвался Ганмакс. — Ничего более.       Они оба замолчали на какое-то время.       — Если это всё, я пойду, — сказал Ганмакс. — Думал, ты придумаешь что-то интересное.       Шадомару посмотрел на пока не шевелящегося сидящего собеседника, ожидавшего ответа.       — Я не буду держать тебя, — негромко отозвался ниндзя, — Но вместе с тем я знаю, что самому тебе эту проблему не решить.       — Раз ты такой умный и весь из себя мудрец, — прошипел патрульный, — как же ты тогда справился с потерей брата?       — Что ж, я был не один.       — Неужто был-таки у тебя напарник-человек? — Заинтересовавшись, байкер лег обратно.       — Нет, — легко ответил многорежимник, — но со мной была понимающая команда.       — Прекрати лгать и мне, и самому себе, — хмыкнул Ганмакс. — Я едва поверю в эту чушь. Ни МакКрейн, ни Дампсон, ни Пауэр Джо, ни даже Декард не вызывают у тебя каких-либо эмоций. Так и говорил бы сразу, что Дриллбой тебе помогал.       Шадомару умолк. Он явно недооценивал способность байкера читать своих собеседников: что людей, что брейвов.       — Порой у меня было ощущение, что у вас с ним связь какая-то, — продолжал тем временем патрульный, — Где один, там и другой, как ниточка с иголочкой.       — Это всего лишь протоколы защиты, — немного смутившись, ответил многорежимник. — Мне загрузили их, чтобы при случае я мог защитить Дриллбоя, не задумываясь.       — Ага, ага.       Байкер засмеялся, его легонько хлопнули по ладони.       — Да чего ты злишься, я лишь констатирую факты! — не прекращая смеяться, заявил Ганмакс.       — Не думаешь ли ты, что наши СИИ были так продвинуты? — недоверчиво переспросил ниндзя, делая особенный акцент на предпоследнем слове.       — Приходится думать, — не сдержался от язвилки патрульный, — иначе у меня нет никаких идей.       — Мне кажется, мы отошли от первоначальной темы, — увильнул от ответа Шадомару.       — Хочешь вернуться к звездам?       — Именно для этого мы и здесь.       Патрульный хмыкнул в последний раз и запустил воздух полными вент-системами. Сейчас, чувствуя свой манипулятор в чужом и слыша чужие шорохи систем, он был по-настоящему впервые спокоен.