Безобразие

Когда они вернулись на Погребальные Холмы, уже давно стемнело. Ночи в горах были безлунные, но наверху, там, где была их маленькая деревня, горел маленький жёлтый фонарь. Вэнь Нин перехватил тележку поудобнее, — Вэй Усянь, спящий в ней, пробормотал что-то и заснул обратно, —и поспешил на свет. — Безобразие — это использовать моего брата для своих низменных целей, Вэй Усянь, — прошипела Вэнь Цин как рассерженная кошка, потрясая фонарём прямо над тележкой.  — Где вас, спрашивается, носило, и почему от вас разит как от винной лавки? Вэй Усянь помотал головой, окончательно просыпаясь. Отодвинув от себя фонарь, он вылез из тележки, потянулся, потёр спину и пьяно улыбнулся. — Цин-цзе, ну не ругайся ты так. Мы столько денег заработали, аж жуть! Он подошёл к Вэнь Нину, положил руку ему на плечо и крутанулся вокруг, утыкаясь лицом ему в грудь. — Видишь ли, Цин-цзе, никто не может перепить моего дорогого друга, так я и сказал! — засмеялся он. — А-цзе, мы правда заработали денег, —тихо сказал Вэнь Нин и подхватил Вэй Усяня поперёк спины, придерживая, чтобы тот не упал. — Тащи его спать, — вздохнула Вэнь Цин, — по дороге расскажешь, что произошло. Вэнь Нин поднял Вэй Усяня и положил себе на плечо. Редко, но ему уже приходилось носить его так. Вэй Усянь тихо проворчал что-то о жестокости, но Вэнь Цин отвесила ему несильный подзатыльник. Он замолчал. — Там…там сегодня было какое-то гуляние. Мы продали всё, что привезли, и господин Вэй сказал, что за это можно и выпить, — начал рассказывать Вэнь Нин под тяжёлым взглядом сестры, — мы пришли в кабак, и он начал спорить с одним человеком, предлагавшим деньги тому, кто его перепьёт. Проигравший должен был заплатить за себя и победителя. Я попросил господина Вэя не заниматься глупостями, потому что эти деньги — для нас всех, но он… Вытолкнул пить меня, сестра, прости! Вэнь Нин неловко дёрнулся, пытаясь поклониться и не потревожить задремавшего Вэй Усяня. Вэнь Цин вздохнула. — А-Нин, за что ты опять извиняешься? — Я…Я…Прости, пожалуйста, — он виновато склонил голову. Вэнь Цин снова вздохнула. — Что было дальше? — Мы пили. Много. Со мной всё нормально, господин Вэй пообещал разобраться, как убрать из меня весь алкоголь, с утра. С моими органами не должно произойти ничего ужасного, я думаю! Господин Вэй собирал ставки, я пил, и… Потом того человека стошнило. Прямо на пол. Он обругал меня, кинул на стол кошель с деньгами и ушёл. Там было… Больше, чем надо. Кажется, он был богат. Господин Вэй пересчитал деньги и предложил всем выпить на разницу. Они согласились, потом господин Вэй добавил ещё часть выигрыша, потом его угостили, и вот так вот… Рассказ кончился как раз тогда, когда они дошли до пещеры Фумо. — И что мне с вами двумя делать? — тихо сказала Вэнь Цин, когда они с братом уложили Вэй Усяня в постель. Он не проснулся, только пробормотал что-то вроде «А-Нин, ты холодный» и скомкал в руках одеяло. — Проследи за ним до утра, чтобы не задохнулся, если начнёт тошнить, — зевнула Вэнь Цин и поцеловала брата в лоб. — Я слишком много переживала сегодня. Она ушла вместе со своим фонарём, и в пещере стало темно. Вэнь Нин сел возле каменного возвышения, заменявшего Вэй Усяню кровать, и коснулся губами лица спящего так же, как сестра только что касалась его. — Спите спокойно, господин Вэй. Я прослежу.