Легкость

Как такое могло произойти? Я в это поверить не могу. Это дико. Был обычный вечер в клубе. Мы играли, все было прекрасно, как обычно, но вдруг пришли эти ублюдки и утащили, просто утащили, в прямом смысле этого слова, Джорджа со сцены. Что теперь делать? Его выслали из страны, Пола тоже, мягко говоря, попросили отбыть на родину. И мы остались втроем. Хорошо, что здесь есть Стю. Я бы загнулся без него. Он лучший. И всегда им был, и останется таковым навсегда. Что ж, сейчас я направляюсь к нему. Мне нужно обсудить с ним некоторые вопросы. Он все поймет и разрешит. Вот уже и он. Ждет меня. Я рад, безмерно рад, что он есть. - О! Джонни, а вот и ты. Ты опоздал, кстати, - мы жмем руки. - Да ладно тебе. Привыкнуть должен был, что я вечно опаздываю, - я улыбаюсь, как олень, наверное. - Я и привык, - он тоже улыбается,- ну что, в бар? - Да, это отличная идея, - я, конечно же, соглашаюсь. Как же иначе. - Угу, - он кивает,- особенно в свете последних событий. Мы начинаем идти в сторону нашего любимого бара. Боюсь, что лично я дорогу найду до него с закрытыми глазами. Я и Стюарт довольно быстро хмелеем. И я понимаю, что пора прогуляться. - Стю, пора сменить атмосферу, - довольно четко произношу я, откидываясь на спинку стула. - Что сделать? - странно, мы выпили совсем немного, но мне нехорошо. А, да, точно, здесь же душно. - Пошли на воздух, идиот. Он кивает, и мы выходим на ночные улицы. Стало легче. Я даже практически не пьян, как и он. - Эх, Джонни, мы сегодня подкачали,- Стю смеется. Хах, забавный смех, заразительный. - Наоборот. Мы герои сегодня, ведь даже не напились. Кстати, Стю, когда мы двинем домой? - Что прости? - он явно удивлен, будто не ожидал такого вопроса. - Ну,- я замялся,- ээ... Когда мы двинем домой? - Черт. Я нервничаю. Что не так!? Стюарт ведь всегда рядом со мной и на моей стороне. - Ох, Джонни... я... Я не поеду домой, - он останавливается на мосту и, облокотившись о перила, смотрит на воду. Теперь ошеломлен я. - В каком смысле? - Я хочу остаться здесь, с Астрид. И снова пойти учиться на художника. Мы хотим пожениться, - он улыбается мне, будто ища поддержки. Я готов быть рядом с ним, готов порадоваться, поддержать, но что-то застилает мои глаза, голова начинает кружиться. - То есть, ты бросаешь меня? Уходишь из группы и остаешься здесь, с ней? - слышу, как предательски дрожит голос. - Джон... - тихо начинает он и пытается положить руку на мое плечо, но я не хочу больше ничего слышать. Отталкиваю его. - Ублюдок! - в сердцах кричу я и понимаю, что это будет началом конца. Пелена окончательно застилает глаза. Я не чувствую себя, не знаю, что я делаю и кто я... Удар. Еще один. Сильный, мощный, точный. Что я делаю? За что я его? Пытаюсь остановиться, но вместо этого удары становятся точнее. Откуда столько силы в моем никудышном теле? Я что-то кричу. Сам не могу разобрать что же. Кажется, я кричу, что ненавижу его, что он бросил меня из-за бабы. Надеюсь, мне лишь кажется. Я ничего не вижу и больше не знаю, что я делаю. Наконец пелена спадает с глаз и то, что я вижу, заставляет меня вздрогнуть. Стю лежит на земле избитый, а возле его головы лужица крови. - Нет, нет, нет. Что же я наделал? - мне кажется, что я кричу это во все горло, на самом деле я шепчу это одними губами. Я падаю возле него на колени, и молю прощения. Он улыбается и шепчет, что все хорошо и что он понимает все. Господи, почему же он всегда готов меня понять и простить? Почему я так не могу, не смотря на то, что он мне, как брат? Я помогаю ему встать, и мы медленно начинаем двигаться в сторону его дома с Аст. Мне трудно идти. Трудно дышать. Трудно жить. Теперь. Боже, все стало еще сложней в один миг. Зачем это все? Может было бы легче вообще не бороться за счастье, за место под солнцем? Ведь я борюсь. Причем борюсь всю свою жизнь. И чего я добился? К чему я пришел? Куда привела моя борьба? Если быть честным это все абсолютно ни к чему не привело. У меня ничего нет и никого. Даже когда мне кажется, что я ухватил эту сказочную птицу за хвост, эта ублюдочная курица ускользает из моих рук. При этом она своим когтями оставляет шрамы на моей душе. - Джонни, - я слышу голос Стю, так будто меня оглушило. Я поворачиваюсь к нему. Сердце рухнуло вниз. По его прекрасному лицу стекала струйками кровь, скула рассечена, а губа разбита. Я понимаю, что мои глаза начинает щипать от боли, жалости, стыда и ненависти к самому себе, поэтому я отворачиваюсь. Но он снова зовет меня. Я лишь киваю, показывая, что слушаю его. - Давай присядем на минутку, - тихо говорит он. Я вновь лишь киваю. Такими темпами я стану просто болванчиком. Хотя возможно даже так лучше будет. Как минимум Мими с ума сойдет от счастья. Нет, ну а как иначе? Ее племянньчик балбес и обалдуй наконец-то стал приличным, он не противоречит тетушке, он просто кивает с улыбочкой идиота на лице. Эти мысли дают моей душе чуть легкости, но понимание того, что я наделал, вернулось. И снова боль рухнула на мои плечи неподъемным грузом. Но вот мы уже сидим на холодной убогой скамеечке. Стюарт смотрит на меня и улыбается. От этой легкой, практически детской, нежной улыбки мне становится еще хуже. Одна яркая мысль мелькает в моей голове, словно молния. Я чудовище. Монстр. Я свинья. Я кто угодно, но точно не человек. Я чуть было не убил лучшего друга, за то, что тот просто хочет быть счастливым рядом со своей любимой. Разве я не выбрал бы то же самое? Хах, моя любимая это музыка, так что я тоже выбрал бы это. - Джон, ты чего так погрустнел? - как ни в чем не бывало, спрашивает он. А я просто ошеломлен. Как он может так говорить со мной, будто я этого всего не сделал. Стюарт, лучше беги от меня, ведь я воистину не человек. - Стю, прости меня, прошу тебя, прости, - я еле сдерживаю слезы, но выговариваю эти очень важные слова. - Тебе не за что извиняться, - он вновь легко улыбается с легким прищуром близорукого человека. Я понимаю его в этом отношении как никто другой и он меня, да и не только в этом. - Как это не за что? Я чуть не убил тебя, я...- но Стю не дает мне договорить. - Хах, Джонни, я честно, знал, что так и будет. Я же знаю тебя. Как минимум я точно знал, что выслушаю много не приятного и по морде получу,- он смеется. Громко и заливисто, как обычно. И я невольно тоже начинаю смеяться. - Все правда хорошо, друг? Тебе сильно больно? - Отвали, Леннон, с этими глупыми вопросами. Лучше скажи, когда ты поедешь домой, я хочу передать маме подарок. - Нууу, похоже, я еду завтра утром, - замечаю, что по лицу Сатклиффа пробежала легкая тень грусти, но она вмиг исчезла. - Эх, тогда подарок вышлю по почте. Я его еще просто не доделал. - Но хочешь, я останусь и подожду? - сейчас я готов сделать для него что угодно. Как всегда впрочем. Но он мотает головой. - Не стоит, Джон. Во-первых, твоя дорожайшая Мими уже, я уверен, помирает без тебя со скуки, во-вторых, тебе, вам нужно продолжить репетиции. Нужно идти дальше. Вы сбросили балласт,- Стю улыбается и закатывает глаза, явно намекая на себя,- И теперь дорога будет проще. - Хорошо, Стю. Ты прав, пожалуй, - я говорю это искренне и честно. Он прав. Как всегда. В его голове всегда найдутся самые лучшие и правильные мысли. - Ну-с, я думаю, нужно идти, а то я замерз уже, - в доказательство своих слов он поеживается на ветру. Я улыбаюсь и помогаю ему встать. Мы быстро доходим до дома, на ходу болтая о всякой ерунде. Я понимаю, что рядом с ним, только рядом с ним, с человеком, который меня больше всех понимает в этот замшелом мире, я чувствую легкость. Легкость. Ее мне всегда не хватает в жизни. Я никогда не бываю абсолютно спокоен. Что-то вечно тянет меня вниз, какие-то посторонние нехорошие переживания перекрывают практически доступ кислорода. Но рядом с ним я чувствую это. Легкость. Дойдя до дома, мы тепло прощаемся. Он напоминает о том, что надо продолжать расти с группой, а я обещаю писать ему и навестить его, как только смогу. Я отхожу от домам и останавливаюсь через шагов двадцать или тридцать, оборачиваюсь. Моя близорукость не дает мне видеть что либо, но мне этого и не нужно. Я просто смотрю в никуда и думаю. Думаю о том, что это скорее Стю не человек. Он будто святой. Хах, и это говорит человек, который не верит в Бога вообще и в любые его проявления. Но я не могу назвать его иначе. Я вздыхаю, поворачиваюсь и начинаю одинокое шествие по грязным улицам Гамбурга. Холодный ветер обдувает мое лицо. От этого становится еще лучше. Мыслей меньше. И так проще. Теперь я иду и не думаю ни о чем. Что ж, завтра я начну путь домой. Я поеду один, приеду один и останусь один. И в этом нет ничего плохого. Одиночество - это спокойствие и та самая дурацкая легкость.