Местами снег и порывистый ветер.

Они встречаются на перроне — обычное место встречи. И разлуки. Сквозняк носится по платформе, раздувая полы пальто, играя с капюшонами прохожих и торопя пассажиров скорее спрятаться по вагонам. Встрёпанный мальчишка Ветер, наплевав на все правила приличия человеческого мира, счастливо уркнув, тесно обнимает только что ступившего из поезда Дождя, тараторит радостное, спрашивает миллион вопросов. Дождь устало и недовольно морщится, правда, чёрная тканевая маска это скрывает — и оттаскивает встречающего его Ветра от выхода, чтобы людей не задерживать. -Камон, меня не было две недели,- шипит он, отстраняясь от переполненного эмоциями друга.- Ты меня будто полгода не видел. Дождь пожимает широкую ладонь Дня, немного наплевав на человеческую «социальную дистанцию», обнимает Ночь и Солнце. -Я думал, вы уже уехали? День качает головой: -Поезд только через сорок минут. Как раз время, чтобы встретить. Так что пост сдал — пост принял. Ночь — как всегда красивая, но самую капельку сонная — жмётся к Дню и кивает на чрезвычайно довольного всем происходящим Ветра. И немного завидует этому извечному энерджайзеру. Самой бы поспать хоть чуть-чуть... Дождь качает головой и, оставив, наконец, своё ворчание — скорее защита от внешнего мира, чем реальная эмоция — обнимает друга за плечи: -Я половины не услышал из твоих новостей. Будь готов всё это повторить. -И повторить, и переповторить,- Ветер счастливо подтверждает свою готовность всё это воспроизвести хоть и не один раз и «наконецтотывернулся!» тараторит. Солнце тепло улыбается, держась за День, и кивает: -Пойдёмте. Сорок минут — не так и много. Они неторопливо меняют место дислокации, кратко обмениваясь новостями. Где-то на линии крыш висит угрожающая тёмная туча. Дождь недовольно косится на неё, и та словно извиняясь, делается меньше, прячется, цепляясь за антенны. Ей бы превратить лёгкую морось в сильный ливень, но пока не время... Дождь кивает своим мыслям. Будто и не было двух недель отсутствия. Будто друзья всегда были с ним. Он усмехается звучной шутке Дня, который недовольно оттягивает край маски, чтобы чётко дорассказать конец анекдота. Но даже через эти маски — дань человеческим условностям, не более — Дождь словно сквозь ткань видит их улыбки. Солнце счастливо смеётся, и эта белая с трогательным вышитым солнышком на скуле маска никогда не сможет скрыть это безудержное счастье и тепло, что дарит всем их коллега, почти сестра. Они все четверо греются в её заботе и ласке, оберегая и поддерживая в ответ. У поезда они показывают проверяющей билеты и замирают, наслаждаясь последними минутами общения — давно не доводилось собираться всем вместе. В последний раз было полтора месяца назад. -Когда обратно?- Ветер смотрит на них так, словно уже скучает. И смешная маска с нарисованной мордочкой котособаки (кто это вообще?) не скрывает волнение от предстоящей разлуки. В серой радужке словно вихрь на секунду оживает. Дождь взглядом повторяет вопрос друга, накидывая лямку рюкзака повыше. -Как только соскучимся,- иронично тянет День.- А пока — только море и тепло. С этими человеческими ограничениями в этом году даже нам как-то быстрее слинять из города хочется. А Солнцу вон, наверное, мы вообще как кость в горле. Аж на целый месяц уезжает. Солнце, укоряюще глянув на друга, легко толкает его в бок и смотрит на Дождь добро: -Глупости это всё. Я в декабре на недельку загляну. И там уж — как получится. По семье соскучилась,- добавляет она нежно и немного грустно. -Опять оставляете меня на ЭТОГО,- Дождь недовольно тычет пальцем в сторону Ветра. Друг криво, но тепло усмехается, оглядываясь, и отходит чтобы купить кофе. Знает он уже все эти «спасите меня от него», «отстань от меня». Проходили. Глупо обижаться на того, кто поддерживает каждое твоё начинание, каждую мысль, каждый вздох. -А ты так расстроен,- улыбаясь, подкалывает Ночь драматически настроившегося Дождя.- Небось в рюкзаке пара новых дисков с играми. -И коробка конфет,- в том же тоне поддерживает её День. -И новая коллекционная фигурка,- заговорщицким шёпотом заканчивает Солнце. -Эй-эй-эй!- со смехом отмахивается от них Дождь.- У меня чего, рюкзак открыт? -У тебя Душа открытая,- нежно гладит его по плечу Солнце.- И все твои детские ворчания не значат ничего, потому что Ветер знает тебя-настоящего. -ДеДские,- поддразнивает их День. -Держи, дед инсайд,- Ветер впихивает ему в руки очень кстати оказавшуюся чашечку горячего, хоть и растворимого, кофе. Оставшиеся стаканчики раздаёт остальным. -Ветерочек, ты — чудо,- Солнце умильно сводит бровки, грея руки о горячий стаканчик. -То, что надо,- сонная Ночь опускает чёрную, поблёскивающую редкими искорками маску, делает пару глотков и блаженно прикрывает глаза.- Ветер, я тебя люблю. День смешливо косится на девочек, делает глоток горячего чая и, поддразнивая Солнце и Ночь, паясничая, признаётся Ветру в любви. Тот смешливо фыркает, посылает девчонкам воздушные поцелуи и прячется за чашку с чаем. -У вас, кстати, чего-то подозрительно солнечно,- Дождь, наконец замечает погоду.- Туман что, спит? Ночь фыркает: -Туман на другом конце карты сейчас, во Владивостоке, кажется. -Нормально,- Дождь хмурится и приглаживает длинную чёлку.- Я же просил за меня поработать. И дождя впрок оставил — чтобы на изморось хватило... -Срочнонеотложные дела,- Солнце пожимает плечами.- Не сердись. Ветер твою изморось повключал. По-моему, не отличить было от тебя. -Подсиживает,- ворчит Дождь вполголоса, но во взгляде ясно читается огромная благодарность. -Для друзей — всё, что угодно,- ядовито откликается Ветер и, глянув на часы, кивает.- Ребята, вам пора. -Да,- День поудобней перехватывает ручку чемодана.- Ладно, мы на недельку. Всё равно пока вы двое по улицам шатаетесь, такое светопредставление творится, что не понятно, где ночь, а где день. Они прощаются, и друзья уводят Солнце с перрона, не дожидаясь отправления вагона. Долго греются в любимом ресторанчике за угловым столиком, потом Ветер довозит их на машине до аэропорта, где Солнце долго обнимает их, приговаривая «Я скоро. Я в декабре вернусь, правда-правда». И самолёт уносит их Солнце на Родину, домой. -Даже Солнцу иногда нужен отдых,- понимающе кивает Ветер, следя за уменьшающейся фигуркой Боинга. -Ага,- Дождь поправляет лямку рюкзака.- Ну что, пойдём шляться, как завещал День? Небо медленно заволакивает тучами. Дождь прикрывает глаза и улыбается навстречу моросящим капелькам: -Кайф. Снова дома. Ветер толкает его плечом в плечо и кивает: -Айда на Невский? -Айда куда угодно,- передразнивает его Дождь и чуть улыбается. Капли перемежаются мелкими снежинками, а потом и вовсе сменяются ими. Дождь в каждой своей снежинке кружится и землю укрывает. Каждой своей снежинкой в окна заглядывает, заново вспоминая, знакомясь с каждым жителем. Каждой снежинкой слышит недовольное ворчание «Опять грязища!» и счастливое «Мама, снежок!». А когда Ветер заводит мотор и направляет машину в сторону обещанного Невского, Дождь откидывается на спинку кресла и, стянув на подбородок маску, тихо смеётся. … А в рюкзаке на заднем сиденье и правда лежит лимитка человека-паука, диск с новой игрой. В одном только День не угадал. Конфет там значительно больше.