Узумаки Шигекуни Наруто

Светловолосый мальчик устало смотрел на ночной город из окна своей кухни, попивая отвратительного качества чай — эту бурду, если честно, чаем он называл с большой натяжкой, но ничего другого не было и в ближайшие время не появиться. Все пособие уходило в основном на еду, а в лавке, где ему таки её продали, чай был только такой. Мясо и рыбу ему пришлось добывать самому — на рынке ему задирали слишком высокую цену. Кривая ухмылка появилась на его лице, когда его взгляд упал на листок, который принесли пока он был на полигоне. Документы о зачислении на первый курс Академии шиноби. Прикрыв глаза и тяжело вздохнув, он допил чай и пошел спать — завтра рано вставать.

***

Как он оказался в таком положении? Честно говоря генерал сам не особо понимал. Он помнил свою смерть и страшный удар, выкинувший его…куда-то. Он помнил шепот Короля Душ, что сказал ему что-то. Он помнил зов, что заставлял его идти вперёд, невзирая ни на что.Помнил огненный барьер, созданный на остатки рейши, сохранившиеся в его душе, что защищала его от странного, постоянно меняющегося и агрессивного пространства, похожего на дангай. Помнил, как сгорало его тело, становившееся всё меньше и меньше, пока не превратилось в точку. Когда силы уже были на исходе, он добрался до странного камня, на котором золотыми цепями было распято какое-то странное существо, что-то с яростью орущие какой-то девушке. Ямамото на последней капле рейши сделал рывок и влетел в неё. Сознание погасло, но это было уже не важно. Он добрался. День своего рождения запомнился очень хорошо.Первый вдох и чудовищная боль в лёгких. Новое имя. Чувство опасности, заревевшее во всю. Бой на первой же минуте жизни. Отец, спасший его. Несколько минут с матерью, наполненных невероятными эмоциями любви и нежности. Странная сущность, похожая на пустого, что призвал отец. Чудовище, что почти убило его. Напутствие, которое дала мать. Запечатывание и смерть людей, что дали ему жизнь и защитили ценой своей жизни и души. Самое яркое воспоминание за все время жизни в этом мире. Первые полгода новой жизни прошли в трансе — капли ядовитой энергии, поступающие из печати на животе одновременно разрушали и лечили энергетическую систему, принося чудовищную боль, от которой невозможно было отстраниться. Наблюдение за этими процессами и странной системой позволяли терпеть боль — но от размышлений и душевных терзаний это не спасало. Почему его воспоминания остались с ним? Кто дал ему цель идти? Король душ? Но зачем? Что случилось с его детищем? Справились ли они с той напастью, что пришла в их дом? Что за странные войны, что умеют телепортироваться, ставить барьеры и лечить? Зачем чудовище в нём запечатали? О каком именно равновесии говорил его отец, и кем он был? Почему язык практически не отличается? Вопросов было слишком много, и пусть на некоторые ответ он находил из разговоров медсестер и докторов, что крутились рядом, это порождало еще большее количество вопросов. А через пол года, когда энергетическая система прекратила терзать его чудовищной болью от разрывов каналов и смогла выдерживать присутствие ядовитой энергии его попытались убить. От одной из работниц, что приносила еду, потянуло ненавистью и жаждой крови — и она выплюнула что-то в его сторону. Дальше всё произошло слишком быстро — барьер, вспыхнувший вокруг его кроватки и пара странных людей, скрутивших всех взрослых в помещении. Так он узнал, что за ним следили и охраняли. Приют ему понравился и он пожалел, что такая простая мысль не пришла ему в голову за то тысячелетии, что он был генералом Готей. Пропаганда Воли Огня и шиноби, что частенько заходили поиграть с детишками и показать парочку фокусов — и практически все, кто могли стать шиноби уходили в Академию. И пускай большинство из них ничего не добьется, сложит голову в какой-нибудь небольшой стычке или уйдет на гражданскую службу, но среди тысяч детей обязательно найдется сотня талантливых и парочка гениев, что пробьются на вершину и будут преданы деревне несмотря ни на что. Если бы подобная структура была в обществе душ… На сколько можно было бы поднять боевой потенциал Готея? Интересная философия шиноби, занятные игры, что больше походили на тренировки, скромная библиотека. Язык и письменность немного различалась — хоть и были довольно похожи, но некоторые иероглифы обозначали совсем другие явления и образы. Три года он изучал письменность по небольшому букварю на три тысячи знаков — необходимый минимум, благодаря которому можно уже было читать книги и свитки. И пусть он выучил их быстро — большая часть совпадала с известными ему, однако именно большая часть. Оставшиеся пришлось переучивать — этим и объяснялся такой долгий срок. Ну и наблюдением, которое он стал чувствовать тем кастрированным ошметком духовного восприятия, что у него остался. Терять новую жизнь в допросной комнате, или на столе ученых он не собирался. Самостоятельная жизнь принесла больше проблем, хоть и дала больше свободы. Пусть в приюте и относились к нему не слишком хорошо, но еда была всегда и заниматься добычей пищи не приходилось. Когда сопровождающий привел его в квартиру, выдал пособие и ушел, ничего не говоря, он растерялся. Небольшой шкаф со спальными принадлежностями, кровать в западном стиле и небольшой стол со стулом, крошечная душевая совмещенная с туалетом. На кухне было всё, что нужно — плита и холодильник, пара кастрюль, чайник и сковородка, пара чашек и нож с ложкой. Крошечный запас продуктов, которые он умудрился растянуть на неделю, пока не нашел лавку, где ему продавали и не заламывали цену — всё ценники были фиксированы. Готовить он не умел — последние пол тысячелетия еда перестала быть ему нужной, а до этого ему готовили слуги. Сварить рис и лапшу он мог — а каких-то изысков ему и не требовалось. Он помнил наказ матери — не быть разборчивым в еде. Однако рацион нужно было расширять — и небольшая речка на каком-то полигоне, в которой водилась рыба, подошла идеально. Пусть по началу было довольно проблематично, но пара дней практики выкидывания рыбы на берег и в его рационе прочно прописалась рыба. А через неделю у него получилось убить птицу прицельным броском небольшого камешка — и у него на столе появилось мясо. Пусть первые попытки его съесть и вызывали долгое сиденье на белом троне, но со временем он научился их готовить. А через три месяца самостоятельной жизни его навестил Третий Хокаге.