Дело о завоевателе мира

То, что дела отчаянно плохи, становится понятно, когда Гэвина пытается сожрать ополоумевшая румба. Робот-пылесос со злобным рычанием наступает, игнорируя барьер, и Гэвину стоит немалых маневров избегать его нападок. Проклятье, обычно духи ограждают его не только от полтергейста, но и от захваченных этим полтергейстом предметов — а полтергейсты любят развлечься швырянием столов и чайников с кипятком прямо в ничего не подозревающих людей, — но этот блядский техно-полтергейст явно плевать хочет на духов. — Кон, держись ближе! — кричит Гэвин, уворачиваясь от сумасшедшего пылесоса, — барьер так далеко не растянет… ох!.. не растянется! Пылесос воет, будто готовясь к взлету, начинает вращаться, и Гэвину кажется на мгновение, что из него сейчас вылезут ножи или огнеметы… Меч Коннора протыкает его сверху, пригвоздив к полу, и предсмертный визг робота-пылесоса звучит музыкой для ушей Гэвина. — Я рядом, — говорит Коннор коротко. Вид у него напряженный — как и у Девять, который тоже не отходит далеко, и Гэвин в очередной раз думает, что из-за экономии амулетов и из-за долбаного человеческого фактора они в заднице, и как так вышло, что задница называется их работой, которую они, как ни крути, вынуждены выполнять? Они пробираются через большую столовую, совмещенную с кухней и потому полную электрических приборов, каждый из которых пытается их убить, а потом через скромных размеров склад с несколькими погрузчиками — к счастью, тоже не гигантскими, — и это то еще испытание… А потом долбаный полтергейст вдруг пытается задушить Коннора, потому что тот отошел слишком далеко, и вот тут-то Гэвин и взрывается. — Отвали от него, скотина! — орет он, и духи отзываются громким воем в его ушах — и Гэвин заставляет их растянуть барьер дальше, захватывая Коннора и отшвыривая эту злобную тварь от него, — пошел нахер, тут тебе не рады! Полтергейст воет, и Гэвин на мгновение видит его: будто бы сгусток искрящихся проводов, облепленный духами, чьими глазами Гэвин смотрит, — а потом полтергейст всасывается в стену, и подскочивший Девятка не успевает проткнуть его мечом. На плитке с омерзительным скрежетом начинает выцарапываться буква «Я», а следом другие буквы, и Гэвин невольно зажимает уши руками, потому что выносить это невозможно, — пока Девять рассматривает синие пятна на шее Коннора. «Я буду править миром», — выцарапывается на стене. Похоже, это весьма амбициозный полтергейст. И вот теперь они воюют с роботами-пылесосами. Нахрена контрабандистам вообще роботы-пылесосы, они тут домашний уют, что ли, пытались создать? Все равно пыльно, как в склепе! Впрочем, учитывая, что где-то впереди их ждет обезумевший андроид — решает Гэвин, — роботы-пылесосы явно разминка перед настоящими неприятностями.   — Ты охренел, мои андроиды туда не пойдут! — вот первое, что Гэвин говорит капитану, мать его, Аллену, когда тот излагает охренительную в своей тупости идею. — Самоубийц в другом месте поищи, а? И для верности тычет Аллена пальцем в грудь, чтобы напомнить, что тут конкретно самоубийц не водится. Потому что та самая охренительная в своей тупости — и самоубийственности — идея состоит в том, что андроиды отправляются в оцепленную зону, где долбанутый техно-полтергейст уже удерживает одного андроида, если не раздолбал его на органы, конечно, и пытаются этого техно-полтергейста обуздать. Ага, точно! Так Гэвин это и позволит! — Они не твои, Рид, — Аллен отпихивает палец Гэвина и сам машет пальцем у него перед носом, — они агенты ФБР и должны слушаться приказов, и их отправляют не одних, а с тобой, черт тебя побери, потому что ты вроде как шаман и можешь их экранировать — вроде как, Рид. Вроде как! — А если не получится, то и хер с ними, да? Слушай, я не знаю, как у вас там в спецназе было заведено… — Ой, вот давай не будем об этом, Рид! — рычит Аллен, и его показушное спокойствие пошатывается. — У нас в спецназе все было замечательно, и если бы не ты, то так бы оно и продолжалось! Краем глаза Гэвин видит, как Коннор, стоящий неподалеку, опускает глаза долу и делает вид, что не прислушивается. Его уход из спецназа в ФБР и прямо в жаждущие объятия Гэвина до сих пор болезненная тема, которую он предпочитает ни с кем не обсуждать, и то, что Аллен с ним не разговаривает, ситуации не улучшает. И Гэвин не даст этому засранцу капитану из-за своих личных обидок угробить Коннора — и Девять, который к делу вообще отношения не имеет. — Где спецоборудование? — требует он, снова тыкая Аллена в бронежилет, — где блокираторы? Нету? Ну так вы и идите, вы же спецназ! — Полтергейст — это ваша работа, Рид… — А техно-полтергейст — не наша… — И единственный блокиратор у Морса, а Морс на выезде и сюда до утра не доедет… — Да пошли вы тогда!.. — Там заложник, эта срань захватила андроида, и его нужно освободить! Пока он не погиб или не прикончил кого-нибудь!.. — Вот ты и освобождай! — орет Гэвин, выходя из себя, потому что какого хера, эта дрянь захватила одного андроида, так давайте приведем ей парочку других?.. — Угомонись, Гэвин, — Коннор возникает рядом и кладет руку ему на плечо, — мы пойдем. Других бригад с человеком сейчас нет, а ты действительно можешь нас экранировать. Аллен закатывает глаза и отворачивается, но Гэвин слышит, как он бормочет: «Слава богу, хоть у кого-то тут есть мозги!» И именно так они оказываются в этой жопе.   «Логово» контрабандистов — довольно большое отдельно стоящее здание, раньше бывшее чем-то типа семейной гостиницы, а теперь вроде как заброшенное, ага, — просто забито чертовой электротехникой. Кто бы мог подумать, что самым тяжким испытанием станут не румбы и даже не погрузчики, а брошенное кем-то из арестованных моноколесо. Эта дрянь развивает чудовищную скорость и под завывания полтергейста атакует так стремительно, что Гэвин не успевает реагировать. Обычный полтергейст — противная и громкая, но рутинная задача: духи хорошо защищают Гэвина от мебели и посуды, да еще и на андроидов хватает — хотя они и так слишком быстры, чтобы попадать под тяжелые предметы, иллюзии огня на них не действуют, и они буквально за несколько минут находят источник безобразия и уничтожают его. Но с этим дерьмом все идет через одно место. «Я буду править миром!» — теперь полтергейст пишет эту хрень на каждой доступной поверхности, видно, готовится баллотироваться в конгресс или даже в президенты. Амбициозный сукин сын! При этом ни Девять, ни Коннор не могут отойти от Гэвина хотя бы на пять футов, связь слишком сильно ослабевает, а если связь ослабнет, то этот гондон может их захватить — и ни за что в жизни Гэвин не позволит сделать с ними такое. Те андроиды, которые подвергались захвату, рассказывают чудовищные вещи. Нет. Просто нет. Но искать источник злой силы при таком раскладе нереально, к тому же Гэвин так тщательно следит за андроидами, что все время забывает о собственном барьере, чем чертовы румбы и прочие чайники и пользуются. Он отсюда уйдет весь в синяках, ссадинах и электрических ожогах, и это если уйдет — не стоит забывать о скрывающемся где-то одержимом андроиде, хорошо хоть без меча, зато со всеми навыками боевика и злобностью сотни бешеных собак. Повезло еще, с огнестрелом у полтергейстов обычно не складывается. Ну, Гэвин надеется, что у этого техно-козла тоже не складывается. И теперь вот стремительно катающееся по ангару моноколесо — тоже покрытое кривыми надписями про власть над миром, прямо поверх сочных грудей красоток на наклейках, «декорирующих» это чудо техники — хочет переломать Гэвину все кости, а догнать это колесо, зажать в угол и прикончить, не отходя от Гэвина дальше пяти футов, никто из андроидов не может. — Мы тут до утра просидим, — пыхтит Гэвин, вытирая пот со лба, пока Девять следит за бешеным колесом, разгоняющимся для нового броска, — и не факт, что найдем заложника, если он сам нас не найдет. — У нас все равно нет других вариантов, — зацепившись за покосившийся стеллаж, Коннор тем временем выдирает из стены проводку, чтобы обесточить хотя бы часть приборов и верхний свет — лампочки уже достали взрываться им прямо на головы! — мы не можем убить полтергейста, пока не освободим одержимого, я говорил? — Вечно ты находишь время для приятных новостей, Кон, — вздыхает Гэвин, — люблю тебя за это. — Я думал, ты меня любишь за то, что я хорошо трахаюсь, — суховато произносит Коннор, отбрасывая кучу проводов. — И целуешься, — не согласен Гэвин, — я романтик, детка… — Ты забыл про мой день активации, романтик, — напоминает Девять, — хотя я целуюсь лучше. Коннор громко хмыкает. — Это Гэв тебе сказал? — Ээээй, — оправдывается Гэвин, — я тогда тридцать часов не спал… Но в этот момент проводка искрит сверху, а Гэвину приходится уворачиваться от моноколеса, пока Девять пытается зарубить эту гадость мечом, так что разговор приходится свернуть.   Проблема техно-полтергейста в том, что он — собственно — техно. А значит, может действовать не только на обычные электроприборы, но и на… необычные электроприборы. Вроде андроидов. А поскольку большая часть охотников и есть андроиды, то борьба с техно-полтергейстом превращается из банальной, в общем-то, задачи в ебанутое приключение всех вовлеченных в это самое приключение сторон. Обычно устойчивые к любому магическому воздействию андроиды трескаются перед техно-полтергейстом быстрее и легче, чем тостеры и скороварки, а учитывая, что они к тому же обычно вооружены кибермечами, веселье возрастает в разы. Именно это тут и произошло: по человеческой глупости, как считает Девять, или в результате неудачного стечения обстоятельств, как дипломатично утверждает Коннор (наверняка из-за своей слабости к Аллену и его придуркам), — или потому что невезуха всегда выпадает им, как уверен Гэвин. Полицейская спецоперация по взятию контрабандистов заканчивается явлением спецназа, потому что — кто бы мог подумать! — контрабандисты слишком хорошо вооружены, потом к спецназу присоединяется пара андроидов-охотников, потому что у контрабандистов оккультными предметами — удивительное дело! — могут быть оккультные предметы, а потом вся эта компания проводит бодрый штурм здания и арестовывает контрабандистов, и все идет прекрасно. Пока не идет ужасно. И разбушевавшиеся погрузчики едва не убивают пару бойцов, а остальные сваливают под фейерверки искрящей проводки, забирая арестованных и раненых. И в процессе этого стремительного бегства полтергейст захватывает одного из андроидов. «Бегство» не превращается в «резню» только потому, что напарница захваченного андроида вовремя понимает, что произошло, и умудряется отнять у жертвы полтергейста меч — что едва не стоит ей рук, — а потом еще и лепит вокруг здания барьер, что и вовсе тянет на геройский поступок. Пострадавшая — имени ее Гэвин не знает, — ждет их в скорой, чтобы передать всю нужную информацию, перевязанная и прижимающая к себе меч, шокированная произошедшим, ее рыжие волосы стоят дыбом, а на щеке пятно тириума. — Пожалуйста, помогите ему, — шепчет она, глядя Гэвину в глаза, — нам даже блокираторов не дали… Проблема в том, что на весь огромный город всего несколько амулетов-блокираторов для андроидов, и снабженцы трясутся над ними сильнее, чем над собственными яйцами, действительно, пусть лучше кто-нибудь успеет погибнуть! И именно поэтому тут Гэвин: команд с людьми-охотниками мало, еще меньше — с людьми-шаманами, и считается, что шаман может экранировать андроидов от техномагии благодаря их особой связи, в общем и целом имитирующей кибернетическую связь между андроидами. Ну, той самой, на которую намекал засранец Аллен, когда говорил, что Гэвин сманил Коннора из спецназа вовсе не своей харизмой, добрым нравом и карьерными перспективами. Той самой связью, которая теперь должна защитить обоих андроидов от этой технологической срани, потому что в ближайшие пару часов нихрена не возможно достать блокиратор, — а еще как-то защитить от полтергейста самого Гэвина и помочь освободить заложника. Отстой.   В итоге заложник действительно находит их сам. Отбившись от колеса, они выламывают дверь в соседнее помещение — ну ладно, Девять выламывает, пока Коннор чутко следит, не выскочит ли еще какой-нибудь пылесос или чайник, а Гэвин пытается отдышаться от интенсивных физических упражнений. Ему кажется, духи рвут его изнутри, пытаться растягивать связь чертовски изматывающе. И, главное, невозможно предсказать, долго ли продлится все это безобразие. Полтергейст, хоть и оставляет угрожающие надписи и натравливает на них технику, выкладывать основной козырь не спешит. Видно, чует, гаденыш, что после этого они с ним церемониться не станут. Но Гэвин не знает, надолго ли его хватит. Коннор теперь старается держаться поближе, ощущая его усталость, и повадился то и дело бросать на Гэвина озабоченные взгляды. Девять, напротив, отходит дальше, быстро осматривая помещение: это довольно большой зал с уходящей вниз — наверное, в подвал — лестницей в дальнем конце, весь заставленный высокими стеллажами и похожий на долбаный лабиринт. Теперь, после обрывания проводки, свет не горит, и светящиеся руки андроидов заставляют длинные тени метаться по стенам. Гэвин глубоко вдыхает и выдыхает, делая знакомые с детства упражнения. Он чувствует — они близки к цели, эта дрянь где-то рядом, и невольно напрягается, готовясь к последнему рывку. Он ужасно жалеет, что не послал Аллена нахуй. Именно в этом зале и хранятся пресловутые оккультные предметы, по словам капитана, — и как раз в тот момент, когда на Девять валится стеллаж с какой-то рухлядью, и тот едва успевает увернуться, — именно в этот момент одержимый полтергейстом андроид набрасывается на него. Он быстр — он боевик, — и похож на долбаного зомби с этим остекленевшим взглядом и покрытыми царапинами и ссадинами лицом и руками, и он вооружен довольно длинным и опасно выглядящим ножом. Девять отступает — пока Гэвин бросается к нему, пытаясь понять, чем помочь, — блокируя его атаки рукоятью меча и сшибая по дороге стеллажи. Помещение наполняется грохотом. Одержимый кидается с яростью, ведь полтергейсту похеру, что станет с телом, он не собирается беречь оболочку, и со стороны это выглядит жутко. Чертов «амбициозный полтергейст» убьет одного из них, лихорадочно думает Гэвин, наставляя пистолет на атакующего андроида. Он не хочет стрелять, это значит убить ни в чем не повинного парня, но и подвергать опасности жизнь Девять нельзя. Черт, чееерт, вот они попали! Он почти — почти нажимает на спусковой крючок, но тут Коннор напрыгивает на андроида сзади, обхватывая коленями его талию и рукой его шею, а ладонь свободной руки впечатывает прямо в лоб одержимому, как на картинке в учебнике, изображающей экзорциста. Впрочем, Гэвин слишком встревожен, чтобы оценить символичность зрелища. Что-то оглушительно трещит. А потом андроид заваливается назад, опрокидывая с собой и Коннора, и стоящий рядом здоровенный стеллаж, и они все вместе со страшным грохотом скатываются по лестнице вниз. Мать вашу! — Кон! — Гэвин сбегает по лестнице следом, рискуя упасть в темноте, но даже не думая об этом, — Кон, ты цел?! Снизу раздается треск. — Нет, Гэвин! — кричит Коннор, стряхивая с себя андроида и обломки стеллажа, все лицо у него в тириуме, но его испуганный тон действует на Гэвина куда сильнее лица, — не отходи от!.. Гэвин замирает на ступеньках — пытаясь сообразить, что случилось. И слишком поздно понимая. Треск раздается снова, оглушительный, за ним — вскрик Девять, и Гэвин взбегает по лестнице, не чуя ног… Эта. Дрянь. Пытается захватить его Девять! От ярости и потрясения все меркнет перед глазами у Гэвина, он слепнет на мгновение, но натянувшаяся до боли связь тут же приводит его в себя: он видит картину необычайной четкости. Этот сучий полтергейст поднимает Девять в воздух, сжимая его шею, и меч Девять вспыхивает ослепительно-красным, и в этом свете Гэвин может поклясться, что видит слезы на его глазах — а еще огромную черную хуйню, которая пытается проникнуть в его тело, взломав защиту Гэвина… Гэвин закрывает глаза и кричит, выпуская духов на волю. И они вырываются. Они обхватывают полтергейста, обвивают его со всех сторон, заставляя отпустить Девять — тот падает на пол со стуком, как сломанная кукла, это ужасный звук, ужасный, и Гэвин хочет растерзать эту тварь на куски и растерзал бы, если бы смог. Его руки горят, он весь горит, и завтра он даже ресниц поднять не сможет — но и плевать! Он видит, как Девять шевелится, с трудом встает на колени, поднимает меч. И втыкает его прямо в полтергейста. Это как будто взрывается шаровая молния — прямо у Гэвина в голове. Но он почему-то не теряет сознания. — Девять? — Коннор пробегает мимо и бросается к Девять, опускаясь на колени, и Гэвин тут же как-то оказывается рядом. У него руки от волнения дрожат, потому что вдруг Девять пострадал, вдруг у него что-то повредилось, вдруг… Девять открывает глаза. — В порядке, — выдавливает он. И Гэвин крепко его обнимает, прижимаясь лбом к его лбу, потому что пиздец — это было близко, в жопу такие развлечения, в следующий раз он точно пошлет Аллена в задницу, несмотря ни на какие взыскания потом. Не выдержав, он целует Девять в губы — только чтобы проверить, что тот не одержим, а не потому, что перепугался до смерти, так Гэвин себе говорит, — и нет, Девять совершенно точно не одержим, никакой полтергейст не стал бы так горячо целовать Гэвина, это точно. Он с трудом отрывается. Отодвигается. Коннор рядом, обычное невозмутимо-насмешливое выражение сползло с его лица, и он цепляется за пальцы Девять, как будто тонет и это его последний шанс уцелеть. Гэвин чувствует, что нужно дать им минутку. — Пойду посмотрю, как там парень, — говорит он, вставая на ноги.   Они вываливаются из здания, хромая: Гэвин наваливается на Коннора, а Девять поддерживает более-менее пришедшего в себя бедолагу, и в свете полицейских мигалок Гэвин на несколько секунд чувствует себя кинозвездой. Он растягивает губы в широкой улыбке. — Что ж, мы в очередной раз спасли мир, — громко заявляет он. В конце концов, разве полтергейст не утверждал, что именно такая у него цель — мир захватить? Аллен смотрит на него, уперев руки в бока, будто рассчитывал, что Гэвин облажается, — ага, как же! — так что Гэвин не может удержаться от ребяческого поступка. Рванув Коннора за руку, Гэвин запрокидывает его назад и впивается ему в губы страстным поцелуем. У Коннора огромные круглые глаза — он явно не ждал подобного, — но он не сопротивляется и даже приоткрывает губы, позволяя Гэвину углубить поцелуй, и у него во рту привкус тириума, наверное, от порезанной губы, и Гэвин одновременно чувствует гнев и облегчение. Когда он отрывается, Аллен в толпе показывает ему средний палец. Гэвин не остается в долгу. А потом, притянув к себе Девять, Гэвин нежно касается его губ. — Спасать мир не так уж и плохо, — резюмирует он. И Девять отзывается: — Точно, — и улыбается ему.