* * *
Я никогда не думал, что увижу, как стрелки часов отсчитывают последние минуты моей жизни... Через каких-то полчаса начнется лотерея, шанс выиграть в которой равен шансу проиграть, а главная ставка в ней — моя жизнь. Все время до прихода врача я пытался собрать в кучу водоворот своих мыслей, успокоиться. Но, как это обычно бывает, только подлил масла в огонь. Страх того, что возможно сейчас я вижу этот мир в последний раз, усилился. Врач зашел ко мне в приподнятом настроении, видимо, он единственный верил в успех. Конечно, я не раз слышал о способностях этого доктора, но разделить его спокойствия, к сожалению, не мог... — Ну что, готов? — с улыбкой спросил он. Я посмотрел на него взглядом побитого щенка и отрицательно качнул головой. — Да не переживай ты так, и не таких на ноги ставили, — произнес он, кладя руку мне на плечо. — Я и так могу на ногах стоять, может не надо? — с надеждой спросил я. Он засмеялся. — Забавный ты. "Ну, позитивный мужик, ничего не скажешь, у меня тут судьба решается, а он ржет. Как-то даже обидно..." Потом пришли санитары с каталкой, на которую мне сразу велели лечь. Когда указание было выполнено, меня вывезли из палаты. Что происходило дальше, я не очень хорошо помню, но когда я оказался на операционном столе, появился сильный страх. Страх за свою жизнь. Многие люди говорят, что в такие моменты уже все равно. Нет! Они безбожно лгут! Такого я не испытывал никогда. Создалось такое чувство, что у сердца замкнуло какую-то пружинку: оно то переставало биться вообще, то ударяло так, что я чувствовал пульсацию у самого горла. Дыхание сбилось, а тело сотрясала крупная дрожь. — Нет!.. — четко выговорил я, — я не хочу... Я попытался подняться, но тело меня не слушалось. — Пожалуйста, — прошептал я дрожащим голосом, а по щекам покатились крупные слезы. В это же мгновение на меня нацепили маску, я вдохнул сладкий воздух и через пару секунд потерял связь с реальностью.* * *
Моя семья не располагала большим доходом, чтобы обеспечить мне отдельную палату, поэтому первым, кого я увидел, когда очнулся, был молодой мужчина лет тридцати. Он сидел на кровати, оперевшись спиной о подушку, и читал книгу. — Шекспир?.. — прошептал я, скорее себе, чем ему. — Всегда хотел прочитать... Он перевел взгляд на меня и улыбнулся. — Очнулся? Как самочувствие? — поинтересовался он. — Самочувствие? — повторил я. Честно говоря, чувствовал я себя неважно: голова кружилась, во рту пересохло, грудь на месте шрамов саднило, а внутри отдавало глухой болью, да еще перетянули так, что дышать было практически невозможно. — Хреново, — честно ответил я. — Пить хочу. "Удивительно, я так просто разговариваю с этим человеком, хотя даже не знаю, как его зовут, наверное, наркоз еще не до конца отошел". — Нельзя пока, — вздохнул он. Я закрыл глаза. Пить нельзя, есть нельзя, читать нельзя, вставать не то, что нельзя, вообще невозможно, даже разговаривать трудно... Что ж за жизнь такая? Погодите-ка... жизнь? Когда я наконец-таки понял, что моя жизнь продолжается, я решил вычеркнуть из памяти тот миг, когда мне сказали, сколько я еще могу вдыхать свежий воздух, пусть и не здоровыми легкими. Пусть все будет так, как было раньше, я просто буду жить... жить и радоваться, сколько бы это не длилось. Потом я снова отрубился. Несколько дней после операции были похожи на будни спящей красавицы: я засыпал, ночью просыпался, окидывал взглядом помещение, брал с тумбочки наполненный стакан воды, опустошал его и снова отрубался. Когда ночью я в очередной раз проснулся, заснуть уже не смог. Я, наконец, осмысленно посмотрел на мир. Оказалось, что удушающую повязку с меня уже сняли, боли практически не было, и я мог свободно двигаться, а не лежать пластом. Как потом оказалось, с момента как я очнулся в первый раз, прошло почти две недели. Неудивительно, что спать мне больше не хотелось... Я лежал, смотрел в потолок и вспоминал прошлое. Потом пришла мысль, что все это может скоро закончиться, что я больше не увижу солнца, не выйду с друзьями на прогулку, не окончу школу, не найду работу, не женюсь, не воспитаю детей, внуков... Я понял, что забыть слова того врача мне не удастся. Мне так хотелось жить. Только тогда я осознал, что должен был ценить каждый момент моей недолгой жизни. Мне ведь всего пятнадцать. Я не должен умирать... Мне стало так плохо, что я вцепился в скомканное одеяло и судорожно зарыдал. Так я не плакал даже после смерти брата. Страх за свою жизнь оказался намного сильнее, чем потеря самого близкого человека... Сквозь рыдания я услышал возню на соседней койке. Наверное, я рыдал слишком громко и разбудил своего соседа... — Ну-ну, не надо так, — успокаивающе сказал он, поднимая мое дрожащее тельце на руки. Он сел на мою кровать, усадил меня к себе на колени и осторожно обнял одной рукой. — Тише, малыш, успокойся, — говорил он, держа меня за обе ладони и поглаживая их большим пальцем руки. Почему-то его слова подействовали, и плакать я перестал. Однако мне совершенно не хотелось, чтобы он меня отпускал, поэтому я крепко прижался к его груди и несмело обнял рукой за талию. На мои действия он тихонько усмехнулся и сжал мою оставшуюся в его руке ладонь. — Маленькая такая, — с улыбкой сказал он. Мне с детства не нравились какие-либо высказывания по поводу моей миниатюрности, и я в отместку царапнул его за спину. — Мм, а котенок еще и царапается, — засмеялся он. — Никакой я не котенок! — огрызнулся я, смотря в его смеющиеся глаза. — Успокоился? Вся злость моментально улетучилась, мне стало так стыдно, я покраснел, опустил голову и коротко кивнул. — Зовут-то тебя как, чудо? — поинтересовался он. — Эд. — Рой, — представился он и пожал мне руку. — Приятно познакомиться. Так началась наша дружба.* * *
Рой оказался замечательным человеком и отличным собеседником, он умел поддержать любую тему. В отличие от меня... Я совершенно не разносторонний, свое свободное время предпочитаю проводить на улице, бездумно шатаясь по городу в компании друзей. Похвастаться хорошей учебой тоже не могу, единственное, что мне хорошо дается, это точные науки: математика, физика, химия. Но все равно не скажешь, что я этим увлекаюсь, просто есть способности. Когда Рой понял, какой я раздолбай, он решил меня окультурить. Началось все совсем безобидно, он просто научил меня играть в шахматы, я, кстати, у него так и не выиграл ни разу. Когда он в очередной раз ставил мне мат, вместо стандартной фразы, улыбаясь, произносил: "Балбес" и отвешивал мне легкий подзатыльник. На шахматах, конечно, дело не остановилось, он стал заставлять меня читать книги. Причем заставлял в буквальном смысле: он совал мне их под нос с коротким "Читай", вставал рядом, скрещивал руки на груди и пожирал глазами, как строгий учитель. Конечно, читать в такой обстановке я не мог, но продолжал упорно пялится в книгу, чтобы не видеть его насмешливый взгляд. Когда я достигал стадии "помидорка", он взлохмачивал мои волосы и покидал мое личное пространство. Я, конечно, мог продолжать делать вид, что увлеченно читаю, но ведь этот паразит заставлял потом все пересказывать! А еще рядом с ним было спокойно. Он вселял какую-то надежду одним своим присутствием, а когда мне было совсем плохо, он как-то умудрялся одной фразой меня успокоить. Обычно капельницы нам ставили в один день, но Рой каким-то чудесным образом на следующий день был уже в отличном состоянии, в то время как я валялся пластом еще пару дней. — Как ты так быстро в себя приходишь? — спросил я моющего яблоко мужчину. — Опыт, — с улыбкой ответил он и смачно откусил фрукт. — И давно практикуешься? — уточнил я. — Достаточно, чтоб организм приспособился, — бросил он. Рой подошел к моей кровати и издевательски протянул: — Хочешь яблочко? — Фу, блин, — поморщился я, — уйди, и без тебя тошно. Я вытащил из-под головы подушку и швырнул ее в ухмыляющегося Мустанга. Мужчина с легкостью поймал летящий в него снаряд. — Оклемаешься, отомщу, — сообщил мужчина, и, протянув мне подушку, добавил: — держи. — Нет бы посочувствовать, а он только издевается, — вымучено протянул я. — Ну что ты хочешь от меня услышать? — спросил он, садясь ко мне на кровать. — Поспи лучше, легче станет. Он осторожно погладил меня по голове, но я перехватил его ладонь. — Что опять не так? — вздохнул он. — Рой, — тихо произнес я. — М? Я даже не знал что сказать, мне просто было очень страшно. Я молчал и сильнее сжимал его ладонь. — Все будет хорошо, отдыхай, — улыбнулся он.* * *
Шло время. Я находился в больнице уже около двух месяцев, за это время я настолько привык к здешней жизни: к белым стенам, невкусной пище, медсестрам, которые ставили капельницы, противному тиканью часов по ночам, я даже перестал чувствовать специфический больничный запах. Но больше всего я привязался к своему соседу. Мне было трудно представить, что настанет такой момент, когда нам придется распрощаться... навсегда. Иногда даже ловил себя на мысли, что было бы хорошо, если бы меня не выписывали, но когда вспоминал про жизнь вне больничных стен, понимал, что даже если бы это было возможно, я бы не выдержал... Как ни крути, но пришло время возвращаться домой. Когда я только оказался в больнице, я думал, что день выписки будет самым счастливым днем в моей жизни. Однако мои предположения не оправдались. В этот день я сидел на подоконнике, прижав к груди одно колено и прислонившись лбом к прохладному стеклу, с грустью смотрел, как талая вода образовывает бурные потоки. — Чего такой кислый? — спросил Рой, зайдя в палату. — Ты где был? — лениво поинтересовался я. — Кровь сдавал, — ответил он, — последние анализы перед выпиской, тебе, кстати, тоже надо. — А раньше сказать никак? — Ты спал. Так всегда, он меня никогда не будил, видите ли я "так сладко сплю, что будить жалко". Сомневаюсь, что это истинная причина, ведь Рой бы не упустил шанса мне как-нибудь безобидно насолить. — Хочешь, с тобой схожу? — предложил мужчина. — Думаешь, откажусь? — буркнул я. — А вот хрен тебе, пошли. Я спрыгнул с подоконника и направился к двери. Рой без лишних высказываний поплелся за мной. У процедурного как обычно была километровая очередь. Я плюхнулся на стул и спросил у севшего рядом Мустанга: — Почему нельзя было меня подождать? Тебе так нравится в очередях сидеть? — Мне нужно было еще кое-куда зайти. Ты лучше скажи, друг мой, почему ты такой печальный? — театрально изрек мужчина. — Не знаю, просто как-то... — Неужели домой не хочешь? — усмехнулся Рой. — Не то чтобы не хочу, просто... Ну вот что я ему скажу? "Рой, я не хочу с тобой расставаться!" Так? — Ты в этом городе живешь? — вдруг спросил он. Кстати, почему только сейчас?.. — Нет. — Далеко? — продолжил опрос он. — Ну, часа два на электричке. — Тогда не кисни, увидимся еще, — улыбнулся он и взлохматил мою шевелюру. — Я не... — смущенно промямлил я. — Неужели ты соблаговолишь ко мне приехать? — Я? — удивился Рой. — Еще чего? Сам прикатишь, если захочешь, — усмехнулся он. Ответить я ничего не успел, так как подошла моя очередь. Я обиженно зыркнул на мужчину и скрылся за дверью кабинета.* * *
Сидя в электричке, я пытался уловить основную суть маминого монолога. Она все говорила и говорила, и каждая ее история никак не вязалась с предыдущей. После рассказа про то, как она выиграла бесплатную тележку в магазине, я совсем перестал ее слушать. Все мои мысли сейчас были заняты совсем другим человеком. В больнице Рой, видимо, решил обойтись без долгих прощаний: отобрал у меня телефон, позвонил на свой, всучил мобильник обратно, пожелал удачи, и ушел. Даже не знаю, что об этом думать... По приезде домой я сразу оккупировал ванную, желая побыстрее избавиться от больничного запаха. Через два часа я с большой неохотой решил все же выбраться из-под теплых струй воды. В больнице-то душа не было, приходилось даже голову над раковиной мыть. В такие моменты я очень завидовал Рою, у него волосы короткие, раз-два — и все чисто, а я пока свои патлы промою, три часа пройдет! Никогда не думал, что буду так радоваться душу. После водных процедур меня накормили вкусным ужином, напоили чаем с тортиком, и я понял, что жизнь прекрасна. Немного поговорив с мамой, (все же ее два месяца не видел), я решил, что пора бы и спать ложиться. Так удивительно, но после больницы все самые обычные вещи казались для меня раем, даже моя старая кроватка оказалась удобнее и мягче всех кроватей на земле! Когда я уже практически заснул, мне на телефон пришло сообщение. Если бы телефон не лежал у меня под носом, я бы даже и не пошевелился. Отправителем оказался никто иной как мой бывший сосед. Не сказал бы, что я сильно удивился, отнюдь, такой поворот событий был достаточно предсказуем. "Привет, мелкий, не разбудил?" — гласило сообщение. Несмотря на то, что мне было безумно лень что-либо отвечать, я все же написал ответ. Думаю, если бы это был кто-то другой, я бы вряд ли стал напрягаться и тратить свое драгоценное время, которого, кстати, по словам врачей, у меня осталось не так много. "Привет, не разбудил, хотя если бы ты написал на три секунды позже, я бы уже спал. И я не мелкий!" Мы переписывались до тех пор, пока на счету не закончились деньги. Нормально поспать мне так и не удалось... Сей факт меня не особо расстроил, ведь до конца весенних каникул осталось четыре дня, отосплюсь еще. Я выполз из теплой постели, заправил кровать, и отправился ставить чайник. Этот день тянулся безумно долго, я успел переделать кучу дел: поесть, посмотреть телевизор, полить цветы, почитать, посидеть немного в интернете, снова поесть, послушать музыку и даже прибраться в комнате! Когда все дела были переделаны, я бездумно слонялся по квартире. Часам к трем мне это надоело, я оделся, взял деньги и пошел пополнять счет на мобильном. А что? Вдруг ему тоже скучно? Выйдя на улицу, я понял, как соскучился по родному городу, и решил дойти до самого дальнего магазина с терминалом. По дороге я решил позвать друга на прогулку, в конце концов, в последний раз мы гуляли еще зимой. Я свернул на нужную улицу, подошел к подъезду и набрал нужную квартиру. Ответил мне заспанный голос моего товарища, но когда понял, кто за ним зашел, радостно воскликнул: "Сейчас спущусь!" Через пять минут парень был уже внизу и душил меня в объятиях. Что поделаешь, он всегда был очень эмоциональным... Всю дорогу до магазина мы рассказывали друг другу все, что произошло за эти два месяца. Я жаловался на скучную больничную жизнь и на противные процедуры. Я считал Рика близким другом, поэтому не утаил и про свой неутешительный приговор. Друг мне обворожительно улыбнулся, обнял за плечи, сказал, что я еще всех нас переживу, и перевел разговор в другое русло. Парень рассказывал об изменениях в школе, о том, что учителя каждые полчаса напоминают об экзаменах, о том, что недавно отравился в столовке и что скоро у него появится сестренка. Короче, просто осыпал меня своей словесной диареей. Не думал я, что за два месяца у человека может появиться столько новостей. Мне вот, например, хватило десяти минут, чтоб все рассказать. Возникает вопрос: почему мы не общались по телефону, раз такие хорошие друзья? Все просто, после той ночи, с которой началась наша с Роем дружба, я отключил телефон, чтоб мне ничего не напоминало о нормальной жизни. Не хотелось лишний раз травмировать психику... В магазине я сразу пошел класть деньги на телефон, а мой товарищ прошел вглубь супермаркета, чтоб купить какой-нибудь гадости. Деньги пришли моментально, и я, ожидая друга у касс, набирал сообщение Мустангу. Я: "Слушай, ты есть в Skype? Как-то не хочется разорять маму на СМСках, а сам я пока деньги не зарабатываю". Ответ, в виде замысловатого логина, не заставил себя ждать. Как ни странно мужчина был online. Я: "И не стыдно тебе на работе в телефоне сидеть?" Он: "У меня обед и планшет". Я: "Обед? В полшестого вечера?" Он: "Значит ужин. Не цепляйся к словам, может у меня работа такая". На счет своей работы он мне никогда ничего не рассказывал, как бы я ни просил... Пока я переписывался с мужчиной, вернулся Рик с пачкой чипсов. — Будешь? — поинтересовался парень, открывая пачку. — Обойдусь, — ответил я, — думаю, мой ослабленный больничными кашками желудок не выдержит такого удара. — Ну, как хочешь. Мы вышли из магазина и направились в ближайший парк, где и провели остаток дня. Все это время я не выпускал из рук телефон и продолжал переписываться с Роем.* * *
Вот уже целую неделю я пытался замести хвосты. В школе мое двухмесячное отсутствие не прошло бесследно. Я катастрофически отстал от программы и умудрился за несколько дней получить столько двоек, сколько не получал за весь год. До конца четверти осталось всего ничего, а мои результаты все еще оставляют желать лучшего. На самом деле, эти результаты для меня теперь совершенно ничего не значили, ведь жить мне оставалось не так много, чтобы думать о хорошем образовании и, в дальнейшем, о хорошей работе. По прогнозам врачей я бы даже школу не успел закончить... Со временем думать об этом мне становилось все труднее, но как говорил Рой: "Слезами горю не поможешь". Кстати, о Рое, причиной моей беготни по учителям являлся именно он. Ведь если бы я закончил год хорошо, то мама бы позволила мне съездить к Мустангу на каникулы. Он написал, что ради такого случая даже готов взять отпуск. Хотя мне кажется, что он по любому случаю готов свалить с работы... В любом случае, я должен был думать не о Мустанге, а о том, как хорошо сдать литературу и... труд. Вот кто, спрашивается, придумал учить детей строгать табуреты?! Литературу-то я бы сдал, там все относительно просто: прочитал, проанализировал, рассказал. Но вот где взять табуретку я даже предположить не мог, а о том, что ее пришлось бы делать самому, даже речи не шло. Нет, и все. Я решил, что с табуретом разберусь позже, а пока мне нужно было вынести долгий и мучительный опрос по скучным текстам великих классиков!.. Спасибо Рою, из-за него я столько всего прочитал в больнице, что мог не волноваться за результаты опроса. Когда я вышел из школы, меня встретил Рик. — Танцуй, Элрик, — сказал друг с гаденькой ухмылочкой, — я знаю, где достать табуретки! Я не любил участвовать в его авантюрах, но выбора у меня не было...* * *
Когда я сел в электричку, понял, что окружающая обстановка меня сильно угнетает. Это был третий раз, когда я ехал на подобном транспорте. Видимо, в первые два я был настолько погружен в свои мысли, что не замечал ничего вокруг, да и я был не один... Мне нужно было ехать еще примерно два часа, а я даже не знал, на что переключиться, сидел и смотрел в окно, стараясь не замечать других пассажиров. По-прошествии двух часов я вышел на нужной станции и огляделся вокруг. Кроме копошащихся людей, желающих побыстрее покинуть платформу, я ничего не увидел. Поэтому, руководствуясь стадным чувством, пошел за ними. Я поднялся на крытый переход, который в конце разветвлялся в две стороны, и сбавил шаг, так как совершенно не знал, куда идти. Своей медленной походкой я мешал спешащим прохожим, которые посылали мне недовольные возгласы. Я с детства не люблю, когда на меня кричат, в нашей семье принято обсуждать все цивилизованно, поэтому с непривычки в душе начала разрастаться паника. Я чувствовал себя загнанной овцой. У самой развилки, когда я уже собирался повернуть на право, меня кто-то схватил за локоть и потащил в другую сторону со словами: — Куда собрался? Даже не передать, что я почувствовал в тот момент, моя паника переросла во вселенский ужас! Правда, ненадолго. Конечно, не трудно догадаться, кому я понадобился в этом городе, но тогда я был сильно напуган, и, когда увидел Роя, не удержался, крепко обнял его и четко выговорил: — Я больше никогда никуда один не поеду. Мужчина засмеялся и обнял меня в ответ. — Элрик, а тебя не учили предупреждать, что подъезжаешь? Ну, или хотя бы телефон не отключать? Скажи спасибо, что я такой проницательный, — сказал он, выпуская меня из объятий. — Во-первых, — возмущенно начал я, но подумав, виновато пробубнил, — нет, не учили... А после продолжил возмущаться: — Во-вторых, я ничего не отключал, а в-третьих, я знаю, что мама утром тебе отправила сообщение, со временем электрички, на которой я приеду. Так что не надо тут геройствовать! Проницательный он, как же! — Успокоился? — с улыбкой спросил мужчина. — Да. — Тогда пошли, или мы так и будем в переходе стоять? У Роя явно было хорошее настроение в отличие от меня. Когда мы вышли на дорогу, Рой спросил, смеясь глазами: — Какой-то ты нервный сегодня, тяжелый день? — Угу, — пробурчал я, — посмотрел бы я на тебя, если бы ты два часа трясся в душной электричке, а потом в совершенно незнакомом месте в толпе незнакомого народа пытался выискать неприметного человека. — Не хочу тебя расстраивать, но именно этим я сегодня и занимался: сначала два часа ехал на метро до этого вокзала, на котором никогда в жизни не был, а потом выискивал в толпе одного мелкого мальчишку, — гордо выдал мужчина, — признай, ты совершенно не приспособлен для самостоятельной жизни. — Да сколько раз повторять, что я не мелкий?! — разгневано, начал я. — Ты меня всего на голову выше. — На полторы, — поправил он, — ладно, проехали. — Подожди, не проехали, мне показалось, или мне сейчас опять два часа в электричке трястись?! — Именно! — усмехнулся мужчина. — И не просто в электричке, а в тесном вагончике, в котором даже яблоку негде упасть, не то, что твоей уставшей тушке, так что будешь два часа трястись стоя. — А по-другому никак? — Можно на такси, но с учетом пробок дома мы будем завтра, — уверено заявил мужчина. — Пошли пешком, — глупо, но мне было больше нечего сказать. — Ты знаешь куда? Я — нет, — спокойно ответил Рой. — Если хочешь, можем немного посидеть где-нибудь. — Нет, чем быстрее мы приедем, тем быстрее я отдохну по-нормальному. Куда идти?* * *
Оказалось, что от метро до квартиры Роя топать еще добрых двадцать минут, но Рой утверждал, что если бы я не так медленно плелся, нам бы хватило и десяти. Дом его оказался здоровенной многоэтажкой, и у меня сразу возникло предположение: — Дай угадаю, — начал я, — ты живешь на последнем этаже, и лифт не работает. — Не угадал, — усмехнулся мужчина, и добавил после долгой паузы, — не на последнем... — То есть лифт не работает?! — Да работает, работает, пошли, — сказал мужчина и быстро поднялся по ступенькам. — Ммм, — вымучено протянул я. — Понеси меня. И он понес. Спустился, взял меня на руки и понес. — Я же пошутил, отпусти! Я пытался выбраться из его захвата, но все мои попытки заканчивались провалом. — Что о тебе соседи подумают?! — выдал я последний аргумент. — Соседи уже давно все поняли... — тихо произнес он. — В смысле? — В смысле, молчи и наслаждайся моим великодушием. Жил Мустанг на четырнадцатом этаже в трехкомнатной квартире... Когда он писал: "И для тебя найдется уголок", я думал, что мне выделят маленький диванчик, а не целую комнату. — Все для вас, мой друг, — улыбнулся мужчина, — можешь спать, сколько влезет. — Офигеть! У меня даже дома кровать меньше! — восхитился я. — Один вопрос меня волнует, раз у тебя столько денег, что ты можешь позволить себе такую квартиру, что ж ты тогда лежал в бюджетной больнице? — Если ты думаешь, что я миллионер, то сильно ошибаешься, — спокойно ответил мужчина. — Я, как и все люди, живу от зарплаты к зарплате, только я в отличие от многих умею экономить. — Научи меня так же! — все еще прибывая в шоке, попросил я. — Хотя... мне это уже не понадобится... — грустно добавил я. — Эд, — произнес он, приобняв меня за плечи, — все будет хорошо, я тебе обещаю. Конечно, эти слова не сильно утешали, но мне и их хватило, чтоб перестать думать о плохом. — Можно мне в душ? — поинтересовался я. Рой бросил на меня странный взгляд, мол, что это ты там собрался делать? — Да все хорошо, — успокоил его я, — просто я весь мокрый, грязный и уставший. Хочу в душ. — Тогда вперед, — улыбнулся он. После душа я сразу забрался на свое царское ложе и быстро уснул. Пусть это неуважительно по отношению к Рою, но у меня просто не было больше сил.* * *
Как оказалось, насчет отпуска Рой немного соврал. Я приехал к нему почти на все лето, а взять отпуск на три месяца он не мог. Поэтому первые две недели проживания у Мустанга я провел в кровати. Ну а что мне еще делать одному в чужой квартире? Я даже не мог пойти погулять, ведь города я совсем не знал... Максимум, что я мог сделать, — это дойти до мусоропровода и выкинуть мусор. Конечно, мы с Роем продолжали переписываться, но мне не хватало живого общения. Я иногда звонил другу и даже маме, но это не могло заменить его. Я начал замечать, что не могу без него... Ближе к концу июня Рой, наконец, взял отпускные. И тут началось... Как только после работы он переступил порог квартиры, заявил: "Я покинул пост не для того, чтобы отлеживаться дома. Собирайся, мы идем на каток". И так каждый день: театры, кино, музеи, парки, боулинг, бассейн, ролики, экскурсии по городу, да куча всего! Домой мы приходили часов в двенадцать, а ели в ближайшем кафе. Причем это "ближайшее" кафе, всегда было разным, ибо мы одно и то же место два раза не проходили. Я бы никогда не подумал, что в одном городе можно найти так много развлечений. Больше всего запомнился поход в бассейн. Конечно, а как он мог не запомниться, если я плавать не умею, а эта вечно усмехающаяся сволочь сразу скинула меня в воду? Там, конечно, было относительно мелко, мне по подбородок, но я же не знал этого, когда бултыхнулся в воду! Рой потом для приличия долго извинялся, но я же видел, что у него в глазах черти пляшут. Чтобы я не дулся, Рой решил меня наконец нормально покормить. А нормально в моем понимании — это дома. Ну не люблю я есть там, где не могу точно убедиться: из свежих продуктов приготовлено блюдо или нет. Через пару недель я устал от таких насыщенных дней. Не спорю, что это были мои самые лучшие каникулы, но я все же не привык к такой жизни, поэтому попросил мужчину сбавить обороты. Моя просьба не была проигнорирована, и весь следующий день я отсыпался. Проснулся я от сильного приступа кашля, меня просто пополам сгибало. Я крепко прижал ладонь ко рту и беспомощно свернулся клубком, ведь от меня совершенно ничего не зависело. У меня даже не было времени вдохнуть между очередной вспышкой кашля, казалось, что еще минута, и я просто задохнусь, но внезапно все прекратилось. Как раз в этот момент в комнату вошел Рой. — Эд, у тебя все хорошо? — обеспокоено спросил мужчина. Я не очень опытен в этих делах, но Рой, увидев меня, сразу понял, что произошло. Я лежал, судорожно глотал воздух, и мелко подрагивал от страха. Мужчина подошел ко мне и осторожно погладил по плечу. — Малыш, все уже закончилось, успокойся, — ласково говорил Рой. Когда резкая потребность в кислороде прошла, я неосмысленно посмотрел на мужчину. Потом ощутил, как по ладони что-то стекает и перевел взгляд на нее. Кровь. На моем лице тут же отразилась паника, а тело начала сотрясать крупная дрожь. — Тшш, успокойся, — заботливо прошептал Рой, — так бывает, малыш. Он осторожно помог мне сесть, потом мягко обнял за плечи и потянул вверх. — Ну же, поднимайся. Я послушно встал. — Вот так, идем. Я совершенно не соображал, что происходит, как будто страх занял все мое сознание... Рой отвел меня в ванную, ополоснул мои руки теплой водой и попросил прополоскать рот. Я действовал на автомате, как кукла, не раздумывая выполняющая приказы. Он протянул мне полотенце, и прежде чем вытереть лицо я долго пытался понять, что от меня требуется. После ванной Рой повел меня в комнату, но увидев в приоткрытую дверь следы крови на кровати, я резко остановился и протестующе замотал головой, даже слезы выступили. — Что такое? — спросил Рой с ноткой понимания. — Не хочешь туда? Я согласно закивал, вытирая слезы. — Ляжешь со мной? Я лишь снова кивнул. Рой отвел меня к себе, уложил в кровать и повернулся к двери. Я резко вцепился в его руку и прошептал: — Не уходи... — Я сейчас приду, малыш, не бойся. Договорились? Я посмотрел ему в глаза и доверчиво согласился. Когда мужчина вернулся я уже практически пришел в себя и сидел в постели, низко опустив голову. Мне стало жутко стыдно за свое поведение. — Прости за это... — неуверенно начал я, — я просто... Рой... — Ничего, малыш, все нормально, ложись спать, — сказал Рой и тепло улыбнулся. — А ты? — И я. Мужчина достал второе одеяло, лег рядом и с нежностью посмотрел мне в глаза. Я немного помялся, просунул ладонь к нему под одеяло и несмело прошептал: — Можно?.. Он улыбнулся и приподняв кончик одеяла, позволил мне забраться к себе. Когда я прижался к мужчине, он накрыл меня одеялом, погасил свет, еле ощутимо поцеловал меня в макушку и тихо прошептал: — Я люблю тебя, малыш. — И я... я тоже люблю... тебя... — смущенно пробормотал я, проваливаясь в царство снов.* * *
На следующий день я проснулся в обнимку с разглядывающим меня мужчиной. Эта ситуация сильно меня смущала, и Рой только подлил масла в огонь своим утренним поцелуем. Оказалось, мужчине просто нравилась моя покрасневшая мордашка, и через три дня наших отношений мне начало казаться, что смущение — это мое естественное состояние. Конечно, со временем я привык ко всему... этому. Постоянно находиться в атмосфере вселенской любви и нежности было довольно сложно, но... чертовски приятно. Я постоянно был с ним рядом, мне хотелось вечно нежиться в его объятиях, вдыхать его запах, слышать такой приятный и родной голос. Но иногда даже мне казалось, что это перебор... Однажды, когда я спросил у него, не надоел ли я ему со своими обнимашками, он добродушно рассмеялся и сказал: "Какой же ты у меня еще маленький". Жизнь шла тихо и размеренно, но каждый день не был похож на предыдущий. По утрам, Рой иногда будил меня, иногда дожидался, иногда уходил в магазин, пока я сплю, а еще он мог схватить меня в охапку и не выпускать, игнорируя все мои выкрики, даже если мне было очень надо, он не сдавался до тех пор, пока я не пну его, куда следует. Днем мы часто куда-то ходили, а я все никак не мог понять, откуда здесь столько культурных (и не очень) центров. По вечерам мы обычно были дома: Рой готовил ужин, ведь, как я уже говорил, есть вне дома я не люблю, а я занимался всякой ерундой. Единственное, что оставалось неизменным, — это время перед сном. Как только мы оба оказывались в постели, он начинал меня тискать. Да-да именно тискать, как котенка. Он мог почесать меня за ухом, погладить, часто щекотал, целовал, иногда даже покусывал. Все это было так невинно, как будто отец играет со своим ребенком, но однажды это переросло в нечто большее. Все началось как обычно: щекотка, поцелуи, но потом он погасил свет и начал играть со мной совсем по-взрослому. Это была самая незабываемая ночь в моей жизни... Мне казалось, что моя жизнь, наконец, стала раем, но иногда у меня все же случались приступы, и чем больше проходило времени, тем чаще это происходило. К тому моменту, когда нужно было ехать домой, я совсем расклеился. Да и мне совершенно не хотелось возвращаться, я уже привык считать домом его квартиру. Я все надеялся, что произойдет какое-нибудь чудо и ехать никуда не придется. Как гласит китайская мудрость, нужно быть осторожным со своими желаниями, ведь они имеют свойство сбываться. Я вот был не осторожен, и "чудо" все-таки случилось. Как только мы собрались идти на вокзал, у меня начался сильный приступ. Прошло пять минут, десять, а мне все не становилось легче. Рой вызвал скорую, и меня увезли в больницу. В больницу, из которой меня выписали чуть больше полугода назад, а ведь именно этот срок давали мне врачи... С Роем я как-то забыл об этих числах. Почему-то я думал, что мой рай будет длиться вечно, но как известно, все хорошее имеет свойство рано или поздно кончаться. Я лежал в реанимации, окруженный кучей пищащих приборов, которые действовали мне на нервы. Рой сидел на стуле напротив и держал меня за руку, он уже позвонил маме, которая в срочном порядке помчалась в столицу, чтобы попрощаться с сыном. В том, что мне осталось совсем немного, не сомневался даже я. Как ни странно мне не было страшно или грустно. Все дело в том, что сидящий напротив мужчина смотрел на меня так, словно ничего страшного не происходит, словно он знает, что скоро мы снова будем вместе. Рой все так же нежно улыбался, и поглаживал мою ладонь большим пальцем. Когда в палату залетела мама, писк приборов усилился, мне стало тяжело дышать, но я собрал последние силы и сказал ей: — Прощай, мама. Мои глаза закрылись, а писк превратился в один сплошной противный звук, который к своему удивлению я все еще слышал. Я видел, как мама плачет, прижимаясь к моему телу, как подоспевшие врачи дают ей успокоительное. И я видел Роя, который смотрел прямо на меня. Нет, не на мое тело, а... в ту точку, откуда я наблюдал за происходящим. Потом он поднялся, не отрывая от меня взгляда, и прошептал: — Мы еще встретимся малыш, не забывай... я люблю тебя. — И я тебя, — ответил я, и, кажется, он меня услышал. Потом все пространство накрыло белым туманом, как тогда, когда в операционной на меня надели маску. В тот раз, очнувшись, я увидел Роя и моя жизнь изменилась. Изменится ли что-то сейчас, когда моя жизнь уже закончилась?..Эпилог
Устремив свой взгляд вверх, на чистое голубое небо, я сразу же зажмурился от ослепляющего глаза солнца. Чтобы хоть как-то защититься от палящих лучей, пришлось выставить руку против солнечного диска. Наверное, нет ничего прекраснее теплого июльского дня. Только сейчас, сидя на скамейке парка перед домом, я понял, как рад, что продолжаю жить. Я верю, что наступит день, когда мы встретимся вновь. Ведь он обещал... С момента тех событий прошел уже год. Тогда, я проснулся в чужой кровати и долго не мог понять, что произошло. Окружающая обстановка показалась мне очень знакомой. Это была его комната. Однако, когда я вышел за ее пределы, то не узнал ничего. Оглядев все незнакомое пространство, я подошел к окну в самой большой комнате и заглянул за прозрачную преграду. За окном стояла такая же замечательная погода: светило солнце, по небу медленно плыли облака, а на высоких раскидистых деревьях пели птицы. Я вернулся в комнату, нашел в шкафу свою одежду, собрался и покинул квартиру. В подъезде я поздоровался с одной пожилой женщиной, а она заговорила со мной, как с давно знакомым человеком. Я набрался смелости, и попросил ее рассказать о себе. Она сильно удивилась, но не проигнорировала мою просьбу, а пригласила к себе на чай. Мы долго с ней разговаривали, она рассказала мне о том, кем я являюсь, а я в свою очередь рассказал ей обо всем произошедшем со мной. Рассказал все, во всех подробностях. Она, хоть и была пожилым человеком, приняла мою историю и пожелала удачи. Сейчас я живу в той квартире, много общаюсь со своей пожилой соседкой и ее внучкой, которые стали для меня семьей. Я счастлив, но постоянно думаю о нем, хотя даже не знаю, существует ли он на самом деле... Я до сих пор не могу понять, было ли все произошедшее со мной сном, или я действительно умер, а моя жизнь началась сначала. Я так часто об этом задумывался, что совсем потерял интерес к этому вопросу. А какая вообще разница? Я живу, и этого достаточно. Думаю, пора идти домой, если я просижу на час больше, ничего не изменится. Я встал с лавочки и повернул в сторону дома. В один момент разум покинул меня, я перестал дышать. Нет. Этого не может быть. Рой. Нас разделяет всего несколько метров и я, ничего не соображая, преодолел их в считанные секунды. Следуя какому-то неведомому порыву, я крепко обнял мужчину, вцепляясь пальцами в его футболку на спине. Он обнял меня в ответ. Я почувствовал исходящее от него тепло, а значит это не мираж. — Теплый, — сказал я вслух. — Я же обещал, — с нежностью произносит он. — Это не сон? — спросил я, глотая слезы. Он поцеловал меня в макушку, и все сомнения развеялись. Он здесь, он пришел ко мне. В этот момент я понял, что цена моей жизни — моя смерть. Я умер, чтобы жить. Жить с тобой, Рой...The End