fire

перед глазами пламя, полыхающее так ярко, что хочется зажмуриться (до бабочек перед глазами). красный цвет — цвет воинственный, наверное, цвет революции, крови, которая выступает на румяной коже от колких шипов роз (тоже красных, таких красивых и... отвратительных в своей красоте). цвет сока сицилийских апельсинов, который неприятно щиплет ранки на губах; цвет пожара; цвет апокалипсиса. — знаешь, — взгляд, что, по ощущениям, длится не секунды и не минуты, а целую вечность. взгляд, по которому всё уже ясно. точно, достоверно, без сомнений. взгляд, от которого внутри что-то переворачивается, — я хотела бы тебя нарисовать. и когда-нибудь обязательно. после этого «обязательно» слова липнут к стенкам горла, застревают в нём целыми комками, мешают и удивляют своей несуразностью — мнимой, конечно. «я хотела бы тебя нарисовать» — читай как «я тебя люблю» или как «хочу, чтобы ты осталась со мной. надолго». но явно не просто так. и взгляд на деле — подсказка: читай между строк! читай между строк: художница влюбилась. как говорят в народе: по уши (оттого они краснеют?). и кто угодно может сказать, что всё это неправильно, что не имеет права на существование подобное чувство, что... да что угодно. факт останется фактом, что бы себе кто-либо не представил. — а я бы хотела написать о тебе, — кивок в ответ. и руки переплетаются в каком-то странном, неясном порыве. — тёплые, — да, правда, стоит действовать так, будто сердце не собралось выпрыгнуть из груди, будто тело не прошибло током. всё нормально! всё вполне окей! — руки, которые хочется держать. на каком-нибудь балу, где все такие чудесные. тебе бы там самое место. ты бы пошла со мной на бал, если бы я пригласила? — тогда бы ты мне предложила руку, которую я бы, честно, никогда больше не отпустила. но мои руки уже в твоих, так что ответ очевиден. перед глазами пламя, полыхающее так ярко, что, кажется, скоро проберётся и в самое сердце. красный — цвет рубашки, предназначенной будто для бала, на котором (самая изящная) пара кружилась бы в танце; и цвет приглашения на этот самый бал, наверняка (смущения, доброй неловкости и всепоглощающей любви). цвет её губ, на которые не смотреть попросту не выходит. — а если бы ты умела целоваться, ты бы меня поцеловала? — вопрос поэтичный, как и вся она. думается, не ей надо писать, а о ней. но для неё уготовано нечто более прекрасное: творения, выведенные старательно на бумаге, с точными чертами (и такие красивые, что диву даёшься. за один такой рисунок можно отдать жизнь). и, не дожидаясь ответа, — я бы... обязательно. после этого «обязательно» становится трудно дышать, а сердце отбивает такой ритм, что любая песня позавидовала бы. щёки пылают румянцем. читай между строк: поэтесса влюбилась. — ты ведь знаешь, что я бы... ответ очевиден. красный — цвет любви и апокалипсиса (такого родного и совсем не страшного). цвет взгляда на неё, при котором замирает сердце, а в голове слова складываются не в предложения и не в строчки — в картинки, яркие-яркие, ослепительные, словно само солнце (словно она). её хочется обнимать, держать крепко за руки и смотреть в глаза (в эти чудесные глаза, в которых целая вселенная), наблюдать за каждой эмоцией, и, безусловно, радовать. её улыбка — самое ценное, что может существовать. сама она — настоящее чудо. диву даёшься. и за такую неё не жаль отдать жизнь. но гораздо лучше отдать не жизнь, а всю любовь — ей, ей, только ей. самой чудесной девушке во всей вселенной.