числа;

Эдди семь лет. Его рост небольшой, даже для мальчика его возраста. У него, как и у других детей, пухлые щеки, и он, как остальные дети, обожает сладкое. На прогулке мама покупает ему мороженое. Он ест медленно, чтобы не заболеть. — Кетти, ты не получишь никакого мороженого! Ты хочешь стать толстой, чтобы тебя никто никогда не любил? Эдди наблюдает, как женщина кричит на плачущую дочь, затем смотрит на мороженое в своих руках. Оно начало таять и каплями стекать по его пальцам. — Мам, почему той девочке нельзя мороженое, а мне можно? — интересуется он. — Я же тоже могу стать толстым. — Потому что она девочка, а ты — нет. Мальчики не должны волноваться о таких вещах, — отвечает его мама. Эдди не понимает, в чем разница, но продолжает есть мороженое. Мама говорит, что ему не стоит волноваться, а он всегда ее слушает. - Эдди десять. Он уже в четвертом классе и считает себя взрослым, несмотря на все еще детский вид. Он умеет считать до тысячи и делит в столбик лучше всех в классе; учителя называют его способным. Эдди думает, что это что-то вроде синонима к слову взрослый. Они с мамой только что поужинали и теперь сидят на диване в гостиной. Мама вяжет носки — подарок тете Беатрис на Рождество, Эдди же без интереса смотрит телевизор. Там идет фильм, очень странный. Эдди не понимает, о чем он. На экране постоянно показывают болезненно худую девочку. Рядом с ней часто плачет женщина, наверное, ее мама. Девочка почему-то отказывается от еды, она то и дело отодвигает от себя тарелки. Ее называют больной. Но у нее нет кашля или насморка, поэтому Эдди еще больше запутывается. Девочку кладут в больницу; у нее руки все в синяках от уколов, и она такая худая. Эдди хочется расплакаться. Он не понимает, что с ней, но ему ее жаль. — Мам, а почему эта девочка отказывается есть? — У нее анорексия — это болезнь, когда кто-то очень сильно хочет быть худым. — Я могу ей заразиться? — испуганно спрашивает Эдди. Он не хочет ложиться в больницу — там неприятно пахнет, а медсестры обычно очень злые. К тому же, Эдди ненавидит уколы. — Конечно нет, глупый, — мама улыбается, — это бывает только у девочек. Тебе не стоит о таком беспокоиться, дорогой. Эдди расслабляется. Он думает, что ему повезло родиться мальчиком. - Эдди двенадцать. У него все те же пухлые щеки, и за прошедшие годы вырос он тоже не сильно. У них урок биологии, и проходят они правильное питание. Эдди сидит за третьей партой, смотрит на доску. Учительница, мисс Браун, пишет там что-то о здоровом питании. Он осматривает класс. Никто из мальчиков не слушает: одни играют в морской бой, другие пытаются сделать летающие самолетики, чтобы швыряться ими на перерыве, кто-то спит. Девочки же все без исключения не отводят глаз от доски, большинство из них даже что-то записывают. Эдди начинает писать тоже, но его сосед по парте, Колин, пихает его локтем в бок. — Ты чего, Эдди, это же для девчонок пишут. Эдди медленно откладывает ручку. Мальчики не должны о таком волноваться, — напоминает он себе. - Эдди четырнадцать. Все его друзья уже выше его. На их лицах нет детской пухлости, выглядят они по-взрослому и пытаются вести себя так же. У Эдди же по-прежнему чересчур высокий голос и пухлые щеки, которые его мама называет здоровыми. Ричи зовет Эдди ребенком, Беверли постоянно щипает за щеку, словно она его бабушка, учителя говорят, что он очаровательный, милый мальчик. Девчонки на него даже не смотрят. Эдди это не волнует, а, оказывается, должно. Так говорит Ричи. Он, на самом деле, многое говорит, Эдди обычно не слушает, но в этот раз все с ним согласились, даже Билл, а он для Эдди был авторитетом. Эдди должно это волновать. Он убеждает себя, что его это волнует. Эдди идет в библиотеку, среди бесконечных стеллажей ищет книги о том, как понравиться девочкам. Их не так много, Эдди берет все, что есть, садится за стол и погружается в чтение. Первым делом говорят о внешности: стиле одежды, укладке волос. Эдди это не интересно. Его глаза останавливаются на другом: разделе о фигуре. «Если у тебя модная стрижка, одеваешься ты согласно всем пискам моды, а представительницы прекрасного пола все еще игнорируют тебя, возможно, дело в физической форме. Как давно ты вставал на весы? Или ходил в зал, на тренировку? Если хочешь, чтобы девушки наконец заметили тебя, держи себя в форме!» Дома Эдди долго смотрит на себя в зеркало. Трогает щеки, ключицы, которых почти не видно, рассматривает выпирающий живот. Похудеть немного не помешает, — твердо решает он и на следующий день отказывается от завтрака. - Эдди пятнадцать. У него теперь есть свои правила, он следует им уже год. Эдди не завтракает, не ест сладкого, не пьет ничего, кроме воды и несладкого чая. Его рацион — это овощи и фрукты, немного мяса и рыбы. Он все взвешивает, ведет дневник питания, не ест, если не высчитал калорийность. Мама в восторге: она говорит, что Эдди молодец, что у него хорошая сила воли. Эдди приятно, ведь он действительно старается. Сначала Эдди было сложно. Бывали дни, когда он проходил мимо магазина с мороженым, стоял у витрины и подолгу смотрел на разнообразие вкусов. Он думал: от одной порции ничего не случится. А потом ловил свое отражение в витрине: похудевшие, но все еще немного пухлые щеки, выпирающий из-под футболки живот, ноги, которые выглядели бы лучше, сбрось он пару килограмм. Эдди решительно отворачивается. Он обещает себе: еще несколько килограмм — и он сможет съесть любое мороженое, какое захочет. На следующий день Беверли долго смотрит на него, а потом вдруг говорит: «Ты похудел! Выглядишь отлично». Эдди ничего не ел с утра, но его желудок все равно наполняется теплотой от этих слов. Он вспоминает о том, как отказался от мороженого вчера. Эдди гордится. Он улыбается и отвечает: «Спасибо». - Эдди шестнадцать. У него появились скулы, живот теперь почти плоский; на весах цифра, которой он так долго ждал, из-за которой так упорно работал. Эдди должен чувствовать гордость, он смог! Вот только он смотрит на себя в зеркало, как тогда, два года назад, и не видит разницы. Эдди дергает себя за щеки, задирает футболку, чтобы осмотреть живот. «Что не так? — спрашивает сам у себя. — Почему я такой толстый?» Эдди хочется расплакаться. Он резко опускает футболку, отворачивается. Ему противно. Он выходит из дома, идет к тому самому магазину с мороженым, покупает себе три порции ванильного и съедает их до последней капли. Дома он ест тоже: макароны, лазанью и что-то еще, Эдди ничего перед собой не видит, кроме цифры на весах и собственного безобразного отражения в зеркале. Когда он наконец приходит в себя, перед ним полупустая тарелка лазаньи. Эдди тошнит. Ему хочется распороть желудок, вытащить оттуда всю ту еду, выблевать ее, сделать все, чтобы избавиться от этого ощущения наполненности. Зачем он это сделал? Эдди шестнадцать, когда он понимает, что где-то допустил ошибку. - Эдди семнадцать, и его жизнь скроена из чисел. Они везде и всегда рядом, постоянно в его голове. Эдди сидит в столовой. У каждого из его друзей на подносе что-то есть, у Эдди же с собой только бутылка воды. Эдди смотрит, как они едят, наблюдает, как кладут числа еду в рот. Особенно долго он наблюдает за Беверли. Она единственная девушка в компании, и на ее тарелке шестьсот калорий. Эдди смотрит, как она ест. Беверли девушка. Она должна думать о своей фигуре, беспокоиться о том, что и сколько ест, но она выглядит расслабленно и спокойно, она не взвешивает еду, не записывает ничего в блокнот. Она счастлива. Эдди хочется предупредить: «Ты потолстеешь, Беверли!», но он вспоминает девочку из фильма, ее впалые щеки и торчащие ребра, то, как она отодвигала тарелки, звук, которым это сопровождалось. Эдди постоянно слышит его в своем доме. Он смотрит, как его подруга ест, и держит рот на замке. - Эдди все еще семнадцать. Его вес ниже того, к которому он стремился изначально. Он смотрит в зеркало и видит один только жир. Он обещает себе: «Еще несколько килограмм и я остановлюсь». С каждым разом в это верится все меньше. Он в кафе с друзьями. Они едят бургеры. Эдди взял себе салат. «У меня болит желудок», — объяснил он. Им весело: Ричи и Беверли кидаются друг в друга картошкой фри, Билл пытается их успокоить, пока Стэн крадет картошку с его подноса. Эдди весело, он смеется вместе со всеми, пока Беверли не спрашивает. — Эдди, почему ты не ешь? Рука Эдди, в которой он держит вилку, ковыряясь ей в салате, застывает. Беверли права — Эдди ничего не съел. Салат был заправлен растительным маслом, оно калорийное, а значит в красном списке Эдди; к тому же, в салат добавили соль, а она, Эдди давно выучил, задерживает воду в организме. Всего этого он Беверли сказать не может. «Я буду звучать, как сумасшедший», — думает он. Поэтому улыбается, пожимает плечами и отвечает: — Я не голоден. И это даже почти ощущается, как правда. - Эдди восемнадцать, и ему кажется, что от лжи у него скоро начнут гнить зубы. Он врет постоянно. Хронически. И всем. Он говорит маме, что поел в школе, друзьям — что плотно позавтракал. Они все замечают и начинают подозревать. Эдди видит, как взволнованно заламывает руки мама, когда он отказывается от завтрака. Она смотрит на висящую на нем, как на вешалке, кофту, которая раньше была подходящего размера; ее глаза наполнены страхом. Друзья на каждом обеде наперебой предлагают ему свою еду. В их движениях нервозность, они смотрят на выпирающие ключицы Эдди, их страх почти осязаем. Иногда Эдди соглашается, и тогда облегчение, проступившее на их лицах, невозможно не заметить. Он делает это просто, чтобы отвести подозрения. Обычно с ним делится Бен: у него с собой тосты с авокадо, и это двести одиннадцать калорий, но Эдди все равно ест. Так он убеждает не столько друзей, сколько себя, что у него нет никаких проблем с питанием. О таком волнуются только девочки, не мальчики. Они — никогда. У Эдди все в порядке; он уверен, что в любой момент сможет все это прекратить. - Эдди все еще восемнадцать, когда он впервые теряет сознание. Это как не помнить, как упал, и не помнить, как приземлился. Он очнулся в медпункте, над ним склонились медсестра и взволнованный Билл. Билл вызывается проводить Эдди до дома. Они всю дорогу молчат, между ними небольшое расстояние — оно набито страхом и опасениями, как пуховое одеяло. Эдди может чувствовать взволнованные взгляды, которые Билл на него бросает. Он ничего не спрашивает, никакого так приевшегося «Эдди, ты сегодня ел?», за что Эдди ему благодарен — у него вранье и так разъедает внутренности. - — Эдс, ты чего не ешь? — спрашивает Ричи. Они в парке, сидят на траве. Это импровизированный пикник, Ричи даже пончиков притащил. Эдди не хотел идти, он теперь редко проводит время с друзьями. Где они, там еда, а Эдди не может постоянно отказываться — это вызывает подозрения. Но и дома оставаться невыносимо. Его дом наполнен страхом; он везде — в стенах, под полом, в самом его фундаменте. Эдди смотрит на протянутый Ричи пончик — с шоколадной глазурью. Он мысленно рассчитывает примерную калорийность — где-то триста пятьдесят. «Слишком много!» — панически кричит голос в голове. Эдди с утра ничего не ел. Вчера он опять сорвался, наелся до тошноты, поэтому сегодняшний день должен быть наказанием. Он смотрит на Ричи. Ричи улыбается, но улыбка фальшивая — в ней один лишь страх, во всех его чертах волнение, рука с этим дурацким пончиком подрагивает. Все неудачники наблюдают за ними, и Эдди сдается. Он берет у Ричи пончик и, не дав голосу в голове вновь закричать, откусывает. Черты волнения не исчезают с лица Ричи, но он заметно расслабляется и дарит Эдди в этот раз искреннюю улыбку. - В детстве Эдди интересовался космосом. Ему особенно нравились черные дыры. Мама даже как-то подарила ему большую энциклопедию о них: с красочными картинками и гладкими страницами. Эдди помнит, как завороженно смотрел на рисунок черной дыры, какой страх и восхищение тогда испытывал. Как читал, что черные дыры — как пылесосы, поглощают все, даже свет. Сейчас ему кажется, что у него внутри своя персональная черная дыра. Он ест, ест, ест. Пытается ее заполнить. Эдди восемнадцать, когда он впервые вызывает рвоту. Это противно — он чувствует себя грязным. У Эдди слезы текут сами по себе, слюна стекает по пальцам, пока он давит ими себе на язык. У него ничего не получается. Почему у него ничего не получается?! Эдди даже не помнит, сколько он съел. Судя по боли в желудке — больше, чем обычно. При этом он все равно чувствует себя пустым. У него перед глазами вся та еда, что он съел, пытаясь заполнить пустоту, почувствовать хоть что-то, убедить себя, что вот он, в порядке. Он не сходит с ума. У него все под контролем. А теперь он задыхается, голоса в голове наперебой орут. Все, о чем он может думать, это еда еда еда. Эдди отползает от унитаза, его трясет. Он обнимает колени, поджимает их к груди, чтобы понизить боль. Он пытается дышать. Вдох-выдох. Тебе не следовало это есть. Вдох. Почему ты просто не можешь перестать есть?! — Эдди? Это Ричи. Он стоит в дверном проеме: на лице шок напополам с волнением. Эдди тут же вытирает рот рукавом, опираясь на стену рукой, пытается встать, но ноги дрожат, и он падает обратно. Но Ричи на него не смотрит: его взгляд направлен на унитаз, в котором все еще осталась та часть еды, от которой Эдди удалось избавиться. Эдди стонет, то ли от стыда, то ли от боли в животе, и Ричи моргает, один раз, другой, словно просыпается ото сна. Он бросается к Эдди и помогает встать. Ричи ведет Эдди куда-то, наверное, к кровати, но Эдди это не волнует, у него перед глазами лицо Ричи; его взгляд, когда он увидел, что Эдди сделал. — Я… меня стошнило. Съел что-то не то, — бормочет Эдди. Ричи ему не верит, это ясно по тому, как усиливается хватка на боку Эдди. Его пальцы больно впиваются в выпирающие ребра, от чего Эдди вздрагивает. Спустя мгновение Эдди оказывается на кровати и против своей воли почти мгновенно засыпает. Просыпается он уже утром, и Ричи рядом нет. У Эдди болит живот, он едва стоит на ногах, его все еще мутит. Он все равно идет в школу. В основном из страха, что наполненность желудка не остановит его, и он съест еще. Чёрные дыры всегда голодны. - Эдди восемнадцать, и он чувствует себя пустым. - Он сидит в школьной столовой. Не встает в очередь с остальными, а ждет, пока его друзья возьмут себе еды. Рядом с ним только бутылка воды. Его друзья ни о чем не спрашивают, они даже внимания не обращают. Только Ричи, он сегодня выглядит по-другому. Эдди избегал его все утро. Он надеялся, что Ричи забудет о том, что видел, что они сделают вид, будто ничего не было. Вот только Ричи этого делать не собирался — он весь обед пристально наблюдал за Эдди, глазами прожигал в нем дыру. — Эдди, почему ты ничего не ешь? У него на лице злость напополам с волнением, голос напряжен. Он даже не пытается улыбаться. Разговоры за столом сразу же стихают. Билл смотрит на Эдди, потом на Ричи и открывает рот, но Эдди не дает ему шанса. — Ты же знаешь, Ричи, — Эдди пытается расслабленно улыбнуться, но на деле он выглядит так, будто ему защемило лицевой нерв. Эдди уже и не помнит, когда в последний раз его улыбка была искренней. — Я не люблю есть на людях. — Мы твои друзья, — припечатывает Ричи. — Я на эту хрень не куплюсь. Почему ты ничего не ешь, Эдди? — Я не голоден. — Ты не ел несколько часов, как ты можешь быть не голоден? — Ричи, — вмешивается Беверли, — он же сказал тебе, что не голоден. Чего ты привязался? Ричи даже не смотрит на нее: он не отводит взгляда от Эдди. У него сжата челюсть и в глазах выражение, которое Эдди никогда прежде у него не видел. — Я просто хочу, чтобы он что-нибудь съел. — А я просто хочу, чтобы ты отстал от меня, — отвечает Эдди. Он не ждет ответа Ричи, просто встает и уходит. Даже выйдя из школы, он все еще чувствует прожигающий его затылок взгляд. Дома Эдди долго смотрит на себя в зеркало. Он вспоминает девочку из того фильма, ее впалые щеки, тонкие волосы и безжизненный взгляд. «Такое бывает только у девочек, — сказала тогда его мама. — Только они могут этим заразиться». Эдди смотрит на себя в зеркало, думает о девочке из фильма и не видит между ними никакой разницы. Когда приходит Ричи, Эдди уже его ждет. Он заранее открыл окно. Он решил, что собирается сказать, как все объяснить. Если понадобится, он даже поест перед Ричи. В холодильнике есть лазанья, в ней сто тридцать пять калорий, и завтра придется съесть в два раза меньше, но он это переживет. Главное — убедить Ричи (и самого себя), что все с ним в полном порядке. Ричи залезает внутрь, садится рядом с Эдди. Они молчат. Эдди пытается начать говорить, все, что так тщательно планировал сказать. — Ричи, — начинает он. И замолкает. Ему кажется, что если он соврет еще один раз, его стошнит. — Я… — Как долго? — тихо спрашивает Ричи. — Как долго — что? — Как долго ты болен? Болен. Болен? Эдди не болен. Он просто не может быть. Он вспоминает тот вечер, когда ему было десять, как мама рассмеялась и сказала ему не волноваться. Этим могут заразиться только девочки. Как он смотрел на девочку на экране, постыдное облегчение которое тогда почувствовал, потому что он мальчик. Мальчики не могут таким болеть. — Я не понимаю о чем ты, — Эдди пытается рассмеяться, но смех застревает в горле. — Чем болен, Балабол? Только не говори, что импотенцией… — Прости меня, — перебивает Ричи. Он смотрит на Эдди, его губы плотно сжаты, и Эдди с ужасом понимает, что Ричи выглядит так, будто сейчас заплачет. Ричи никогда не плачет. — Я замечал, что… что-то не так, но я никогда не думал, что… …парни могут таким болеть. — Мне очень жаль, Эдди. — Ричи, ты что-то путаешь. Я не болен. Таким болеют только… Я в порядке. Вчера, то, что ты видел… я просто съел что-то не то. Ричи просто смотрит на него. Эдди понимает — он не верит. Эдди и сам себе не верит. Тем не менее, он хочет продолжать спорить до последнего, потому что нет, нет у него никакой проблемы. Он не как та девочка из фильма — он ест! У него бывают дни, когда есть проще простого, когда чувство вины не выжигает внутренности, а голоса в голове молчат, когда он смотрит на себя в зеркало и думает, что в порядке. У него странное отношение к еде, но он не болен.  — Эдди, — снова говорит Ричи, — как я могу тебе помочь? Эдди понятия не имеет. Помочь? Не слишком ли уже поздно? И нужно ли ему помогать? Эдди не знает, но уверен в одном: он скучает по нормальной жизни. Скучает по себе, той версии себя до всего этого. Но самое страшное, осознание от которого у него горчит на языке, он не помнит, каким был до всего этого. Когда Эдди начинает плакать, Ричи ничего не говорит. Он обнимает его, неловко, но очень крепко. От него несет сигаретным дымом и олд спайсом, и Эдди думает: «Я дома». Эдди восемнадцать, когда он понимает, что болен. - Он рассказывает все маме на следующее утро. Они плачут; мама его обнимает, просит прощения и обещает, что все будет в порядке. Эдди обнимает ее в ответ так же крепко и верит. Не может не верить. - Эдди девятнадцать, и он ест. Сначала было сложно, он злился, обманывал, пропускал завтраки, много плакал; сейчас ему легче. Он ест, а голоса в голове молчат. У него все еще бывают плохие дни. Дни, когда он плачет во время завтрака, потому что в блинах слишком много калорий; когда он в кафе с друзьями ест мороженое, а голоса в его голове оглушительно кричат; когда он не может перестать есть, потому что пустота все еще где-то там, внутри, и требует быть заполненной; дни, когда ему кажется, что он падает. Когда самым простым выходом кажется сдаться и вернуться к тому, что успело стать привычным, к версии себя, которую он понимал. Но хороших дней больше, чем плохих, и с этим можно работать. - Эдди смотрит на свое отражение в зеркале. Его взгляд больше не потускневший и не пустой, щеки все еще худые, но на них бледный румянец. Он выглядит почти здоровым. На нем черный смокинг — он идет на выпускной. У него нет пары, девчонки интересоваться им так и не стали, но Эдди это не волнует. Он идет, чтобы хорошо провести время со своими друзьями, с Ричи. Эдди в него влюблен. Наверное, уже давно. Во всей этой суматохе сложно было разобраться, когда именно все началось. Когда мысли о числах заменили мысли о Ричи. Он всегда был рядом, ходил с Эдди на терапию, держал его за руку в кафе, когда Эдди впервые за три года решился съесть мороженое. Именно его присутствие заглушало голоса. Ричи не стал волшебным лекарством, его поддержка магически не излечила Эдди, но она помогла; Эдди не знал, смог бы он справиться без Ричи. На выпускном людно и очень шумно; Эдди оглядывает толпу в поисках друзей, и, когда он замечает Ричи, с его тупой ухмылкой, торчащими во все стороны кудрями и просто нелепо длинными конечностями, его сердце пропускает удар. Он улыбается Ричи, Ричи улыбается ему в ответ. Он смотрит так, будто это Эдди повесил луну и звезды на небо, и Эдди впервые за долгое время чувствует себя живым. - Эдди девятнадцать, и счетчик в его голове наконец остановился.