Фанатки

— Настя! — Что такое? Настя, высокая девушка с длинной чёлкой, разглядывала себя в карманном зеркале, проверяя подводку глаз. Она была похожа на Мэрилин Монро в молодости и выглядела бы ещё похожей, если бы на ней было платье. Но платья в настином гардеробе (как впрочем и в гардеробе подавляющего большинства живущих в Германии женщин) перевелись ещё в начальной школе. — Манн! * Я, кажется, билет потеряла! Катя, ее подруга, чуть не плакала. Говорят, красавицы берут в подруги уродин.Здесь явно был не тот случай. У Кати были правильные черты лица, роскошные черные вьющиеся волосы, черные брови и голубые глаза. — Посмотри ещё раз в рюкзаке! — Я уже смотрела, его нигде нет. — Ты его точно положила? — Точно! — Нет, точно-точно или точно? — Не помню… Катя, к сожалению, четко не зафиксировала момент, когда она положила в рюкзак билет на концерт любимой группы. А всё потому, что как раз в то самое время мама сунула ей в рюкзак свитер ("вечером холодно"), бутылку минеральной воды ("а если тебе захочется пить"), и одновременно с этим узнавала, взяла ли Катя кошелёк, сколько в нём денег и где лежит мобильник. Настя огляделась.Очередь была похожа на китайского дракона, такая же мощная и длинная. — Ещё не впускают! У нас уйма времени! Давай рюкзак. Стой здесь, никуда не уходи. Я твой рюкзак на скамейке посмотрю. Настя бегом отправилась на стоящую вдалеке скамейку. Катя с тревогой смотрела, как она выкладывает все вещи на скамейку, перебирает их, потом складывает опять в рюкзак. Потом она одела его и не спеша пошла обратно, к очереди. — Вот! — гордо сказала Настя и показала Кате её билет. — Огромное тебе спасибо! — Катя просияла и протянула руку к билету. — Нет уж, теперь он будет лежать у меня, в хэндташе.* В маленькой настиной сумке не поместилось бы бутылка воды, зато было всё самое важное: билет, мобильник, кошелёк и ключи. — Хэнди* надо бы выключить.С родителей станет позвонить во время концерта. — Пусть звонят, — беззаботно сказала Катя, — мы всё равно всё сдадим в гардероб! Но мобильник все-таки выключила. Настя еще раз окинула очередь взглядом. — Даа, в первые ряды уже не пробьешься… Несмотря на то, что Катя была миниатюрной брюнеткой, а Настя высокой блондинкой, у них было много общего. Во-первых, они были, как было уже сказано выше, подругами. Во-вторых, они активно себя совершенствовали. Иногда их стремление выглядеть красивее, чем они есть, поражало окружающих. Однажды они ехали в электричке. Напротив сидели две какие-то тетки и на русском (думая, что Катя и Настя немки) перемыли им все косточки, детально разбирая одежду и макияж. Когда электричка уже подошла к платформе, Настя сказала: —Во-первых, мы понимаем по-русски, а во-вторых как хотим, так и одеваемся. Тетки сразу испарились. Но тетки были не единственные, кому не нравился их стиль одежды. Как-то отец Насти им сказал: — Если вы одеты как из кляйдеркамеры*, то и я тоже вполне могу носить на улицу семейные трусы. Но на улицу он все-таки семейные трусы не одевал. Зато одевал их на пляж и в них купался. Поэтому Настя никогда не ходила с отцом на пляж. Говорила, что купальник её толстит. В-третьих, Настя и Катя были соседками по дому. Только Настя жила во втором подъезде, а Катя в шестом. В-четвертых, они ходили в один и тот же последний, десятый класс школы. («Секундар шуле»*, — ехидно уточнял настин отец. — А если вы были поумнее, вы бы учились в гимназии и сдавали бы абитур»)*. В-пятых, их мамы тоже дружили. Как-то раз настина мама попросила катину маму: «Ты будешь на эльтерабенде*? Зайди к лереру* по матэ*, хорошо? Узнай, что Настя по матэ получает. А то она мне всё время говорит: всё фоль нормаль*! Мне кажется, она меня бетругает*! Я бы сама пошла, но я сегодня не могу, у меня термин у артца*, два месяца его ждала…» Катина мама пошла в школу, после чего был созван семейный совет в количестве четырех человек: Настя, Катя и обе мамы. Мужчин решили не звать, тем более, что настин отец отличался тяжелым характером. — Ну, во-первых, — начала катина мама, — хер Мютце*, наш новый лерер* по матэ, сказал, что вам обеим нужна наххильфа*.Он так просто вам четвёрку не поставит. Сейчас вы знаете матэ на пять*. Да и по другим предметам у вас ненамного лучше. Если дальше так пойдет, то вы останетесь на второй год.* — Ну и что, — угрюмо сказала Настя. — Кампино на второй год два раза подряд оставался и ничего.* — Кто такой Кампино? — Вокалист «Die Toten Hosen»… — Так он, наверно, по мюзик имел приму*! А на тебя даже лерерин по мюзик жаловалась! — Чего это она на меня жаловалась? Настя и Катя не любили учительницу музыки и между собой называли её «остерн хазе*», за сходство с кроликом. — Вы должны были принести на урок любимый лид*. А ты что принесла? — «Zehn kleine Jägermeister». — Лерерин сказала, что там один сплошной мат. — Ну уж сплошной, так, неприличности и то не всё время. А что я должна была принести: «Als ich ein Baby war»? — Она с самого начала Настю не мёгает! *— заступилась за подругу Катя. Настина мама хотела возразить, но катина мама её перебила: — Всё, шлюс! * Проехали! Так вот, девочки: звёзд с неба вы не хватаете. Но надо поднажать и закончить уже шуле. — Ещё год я не переживу! —сказала настина мама и выразительно посмотрела на Настю. Настя скривилась. — А уж как я не переживу! — Потом: когда закончите шуле, я думаю, вам стоит стать эрцирарами в киндергардене*. Куда бы вы не уехали, даже в самой захудалом деревне, есть хоть один киндергарден, а в киндергартене всегда нужны эрцирары. Эрциреру не надо знать матэ. Разве что на цукертюте* написать «два плюс два равно четыре». Катя и Настя переглянулись. Они были абсолютно согласны с таким вариантом своего будущего. Это был один из немногих вопросов, по которому у родителей и детей получился консенсус. По остальным вопросам у них была конфронтация. Настя, например, была уверена, что родителям нельзя доверять ничего, поскольку они обязательно запорют любое порученное им дело. — В пятом классе мать записала меня в какой-то список Анастазией. И уже пять лет меня в шуле зовут Анастазия. Я чувствую себя как думме ку! * А отец называет меня Амнезией. Ему кажется, что это люстих! * У Кати были другие претензии к родителям. — Мы собирались райзу забухать в Шпанию.* А у отца был гешпрех.* Ему отказали, но время-то ушло. Он пошел в райзебюро*, спросил можно ли шторнировать* или поменять, там ему сказали, что если Шпания стоит на сайте Аусвертиге амт* как нежелательная для посещения страна, то можно… Короче, вместо того, чтобы делать урлауб в Шпании, мы безухали ому и опу* в Эрцирберге*. Там было просто толь! * Например, мы искали всей фамилией омины брили*. Она их куда-то задевала. Или я помогала оме бакать кухены*. А у меня может быть нет люста на хаусхальт, да ещё в фереен! * А в-шестых (и это было самое главное), они обе любили группу «Die Ärzte». «Zehn kleine Jägermeister» Настя принесла специально, чтобы позлить «остерн хазе». Приносить в школу песни «Die Ärzte» она не хотела. Это было слишком личное. А личное никому не показывают. — Пусть думают, что мы фанаты «Die Toten Hosen», — говорила Настя и Катя была полностью с ней согласна. И вот, «Die Ärzte» приехали в Магдебург. С тех пор как Катя и Настя купили билеты, они находились в состоянии перманентной эйфории и буквально считали дни до желанного концерта. На концерт Катя одела белую фирменную футболку тура «Die Ärzte»«Rauf auf die Bühne, Unsichtbarer!» 2001 года с датами концертов на спине. — В альткляйдере* купила. За смешные деньги, — похвасталась она.— А мама всегда говорит: «В альткляйдере ничего путёвого нет!» Настя пожала плечами. — На кла! * Некоторые люди путёвое ищут только в «Ulla Popken».* А Настя была в черной футболке и в обтягивающих черных джинсах. Точно в таких был одет Бела в фильме «Richy Guitar».Только у Белы они наверняка были из кожи, а у Насти — имитация под кожу. Но разве это так важно?.. Катя видела джинсы в первый раз и сразу же их оценила. — Ух ты, какие! Где ты их купила? — На редуцирте* в C&A. — А сколько они стоили? — Отгадай! — Не знаю, евро двадцать? — Нет. — Сорок? — Нет! — Неужели пятьдесят?! — Три евро! — торжествующе сказала Настя. Катя ахнула. — Вундебар! * А что ты блузку не одела? У Насти была отличная блузка, очень похожая на блузку, которую носил Бела с той разницей, что она у неё была белой. — Я в ней похожа на Зани. А Зани— файге ратэ.* Зани был первым басистом «Die Ärzte» и ушёл от них из-за каких-то противоречий с Белой. Настя считала, что он этим огорчил Белу и поэтому терпеть его не могла. Среди фанатов «Die Ärzte» вообще считалось хорошим тоном называть Зани не иначе как Scheißkerl* и Arschloch.* Впуск на концерт начался пунктуально, ровно в 19.30. Бравые секьюрити открыли одну створку из трех имеющихся дверей. В какой-нибудь другой стране двери бы уже вынесли, но дисциплинированные немецкие панки послушно протискивались в узкую щель. Потом в чью-то светлую голову пришла светлая идея, что можно открыть ещё и вторую створку. Таким образом была открыта полностью одна дверь и очередь пошла быстрее. Две другие двери так и не открыли. Как только они прошли в двери, Катя ринулась в гардероб, чтобы сдать рюкзак, а Настя побежала на балкон, чтобы забить место в первом ряду. Концерт тоже начался без опоздания. Свет погас и на тёмной сцене под дикие крики фанатов появились три буквы«Ä», «Ä» и «Ä», символизировавшие трёх участников «Die Ärzte» Потом по залу заходили зелёные лучи и наконец вспыхнула синим подсветка на сцене, высвечивая две фигуры: справа Рода с басом, слева Фарина с гитарой. Ударные остались незанятыми. Барабанщика Белу остановил какой-то человек и что-то у него тихо спросил. Бела ответил, но, видимо, вопрос остался не выясненным и Бела продолжал говорить дальше. Фарин удивленно посмотрел на Белу, немножко подождал, но ждать ему быстро надоело. — Эй, парень! — позвал он. Бела поднял на него глаза. Человек, с которым он разговаривал, мгновенно исчез. — Что? — Наш ударник куда-то задевался, небось курит где-то, а нам концерт начинать. Видишь, публика ждёт. Ты мне нравишься, давай ты вместо него сыграешь! — Так я играть не умею! — Бела посмотрел на ударные так, как будто их видел в первый раз в жизни. — Что там уметь, ты, главное, стучи погромче. — А что будет, когда придет ваш ударник? — Мы ему скажем, что место уже занято, курение вредно для здоровья и это медленная смерть! Бела вместе с Фарином прошёл к ударным. — Смотри, сколько тут всего! Бей по всему, что увидишь. Палочки возьми, от нашего прежнего драммера остались… — А что мне с ними делать? — Выкинь их в зал! Так всегда поступают барабанщики! И Бела действительно выкинул палочки в зал, к удивлению фанатов, которым палочки всегда доставались после концерта. — Однако…— произнес обалдевший Фарин. — Поприветствуем человека, он на сцене первый раз! Зал разразился аплодисментами. — Я хочу сделать каминг аут, — сказал Бела. — Уже?! — Да. И прямо сейчас. Фарин Урлауб— полный идиот! — Фарин, может мы наконец начнем? — поинтересовался Род. — Конечно, начнём! Я просто хотел нас представить. На этой сцене стоят трое, ну просто совсем сексуальных мужчин! Не будем играть в загадки: это «Die Ärzte» из Берлина! Привет, Магдебург! Зал заорал и Фарин с места в карьер заиграл песню. Настя завизжала от восторга. Эта была «Zu spät» — первая песня, которую она услышала, точнее увидела. Там был совсем молодой и совсем худой Фарин, а Бела, ах, Бела, его колдовские глаза сразу же разбили Насте сердце… И её жизнь сразу разделилась на две половины: до того дня, когда она увидела Белу и после этого дня… «Зачем ты это со мной сделала? Я узнал от одного знакомого Что у тебя теперь новый парень Две недели подряд я только плакал! Теперь ты смотришь мимо, не здороваешься со мной больше А я всегда любил тебя так сильно! Я знаю, что тебе в нём нравится Я беден, а у него есть деньги! Ты его любишь только потому, что у него есть машина, А не сломанный дамский велосипед как у меня! Но когда нибудь я отомщу! Я буду разбивать сердца всех девушек Тогда я буду звездой, о которой печатают в газетах И ты пожалеешь, но тогда уже будет поздно…» Бела встал со своего места и подошёл к Фарину. — Ну вот, — сказал он, внимательно глядя на Фарина, — теперь ты звезда … настоящая звезда, о которой печатают в газетах. Фарин ослепительно улыбнулся во все свои 32 зуба. — Ещё бы я не был звездой! Мой барабанщик сам Бела Б! Бела засмеялся. —В таком случае я не знаю, кто из нас настоящая звезда: я твой барабанщик, а ты мой гитарист! Фарин и Бела пожали друг другу руки. — Парни! — невозмутимо сказал Род. — Мы объявили песню и это подразумевает, что мы её сыграем… — Это справедливо! — воскликнул Бела.— Обещание есть обещание! И он ушёл к своим ударным. «Эта мысль вобьёт меня в гроб. У него есть всё, чего не имею я. Я ненавижу его так, (если это вообще возможно) Сильно, как я тебя раньше любил. Я хотел избить твоего Супермена, Но я не знал, что он знает ещё и карате.» Катя и Настя так бешено хлопали, что у них заболели ладони. —Счастливая, — с ноткой зависти сказала Катя, — твою «Zu spät» спели, а мою «Mädchen» может и не споют… У Кати первой песней, которую она услышала и увидела, был клип «Mädchen». Она пересматривала его, наверно, раз пятьдесят, пытаясь понять какая именно из девушек целовалась с Фарином и в чём она была одета. — Существуют много видов любви, — между тем продолжал Фарин.— Бывает большая любовь, бывает маленькая любовь, бывает совсем,совсем малюсенькая любовь, — Фарин показал крохотное расстояние между двумя пальцами. — А есть любовь XXXL. Бела показал два полукружия над головой, которые больше, чем на сердце, походили на заячьи уши. В зале оценили «сердечко» и захихикали. — Я сам испытал это чувство! Восемнадцать лет назад назад Фарин Урлауб и я стали парой! В зале заорали и засвистели. — А сегодня я собираюсь сделать ему предложение. Фарин, хочешь быть моей женой, самой лучшей и самой любимой женой на свете? — Белла опустился на одно колено. Фарин ухмыльнулся. — Лучше поздно, чем никогда… — Вот именно!.. 18 назад мы не могли поженится, потому что через три месяца Фарин залетел и родил детей! — Один из них играет теперь басистом в группе «Die Ärzte»! Род закрыл рукой лицо, мол, парни, что же вы такое несёте! — Но я рад, что ты вспомнил обо мне! Ваши аплодисменты Беле! В зале опять засвистели, заорали и зааплодировали. — Так вот, за восемнадцать лет у всех у вас произошли какие-нибудь важные события, — как ни в чём не бывало продолжил Фарин. — Я, например, слушал песни «Die 3 Besoffskis»*.— важно произнёс Бела.— Считаю это большим событием своей жизни. — Ты их слушал их на диске или на кассете? — Ещё на кассете! Фарин ухмыльнулся и начал песню, её подхватили Бела и Род. «Групповой секс в доме для престарелых От него ни одна бабушка не отказалась. Даже тетушка Линхен Трахается как крольчиха. Групповой секс в доме для престарелых один раз оттуда и один раз туда. и даже старшая медицинская сестра тоже имеет кое-что внутри! А дедуля Краузе стал хитрее, чем был. Он купил совершенно зверскую «Оказу»* После этого смог 50 раз, 50 раз, 50 раз сразу!» — Гляди-ка, Бела действительно её слышал! — Я её не только слышал, я её очень громко спел вместе с друзьями в автобусе. — И что же? — поинтересовался Фарин. — Нас высадили! — Вернемся обратно к нам. Мы уже восемнадцать лет на музыкальной сцене. За эти восемнадцать лет многое изменилось. Остались неизменными две вещи: человеческая наглость и мы. — Есть ещё «Die Toten Hosen», — небрежно произнёс Бела, — но у них песни иногда хорошие, иногда так себе, а иногда плохие! — У нас песни всегда хорошие! — самокритично сообщил Фарин.— У нас есть очень, очень хорошая песня, но она чересчур длинная. Выдержите? Готовы? «Yoko Ono»! В зале грохнули от смеха, поскольку песня «Yoko Ono» продолжается ровно 30 секунд. «Ты не приносишь мне ничего, кроме неудач Ты мне только врёшь Ты выставляешь меня дураком Ты опустошила мой банковский счёт! Ты раздражаешь даже больше, чем Йоко Оно Ты бесишь меня Ты не выходишь больше из моей квартиры У тебя дерьмовый вкус в музыке!» В зале смеялись и свистели. — Я считаю, что песня могла быть и покороче…—флегматично заметил Род. — О кей, —сказал Бела, — эту песню написал Фарин, а я пел и всё думал, кто такая эта Йоко Оно и что такого она сделала неправильного? — Бела, — проникновенно произнёс Фарин. — Пусть это останется моей маленькой тайной… Это была длинная песня про плохую женщину… — обратился он к залу,— надо уравновесить её и спеть короткую песню про плохих мужчин. Итак, — Фарин сделал эффектную паузу, — «Männer sind Schweine»! — ААА! — от восторга взревел зрительный зал более, чем на половину состоящий из мужчин. «Привет, моё сокровище, я люблю тебя Ты единственная для меня Всех остальных я считаю дурами Поэтому я ухаживаю за тобой Ты особенная, не похожая на других. Я понимаю такие вещи очень быстро Теперь раздевайся и ложись, Потому что я влюблён в тебя. Сейчас уже темно, скоро будет ночь И вот слова предупреждения: Мужчины — свиньи Не доверяй им, моё дитя Они все хотят только одного Потому что это в их природе.» В принципе, песню можно было и не петь. Зал с энтузиазмом пел сам. Фарин, Бела и Род подхватывали только припев. Но вторую часть они решили все-таки спеть сами. «Мужчина чувствует себя мужчиной Когда он может заполучить тебя Он врёт, что он свернет горы Только чтобы затащить тебя в свою постель. А потом, на следующее утро Он больше не помнит как тебя зовут. Бесцеремонный и развязный, Чувства ему полностью чужды. Для него любовь — просто потеря спермы. Девушки, всегда помните об этом.» — Уважаемая публика, раздевайтесь, — пригласил Фарин. — Девушки, кидайте на сцену лифчики! — добавил Бела. — У нас же есть лифчики, Бела! На всех микрофонах у нас висят лифчики! Куда же ещё? — Фарин приподнял красный лифчик, висящий на его микрофоне, за лямку. В самом деле, на его микрофоне висело три разноцветных лифчика. — Лифчиков много не бывает! — неожиданно вступил в разговор Род. — Тебе бы, Род, работать в отделе женского нижнего белья! — Я бы ничего не продал, — лаконично ответил Род.— Всё бы оставил себе. Не понимаю людей, продающих лифчики. В зале зааплодировали. Род затронул больную тему: хороший лифчик купить нелегко… Обычно молчаливый Род может быть и дальше бы высказался на эту живо интересующую его тему, но Бела поднял барабанную палочку, таким образом прекращая разговоры. «Мужчины — свиньи И тебе вряд ли повезет. Исключений, к сожалению, нет В каждом мужчине всегда прячется свинья Мужчины — свиньи не верь ни одному их слову Они клянутся тебе в вечной верности, а потом, на следующее утро их и след простыл. Да… да… да…» В тот вечер «Die Ärzte» сыграли много песен: новых и старых, веселых и печальных, лирических и жестоких. К полному восторгу Кати, они сыграли «Mädchen». Фарин и Бела состязались в остроумии, мгновенно реагируя на каждую шутку. Род тоже иногда вставлял своё веское слово. Зал смеялся, подпевал песням, танцевал, хлопал и тянул вверх руки. Между группой и залом было редкостное единение. Вот это состояние наверно и называется «сердечное согласие», иначе именуемое «конкордией»… Наконец, Фарин сказал: —У каждого из вас есть мечта! Верно? У нашей группы тоже была мечта. Мы хотели сыграть с «Kiss». «Самая лучшая Группа в Мире»* очень хотела сыграть вместе с «Самой горячей группой в мире».* И вдруг, неожиданно, они предложили нам совместное турне. Разумеется, мы должны были играть у них на разогреве. Мы были вне себя от радости! Концерт начался. Мы вышли. Играем. Одну песню, вторую… Увлеклись… И вдруг к нам подходит менеджер, извиняется и сообщает нам, что мы играем уже 75 минут и что «Kiss» тоже хотят что-нибудь сыграть! В память об этом знаменательном событии на концертах мы всегда играем 1 час 75 минут. И все об этом знают. И те, кто сдавали нам этот зал, об этом тоже знают. Так вот: 1 час 65 минут уже прошли. Если через десять минут мы не закончим, нас выгонят отсюда пинками. И вас, кстати, тоже! Поэтому, последняя песня: «Junge». «Мальчик… Почему ты не хочешь ничему учиться? Посмотри на Дитера У него уже есть своя машина. Почему же ты не пойдешь К дяде Вернеру в мастерскую Он даст тебе постоянную работу Если ты его об этом попросишь Мальчик… И как ты выглядишь Дыры в штанах И всегда этот шум (Что должны на это сказать соседи?) И ещё твои волосы У меня нет слов Ты должен их обязательно красить? (Что должны на это сказать соседи?) Ты никогда не приходишь домой Мы больше не знаем, что будет дальше…» Настя закусила губы, её глаза наполнились слезами. Она весь вечер прыгала, танцевала и оглушительно хлопала. Она была на седьмом небе! Она наконец увидела их вживую. Фарин оказался ужас какой заводной, а Род стеснительный, что было очень мило. Но Бела… Весь концерт она смотрела на Белу и никак не могла оторвать от него глаз. Он был самым прекрасным, самым восхитительным! Рядом с ним всё меркло. Настя забыла и думать о времени. Нет, она понимала, что концерт когда-нибудь закончится, но не думала, что это будет так скоро… «И ты был таким милым ребёнком И ты был таким милым ребёнком И ты был таким милым ребёнком И ты был такой милый…»— пел Фарин безнадёжно и грустно… Но вот последняя песня закончилась. — Спасибо за обалденный вечер! — прокричал Фарин. — Спокойной ночи! — громко сказал Род. — С вами было классно! — Бела кинул в зал второй комплект барабанных палочек. Настя изо всех сил закричала: «Бела, не уходи!» Бела остановился, посмотрел на балкон и улыбнулся. Настя могла поклясться, что он посмотрел на неё и улыбнулся только ей. Бела поклонился и вслед за остальными ушёл со сцены… Несмотря на то, что фанаты бешено аплодировали и скандировали «zugabe»*, к ним больше никто не вышел. Концерт безвозвратно закончился… А потом Катя и Настя ещё полчаса ждали автобус. Было поздно, автобусы ходили раз в час. Кроме них, в автобусе никого не было. Они вышли на своей остановке, которая тоже была абсолютно безлюдной. А дальше была большая тёмная аллея до дому. Катя поёжилась. — Если мы бы были им так дороги, как они говорят, они бы абхолевали нас с хальтесштелле.* — Да, наверно… Были бы мы зюс*, нас бы обязательно бы абхолевали… Настя тряхнула головой. — Я зюс была давно. До пятого класса. А в в пятом классе я поступила в секундар шуле и все хофнуги* моего отца теперь на фридхофе*…Поэтому я больше не зюс… Катя хмыкнула. Она не любила настиного отца за то, что он «вечно зауре и совсем унангенем.*» Как-то раз они делали у Насти английский. Настин отец принес им в комнату тарелку с яблочным пирогом. Он пришёл очень не вовремя. У них как раз был перерыв и они смотрели «Die Ärzte». —Мать специально сходила в бакерайку*, купила вам апфель струдель* для поддержания ваших мозгов. А вы вот чем занимаетесь. Разумеется, «Die Ärzte» ему не понравились: Фарин «какой-то несуразный, выглядит как деревенский дурачок», а Бела «какой-то косоротый, крашенный, с подведёнными глазами и в узких брючках, которые у него треснут, если он сядет». С тех пор Настя предпочитала заниматься у Кати. Родители Кати спокойно относились к тому, что дочь учится в средней школе: «Хрен с ней, с этой гимназией! Катька всё равно не будет штудировать в Уни.»* — В Берлин надо уехать, —неожиданно сказала Настя.—Что мы здесь забыли, на этом Осте*! На Весте* всё лучше и зарплаты там выше. И от родителей подальше! — Магдебург вообще дыра, каких мало! Хуже него только Хэмниц. Племяшка оттуда на прошлые Вайнахты* приезжала. Она приехала на Хауптбанхоф* и всё время восхищалась: «Какой ваш Хауптбанхоф красивый!» У них там в Хэмнице ничего красивого нет, у них центра города даже нет, одна голова Карла Маркса! И работы никакой. Дядя потерял работу, замелдовался в Арбайзамте*, они ему курсы пообещали, хрен чего дали! А через год посадили на Харц фир*! На Харц фире вообще никаких курсов не дождёшься. А он возрастной*. Он уже два года пишет вебербунги и получает одни абзаги*. Ну и что ему теперь делать? Шварцевать фарером на бусике*? — В Берлине мы с тобой поступим в фахшуле*, — мечтательно сказала Настя. — Найдём вонунг* и сразу поставим антраг на ВГ.* Будем жить вдвоём, делать всё, что захотим и ходить на все концерты «Die Ärzte»! — А если родители тоже в Берлин захотят? — Тогда мы им скажем, что в Берлине больших вонунгов вообще не найти и некоторые люди годами ищут большие вонунги. Катя задумалась. — Мама точно никуда не поедет, — сказала она, — потому что здесь у Оли есть платц* в киндергартене, а в Берлине ещё неизвестно как будет. — Твоя Оля дуф*, она хочет в шуле, думает, что в шуле она будет учится месяц, а потом обратно в киндергартен. Знала бы она, что это шайсе* на 10 лет растянется… — Я ей сказала, она мне не верит! — Я лично сразу поняла, что шуле — это блёдзин и там вокруг меня одни бешоерты*! Настя всегда провожала Катю до подъезда. Именно напротив него стояла очень удобная скамейка и они могли сидели на ней часами. — Как все-таки было здорово! — вздохнула от полноты чувств Настя.— Лучший день в моей жизни! — А давай напишем про них фанфик, — предложила Катя. Настя нашла идею очень хорошей. Правда, они раньше не писали фанфиков. Но другие же как-то пишут!.. Катя подумала. — Писать надо с высоким рейтингом, 18 плюс. Настя прикинула свои писательские возможности. — Про секс писать сложно. Тем более 18 плюс… — Что там сложного! — удивилась Катя. — Прочитаем штук десять фанфиков и понемножку из каждого возьмем. Я считаю, это честно, мы же не всю сцену целиком забираем! — А какой у нас будет пейрунг? — Фарин, Бела и Род, все трое! Групповой секс— это сразу 18 плюс… а то и 21, если совсем детально опишем. Можно ещё «Die Toten Hosen» приплести… Например, так: Род влюблён в Белу. Об этом узнает Кампино. Он ненавидит«Die Ärzte» и чтобы разлучить Рода и Белу, заманивает Рода в свой дом. А там его ждут все остальные из «Toten Hosen» … Если будет шестеро — это точно 21 плюс. — Погоди, сразу с шестью я ещё никогда ничего не читала! — В Гугле найдём! И на Рода переделаем! Они его изнасиловали, а потом выкинули на улицу. А была зима и холодно… А он пошёл обратно, к дому, где он жил вместе с Белой. Была уже ночь, падал снег и Род шёл босыми ногами прямо по снегу, а потом сел под окном и ждал, пока он замёрзнет, потому что хотел скорее умереть… Но из их дома вышел Бела, потому что Рода уже давно не было дома и Бела собирался его искать. Он нашёл его почти без сознания, привёл в дом, одел во всё теплое, дал ему выпить горячий чай с мёдом и сказал, что он Рода будет любить всегда, независимо ни от чего, а «Die Toten Hosen» за Рода теперь будет всегда мстить! — Нет, не надо Рода! — возразила Настя.— Род не очень красивый. — А если в черных брилях? В чёрных брилях он очень даже гайль! * — В чёрных брилях галь, —согласилась Настя. — Тогда по-другому, — предложила Катя. — Бела влюблён в Рода, а Род в Кампино. Бела пытается объясниться Роду в любви, но Род отвергает его любовь. Однажды они все втроём едут кататься в горы на лыжах, а там вдруг на том месте, где они катаются, происходит камнепад. Рода придавило камнем, он умирает и перед смертью понимает, что на самом деле он всё это время был влюблён в Белу. Но было уже слишком поздно… — Нет, все-таки не надо Рода, — забраковала фанфик Настя. — И Кампино тоже не надо. Лучше про Фарина и Белу. — Как думаешь, если фанфик написать с Родом, кто снизу будет? — Род, конечно! — А если про Фарина и Беллу кто снизу: Фарин или Бела? — Фарин! — Я не хочу, чтобы Фарин был снизу! Поэтому нужен Род, понимаешь? Настя замолчала. Ей не улыбалось поссориться с Катей по поводу того, кто будет сверху, а кто снизу. И тут вдруг Катя нашла выход из положения. — Можно написать два фанфика. Фарин снизу, Бела сверху, а потом наоборот! Один сюжет я уже придумала, — у Кати, вдохновлённой концертом, сюжеты сыпались, как из рога изобилия. — Белла работает гешефтфюрером*. У него много денег, фамилия хочет его женить, но он не хочет жениться, ему никто не нравится. Он поехал в Берлин по делу и решил посмотреть город. А то когда он ещё в Берлин попадет! Он покупает фаршайн* на экскурсионный бус*. А Фарин на этом бусе работает фремденфюрером*! И Бела сразу в него влюбляется. А потом едет домой и говорит там, что он влюбился в Фарина. А папаша ему цимлих кальт* говорит: «Так ты швуль*! Ноги твоей не будет в моём доме!» Тогда Бела махает с фамилией шлюс* и переезжает в Берлин. И там Бела и Фарин живут там вместе и очень счастливы. Это AU, конечно, но AU всем нравится. А можно ещё так: Фарин и Бела дружили с детства, потом полюбили друг друга, а потом их разделила берлинская Стена. Много лет они страдали и не могли соединиться, а потом когда Стена упала, они сразу нашли друг друга и бросились друг к другу в объятья, ну, а дальше секс… Как тебе? — Здорово, — сказала Настя, — мне и первый фанфик нравится и второй тоже! Второй очень романтичный! Их Стена разделила, как Ромео и Джульетту. Зачем только её построили! Никому эта дурацкая Стена была не нужна! — Нет, — возразила Катя, — некоторым была нужна. Я читала книгу про одного писателя, он писал, что однажды он не сделал матэ и пошёл в шуле. — Тоже мне, событие! — презрительно сказала Настя.— Мы тоже матэ не сделали и тоже в шуле послезавтра пойдём. — Слушай дальше. Идёт он к своей шуле и вдруг видит: стоят русские военные. Они ему говорят: иди, мальчик, нахаузе*, здесь теперь Стена будет между Остом и Вестом. Он им говорит: «Мне надо в шуле.» А они ему: «За Стеной осталась твоя шуле, иди нахаузе». Свезло! Он потом ещё месяц болтался дома, пока ему новую шуле искали, а в новой шуле он наврал, что эту тему, которую он не знал, они в той, прежней шуле, давно уже прошли! — Ну, не всем так везёт! Нам-то точно ничего не светит! Настя включила мобильник. — Меньшь! * Отец звонил уже два раза, теперь мне ужас как влетит! — Ванзин! * Что ты такого сделала? Сходила на рок концерт! Он не понимает как с тобой ему повезло. Другие ужас что вытворяют!.. Да и вообще…Я читала, что есть группы по зельбсхильфе.* — Зельбсхильфе? — Ну да, зельбсхильфе, они бывают по инфаркту, инсульту, эпилепсии, по всему такому… Ангехэреги* там встречаются, опытом обмениваются. А есть группа о выросших детях. Они тоже встречаются и друг другу жалуются: «Мы своим детям глюк махен, а им теперь на нас шайс эгаль!» * — А я и правда из Берлина к отцу даже на Вайнахты приезжать не буду. —Вот это рихтих*, наври ему, что у тебя парень есть и ты к его родителям на Вайнахты едешь! — У меня не будет парня, — твёрдо сказала Настя. — Я в Белу влюблена и никого больше не хочу. — А если он действительно с Фарином вместе?.. — Ну и что… я всё равно его буду любить до самой смерти… Разговор прервала резкая трель. — Ман-о-ман! * Опять отец звонит! Ну всё, придётся домой идти… — Пока! Той, той, той*, — Катя постучала по скамейке, — чтоб тебе не попало! — Спасибо! Но всё равно попадёт! — Приходи завтра ко мне, —предложила Катя. — Фанфик целый день писать будем! — Не пустят. — Скажешь, что идёшь делать матэ и дойч*. Фанфик — это же дойч? Настя воспрянула духом. — Конечно, дойч! А что, мы на самом деле будем делать матэ? — Нет, конечно! Про матэ мы скажем, что без наххильфы мы ничего не понимаем. — Куль*! Когда к тебе придти? — Где-нибудь в час. Чус*! До завтра! Тяжело хлопнула входная дверь и через какое-то время в соседней парадной на шестом этаже загорелось окно. Тогда Настя тяжело вздохнула и медленно-медленно поплелась к себе домой на третий этаж, навстречу ожидавшему её дома большому скандалу. Примечания Манн! * Черт! Хэнди * Мобильник. Хэндташе* сумка. Если вы одеты как из кляйдеркамеры* Если вы одеты в одежду из благотворительного фонда для малоимущих. Секундар шуле* абитур* с четвертого класса, по рекомендации учителя и в соответствии с аттестатом хорошие ученики идут в гимназию, а так себе— в средние школы (секундар шуле). Эти два типа школ различаются очень сильно по программе. Кто хронически не успевает в средней школе, переходит в основную школу, где программа еще проще и рассчитана на полных дебилов. Школа продолжается: для гимназий 12 лет, для средней школы 10 лет, для основной 9 лет. В конце 12 класса сдают экзамены — это и есть абитур (весь 12 класс учащихся называют абитуриентами) и получают аттестат. После абитура обычно поступают в институт или университет на основе конкурса аттестатов. Ты будешь на эльтерабенде? * Ты будешь на родительском собрании? Зайди к лереру по матэ* Зайди к учителю по математике. А то она мне всё время говорит: всё фоль нормаль! *А то она мне всё время говорит: всё в полном порядке. Мне кажется, она меня бетругает* Мне кажется, она меня обманывает. У меня термин у артца* У меня номерок у врача. Хер Мютце* Господин Мютце (официальное обращение к мужчине). Вам обеим нужна наххильфа* Вам обеим нужна помощь репетитора. Стоит она дорого.Приблизительно 10 -12 евро в час и дороже. Сейчас вы знаете матэ на пятёрку* Самая высокая оценка в немецкой системе образования «1» называется «прима», то есть отлично. Далее идет «2» — «хорошо». Оценка «3» — «удовлетворительно». Оценка «4» — «достаточно». Неудовлетворительной оценкой считается «5». Самым низким баллом является «6». Но его практически не ставят. Кампино (Андреас Фреге) два раза оставался на второй год.* На второй год можно остаться за неуспеваемость (должно быть две пятёрки) или за прогулы. На второй год могут оставить два раза. Третий раз обучение должны будут оплатить родители. Удивительно, но в результате всего, Кампино не только окончил гимназию, но даже сдал абитур, хотя и на два года позже, чем его одноклассники. «остерн хазе»* Главным персонажем пасхи (Ostern) является «Osternhase» (пасхальный заяц) Считается, что именно он высиживает и приносит людям пасхальные яйца. Фигурку «Osternhase» обычно делают из шоколада. Вы должны были принести на урок любимый лид* Вы должны были принести в школу любимую песню. Она с самого начала Настю не мёгает! * Она с самого начала Настю не любит. Шлюс! * Хватит! Вам стоит стать эрцирарами в киндергардене*. Вам стоит стать воспитательницами в детском саду. на цукертюте написать* цукертюта (дословно «сладкий кулек») — подарок родителей ребёнку-первокласснику в виде бумажного конуса с мягким верхом на завязке, который наполняется сладостями и игрушками. Дети мастерят их для себя сами в детском саду. Стандартную цукертюту можно купить в магазине, что многие и делают. Я чувствую себя как думме ку! * Я чувствую себя как идиотка (дословно: глупая корова) Ему кажется, что это люстих! * Ему кажется, что это смешно. Мы собирались райзу забухать в Шпанию* Мы собирались заранее заказать путёвку в Испанию. Но у отца был гешпрех.* Но у отца был разговор с работодателем. Он пошел в райзебюро*, спросил можно ли шторнировать* Он пошёл в бюро путешествий, спросил можно ли отменить совсем путёвку. Аусвертиге амт* Министерство иностранных дел. вместо того, чтобы делать урлауб в Шпании, мы безухали ому и опу* вместо отпуска в Испании, мы поехали к бабушке и дедушке. Там было просто толь! * Там было просто прекрасно! мы искали всей фамилией омины брили* мы искали всей семьёй бабушкины очки. я помогала оме бакать кухены* я помогала бабушке печь пироги. А у меня может быть нет люста на хаусхальт, да ещё в фереен! * А у меня может быть нет желания заниматься домашним хозяйством, да ещё в каникулы! — В альткляйдере купила.* В секонд хэнде купила. На кла! Некоторым путёвое есть только в «Ulla Popken».* Конечно, некоторым путёвое есть только в «Ulla Popken» (магазин для полных женщин). На редуцирте* в C&A. на распродаже в универмаге C&A. Вундебар! * Удивительно! А Зани — файге ратэ*. А Зани — трусливая крыса. называть Зани не иначе, как Scheißkerl* и Arschloch* называть Зани не иначе, как говнюк и мудак. Ханс (Зани) Рунге — первый басист «Die Ärzte» и предмет холиваров в фандоме. «Die 3 Besoffskis»* комедийная шлягер группа, очень популярная в 80 е годы. Он купил совершенно зверскую «Оказу»* «Оказа» — немецкий аналог «Виагры». «Самая Лучшая Группа в Мире»* и «Самая горячая группа в мире»* «Kiss» называют себя «Самой горячей группой в мире», («The hottest band in the world») «Die Ärzte» скромно называют себя «Самой лучшей Группой в Мире» («Die beste Band der Welt»). «zugabe»* ещё, анкор они бы абхолевали нас с хальтесштелле.* они бы забрали бы нас с остановки. Если бы мы были зюс* Если бы мы были милыми (буквально: сладкими). все хофнуги* моего отца теперь на фридхофе* все надежды моего отца теперь на кладбище. «он вечно зауре и совсем унангенем *. он вечно недовольный и совсем неприятный. Мать была в бакерайке, купила вам апфель штрудель* Мать была в булочной, купила вам пирог с яблоками. Катька всё равно не будет штудировать в Уни.* Катька всё равно не будет учиться в университете. Что мы здесь забыли, на этом Осте! На Весте всё лучше*. Что мы забыли на этом Востоке? На Западе всё лучше. Племяшка оттуда на прошлые Вайнахты* приезжала. Племяшка оттуда приезжала на прошлое Рождество приезжала. Когда мы её абхолевали с Хауптванхофа* Когда мы её встречали на главном вокзале. замелдовался в Арбайзамте* встал на учёт на бирже труда. А через год посадили на Харц фир*! Харц IV — пособие по безработице. А он возрастной.* То есть, в возрасте, когда неохотно берут на работу. Если учесть, что работают в Германии до 67 лет, дядя Кати попал в очень сложную жизненную ситуацию. Он уже два года пишет вебербунги и получает одни абзаги* Он уже два года рассылает резюмэ и получает одни отказы. Шварйцевать фарером на бусике*? Работать по-черному водителем маршрутки? В Берлине мы с тобой поступим в фахшуле* В Берлине мы с тобой поступим в ПТУ. Найдём вонунг* и сразу поставим антраг на В.Г * Найдём квартиру и сразу подадим прошение на WG (Wohngemeinschaft). Так называется студенческое общежитие в одной квартире. Короче, коммуналка. Учебное заведение может его частично оплатить, если студенты докажут, что они не родственники и не семейная пара. платц в киндергардене.* место в детском садике. Твоя Оля дуф! * Твоя Оля дура! Знала бы она, что это шайсе* на 10 лет растянется… Знала бы она, что это дерьмо на 10 лет растянется… Я лично сразу поняла, что шуле — это блёдзин* и там вокруг меня одни бешоерты*! Я лично сразу поняла, что школа — это идиотизм и там вокруг меня одни сумасшедшие! В черных брилях он очень даже гайль! * В черных очках он очень даже эротичен(крут)! Бела работает гешефтфюрером*. Бела работает большим начальником. Он покупает фаршайн* на экскурсионный бус*.Он покупает билет на экскурсию в экскурсионном автобусе. А Фарин на этом бусе работает фремденфюрером* А Фарин на этом экскурсионном автобусе работает гидом. А папаша ему цимлих кальт* говорит: «Так ты швуль!»* А папаша ему очень холодно говорит: «Так ты пидорас!» Тогда Бела махает с фамилией шлюс* Тогда Бела уходит из семьи. иди, мальчик, нахаузе* иди, мальчик домой. Меньшь! * Черт! Ванзин! * С ума сойти! Я читала, что есть группы по зельбсхильфе* Я читала, что есть группы самопомощи. Ангехэрехи* встречаются.* Встречаются семья, родственники или друзья больного. Делали им только глюк* Стремились только к их счастью. а теперь им на нас шайс эгаль! * А теперь им на нас насрать! Вот это рихтих! * Вот это правильно! Ман- о- ман! * А, черт! Той, той, той* немецкий аналог «постучи по деревянному»(или пожелание удачи) Скажем, что делаем дойч*. Фанфик же — это же дойч? Скажем, что делаем немецкий. Действительно, девушки собираются писать фанфики на немецком языке. Куль! * Круто! Чус*! Пока!