***
Открыв глаза, он подумал, что головная боль неизбежна, — следствие выпитого алкоголя, как и всегда было, но на удивление голова совсем не болела. Арс аккуратно поднялся, будто бы не веря, в ожидании, что «ну вот сейчас», но совсем ничего. Это не могло не радовать, и тогда он взял в руки телефон, лежащий на тумбочке рядом, отметив про себя одну странность. Ему показалось, что ночью положил телефон на пол. Отмахнувшись от этого, он включил телефон. 4 процента. «Блять». Опять зарядить забыл? Хотя вечером было чуть меньше 50 процентов… Решив, что «аккумулятор совсем ни к чёрту», он поднялся и пошёл в гостиную, желая разбудить Андрея, но замер на пороге. Там его не оказалось. Подумав, что он ушёл и даже не сказал, попутно убрав куда-то постельное бельё, Арс поплёлся на кухню в надежде выпить кофе. Потянувшись к банке кофе, он случайно задел рукой хлопья и те посыпались на плиту. Он вдруг замер, смотря на просыпанные хлопья, будто бы решая что-то в голове. В один момент понял, насколько сильным бывает дежавю. Хотя ему показалось, что хлопья вчера он убрал чуть дальше, как раз, чтобы больше не просыпать. Отмахнувшись, он налил себе кофе и решил пойти вместе с ним в комнату. Оказавшись на постели в положении лёжа, он убрал руки под голову и уставился в потолок, пока ещё не притронувшись к остывающему кофе рядом на тумбочке. Мысли бродили от одной к другой. Вспомнив внезапно про Шастуна, он хотел уже разозлиться, но тут его остановил телефонный звонок. На экране высветилось «Стас». Тут Арс понял, что забыл поставить телефон на зарядку, а был уже 1 процент. Он быстро вскочил и начал искать зарядку, которую, как ему показалось, он оставил на полу, но там её не было. Тогда он резко остановился, подошёл к шкафу, достал её и побежал подключать, попутно вспоминая, когда же он успел её снова туда засунуть. — Алё. — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. Попов замер, молча хмуря брови. — А ты чего хотел-то? — Сообщить тебе пренеприятнейшую новость. Мужчина резко опустился на кровать, не находя слов. О том же самом Стас говорил и вчера, так какого.? — На этот раз ты придёшь? — осторожно спросил Арсений. — А когда это я не приходил? — Вчера, — ответил мужчина после недолгой паузы. — Тебе эти репетиции, кажется, уже снятся. Мы не репетировали вчера. — Ну правильно, потому что ты не приехал. — Что ты несёшь, Арс? Он замолчал, будто бы переваривая всё в голове. — Короче, Арс, к трём часам в Главкино. И позвони Серёге, я дозвониться не могу. Арс ничего не ответил и услышал гудки с другого конца провода. Какое-то время размышлений привело мужчину к тому, что как минимум над ним решили прикольнуться, как максимум из-за столкновения на машине Стас заработал амнезию. Он зашёл в вк и позвонил по аудиозвонку своему другу. — Да. Голос был злой и уставший. Казалось, он его снова разбудил. — Стас сказал собраться всем в 3 в Главкино. — Чего, блять? Арс, время видел? Он посмотрел на время. На часах было двенадцать дня. — Меня не будет, у меня уважительная причина, я заболел. — Второй раз это не прокатит, Серый, давай собирайся и дуй в Главкино. Мужчина разозлился и положил трубку. Казалось, что-то было не так, но он никак не мог это уловить. Что-то, что казалось ему очень странным, но он в итоге собрался и поехал в назначенное место, в надежде, что сегодня всё пройдёт хорошо. Зайдя в гримёрку, он увидел Диму, который сидел в телефоне. Медленно зайдя, он окинул взглядом помещение. — Арс, порядок? — Мы же собирались здесь вчера? — спросил мужчина, немного помедлив, будто бы собираясь с мыслями. — Вчера? Нет. С чего ты взял? — Забей, мне походу… Приснилось. Арсений прошёл вперёд, сел на кресло и принялся размышлять. Неужели всё это ему и правда приснилось? И как это называть? Вещий сон? Как он мог узнать, что позвонит Стас, что хлопья упадут на плиту, конкретные фразы, которые скажет Серёга? Всё казалось очень странным и это было не похоже на сон. Он просидел, молча пялясь в стенку, пока не вошёл Антон. Он кивнул друзьям и сел, уставясь в телефон. Задумчивый взгляд Арсения проследил за каждым движением Антона, а затем был направлен куда-то сквозь него, но младший подумал, что Арс смотрит на него. — В чём дело? Было заметно, что он и так был на взводе, поэтому Арс, забыв сейчас в принципе про свою злость и обиду, решил его не будоражить, поэтому просто покачал головой и отвёл взгляд. Когда время было 15:10, Арс нарушил тишину, озвучивая просьбу. — Дим, позвони Стасу. Он посмотрел на него, но ничего не сказал и вышел за дверь. Они снова остались с Шастуном наедине. Вроде бы надо что-то спросить, узнать, но Арс не понимал, как и что. Он вообще сейчас ничего не понимал, поэтому решил просто промолчать, глядя в упор на Антона. Тот это заметил и тоже поднял глаза. Их взгляды встретились и задержались друг на друге, будто бы что-то пытаясь сказать. Когда Антон уже было открыл рот, у него зазвонил телефон, он тут же поднялся и вышел, оставив Арса наедине с собой. Попов поднялся, походил по комнате, оглядел её безумными глазами, подумывая, что это какой-то бред, даже ущипнул себя, чтобы проверить, сон это сейчас или всё-таки нет. Ничего он так и не понял. Посмотрел в телефон на дату и время. 7 число 15:16. А вчера какое было? Он усиленно пытался вспомнить тот момент, когда ему позвонил Андрей, какое тогда было число? Не успел он вспомнить, как открылась дверь и зашёл Дима. Попов обернулся на друга. — Да. Да, я скажу. Хорошо, Стас. Хорошо-хорошо, я понял. Давай. Арсений спросил нетерпеливо, но с опаской, будто бы опасаясь услышать то, о чём он думает. — Ну чего там? — У Стаса авария случилась на дороге. Попов опустил взгляд вниз, соображая что-то. — Но с ним всё окей, просто в него дебил какой-то врезался. Сказал, что будут ждать ГАИ, все дела, так что сказал, чтобы мы прогнали сегодня без него. Арсений продолжал молчать, казалось, что он не слышал собеседника, но на деле не пропускал ни слова. Дима оглядел комнату. — А где Тоха? — Вышел, — наконец подал голос Арс, резко подошёл к столу и начал собираться. — И я, пожалуй, пойду. — Что? Куда? Стас просил… — У меня дела срочные появились. Он оглядел комнату, остановившись на середине, будто бы проверяя, не забыл ли он чего-нибудь важного, абсолютно не обращая внимания на друга. — С тобой всё нормально, Арс? — Да, да, — он развернулся и резко пошёл к выходу, хотел открыть дверь, но тут она открылась сама, и в него буквально влетел Шастун. — Блять, — Антон отошёл, смотря безумным взглядом на брюнета. Тот замер, смотря прямо на него. — Ну что там со Стасом? — попытался он отвлечься от пары голубых глаз, устремив взгляд на Диму. — Не придёт он сегодня. В его тачку придурок какой-то влетел. — С ним всё в порядке? — Да. Сказал, чтобы мы прогнали сами. Но… Арс вроде уходит, не знаю. Антон снова посмотрел в голубые глаза. — И почему? — спросил он требовательным голосом. Тут Арсений ошалел, вспоминая, что всё-таки Антон сам должен был захотеть уйти и не понимал такого наезда. — Дела, — отрезал он и направился к двери, но младший загородил её. — Какие интересно? — Слушай, чего тебе нужно? Сам бы с радостью сейчас свалил, если бы я не решил сделать это первый. Или я не прав? Шаст смутился, опуская глаза вниз, тут же поднимая их обратно. Но Арсению этого хватило, чтобы понять свою правоту. — Схерали ты это взял вообще? У нас блять тур через неделю, а ты на час задержаться не можешь, чтобы отрепетировать? Арсений начал смеяться, понимая весь абсурд ситуации. В его «сне» он сам говорил похожие вещи Шастуну, а тут видимо взыграла у него и злость, и гнев, и все остальные эмоции. Он непонимающе уставился на него, когда Арсений показал ему большим пальцем «класс» и снова предпринял попытку пойти к двери, но тут зашёл Серёга, непонимающе оглядывая ребят. — А чего кричим? Арсений резко подошёл, взял его сзади за плечи и повернул на Антона. — Вот смотри, Серёга. Ты думаешь, что видишь перед собой Шастуна, а на самом деле ты видишь перед собой пиздабола. — Он пошёл к двери, но его уже никто и ничто не останавливало, поэтому он лишь бросил: — Удачи с Ирой. И вышел за дверь. Отдышаться от всех чувств он смог, наверное, только когда вышел из здания. Он остановился, прижался к стене и начал шумно и быстро дышать. От злости на Антона, его наезда, непонимания происходящего. Его глаза бегали из стороны в сторону, а когда он успокоился, его уже начали посещать другие мысли. Может, он ошибся, и Антон действительно хотел остаться репетировать, а его «сон» был полным бредом? Но почему тогда всё это было до чёртиков реально? Не в состоянии выбросить из головы все эти мысли, Арсений решил поехать домой и поискать информацию в интернете. Шансов было мало, но он всё-таки надеялся на то, что сможет что-то отрыть. Как говорится, надежда умирает последней. Когда он сидел и искал за ноутбуком информацию, ему пришлось вздрогнуть из-за звонка Андрея. Переведя взгляд на телефон, он ещё какое-то время поразмыслил, но решил поднять трубку. — Да. — Арсюх, привет, как жизнь? Арсений молчал. Молчал долго, даже не откликаясь на вопросы друга. А потом внезапно проговорил: — Ты можешь приехать? Не говоря уже о том, что он попросил захватить 2 бутылки вина и 2 пива, рассказывать Арсений ничего не стал. Они просто сидели и разговаривали о чём-то отрешённом. Брюнет пытался переводить разговор в другое русло, но настойчиво слышал фразы в разговоре, которые повторялись, по его мнению, во второй раз, что сильно его злило. В этот раз он не стал прогонять друга к себе домой, просто молча постелил ему в гостиной и улёгся на кровать, смотря на потолок сквозь белые мушки, бегающие у него в глазах. Телефон он, кстати говоря, зарядил. Сейчас там было 62 процента, и у него промелькнула мысль, что было бы хорошо, если бы завтра с утра на телефоне было бы не меньше 50. Так он и заснул, глядя в потолок и изредка слушая ворчание Андрея из гостиной.***
Проснувшись, первым делом Арсений снова проверить свою голову на её состояние. Вроде не болела, что уже насторожило. Он потянулся к телефону и на выдохе включил экран. 4 процента 7 число. Арсений положил телефон обратно и лёг на кровать, уставясь наверх с округлёнными глазами. Он либо сошёл с ума, либо… сошёл с ума. Такого просто технически быть не может, и он понимал, что это был совсем не сон. Он ощущал себя, как ощущает сейчас. Это точно было что-то нездоровое, и он понял, что должен с кем-то этим поделиться, поэтому снова взял в руки телефон. Смотря на эти несчастные 4 процента, Арсений медленно встал, подошёл к шкафу, из которого доставал зарядку все прошлые разы, достал её, и подключил к телефону с розеткой. Затем набрал аудио звонок Серёже. — Да, — Попов уже понимал, что ему предстоит выслушать от Матвиенко снова, поэтому решил обрубить всё на корню. — Слушай, Серый, прошу тебя, это очень срочно, не задавай никаких вопросов, просто можно я к тебе сейчас приеду? — из трубки не сразу донёсся голос, только тихое сопение и выдох. — Приезжай, Арс, адрес знаешь. Попов уже хотел сбросить, но вдруг кое-что вспомнил. — И да, Серёг, у тебя, наверное, будет много сообщений и звонков от Стаса, ты будь добр, не отвечай и не перезванивай. — Да ты же знаешь, я с радостью, но прилетит же потом. — Просто… Поверь мне. — Ну ладно… — донеслось после короткого молчания. Арсений тут же бросил трубку и начал собираться, решив, что кофе попьёт в этот раз у Серёги. Когда он уже хотел выходить, забрав с зарядки телефон, он тут же зазвонил в его руках. Высветилось короткое «Стас». И он выключил экран, не желая отвечать. Войдя в квартиру друга, он первым делом увидел на его лице последствия выпивки, усталость, отсутствие нормального сна, а потом уже лёгкое замешательство. Арсений прошёл на кухню и по-хозяйски заварил себе и Матвиенко кружку кофе, пока тот искал таблетку от головы. Её, к сожалению, не оказалось, и Серёже пришлось терпеть. — Стареешь ты что-то, вроде выпил вчера немного, а голова болит, будто бурно отмечал своё 18-летие. — Да ты не шаришь, думаешь, я вчера на этом остановился? — Понял, — Арсений посмотрел на него с улыбкой и поставил другу кружку кофе, сев рядом. — А теперь вопрос, — задумчиво начал Серый, пялясь в одну точку. — Даже два. — Так. — Первый, значит. Чего хотел Стас? — Хотел сегодня позвать нас на прогон. Друг посмотрел на него странным взглядом, будто бы он сделал что-то из ряда вон выходящее. — И ты сказал ему не перезванивать? Серьёзно? Ты, блять, понимаешь, что нам пизда потом? — Он всё равно не приехал бы, — отмахнулся Арсений и, увидев непонимание на лице друга, продолжил. — Какой следующий вопрос? — Следующий вопрос, чего хотел ты? Попов опустил голову, смотря в свою кружку. В голове бегала сотня мыслей, думая, как же начать, как продолжить, как доказать, что всё это по-настоящему. Он заметил, что Серый насторожился. — На самом деле… Блять, да я не знаю, как ты это воспримешь, так что плевать, скажу, как есть. Короче Серёга, я проживаю этот уже в третий раз. Он стал внимательно наблюдать за его реакцией. Какое-то время они смотрели друг на друга, не отрываясь, и Арсений ожил любой реакции, любых слов, но точно не того, что тот рассмеётся, закрывая руками лицо. Арсений сидел с каменным лицом, понимая, что ему тупо не поверили. — Ты блять вообще себя-то слышишь? А ещё жалуешься, что я бухал вчера, — проговорил он сквозь смех, но, когда увидел серьёзное лицо Арсения, улыбка сошла на нет. — Ты сейчас вот это вот серьёзно, что ли? Попов медленно кивнул. — Пиздец. Да ты бредишь. — Уже третий раз. Происходит одно и то же. Я могу рассказать тебе всё, что было бы, если бы мы поехали. Смотри, я бы приехал к трём часам, зашёл бы в гримёрку, Дима сидит в кресле и смотрит в телефон, мы здороваемся, заходит Антон, мы ждём тебя и Стаса, затем Дима уходит звонить Стасу, потому что он обычно не опаздывает и тот говорит, что в его машину кто-то врезался и он не придёт, сказал, чтобы мы прогнали сами. Антоха в это время разговаривает с Ирой и когда узнаёт, что Стаса не будет, собирается уйти, мы начинаем друг с другом спорить, заходишь ты, спрашиваешь «чего мы разорались», в итоге мы просто расходимся, а я зову Андрея к себе выпить, а когда просыпаюсь снова, сука, то же самое седьмое число. Всё это он выпалил будто бы на одном дыхании, совсем не останавливаясь и не обращая внимания на лицо друга, которое застыло в удивлении. — Да ты стебёшься. — Сегодня что, блять, первое апреля? Я сам нихера не понимаю. Арсений был уже на взводе от этой ситуации, его давно ничего так не могло выбить из колеи, и Серёжа его таким тоже давным-давно не видел. Он сидел в нерешительности, не зная, что и ответить на это. С одной стороны, ему это казалось бредом, он не понимал, как в это можно верить, а с другой, это же Арсений, он не стал бы врать. — Блять, Арс, я реально ничего не понимаю. Это же невозможно. Может тебе сходить… Ну, не знаю… — Проверить голову? — Да не это я хотел сказать… — Забей, я, правда, представляю, как это выглядит, но, Серый, я в ахуе. Друг хотел было что-то сказать, но тут телефон Попова зазвонил и высветилось «Шаст», чего он по-настоящему не ожидал. Друзья посмотрели друг на друга и Арс всё-таки решил поднять трубку. — Алё. — Какого хуя, Арсений, — донёсся раздражённый голос Антона. — Какого хуя мне звонит Стас и капает на мозг, выспрашивая куда вы там блять запропастились, а я откуда знаю? Если вы вдвоём с Серёгой решили просто тупо не отвечать на звонки Стаса, то это очень хуёвая затея. — Шаст, мы… — В три часа в Главкино, Арс. — Шаст, я сегодня не могу. — Чего, блять? Попов, у нас через неделю тур, собирайтесь и приезжайте. — Да ты что там, блять, издеваешься надо мной? — прокричал он в трубку и сбросил звонок, не дожидаясь ответа, смотря на круглые глаза Серёжи. — Я определённо что-то делаю не так, — он выдохнул. — Может, просто, сходим прогуляться? — осторожно спросил Серый, будто бы боясь, что на него тоже накричат, но Арс и не собирался этого делать, просто устало выдохнул и потёр переносицу. — Да, давай, можно. Попов совсем выключил телефон, они собрались и пошли бродить по городским улицам, обсуждая какие-то посторонние темы, но изредка всё равно возвращаясь к истории Арсения. Серёга до сих пор не до конца верил, но старался этого не показывать, выдвигая свои предположения, от которых Арс тут же отмахивался. Он всё ещё продолжал надеяться, что всё это был просто дурацкий сон, хотя понимал, что это глупо, ведь он умеет отличать реальность от сна. Прогуляв так какую-то часть дня, Матвиенко предложил зайти поесть, ссылаясь на свой голод, но Арсений решил просто проводить его обратно до дома, потому что с одной стороны хотел побыть один и поразмыслить над всем этим, а с другой прекрасно видел, что ему не поверили, и не хотел замечать на себе опасливые и переживающие взгляды. Его друг возражать не стал. Они пошли до подъезда и остановились. — Ты что делать-то будешь? Арс с улыбкой пожал плечами. — Разберусь. Не знаю. Может завтра всё-таки наступит, и я пойму, что всё это был бред. А может и нет. Не знаю, Серый, в любом случае, ЗАВТРА посмотрим. — Друг. Я переживаю. — Всё в порядке. Зря я тебя во всё это втянул, если завтра ничего снова не изменится, надо бы не говорить тебе об этом. — Да иди ты. Попов посмеялся, они пожали друг другу руки, и, всё также улыбаясь, Арсений отвернулся и пошёл прочь. Может, ему действительно сходить провериться? Хотя звучит бредово. Как и вся эта ситуация. Надеяться, что всё разрешится как-то само было глупо, но что, если выхода больше нет? От нечего делать, наткнувшись на какой-то бар, он решил туда заглянуть. Народу было достаточно мало, и он заказал себе коктейль «Маргарита», оглядывая всех вокруг. После первого пошёл второй, третий, он решил, что раз не чувствует похмелья, может этим достаточно насладиться. Бармен оказался хорошим молодым и довольно симпатичным парнем, они даже немного поговорили. Тот рассказал про свою жену, про то, как они только недавно поженились, и он хочет свозить её куда-то на медовый месяц, но нет на это денег, поэтому работает на двух работах. Парень извинился, сказал, что обычно ему всё рассказывают, а не он, но Арсений сказал, что всё в порядке. Тот, увидев понурое состояние Попова, спросил, не случилось ли у него что, но тот лишь отмахнулся и спросил: — У вас бывало такое, будто вам казалось, что ваш день повторяется? — Честно? Постоянно. — То-то и оно. Арсений улыбался. — А может в Лас-Вегас махнуть? До него лететь больше суток или меньше? — Думаю, больше. — Жаль. Посидев ещё некоторое время, Арс расплатился и пошёл к выходу. — Может, вы такси вызовете? — Всё окей, я пройдусь. Но он слегка не подрасчитал и идти ему пришлось минут сорок. Весь уставший, он завалился в квартиру и плюхнулся на кровать. Его удивила одна вещь, — почему не звонил Андрей, как в прошлые 2 раза? Но потом он вспомнил, что отключил телефон и позволил себе забить на это. Забить на всё, что сейчас происходит, разгрузить голову, это было лучшим планом. А завтра наступит следующий день и всё встанет на круги своя. Это казалось таким правильным, таким нормальным, что, казалось, по-другому и быть не могло, поэтому мужчина просто закрыл свои глаза и погрузился в сон.***
Проснувшись, Арсений долго не хотел открывать глаза, будто бы боясь реальности, но сделать ему это всё-таки пришлось. Взял в руки телефон. 4 процента, 7 число. Снова лёг на кровать и закрыл глаза, в попытке заснуть, но ничего не получалось. Он злился, потому что не понимал впервые за долгое время, что происходит, злился, потому что не хотел проживать снова этот день. Разозлился настолько, что, когда телефон зазвонил, он хотел кинуть его в стену. А почему нет? Завтра будет цел и невредим. Но всё-таки удержался от этого, отвечая на звонок, попутно встав к шкафу за зарядкой. — Да. — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. Арсений выдохнул. Спокойно. Было глупо надеяться, но, возможно, ему поможет Дима. — И что же ты хотел, мне интересно? — Сообщить тебе пренеприятнейшую новость. — Прогон? — Да. — Хорошо. Серёге я позвоню. Где и во сколько? Казалось, Стас слегка удивился от такого простого согласия. Возможно, он думал, что всё будет сложнее. — К трём часам в Главкино. — Хорошо, — он уже хотел было сбросить, но осёкся. — Стас. — Да? — Ты там на дороге будь аккуратнее. Он бросил трубку, не дожидаясь ответа мужчины, сел на кровать и оставил телефон заряжаться. Надеяться на Диму было также глупо, как и на Серёгу, которому по второму кругу он решил ничего не рассказывать. Но что было ещё делать? Ему нужно было как-то разорвать эту цепочку, а один он не справлялся, один он даже ничего не понимал. Он решил встать и попить кофе. Открыв полку, он тут же машинально бросил взгляд на хлопья и достал сперва их, чтобы ненароком не просыпать. Затем заварил кофе и начал ждать, пока подойдёт время. Зайдя в гримёрку, он, как и ожидал, увидел Диму, сидящего в кресле и смотрящего в телефон. Он посмотрел внимательным и пристальным взглядом, что друга сильно насторожило. — Арс, порядок? Он покачал головой, подошёл ближе и присел на корточки рядом с коленками Димы, смотря ему в глаза. — Скажи мне, у тебя когда-нибудь бывало такое, что тебе кажется… Будто ты переживаешь заново какой-то момент? — Ну да, дежавю. — Да нет же. Будто бы ты действительно переживаешь то, что уже переживал. — Ну… да. Дежавю… — Да не дежавю. Чёрт, — Арс опустил голову, думая, как проще донести весь этот бред, что происходит. — Арс, в чём дело? Просто скажи прямо, что случилось. — Я переживаю один и тот же день раз за разом. Достаточно прямо? — он уже понял, что за этим последует, но решил прервать. — Хорошо, я докажу тебе, если так будет нагляднее. Сейчас сюда войдёт грустный Шастун, просто нам кивнёт, ни сказав не слова, сядет в кресло и уткнётся в телефон в ожидании ребят, затем он скажет что-то по типу «Ну и где эти?», а ты уйдёшь звонить Стасу, который тебе скажет, что в него въехал какой-то придурок и он будет ждать ГАИ, и чтобы мы прогнали без него. Когда ты вернёшься, чтобы об этом сказать нам, Шастуна тут не будет, а знаешь почему? Потому что ему позвонит Ира. А когда ты расскажешь, что Стаса всё-таки не будет, он скажет, чтобы мы прогоняли без него и уйдёт. А затем зайдёт Серёга. Вот смотри, сам увидишь. Арс, не ожидая ответа, мигом ретировался в своё кресло, достал телефон и тут же зашёл Шастун, который кивнул ребятам и плюхнулся в кресло. Дима с Арсом перекинулись взглядами, и Попову захотелось смеяться от прифигевшего взгляда друга, но все сидели на удивление молча. Прошло время и когда на часах было 15:11, Шаст проговорил: — Ну и где эти? Дима снова молча посмотрел на Арса, но сказали лишь: — Я позвоню Стасу. И вышел. Арсений сидел с победоносной улыбкой на лице, листая ленту в телефоне, даже не обращая на Антона внимания ни когда он был в помещении, ни когда вышел. Он только молча и терпеливо ждал Диму, который зашёл спустя какое-то время в помещение. — Да. Да, я скажу. Хорошо, Стас. Хорошо-хорошо, я понял. Давай, — он положил трубку. Арсений встал и подошёл к Диме. Оба молча смотрели друг другу в глаза, пока Дима совсем тихо не проговорил: — Если вы всё это подстроили… — Что? Нет, Дим… — То это не смешно. — Я тебе зуб даю, что всё это серьёзно. Я сам бы хотел, чтобы это оказалось шуткой, но… Он развёл руками и опустил голову. — Всё это похоже на сумасшествие, Арс. — Я знаю, Дим. В эту минуту в комнату зашёл Антон, смотря на мужчин. На его грустное и злое лицо Арс уже не обращал внимания, сейчас было не до этого. — Ну что там со Стасом? — спросил он то ли у Димы, то ли у Арса, то ли у двоих сразу. — А ты не в курсе, да? Антон нахмурил брови. — А откуда мне знать, ты же ему звонил. — Окей. Ладно. Он не придёт он сегодня. В его тачку придурок какой-то влетел. — С ним всё в порядке? — Да. Сказал, чтобы мы прогнали сами. Обе пары глаз выжидающе на него смотрели, от чего Антону стало даже неловко. — Ага… — сказал Шаст, выдыхая. — Давайте-ка тогда без меня. Мужчина начал собираться, пока остальные стояли молча и следили за каждым его движением. Антон периодически кидал взгляд то на одного, то на другого, но все они молчали, тогда он подошёл к двери, взялся за ручку и, проговорив: — Ну… всем пока. Вышел, оставив снова их наедине. — Так, а вот сейчас серьёзно, — начал Дима, пытаясь привести мысли в порядок. — Уже четвёртый раз, Димон. Четвёртый. И если я сейчас не разорву всё это, я просто сойду с ума. Каждый день гребаное седьмое число. И что мне прикажешь делать с этим? Позов сел в кресло, устремив взгляд в пол. Зашёл Серёга. — Всем привет, надеюсь не опоздал. А куда Шаст ушёл? Я встретил его по дороге сюда, он ничего не сказал. — Он не стал репетировать без Стаса. А Стас не сможет приехать, — отозвался Арсений. — Прикол. И чего делать нам втроём-то? Хули он свалил? Попов отмахнулся, сел в кресло, переплетя пальцы рук, и уставился в потолок. — Ну чего нам втроём-то репетировать, пошли хоть пройдёмся, раз все тут. И тут ему впервые показалось, что что-то не так. Слишком странно и молча на него смотрели друзья. — Я что-то пропустил? — Нет, Серёга, — Арс поднялся, собирая вещи. — Но, к великому сожалению, я не могу, у меня тоже дела. — Чё за дела? — Потом, Серый. Пока ещё не ушёл, Арс достал телефон, набрал сообщение Диме с текстом «Будут идеи, пиши или звони мне лично, но не говори Серёге, в предыдущий раз он мне не поверил». Позов прочитал сообщение, Арс попрощался и вышел, чувствуя на своей спине две пары глаз. Уходить он отсюда на самом деле пока что не собирался, решил побродить по коридорам, поизучать помещения, делать было всё равно нечего, хоть как-то можно было скоротать время. Пока он бродил медленным шагом, ему в голову начали лезть разные мысли, по типу «это же я могу сделать всё, что захочу, а на следующий день проснуться, как ни в чём не бывало». Такие мысли настораживали, но притягивали. Он же мог попробовать очень многое, и ему ничего за это не будет, но его останавливал страх, мол «а вдруг после моих действий следующий день всё-таки внезапно наступит?». Что-то ему подсказывало, что у него будет ещё много времени с этим разобраться. Он дошёл до какой-то большой кладовки, в которой находились старые костюмы, вещи, бесцельно начал её осматривать, натыкаясь на полки. Не найдя для себя ничего интересного, он медленным шагом пошёл к выходу, но по дороге наткнулся на ещё пару комнат. Одна из них была закрыта, а в другую он смог зайти. Это было достаточно большое, но просторное помещение с двухстворчатыми дверьми в другом конце. Арсений попробовал включить свет, но лампочка загорелась очень тускло и частенько мигала, поэтому он решил уже уйти, однако его внимание привлёк большой предмет, который стоял в углу. Он подошёл к нему чуть ближе, и перед его глазами предстал красивый чёрный рояль на колёсах. Арс пододвинул лавочку и сел, проводя рукой по немного пыльным клавишам. В детстве он какое-то время учился, но это было несерьёзно. Он попытался что-то сыграть. Вышло плохо, медленно, но руки в какой-то мере помнили. Музыка его всегда притягивала, особенно музыкальные инструменты. Играя, ты погружаешься будто бы в иной мир, который с радостью тебя туда заберёт. Раньше он здесь никогда не был, но прикинул, что видимо этот рояль выкатывали на сцену через двухстворчатые двери, хотя пространства в коридорах было не так много, и ему показалось это ужасно сложным. Посмотрев на мигающую лампочку, он поднялся и вышел из комнаты, аккуратно закрыв дверь. Не представляя, что делать дальше, мужчина позвонил парочке своих знакомых с Москвы и уже через 2 часа они сидели в зрительном зале малого театра. Проводить этот день заново, так культурно и с пользой. За минут пять до начала сеанса Арсению позвонил Позов, и тот, извинившись, быстро вышел в проход подальше от народа, попутно отвечая на звонок. — Да. — Это я. — Я понял. Что скажешь? — Я не знаю. Я в ахере, Арс, честно, я не знаю, что сказать. — Ты мне не веришь. — Да как можно поверить в такое? — Я твой друг, ты не забывай. Мысли есть кроме того, что я с ума схожу? — Не знаю… Постой, ты же не думаешь, что действительно… Ну… — Сумасшедший? Попов усмехнулся, кинув взгляд на своё пустое место. — Знаешь, как говорят? При прочих равных простейшее объяснение является наиболее вероятным. И услышал из трубки молчание, которое всё ему сказало. Он уже пожалел, что обо всём рассказал. — Мне пора, Дим. Я в театре. — Где ты? Чего ты там делаешь? — Развлечься решил. До завтра. Улыбнувшись собственной иронии, он положил трубку и вернулся на место, ещё раз извинившись. Ещё практически через 4 часа они просто бродили по улицам, мирно о чём-то беседуя. Было заметно темно, и одному из парней приспичило пойти в зоопарк, когда они проходили мимо него. Подойдя чуть ближе к забору, они увидели табличку: «С 09:00 до 20:00». На часах было практически десять. — Ну и хер с ним, придём в другой раз. Сказал один из них и ребята пошли дальше, а Арсений остановился, смотря на их спины и решая что-то в голове. — Арс, ты идёшь? — А зачем? — Что? — Зачем ждать другого раза? — Ну ты видишь, что закрыто? Или ты через забор лезть собрался? Попов хитро улыбнулся. — Да ладно тебе, ты серьёзно сейчас? — удивился второй. — Ты сам мне не так давно предлагал пьяным угнать машину. — То-то и оно, я был пьян. — Ой, хотите, оставайтесь, — проговорил он и сделал то, чего никто от него не ожидал в данной ситуации, — он перелез через забор и встал, уперев руки в бока и смотря на ребят с улыбкой сквозь железные прутья. — Ну мне вас ждать или как? — Я тебя обожаю, Арсений Попов, — сказал один из них, огляделся и тоже принялся перелезать. — Да вы серьёзно? — спросил Анатолий — последний, оставшийся на свободе. — А если увидят? — Да не увидят, мы тихо. — Ну пиздец, — он всё-таки подошёл ближе и перелез к ребятам. Теперь вся тройка была в сборе. — Если нас всё-таки увидят, Арс… — Да не парься, — он развернулся и пошёл вперёд по дороге, разглядывая, где же стоят клетки с животными. Спустя уже минут десять они увидели клетку с попугаями, которые шумно заверещали, затем шёл павлин, а когда они дошли до огромной клетки с соколом, услышали издалека что-то похожее на «Эй» и увидели пару мужчин, направляющихся к ним. В крови резко заиграл адреналин. Арсений, крикнув: — Бежим. Понёсся к забору, через который они какое-то время назад перелезли. Кто-то из ребят, крикнув: — Ну пиздец. Побежал за ним, а затем и третий, сообразив, что происходит. Поняв, что мужчины не отстают, Арсений прибавил скорость, а на губах появилась улыбка. Вот чего ему так давно не хватало и вот одна из причин, по которой он решился на это. Это был адреналин. Не тот, что ты обычно ощущаешь перед выходом на сцену, сильнее и ярче от неизвестности и дольки страха. Ему уже было плевать, что ему могут влепить штраф, когда нечего терять, ты перестаёшь обращать на что-то внимание. Так и ему, казалось, что терять было нечего, раз завтра он снова проснётся, как ни в чём не бывало. Ноги совсем не чувствовали усталости, а смех от происходящего сорвался с его уст. Когда он буквально перемахнул через забор, останавливаться не стал, как и ребята, которые еле за ним успевали. Пробежав ещё пару углов и убедившись, что за ними действительно больше никто не гонится, ребята остановились и попытались отдышаться. Один из них сел на корточки, а Арсений просто нагнулся, положив руки на колени. — Ты… Блять… Пиздец. А Арсений просто продолжал улыбаться, затем похлопал друга по плечу и медленно пошёл вперёд. — Арсений, блять. Оба друга поспешили за ним, еле переставляя ноги, а Арсений впервые за какое-то время дышит полной грудью. — Арсений, — окликнул его один из ребят. Арсений резко повернулся к ним. — Ты увидел павлина? Увидел. Вот и не жалуйся. Друзья перекинулись друг с другом взглядами и поспешили молча вперёд за удаляющимся парнем. Ещё спустя некоторое время, Арсений зашёл в квартиру своего дома. Улыбка от воспоминаний этой ситуации всё ещё присутствовала на его губах, а в мыслях стоял лишь вопрос — что делать завтра? Может, рвануть куда-нибудь? Он завалился на кровать, ощущая спазм в желудке от отсутствия еды, убрал руки под голову и прикрыл глаза, думая, что, может, в этом что-то есть?***
Проснувшись утром, он сразу же вспомнил события прошлого дня и вечера, но даже не удивился себе, своим действиям. Казалось, ему хотелось чего-то безумного, сумасшедшего и его сдерживали только последствия за свои действия. Но теперь, когда он посмотрел на телефон и увидел 4 процента и 7 число, он понял, что последствий не будет и начал прокручивать в голове, чего же он хотел почувствовать и узнать за всё это время. Ограбить банк? Нет, вряд ли. Высказать в лицо всем своим недругам всё, что он о них думает? Это он может, если захочет, и в обычные дни. Так что же он хотел? Решив пока что действовать по стандарту, надеясь, что придумает позже, он встал, поставил телефон на зарядку и пошёл на кухню заварить кофе. Уже машинально отодвинув пачку с хлопьями, он насыпал себе напиток и впервые за долгое время решил поесть, ведь должны быть силы. Настроение было отличное, несмотря на всё сумасшествие, что происходило. Если вселенная или кто-то ещё хотел, чтобы он играл по их правилам, он будет это делать, подключая одновременно свои. Уже не удивляясь звонку, Арсений пошёл в комнату и нажал на кнопку ответить. — Да-да. — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. — Приношу свои извинения, Стас, отключил уведомления. Что ты хотел? — Сообщить тебе пренеприятнейшую новость. Арсений усмехнулся. — Во сколько же? — К трём часам в Главкино. — Как скажешь. — И позвони Серёге, я дозвониться не могу. — Окей. Он сбросил трубку и принялся делать то, что делал уже много раз — звонить Серёге. С улыбкой на лице он зашёл в гримёрку, где уже сидел Дима. — Димон, салют. — Привет, Арс. — Как сам? — Да всё окей. У тебя… Всё в порядке? — Лучше всех. Арсений опустился в кресло и принялся ждать, сам не зная, чего, он всё ещё размышлял над тем, что же ему делать дальше. Может, всё-таки остаться и поимпровизировать? Настроение было соответствующим. В помещение вошёл Шастун. — Здарова, Тох. — Привет. Он удивлённо посмотрел на Попова, но решил ничего не спрашивать, сел в кресло и уткнулся в телефон. А Арсения вдруг осенило, — он хочет в Питер. Плевать, если проснётся завтра снова в Москве, у него будет какое-то время там оторваться. Он принялся искать в телефоне билеты на сапсан. Когда Дима вышел, сказав, что позвонит Стасу, Арсений уже хотел было заказывать, но подумал, что лучше это надо было делать всё-таки с утра, так как ехать 4 часа. Когда вышел Антон, Арсений искал на карте города, в которые он ещё хочет съездить за это время. Он мог сделать это и в обычные дни, но зачастую был занят работой, да и время не хотел тратить, а сейчас этого времени у него было предостаточно. Когда Дима вернулся и обо всём рассказал, Арсений уже хотел было собраться и пойти, но зашёл Шастун, и Арс решил предоставить ему возможность уйти первым. — Ага… — Шаст выдохнул — Давайте-ка тогда без меня. — Что? Почему? Арсений молча наблюдал за картиной злого Антона и непонимающего Димы. — У меня… дела. — Какие дела, в чём дело? — Дим, блять, дела у меня. Он ещё раз огляделся. В комнате висела тишина. — Ну… всем пока. Вышел за дверь. Арсений улыбнулся, встал и тоже начал собираться. — А ты куда? — А я, Дим, в лучшие места. До завтра. По дороге к выходу он встретил Серёжу, который удивлённо спросил у него, куда он идёт и куда шёл Шастун. Сказав ему, что мол «Дима всё объяснит», Арсений пошёл дальше к выходу и когда он уже вышел, радуясь глоткам свежего воздуха, увидел в нескольких метрах стоящего и курящего сигарету Шастуна, и в этот момент брюнета словно ударило какой-то молнией. Он как будто только сейчас вспомнил, что Антон всё-таки существует и он всё-таки его друг. Теперь ему на голову свалилось какое-то неприятное чувство ответственности, чувство того, что он всё же должен узнать, что происходит. Хотя бы потратить на это пять минут из своего бесконечного 7 числа. Арсений огляделся и подошёл к Антону, что стоял к нему спиной, поравнявшись с ним. Антон внимательно посмотрел на мужчину, а потом снова отвернулся, вдыхая дым. — Я в курсе, что курение убивает, не напоминай. — Да я не за этим, — ответил Арсений. Ему жутко не хотелось начинать разговор, потому что прекрасно понимал, что Антон ему ничего не скажет, особенно сейчас, после очередной стычки со своей девушкой. Но он не мог уйти, не попробовав, это было правильно, и это его злило. — У тебя вообще там что происходит? Младший непонимающе на него посмотрел. — Ну с Ирой. — Блять, Арс, забей хуй, всё в порядке. — Антон. — Арсений. Я не собираюсь с тобой об этом говорить. Пытаться держать себя всегда в руках невозможно. Рано или поздно хочется высказать всё то, что накопилось внутри. И сейчас, раз назавтра он всё равно всё забудет, это было лучшим моментом. — С какой стати, Шастун? Ты всё время твердишь, что я скрытный, что ничего не рассказываю, а сам сейчас стоишь и говоришь, что не собираешься это обсуждать, ты смеёшься надо мной? — В этом блять и отличие. — В чём? — В том, что я говорю об этом ВСЁ ВРЕМЯ, в том, что я ВСЕГДА спрашиваю у тебя, какого хуя происходит, а ты вдруг внезапно впервые за хуеву тучу времени решил построить из себя хорошего друга и спросить у меня, что у меня с моей девушкой? — Да потому что мне надоело видеть тебя постоянно с грустным лицом, — внутреннее негодование его переполняло. Где-то на подкорке он понимал, что Антон прав, но сейчас признавать это точно не хотел и не собирался. — Так не смотри блять на моё лицо. Никто тебя вне шоу не заставляет этим заниматься. И тут Арсений сделал то, чего сам от себя не ожидал. Скорее всего, отсутствие последствий действительно неплохо сказывается на нём, хотя он даже не думал о том, что собирается сделать. Усмехнувшись куда-то в пол, Арсений замахнулся и со всей силы врезал Антону в лицо. Состояние аффекта прошло сразу же, когда он увидел, как рвано дышит его друг, положив свою большую ладонь себе на куда-то в район скулы и носа. Антон отвечать не стал, он лишь поднял на Арсения глаза, от которых брюнету захотелось ударить самого себя. Молча, и будто не до конца осознавая своего поступка, Арсений с бешеными глазами отвернулся и быстрым шагом пошёл прочь от мужчины. Он ударил Антона Шастуна. Возможно, на следующий день он это забудет, но вот Арсений нет. Всё в том же странном и бешеном состоянии Арсений добрался до дома и зашёл в квартиру, которая оглушала его своей гробовой тишиной. Что творит с ним этот день? Перед глазами всплывал взгляд Антона. Не злой, не грубый, просто ужасно грустный и непонимающий, от чего с ним так поступили. Арсений налил себе воды, чтобы освежить горло, но спустя минуту стакан полетел в стену от внутренней злости и раздражения. За стаканом полетела тарелка, затем ещё одна. А смысл было сдерживаться? Завтра снова всё это будет целым и невредимым, как и лицо Антона Шастуна. Отключив телефон, наверное, боясь того, что ему кто-то позвонит, а в частности Антон, мужчина лёг на кровать, тяжело дыша и попытался заснуть. Времени было ещё очень мало, поэтому это у него никак не получалось, но, наверное, единственный раз Арсению захотелось, чтобы этот день повторился, и чтобы даже он об этом ничего не вспомнил, но это, увы, казалось невозможным. Не найдя возможности уснуть, брюнет собрался и вышел на улицу, вспоминая бар, в который не так давно заходил и молодого бармена-парня, который ему рассказывал про свою работу и жену. Парень, конечно же, не помнит того, что рассказывал, но это было и не нужно. Арсению он казался сейчас единственным человеком, с которым можно было поговорить. Бармен, когда Арсений заказывал вторую порцию, спросил у него, не случилось ли что. Мужчина улыбнулся, что-то вспоминая. — Скажите, у вас бывало такое, будто вам казалось, что ваш день повторяется? — Честно? Постоянно. — Я совершил ошибку, — сказал Арс ещё спустя какое-то время. — Вы можете её исправить? — Могу. Один человек даже знать не будет о ней, но… Я знаю и ощущаю себя… Не знаю, мудаком каким-то. — Знаете, несмотря на то что возможностей в жизни просто море, она не так часто, как кажется, даёт возможность исправлять ошибки. «Жизнь не так часто, как кажется, даёт возможность исправлять ошибки». Эти слова Арсений повторил у себя в голове несколько раз. А у него эта возможность есть. И до него только сейчас, в не очень трезвом состоянии, начало доходить, что, возможно, жизнь даёт ему такой шанс. Исправить себя, исправить всё то, что он не догадался бы исправить ранее. — И… Если у вас такая возможность есть, не упускайте её. Арсений посмотрел на парня с каким-то восхищением и огоньком в глазах. — Как вас зовут? — Тимофей. — Тимофей… Вы даже не представляете, насколько правильные слова говорите. Арсений поблагодарил парня за приятный вечер и в приятном опьянении пошёл домой. Мысли перетекали из одного русла в другое. Настроение было, хоть и не боевое, но очень близкое к нему. Нужно исправлять. Исправлять всё то, что он успел натворить за это время. Это было ясно, как белый день. Возможно теперь, когда он попытается сделать всё правильно, этот день перестанет повторяться. С твёрдой уверенностью всё изменить Арсений в этот раз всё-таки вызвал такси, доехал до дома, выпил таблетку снотворного и лёг на кровать, в глубине души действительно надеясь, что завтра будет седьмое число.***
Уже вошло в привычку первым делом смотреть на проценты и число. Всё было по стандарту, всё было хорошо — седьмое число, четыре процента. Мужчина уже машинально ставит на зарядку телефон, в этот раз заказывает себе небольшую пиццу, наливая в этот раз не кофе, а чай. Что-то определённо нужно было менять в этом дне. По стандарту Арсений только ответил Стасу и позвонил Серёже. Теперь с куском пиццы он сел на кровать и решил позвонить Антону. Но что он ему скажет? Что Арсений вообще хотел? Он задумался, но решил не медлить с этим, ведь он-то, скорее всего, найдёт, что сказать, когда другого выхода не будет. Набрав номер, он про себя отметил, что сердце слегка ёкнуло в волнующей манере. Он всё ещё никак не мог забыть то, что сделал вчера. Шли гудки. Первый, второй, третий. После четвёртого Арсений понял, что его звонок сбросили. Пиздец. Что это значит? Он буквально молился, чтобы Антон ничего не помнил, потому что иначе как ему это объяснять? А терять друга причём того с которым у тебя общее дело совершенно не хотелось. Арсений набрал ещё раз. Сброс последовал после первого же гудка. И что это вообще значит? С ним не хотят разговаривать? Выхода не было, пришлось ждать того момента, когда они встретятся в гримёрке. Ожидание, как всегда, было самым ужасным, больше ничто так не убивало, как оно. Арсений набрал ещё раз. Гудки шли, но теперь никто не отвечал, даже не сбрасывал. Он отключил звук и игнорирует? Теперь точно другого выхода не было, как ждать. В этот раз Арсений приехал заметно раньше, так что ждать пришлось теперь в гримёрке. Всеми силами он пытался не выдавать своего внутреннего волнения. Он понимал, что чисто теоретически Шаст не должен ни о чём помнить, но, с другой стороны, точно также чисто теоретически, этот день не должен повторяться. Но когда Антон зашёл, все сомнения сразу отпали. На его лице не было ни ссадины, ни презрения, на нём была точно та же грусть, что была и вчера, и позавчера, и неисчисляемое количество дней. Единственное, что изменилось, это то, что Антон кинул на Арса странный взгляд, что, скорее всего, было из-за утренних телефонных звонков, но оба парня промолчали. Молчали, пока Арс не сказал Диме: — Кажется, Димон, тебе пора позвонить Стасу. Тот вышел, и Арсений выдохнул. — Чего трубки не берёшь? — Занят был. Опять этот тон. Пиздец. Опять он начинает злить. Он это специально? — А чего хотел-то? — Поговорить. — О чём? — О том, что происходит, Шастун. — Мне нечего тебе сказать, Арс. И почему Попова так бесило, когда Антон не мог рассказать о том, что происходит? Как с ним находить общий язык, как исправить, как помочь? Он просто не находил слов. Неужели он не понимает, что брюнет хочет, как лучше? — Шаст… Арсений попытался успокоиться, встал и подошёл к креслу своего друга, сев рядом на корточки. — Я правда хочу знать. Мне не плевать, я… Не знаю, как объяснить, но это меня действительно волнует. Он сам не понимал, что говорит и зачем. Казалось, он просто хочет вытянуть из Антона информацию, больше ничего. И плевать было, какими словами. Они какое-то время смотрели друг другу в глаза, и Антон было уже хотел начать что-то говорить, но тут в его руках зазвонил телефон. — Не бери, Антон. Но тот только усмехнулся, поднялся и вышел за дверь. Опять всё оборвалось. Арс потёр переносицу, зажмурив глаза, плюнул на всё и вышел в коридор. — Шаст. Сам не понимая зачем, он решил пойти за ним, оглядев разные стороны коридора. Он не был уверен, куда пойдёт его друг, поэтому пошёл наугад в противоположную сторону от того, где говорил Дима. Что он хотел этим добиться, сам не знал, но сидеть на месте ему не хотелось. Тут до него донёсся голос, который принадлежал Антону из-за одной из дверей, он спешно подошёл к ней практически вплотную. Подслушивать нехорошо, но сейчас это был единственный выход, чтобы узнать какую-то информацию. Он прислушался и попытался разобрать какие-то слова, что было не так просто, Антон говорил тихо, но со временем голос стал громче. — Ир, это работа… Ну, а я что могу? Да при чём тут он? Ира, да послушай… Боже, да не влияет он никак на меня, что ты несёшь? Нет, прости, я… Да потому что говоришь про моего друга, Арс тебе ничего не сделал. Это уже слишком. Да не хочу я… Нет, Ира. Ира. Да блять… В этот момент у Арсения буквально всё перевернулось. Он и подумать не мог, что как-то фигурирует в их ссорах, а Шаст, получается, защищал его? Да что вообще за хуйня у них там происходит? Ещё через несколько секунд послышалось тихое «Да сука» и шаги. Кажется, Антон попробовал позвонить девушке, которая скинула трубку, а та не отвечает. В состоянии шока Арс не успел отойти от двери на достаточное расстояние, и поэтому, когда она распахнулась, в глазах Шаста он увидел бурю эмоций, от негодования и удивления до бешенства. Арсений понимал одно, — сейчас шансов разговорить Антона у него точно не было. И, казалось, их не было вообще. Трубки он от него не берёт, разговаривать не хочет, поэтому мозговой штурм сейчас сошёл на нет. Попов всё мог понять, — что Шаст ударит его или накричит, так как ему казалось, что это он сейчас и сделает, но Антон просто прошёл мимо него в гримёрку, чтобы забрать вещи, а Арсений, желая остаться наедине с собой и всё обдумать, просто пошёл к выходу. Простое любопытство сменило что-то другое. Сменила настоящая заинтересованность и какое-то волнение за друга, ведь ему действительно было плохо, особенно когда не можешь об этом никому рассказать, Арсений это хорошо понимал. И он решил всеми способами это исправить. Исправить, пока он ещё может это сделать.***
До следующего дня его мозговой штурм подсказал, наверное, единственный вариант, который мог помочь ему хоть на время задержать и как-то успокоить Шастуна. Они всё-таки должны были заняться тем, что у них получается лучше всего — поимпровизировать. Арсений долго думал над тем, как же заставить Антона остаться, но в голову пришло другое решение. Если не можешь уговорить Антона остаться, за тебя это может сделать другой человек, поэтому в тот раз Арсений знал, что сказать Стасу: — Да. — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. — Хотел позвать на прогон? — Ну… да. — Во сколько? Арсений решил не шокировать Стаса своими экстрасенсорными способностями. — К трём часам в Главкино. — Хорошо. Стас, у меня к тебе тоже есть просьба. — Слушаю. — Не мог бы ты сегодня, пожалуйста, поехать на метро? Повисло молчание, от которого захотелось смеяться. — Зачем? — Прошу, Стас, мне порой… Снятся вещие сны. И этот закончился не очень хорошо. Окей? — Пиздец, Попов, если бы это сказал кто-то другой, я бы удивился, но от тебя такое услышать даже в порядке вещей. — Прошу, Стас. — Блять, ладно. И позвони Серёге, я дозвониться не могу. Арс сбросил трубку и позвонил Серёже. Как он раньше не додумался до этого? Когда он зашёл в гримёрку, кое-что изменилось. Теперь вместе с Димой там был ещё и Стас, что заметно подняло настроение, ведь он-то точно сможет заставить Антона остаться. — Вижу, ты последовал моему совету. — Хоть я во всё это не верю, Арсений, ради тебя пойдёшь на многое. — Весьма признателен. Спустя время зашёл Шаст, и теперь все ждали Серёжу. Шеминов уже, как и всегда, ругался, а Арсений смотрел на грустного Антона, думая, как же его разговорить, репетируя в голове слова, которые хоть как-то могли помочь, но все казались бредовыми и сопливыми, от чего даже Попов впал в какое-то уныние. По стандарту позвонила Ира, но когда Антон вернулся обратно, он даже не заикнулся про то, чтобы свалить, и брюнет понял, что его план всё-таки удался. Когда Серый пришёл, все они пошли на сцену, чтобы репетировать плюс минус в той же атмосфере, в которой они обычно выступают. Да, без камер и людей, но сама сцена придавала уверенности. Арсений, как и всегда, постарался оставить все свои мысли за пределами сцены, и в каком-то плане у него получилось, правда не до конца. В этот раз он смеялся больше, больше шутил, от чего вся команда смеялась, а он тем временем наблюдал за тем, смеялся ли Антон. За время, что они провели на сцене, Шастун действительно немного повеселел, работа всегда отвлекала. Единственное, чего боялся Арс, это того, что, когда они отсюда выйдут, его жуткое настроение снова вернётся, а ведь оно так и будет. Но пока всё было хорошо, все этим наслаждались, а уж потом он постарается с этим разобраться. Как только всё закончилось, Арсений украдкой поглядывал на друга в то время, как они шли за своими вещами, и на этот раз, настроение всё-таки было не таким плохим, Арс уже мог гордиться собой. Но ему было этого мало, он настойчиво хотел узнать, что у них происходит на самом деле, и думал, как и когда это будет лучше сделать. Антон взял вещи, попутно о чём-то разговаривая с Димой. Позов вышел первым, попрощавшись. За ним Антон, кивнув друзьям, и Попов решил, что другого шанса у него сегодня не будет, рванув за ним. — Арсэн, подожди меня. — Прости, Серёга, мне срочно нужно. Он не обратил внимания на просьбу Матвиенко, даже не попрощался и быстрым шагом последовал за Антоном, оглядывая коридоры. Они пошли в сторону выхода, и Арсений поспешил туда же. — Антон, — окрикнул его тот, когда увидел его спину. Младший остановился и обернулся, удивлённо подняв брови. — Нам надо поговорить. Услышав шаги где-то за спиной, Попов взял друга за запястье и потянул куда-то в сторону комнат. Зайдя в одну из дверей, что была ему знакома, он закрыл её за собой и включил свет. Это была та самая комната, в которой плохо работала лампочка, но искать другую комнату совсем не хотелось. Он прекрасно видел замешательство друга, который до этого момента молчал. С мыслями было собраться достаточно трудно, учитывая, что он так и не придумал свою речь, положась на родную импровизацию. — В чём дело, Арс? Сейчас он совсем не выглядел злым или раздражённым, Арсений был рад, что на сцене смог хоть немного сгладить обстановку и грустное настроение друга, но теперь снова надо было действовать. Он подумал, что, в конце концов, у него ещё много попыток изменить свою речь в другие дни, но так хотелось, чтобы всё получилось с первого раза. — Шаст, выслушай меня, пожалуйста, и не перебивай. Я знаю, что у вас с Ирой творится что-то не то, я прекрасно вижу, как тебе плохо в последнее время, и мне правда жаль, что я не спросил об этом раньше. Но, послушай, меня действительно это волнует. Я просто хотел сказать, что буду рад, если ты захочешь мне об этом рассказать. Антон внимательно слушал его, смотря прямо в глаза, будто бы стремясь найти подвох. Лампа мигала, но, когда она тускло осветила помещение, Антон бросил взгляд куда-то за спину Арсения, а затем и вообще молча пошёл в ту сторону. Арсений от этого не на шутку ошалел. Он тут распинается перед ним, а Антон просто молчит, ещё и уходит куда-то? Мужчина обернулся к Антону и увидел, что тот подошёл к роялю в конце комнаты и замер. Брюнет медленно подошёл к другу и встал рядом, тоже направляя свой взгляд на музыкальный инструмент. — Всю жизнь мечтал научиться играть. — Ты серьёзно? — поднял на него удивлённый взгляд. — Да. Как-то попросил Диму, но он сказал, что из него совсем плохой учитель, да и времени у него нет. Арс снова перевёл взгляд, затем мигом подвинул лавочку, сел и принялся играть мелодию, которую знал с детства, одну из немногих, что он изучил. Получалось не очень хорошо, но он знал, что Шаст его слушает, знал, что, возможно, ему даже понравится. В эту секунду он ещё сильнее пожалел, что не продолжил заниматься игрой, ведь сейчас мог бы показать что-то своему другу, а теорию он не помнил от слова совсем. Закончив играть, Арс, слегка помедлив, обернулся и посмотрел в зелёные глаза, которые были до жути грустные, от чего неприятно резануло по сердцу. С каких пор вообще его вдруг заволновал Шастун? Когда он понял, что тот его защищал перед девушкой или когда впервые за столько времени позволил себе притормозить и обратить внимание на окружающих? Антон сел рядом, положив одну руку на клавиши, медленно нажимая на некоторые из них и устремив туда же взгляд. Сейчас Попову так хотелось влезть в его голову, его мысли и чувства, но Шастун казался недосягаемой крепостью, и он наконец понял, как выглядит со стороны. — У нас с Ирой… Давно всё идёт по накатанной. Мы стали всё чаще ссориться, и я чувствую, что теряю её. Чувствую, что она скоро уйдёт. Я боюсь вернуться домой и не увидеть её вещей. В один миг Арсений отметил про себя пару вопросов, которые он хочет задать, но для которых сейчас совсем неподходящее время. — Надеюсь, причина не в работе или… — пытался намекнуть на продолжение Арс. Антон резко посмотрел на него, но продолжил. — В каком-то плане да. Смешно, но она думает, мол вы на меня плохо влияете. Антон не уточнил, но брюнет прекрасно понял, что он имел в виду его одного. Его одного Антон защищал в том телефонном разговоре. Он был причиной их раздора, их ссор, но почему? Арсу внезапно захотелось поговорить с Ирой, но это не представлялось возможным. По крайней мере, сейчас. Возможно, в этом и состоит причина того, что Антон сбрасывал его звонки прошлым утром. Теперь на мужчину навалилось столько мыслей, что за все седьмые числа не обдумаешь, а решать что-то надо было. Он не знал, что ответить, не знал, как поддержать, и это угнетало. Зачем он попросил его рассказать, чтобы вот так сидеть и молчать? Антон поднял глаза на Арса, а тот не мог посмотреть ему в глаза, ощущая свою беспомощность. И что теперь ему делать? — Мне так всё это осточертело, Арс. Ты, блять, просто не представляешь. Мужчина, наконец, поднял глаза, и сердце неприятно защемило от зелёных исстрадавшихся глаз. Арсений жутко хотел ему помочь, и сейчас у него возникла идея, которую он решил воплотить завтра. Возможно, этим он сделает только хуже, а возможно сделает всё правильно и следующий день наступит — одно из двух. Но сегодня он решил с этим повременить. — Не хочешь прогуляться? Заметив, что друг хочет ответить отказом, Арс добавил: — Прошу, Шаст, мы так давно не гуляли. — Мы гуляли вчера, Попов, — тот улыбнулся, и Арс уже немного расслабился. — Ты имеешь право на отдых, Шаст. — Боюсь тогда завтра я её не увижу. — Мы всё уладим, Шаст, обещаю тебе. Ты мне веришь? Ему хотелось согласиться. Хотелось, и Арсений видел это в его глазах. Две пары глаз, полные какой-то надежды смотрели друг на друга. Ему хотелось провести с ним время, действительно хотелось. Хотелось отвлечь его от всех проблем, пусть даже если завтра он обо всём забудет. Арс не мог описать это желание, но ему казалось таким нормальным хотеть поддержать друга, что он не обратил на это внимание, просто поддаваясь этому. — Верю. Спустя тридцать минут они уже шли по холодной Москве. В этот раз Арсений очень много шутил, а Антон очень много смеялся, что и было целью брюнета. Какое-то время они шли молча, погружаясь каждый в свои мысли, а затем Шаст сказал: — Не хочешь выпить? И если Шастун это предлагал, значит он действительно этого хотел, поэтому как Арс мог ему в этом отказать? Они зашли в магазин, купили пару бутылок коньяка, одну джина и одно вино, предполагая напиться вдоволь, но даже не обсуждая это, просто оба как-то решили, что выпить они сегодня должны много. Арсений оплатил покупку, хотя Антон настаивал «пополам», пошутив, что «мы не на свидании, чтобы за меня платили», но тот только усмехнулся, про себя радуясь, что тот уже хотя бы шутит. На улице начало заметно холодать, так что они решили поехать к Арсу домой и выпить там. Телефон Антон отключил, заранее понимая, что завтра ему будет полный пиздец, но ему настолько сильно не хотелось сейчас возвращаться домой, что он готов был набухаться у Арсения дома, лишь бы не появляться у себя, после очередной ссоры. Они как-то молча, оба понимая, что будет дальше, зашли в квартиру, разделись, оба помыли руки, затем Арс достал стаканы, открыл бутылку джина и налил в два стакана, забирая их с собой в комнату. Сначала они просто много шутили, смеялись, потому что настроение было соответствующим, ещё и с такими порциями алкоголя, но затем они уже начали разговаривать на более серьёзные темы о проекте, друзьях, будущем и прошлом. Когда после бутылки джина и коньяка они разлили по бокалам вино, Попов понял, что сейчас самое лучшее время для того, чтобы начать задавать вопросы, которые он хотел задать уже давно. Несмотря на своё состояние, он всё ещё понимал, что может расстроить этим Шаста, поэтому застыл в нерешительности, молча смотря в пол. — Всё в порядке, Арс? — А? Да, да, просто… Я хотел спросить… Не важно. — Спрашивай. — Да я не… — Арс, спрашивай. Когда мы ещё так посидим? Раз уж пошло такое дело, то… Брюнет кивнул и попытался сформулировать вопрос. — Ты сказал, что боишься того, что вернёшься домой, а Ириных вещей там не будет. Шастун не понимал, к чему Арс клонит, но выжидающе смотрел. — Скажи, ты действительно боишься… потерять её? Или ты боишься остаться один? Антон усмехнулся, покачав головой и допив стакан вина, что был у него в руках, но Арсению настойчиво нужно было услышать от него ответ. Конкретный ответ на конкретный вопрос, который мучил его с того момента, как в первый раз зашёл об этом разговор. Если Антон позволил ему начать, то он яростно желал закончить, но Шаст всё молчал, казалось, он просто обдумывал ответ. Но поднявшись с дивана и подойдя к окну, зажигая сигарету, он так ничего и не озвучил. Арс попытался встать как можно аккуратнее, но его вело в разные стороны, и его удивляло, как он хорошо был сосредоточен на своих мыслях и этом диалоге. Он подошёл к Антону, всё ещё выжидающе смотря на него. — Я хочу услышать ответ. Но Антон всё молчал. Казалось, проходили часы. На деле же не больше пяти минут. Внутри Арса бешено билось сердце, и казалось, что сейчас ответ Шаста мог что-то решить, а что конкретно, он сам не понимал. Не понимал даже, какой ответ ему хотелось услышать больше. По правде, ему всегда не нравилась Ира. Он никогда не говорил об этом, но они совершенно друг другу не подходили, а Шастун ухватился за неё, как за какой-то спасательный круг, что держит тебя на плаву, когда ты тонешь. Но Антон не тонул. Или это так казалось? — Шаст. Между ними росло напряжение. Антон курил, выдыхая в открытое окно, даже не смотря на своего друга. Арсений хотел услышать правду. Правду, какой бы она ни была, ведь он действительно хотел, чтобы его друг был счастлив. Со своей девушкой или без неё. Он должен был убедиться в том, что у Антона всё будет хорошо. — Почему ты об этом спрашиваешь? Впервые подал голос младший. Арсений долго не раздумывал. Пьяный разум уже вообще не мог нормально думать, мог только высказывать. — Потому что я хочу убедиться в том, что ты счастлив, Антон. Пока ты мне таким совсем не кажешься. Скажи, что ты счастлив и успокой меня. Скажи, что ты её любишь и я тебе поверю, отстав от тебя навсегда с этим вопросом, но скажи мне честно, глядя в глаза. Арс чуть не вздрогнул от того, как резко друг повернул голову, смотря своими пьяными, но какими-то печальными и нерешительными глазами. Верно говорят, что по глазам читается всё, но мужчине хотелось услышать правду на словах. — Второе. — Что? — Ответ на этот, который ты мне задал пару минут назад. Или или. Отвечая на него, я говорю второе. Арс понял, что друг очень долго думал над этим вопросом, прокручивая его в голове, а сам он не помнил точную его формулировку. Или боится потерять её или… Боится остаться один? Кажется, так? Или наоборот? Шаст уже исчез из поля зрения, садясь обратно на диван, а Арсений резко повернулся к нему: — Второе это… Ты боишься остаться один? Или без неё? — Вспоминай, — парень улыбнулся, наливая себе в стакан ещё вина, а вот Арсу было не до смеха. Он был практически уверен, что Шаст просто боится остаться один, но ведь ему хотелось знать на 100 процентов. Он вдруг пожалел, что со способностью переживать этот день снова и снова ему не дали способность феноменальной памяти, но он понял, что ему не ответят на этот вопрос, поэтому просто подошёл и сел напротив. Какое-то время они вели разговор на отвлечённые теми, всё ещё запивая какие-то фразы алкоголем, предварительно чокаясь. Серьёзные разговоры, казалось, отошли на второй план, сейчас они просто улыбались друг другу. Двоих клонило в сон и одновременно хотелось совершать какие-то безумные поступки. Посмотрев на часы и вспомнив, что скоро его отрубит, у Арсения внутри что-то неприятно кольнуло, ведь не хотелось уходить от таких душевных разговоров, от общества своего друга, в котором так давно не был, ему было так хорошо и так спокойно, что хотелось продолжать этим наслаждаться. Внезапно, когда оба замолчали, думая каждый о своём, брюнет спросил: — Шаст, а что бы ты сделал, если бы мог пережить этот день заново? — Блять, нашёл время обсуждать такие вопросы. Антон засмеялся, а язык уже предательски заплетался у двоих, но младший всё-таки задумался над вопросом. — Ну… Я бы… Не знаю. Сделал бы что-то, чтобы посмотреть, что будет потом, а если пошло бы всё хуёво, сделал бы по-другому. Брюнет задумался над его словами. Антон улыбался сегодня, наверное, столько, сколько не улыбался за последние недели, а Арсений уже не мог нормально соображать. Хотелось больше безумства, больше адреналина, и он, наверное, никогда не подумал бы, что сделает это при других обстоятельствах, но сейчас интерес пробирался до всех нервных окончаний, интерес, который подразумевал вопрос «будет мне противно или нет». В голове всё крутилось, вокруг тоже. Поэтому Арсений с мыслями: «Похуй, завтра он об этом забудет» резко потянулся и впился губами прямо в улыбку Шастуна, одной рукой взявшись за его затылок, не позволяя остановиться. В одну секунду казалось, что мир вокруг замер вместе с Антоном, который не понимал, как на это реагировать, а отстраниться даже не получалось. Этот поцелуй получился настолько странный, потому что над этим Арсений не думал, он просто это сделал, потому что внутри что-то перевернулось, потому что противно не было, и потому что заканчивать не хотелось. На секунду Арсению даже показалось, что Шаст отвечает на поцелуй, но это длилось всего лишь секунду, потому что он тут же позволил ему отстраниться, убирая с затылка руку. В голове Арса это не было даже на секунду странным. Это было просто очередное безумство в его списке. Безумство, от которого почему-то что-то ёкнуло внутри. Это чувство Арсений списал на то, что «это было вновинку». Он смотрел на прихеревшего Антона, у которого были бешеные глаза, и невольно улыбнулся, проговорив: — Вот я и сделал, чтобы посмотреть. Безумию не было предела. Возможно, для кого-то это было нормальным, но для Арсения Попова это было безумие. Безумие, которое он совершил. Он даже не осознавал до конца, что сейчас сделал, не осознавал, что это действительно произошло, но чётко осознал, что Антон тут же встал и пошёл к выходу, от чего улыбка спала с губ, и стало страшно, несмотря на то что завтра Антон всё забудет. Арсений только сейчас позволил себе задуматься о том, что же он натворил, о том, что это была за хуйня, о том, что внутри как будто что-то срослось, а сейчас вновь обрывается. Арс резко вскочил, тут же выходя в коридор за другом, держась за стены, чтобы не упасть и замечая, как его друг молча собирается. Они стояли в тишине. Антон, натягивая и зашнуровывая ботинки, всё ещё качаясь из стороны в сторону, а Арс, тупо наблюдая за каждым его движением. Он чётко для себя понял единственное — Арсений не хотел, чтобы Антон сейчас уходил, но о реакции друга прекрасно догадывался. Он ведь не… — Шаст… Я… Он хотел было начать оправдываться, но слов никаких не находил. Ему и, кажется, это и не понадобилось бы, учитывая то, как резко и с криком подскочил Антон. — Что это была за хуйня, Попов? Ты, сука, издеваешься надо мной? — Шаст, я просто… — Это, блять, для тебя шутки? Это повод для шуток? Арсений прекрасно понимал, что Антон хочет его толкнуть или разбить ему нос, но он этого не делает. Он почему-то этого не делает. Только кричит с какими-то нотками отчаяния в голове, почти срывая его. Попов смотрит туманным взглядом на своего собеседника. Он явно что-то упускает. — С каких, сука, пор чувства людей для тебя стали шуткой? — Чего, Шаст, что ты несёшь, какие чувства? Я же просто… Но Арсений не стал договаривать, увидев прожигающий взгляд Антона, от которого его будто бы обдало током, как на шокерах в передаче. Ему не послышалось? Чувства? Попов ведь просто… Пошутил? Какие тут чувства? Тишина, казалось, въедалась в уши и разъедала барабанные перепонки изнутри, пока их взгляды держались друг на друге. Затем Антон повернулся, открыл дверь и просто молча вышел, захлопывая её за собой и оставляя Арсения также стоять на месте. А стоял на месте он ещё долго. Стоял, обдумывая каждое слово, каждую фразу, каждое действие и каждый взгляд, что сегодня пронеслись в стенах этой квартиры. Обдумывал и даже не знал, как лучше, — если он сам завтра всё забудет из-за действия алкоголя или же, если будет это помнить. Сейчас внутри было странное состояние, которое называется точкой невозврата. Это то состояние, при котором ты уже не сможешь ничего воспринимать, как прежде, и Арсений думал, — нахуй он вообще всё это сделал? Мужчина, который наконец ожил, поплёлся обратно к кровати, завалился на неё и уставился в потолок. Перед глазами всё плыло, ровно также, как и в мыслях. За этот вечер, за который Арсений надеялся развеять все вопросы, их, наоборот, прибавилось. Даже больше, чем в два раза. И теперь он не знал, как найти ответ, хоть на один. Из-за пустоты, которая возникла в квартире, после ухода Антона, пустоты, которую он раньше не ощущал, стало пусто и внутри. Что это была за ерунда с чувствами? Блять, неужели Шаст подумал, что Арс сделал это из-за чувств? Это ведь было полным бредом. Так ведь? Сейчас он уже не понимал ничего, даже самого себя. Ну ведь не может быть этого… Он точно для себя решил, что нет. Последней мыслью перед сном была мысль о том, что выйдет хороший прикол, если в этот раз день не повториться, будет просто 8 число и Шаст будет всё помнить. В данных обстоятельствах это смерти подобно.***
Проснувшись, Арс аккуратно поднялся на локтях, оглядывая комнату и вспоминая, что произошло прошлым вечером. Блять, лучше бы он всё забыл. С его уст сорвалось короткое: — Пиздец. И он завалился обратно на кровать, закрывая руками лицо. Он поцеловал своего друга. Поцеловал. Как пишут в этих чёртовых фанфиках. Неужели он действительно сделал это? — Ну какой же я конченный, что, блять, делает со мной со мной этот день. Этот риторический вопрос был задан куда-то в потолок, после чего в голову Арсения врезалась фраза Антона о чувствах. Что он вообще имел в виду? Попов задумывался о том, что если Антон попробует об этом заговорить, он станет его ненавидеть за такие разговоры, но на деле… К тому же, Арс сам начал это. Он взял телефон в руки. 7 число. Уже хорошо. Сел на кровать, думая, что делать теперь. Внутри почему-то появилось противное ноющее чувство, а откуда оно взялось, Арс не понимал, ровно также, как и не понимал, что с этим делать. Просто что-то было не так после этого вечера. Что-то было так хуёво, как не было никогда до этого. Ему показалось, что он хотел вчера что-то сделать, но настойчиво не мог вспомнить, что именно. Он встал, подошёл к окну, открыл его и вдохнул свежий воздух. Может быть, мир сошёл с ума? Либо всё вокруг него, либо он сам. Не будь всей этой заварухи с Антоном и его девушкой, было бы куда проще, но внутри Арса что-то колотилось, когда он вспоминал о вчерашнем поцелуе, и он допустил одну, всего одну мысль о том, чтобы пережить день точно также и сделать то же самое, но на трезвую голову даже речи об этом быть не могло. Ведь он не мог ХОТЕТЬ этого. Только чисто из интереса и на пьяную голову, никак иначе. Но почему-то, блять, этого хотелось. И если кто и сошёл с ума, то это один он. Его мысли прервал телефонный звонок, на который он ответил, после подключения зарядки. -Да. — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. Арс выдыхает, не понимая, что ему делать. — Чего хотел? — Сообщить тебе пренеприятнейшую новость. Тот уже хотел было как-то огрызнуться или что ещё, но тут вспомнил, что он хотел сделать вчера, от чего почему-то внутри что-то оборвалось. Он был обязан сделать это, обязан попробовать. Обязан, несмотря на то что почему-то так жутко было об этом думать. — Если ты о прогоне сегодня, то хорошо, договорились, в три в Главкино, но, Стас, у меня к тебе просьба. Повисло недолгое молчание. — Я слушаю. — Дай мне, пожалуйста, номер Иры. Шеминов усмехнулся. — Арс, ты не лезь туда. — Стас, просто дай. — …Я пришлю тебе по смс. — Спасибо. И ты знаешь, что Антону лучше об этом не знать. — Понял. — До встречи. Серёге я позвоню. Он скинул трубку. Конечно, он сейчас совсем не собирался ни ехать на прогон, ни звонить Серёге, а вот договориться о прогоне со Стасом он должен был, чтобы Шаст свалил. Единственной, кому он хотел сейчас позвонить, так это девушке Антона, от чего в груди что-то заныло. Плевать было, чего боится Шаст — остаться без неё или остаться одному, факт остаётся фактом, он страдает. И Арс готов был пойти на этот шаг, чтобы хоть немного сделать друга счастливее. А ещё он понимал, что, если поступит так, то есть поступит правильно, и сделает так, что они помирятся, может наступить следующий день. Ведь в этом он сделает наконец-то всё как надо. Он уже хотел было звонить, но тут понял, что Антон ещё дома, поэтому ему пришлось ждать хотя бы до без 15 3, до того момента, когда его друг уедет на прогон, и чем больше времени проходило, тем хуже становилось Арсению. Что-то кипело в нём, убирало прежнюю решительность, но мысли о том, что так было правильно, настойчиво ходили ходуном в его голове. Пусть Антон будет счастлив. А какими методами, было наплевать. Телефон уже был заряжен, а он, слегка трясущимися руками, нажал на номер в сообщении от Стаса, а затем кнопку «звонок». Гудки он не считал, но ему показалось, что их было ровно четыре, после чего в трубке послышался женский голос. — Алло? Буквально в одну секунду он забыл все слова, которые были в русском языке, не находя, что ответить, и вспомнил все обратно. — Привет, Ир. Я думаю, узнала. — Арсений… — Послушай, это очень важно, я хочу, чтобы ты сейчас со мной встретилась. Я бы объяснил всё по телефону, но не хочу, чтобы ты имела возможность сбросить в любую секунду. — …Окей, — последовало, после короткого молчания. Ну всё, Арсений, теперь не отвертеться. — Через минут сорок можем встретиться в кофейне у вашего дома. — Договорились. Не попрощавшись, Арсений сбросил трубку. Твёрдой уверенности не было ни в чём, но как в таких обстоятельствах можно быть уверенным хоть в чём-то? Ни секунды не медля, он собрался, захватил телефон и поехал. Спустя минут 30, когда он шёл по направлению к кофейне, ему начал звонить Позов. Наверное, спросить, почему он не пришёл, но сейчас было совсем не до этого. Он даже не смотрел на людей вокруг, но смотрел себе под ноги, думая, что лучше сказать, чтобы не испортить всё в очередной раз. С каждой секундой он всё больше убеждался в том, что сделает в этом дне всё, как надо, и наступит следующий. И от этого осознания всё больше почему-то не хотелось этого делать, но он буквально убедил себя в том, что таким образом Антон будет счастлив, поэтому выдохнул перед дверью в кофейню и зашёл, натягивая улыбку. Там уже сидела девушка, которая с улыбкой его встретила. — Добрый день, Арс. Заставляешь девушку ждать. Он посмотрел на часы. — Я пришёл на четыре минуты раньше. Но я тоже рад тебя видеть. Мужчина уселся напротив девушки, затем подозвал официанта, заказал себе кофе, прекрасно понимая, что практически к нему не притронется, и любезно спрашивая у Иры, что она будет. — Мне ничего, спасибо. А когда официант ушёл, она начала: — Ты же позвал меня сюда не кофе пить? — Верно… Арс усмехнулся, уставясь куда-то в стол, потому что не мог смотреть ей в глаза, чувствуя всеми внутренностями какое-то отторжение. К горлу подступал неприятный ком, но он попытался не обращать ни на что внимания. — Я думаю, ты знаешь, о чём пойдёт речь, но просто… Я хотел спросить у тебя. Что у вас с Антоном? — Я думаю, ты сам можешь у него спросить, что у нас с Антоном. — Послушай, если это из-за… Не знаю, из-за приколов фанатов или… — Чего? Ты думаешь, я буду обращать внимание на ваших шипперов? Или хейтеров? Да мне вообще фиолетово, боже. Дело не в этом. Дело в его отношении ко мне. Арс непонимающе посмотрел ей в глаза. — Он не относится ко мне, как… Условно, к тебе, — видя ещё более прифигевший взгляд собеседника, она продолжила. — Не как к предмету любви, боже упаси, я знаю, что Шаст не из этих, но как к человеку. Он тобой восхищается. Тебя уважает. А со мной он, как будто, просто живёт. И это лишь малая часть наших ссор. Арс медленно кивает, и, кажется, до него доходит. Ей хочется видеть, что ей восхищаются, а не видит она этого, потому что Шаст не боится остаться без неё, он боится одиночества. Но какими бы словами это не назвать, факт остаётся фактом. Оба несчастны. И мужчина решается. — Послушай, Ир… Я уже немало времени наблюдаю за тем, как он ходит сам не свой. И я… Не то, чтобы… Короче. Я переживаю. И он переживает. По-настоящему. Я вижу, что он тебя любит, а я… Да я же даже не лучший друг ему. Мы просто коллеги и просто друзья. А любит он тебя, действительно любит. И я не хочу, чтобы вы ссорились, просто хочу, чтобы вы оба были счастливы. Может, прекратить ссоры и всё наладится? Девушка опустила голову. Арс видел, насколько она переживала на самом деле, буквально уловил это в её глазах, хотя по поведению это было незаметно. Но он замечал это всегда и у всех. Именно в этот момент, когда Ира молчала после его слов, он понял, что на самом деле делает всё правильно. Понял, но только головой. — Я… Правда пыталась. И пытаюсь. Но мне не просто, понимаешь? — Да. Я понимаю. — …Ты уверен, что он любит меня? Нет. — Да. Конечно. Он заметил, как девушка еле заметно улыбнулась, мягко посмотрев в его глаза и начала собираться, забирая сумку и накидывая пальто. Но на пару секунд остановилась. — Спасибо, Арсений. Я учту всё, что ты мне сказал. Она встала и пошла к выходу, но Арсений окрикнул её. — Ира, — она обернулась. — Ты хороший человек. Надеюсь, вы оба будете счастливы. Девушка улыбнулась и вышла из кафе, оставив Арсения наедине с собой и своими мыслями. Неприятное волнение всё ещё сидело в нём, а он не понимал, откуда, ведь он сделал всё, как было нужно. К кофе, как он и предполагал, он не притронулся. И зачем тогда заказывал? Арс выдохнул, положил на стол деньги и вышел из кафе, кидая взгляд на дом Антона. Он хорошо запомнил, как ехал домой. Такое состояние вряд ли забудешь, когда тебя слегка потрясывает, не пойми от чего. Вроде от холода, а вроде и нет. Руки холодные. Тоже, возможно, от холода. Рваное дыхание… Да, наверное, тоже. Он закинул голову наверх, подходя к своему дому и выдыхая воздух, а затем вздрогнул от телефонного звонка. Посмотрел, кто звонит. Серёжа. Отвечать он сейчас даже не подумал, было вообще не до этого, сейчас было не до чего. Все мысли заняты взвешиванием происходящего и воспоминаниями о прошлом дне. Когда он, чёрт знает зачем, поцеловал своего друга. Делать ничего не хотелось от слова совсем, так что он позволил себе провести этот вечер за просмотром каких-то ерундовых видео в инстаграм, а затем за просмотром фильма на ноутбуке, пытаясь отвлечься от того, что происходит в голове. Но получилось наоборот, отвлекался он от фильма. Раздался звонок. Арсений посмотрел, кто это был. Как он и подумал, Андрей. Отвечать не стал. Через буквально пять минут телефон ещё раз зазвонил, тогда он с раздражительным выдохом: — Да бля. Пополз к месту кровати, на которое отбросил телефон. Внутри что-то упало, а сердце в секунду ускорилось в 2 раза. Антон. Пиздец. Он остановил фильм, в котором какую-то часть уже не понимал и, пару секунд подумав, взял трубку с мыслями, что сейчас будет либо пиздец из-за того, что Арсений «полез туда, куда его не просили», либо… — Да. — Привет, Арс. Голос выражал что-то странное. Он был спокоен, но в нём были эмоции, которые Арсений увы прочитать не мог. Он прикрыл глаза. — Привет. Последовало молчание. Антон не орёт, уже хорошо. Значит, наверное, помирились. Это ведь действительно хорошо, как и хотел Арс. — Арс, я… Почему ты решил вообще это сделать? — Ты знаешь, Шаст. Ты был таким… В общем, не до импровизации тебе было точно, — он улыбнулся, а за ним тихо усмехнулся и Антон. Затем в трубке послышалась зажигалка и короткий выдох. Он зажёг сигарету. Арс не понимал, не осознавал, почему ему самому сейчас так тяжело. — Я не знаю, что ты ей сказал, даже не представляю. Но она извинилась. За всё. Попов медленно кивает, хотя понимает, что собеседник этого не видит. Он будто кивает самому себе, своим мыслям. — Я рад за тебя, Шаст. — Я уж не знаю, как тебя благодарить, правда. Снова выдох дыма куда-то в воздух. Антон не слышал радости в голосе Арса, а Арсений не уловил счастливых ноток в голосе друга. Однако оба почему-то продолжали друг другу врать. — Бросай курить, Шаст. Это будет хорошая благодарность. Младший усмехается. Хотя Арсений не шутил. — Когда-нибудь, Арс. В ближайшем будущем. Спасибо, правда. — Всё хорошо. Зато теперь не будешь бояться остаться один. Сердце Антона слегка ёкнуло от этих слов. Он хотел улыбнуться, но не смог. Только выдохнул очередную порцию дыма. — Теперь не боюсь. Они замолчали на долгое время, но сбрасывать почему-то не хотелось. Арсений слышал, как Антон курил, а Антон просто знал, что друг на другом конце провода тоже в мыслях о чём-то. Брюнет понимал, что этот день больше не повториться, что он сделал всё, что было в его силах, но от этого было немного тошно. — Не хочешь завтра встретиться? Завтра они встретятся. И всё снова будет, как прежде. — Если Ира не будет против. Наберёшь завтра? — Наберу. Арс. — Да? — …Спасибо ещё раз. Казалось, он хотел сказать что-то другое. Возможно, только казалось. — До завтра, Шаст. — До завтра. Арсений тут же сбросил трубку, кидая телефон куда-то на кровать. Что теперь? Что будет дальше? Пусть если Антон не помнит того поцелуя, но брюнет помнит всё очень хорошо. Он это и не забудет. Но несмотря на это, ничего не поменяется, да и, наверное, вряд ли кто-то хотел, но почему-то сейчас Попов сидит полностью опустошённый на крае кровати, скрепив руки и уставясь в пол, представляя, что у Антона теперь всё будет хорошо. А будет ли? Он надеялся, что да. Надеялся, что то, что ему сейчас не по себе, всего лишь какое-то затмение в его голове. Секундное затмение. Он был не совсем в состоянии, но заставил себя встать, убрать ноутбук, переодеться и выпить таблетку снотворного, желая поскорее уснуть. Даже если завтра наступит восьмое число и лучше не станет, ему всеми силами захотелось сбросить с себя этот день. Этот роковой, как ему казалось, день.***
Проснувшись, он открыл глаза и посмотрел в потолок. Опустошённость, которой он перестал сопротивляться, да и не мог, даже если бы захотел, никуда не ушла, как он и предполагал тем вечером. Стало почему-то хуже, но от чего, он понять не мог, не желая никакими правдами и неправдами признавать, что будто потерял возможность на что-то важное. Он посмотрел в окно. Солнце светило сегодня как-то по-другому, как он предполагал, вероятно, наступил следующий день, но смотреть на число почему-то было страшно. Что-то в этой комнате действительно изменилось. Всё было иначе, не так, как вчера. Какой-то не тот воздух, какие-то не те предметы, как-то не такой потолок… «Ну вот, наступил следующий день и теперь всё будет, как надо». «Ну вот, впервые за долгое время ты сделал всё правильно». «Ну вот, теперь, возможно, Антон будет счастлив». Но почему-то всё возникали мысли и воспоминании о том, как Антон сказал о «чувствах». В голове отпечаталась фраза «С каких, сука, пор, чувства людей для тебя стали шуткой?». Возможно ли, что он имел в виду, что ему было это противно, а Арс так злобно «подшутил»? Время шло, телефон не звонил, и с каждой секундой от этого становилось всё хуже. Он вспоминал Антона. Вспоминал то, как поцеловал его. И, хотя это было в состоянии сильного опьянения, он хорошо это помнит. И, признаться, помнит не просто как факт, помнит с какими-то необычными чувствами и ощущениями. Будто внутри что-то было. Но ничего же быть не могло. Несмотря на то, что обманывать он не любит, себе он будет лгать до последнего, до тех пор, пока эта ложь не станет хуже правды. А хуже правды она стать не может. По крайней мере, он на это надеялся. Всё вокруг поменялось, и он был почти уверен, что седьмое число не повторится, но вдруг раздался звонок. Он резко сел на кровать, бешеным взглядом смотря на телефон, будто не решаясь поднять трубку, а если это сделает, то узнает что-то страшное и ужасное. Но в ту же секунду он резко взял телефон и ответил на звонок. — Да? — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. Дыхание перехватило, на губах расползлась улыбка, и он прикрыл глаза, плюхаясь спиной обратно на постель. То, что он ощутил сейчас, было даже лучше того чувства эйфории, что он ощущал при погоне из закрытого зоопарка. В один миг он понял всё, что ему было нужно. Он понял, что изменилось не что-то вокруг, что не изменился даже день, но изменился он сам. Впереди у него был ещё долгий путь, потому что пока мы живём, мы меняемся, но то, что не подлежало изменениям в обычной реальности, в одну секунду начало меняться сейчас. — Стас… Я ещё ни разу в жизни так не радовался твоему звонку. — Я, конечно, польщён… Всё в порядке? — Лучше не бывает, — сказал он, встав за зарядкой. У него ещё есть время. Есть шансы. — Если ты хочешь пригласить меня сегодня на прогон, то я согласен. В три часа в Главкино, проблем не будет, Серёге я позвоню. — Сказал он и сбросил трубку. Но лучше сказать, что Арсений на прогон и не собирался, как и не собирался звонить Серёге. Он оставил телефон дома на зарядке, а сам прошёл прогуляться по городу, вдыхая воздух и впервые за последнее время ощущая некую лёгкость. Нет, мысли всё равно оставались и были, но когда ты понимаешь, что у тебя есть время всё обдумать, есть время всё исправить, ты успокаиваешься. Вот и Арсений в каком-то плане успокоился. Он бесцельно ходил, поглядывая на небо, на людей, на магазины, пока случайно не набрёл на объявление, которое приглашало всех желающих научиться играть на скрипке в одном из кружков. Тогда он остановился и мысленно, и физически и вспомнил про пианино. Теперь он понял, чем хочет заняться, понял, что надо сделать. Он поехал в Главкино. Но не чтобы встретиться с ребятами, для этого было ещё рано, а чтобы продолжить делать то, что он начал ещё в детстве — играть на рояле. Он поехал туда без задней мысли, надеясь лишь на то, чтобы ненароком не встретить ребят, иначе будут вопросы, которых он сейчас не хотел. Несмотря на то, что в глубине души что-то в нём желало увидеть Антона, посмотреть в его глаза, на его улыбку, его разум решил, что сейчас не время. Совсем не время для этого. Когда он снова увидел этот инструмент, стоящий в конце комнаты, он понял, — он был обязан это сделать. Он этого хотел. С этого дня он занимался исключительно этим, отдав всего себя в музыку, в рояль, в эту волшебную игру. Он приходил сюда каждый день, порой с книгой, порой с какими-то видеоуроками, а порой и вовсе находил мастеров, которые показывали ему тонкости, показывали, как лучше играть. Дни проходили практически незаметно, с каждым днём он всё больше замечал прогресс, но даже во время игры он не забывал о том, что было внутри, не забывал про Антона. У Арса впервые было настолько много времени, чтобы всё обдумать, чтобы понять себя, прийти к чему-то нормальному и логичному, пусть даже если это «логичное» в прошлом казалось полным бредом. Он больше не делал ничего безрассудного, не проверял, что будет, поступи он так или не поступи, с неким трепетом ожидая момента, когда будет полностью готов для каких-то шагов. И оно настало. Настало это время внезапно даже для самого Арсения. Проснувшись, он почувствовал нотки счастья, что царили в его душе. Почувствовал, что этот день какой-то особенный, почувствовал даже какую-то гармонию внутри. В этот день он встал, поставил телефон на зарядку, умылся в ванной, почистил зубы и налил себе кофе, заранее отставив хлопья подальше. Вернувшись с кофе обратно в спальню, он открыл в ней окно, впервые, наверное, за все разы впустив свежий утренний воздух в комнату, сел на кровать и принялся ждать звонка. Ждать ему оставалось недолго, и он с тут же ответил, когда тот зазвонил. — Да. — День добрый, Арс, до тебя не дописаться. Он улыбнулся. — Прости, Стас, я обычно выключаю звук уведомлений на ночь. — …Окей. Я хотел сообщить тебе пренеприятнейшую новость. — Если ты хочешь позвать меня на прогон, то с чего ты взял, что эта новость будет неприятна? Стас замолчал, по-видимому пребывая в шоке, от чего Арсений начал улыбаться ещё сильнее. — Окей… В три часа в Главкино. — Стас, постой, у меня к тебе просьба. Ты можешь сделать это немного пораньше? Скажем, в час? Это очень важно, — таким макаром желая убить двух зайцев, — и авария у Стаса не произойдёт, и времени будет побольше. — Ну ладно, мне-то без разницы. Обзвоню ещё раз ребят. И позвони Серёге, я дозвониться не могу. — Хорошо. И спасибо тебе. Правда. За всё, что ты для нас делаешь. — …Да без проблем, Арс. Всё в порядке? — Лучше не бывает. До встречи. — Давай. Арс сбросил трубку, положил телефон обратно заряжаться, пока он будет одеваться и допивать кофе. По дороге к Серёге, он заехал в аптеку за хорошими таблетками от головы, а затем в магазин электроники за лампочкой. Позвонил в домофон, подойдя к подъезду друга. — Да, — раздался тихий и уставший голос. — Серёг, это я, открой. — Чего ты… — Открой. Он открыл. Арс с маленьким белым пакетиком из аптеки с пачкой таблеток поднялся к Серёже и прошёл в квартиру, не обращая внимания на изумлённое лицо. — Чего ты тут делаешь? — Я вдруг подумал, что у тебя дома может не оказаться таблеток от головы. Арсений быстро прошёл в кухню, налил стакан воды, распаковал таблетки и выложил одну на руку другу, подавая в другую руку стакан. — Я бы сказал, что я удивлён, Арс, но зная тебя… — Серый, — он схватил его руками за оба предплечья. — Стас звонил. В час у нас прогон. Я понимаю, что состояние у тебя не самое лучшее, да и я, честно признать, надеялся на выходной, но через неделю у нас тур. Давай соберёмся и сделаем это? Не стоит и говорить, что после завтрака Матвиенко, во время которого у него прошла голова, они поехали в Главкино, стремясь не опоздать. И не опоздали. Арсений пропустил Серёгу вперёд, сказав, что скоро придёт и он, а сам прошмыгнул в комнату с роялем, достал с заднего кармана лампочку, вкрутил её и включил свет, насладившись полным освещением этой комнаты, а освещала она хорошо. Затем Арс зашёл в гримёрку, где уже все собрались, и оглядел ребят. Стас был на веселе, рассказывая что-то Диме, который тоже был достаточно бодр. Серый переделывал свой хвост, смотря в зеркало, а Шаст угрюмо залипал в телефоне. Но Арс решил, что это ненадолго. Его взгляд остановился на Антоне на несколько секунд. Он так давно его не видел, что сердце упало куда-то вниз и одновременно с этим начало плясать. — Всем привет, — он улыбнулся. — Привет, Арс, — кивнул Стас, отворачиваясь обратно к Диме, который тоже кивнул Попову. Шаст молча посмотрел на него, а Серый подошёл к Арсу, прося посмотреть, всё ли в порядке с его причёской сзади. Арсений пошутил, что скоро друг станет больше беспокоиться о внешности, чем он сам. Через пять минут они начали. Для Арсения этот раз проходил настолько просто, что он удивился сам. Несмотря на то, что всё, что предлагал Стас, он уже один раз слышал в тот день, когда напился с Шастом и поцеловал его, с того раза Арсений мало что помнил, а что помнил, играл по-другому. Образ в этот раз был другой, шутки были другие, намного смешнее, намного заразительнее. Слушая смех Антона, он понимал, что делает всё правильно, пытался всё больше и больше его веселить, моментами вбрасывая что-то ему на ухо, от чего друг посматривал на него улыбающимися глазами, а Арсению хотелось углубляться в эти глаза всё больше, всё больше хотелось видеть его улыбку, в чём он, кстати говоря, наконец признался себе. Он порой хватал его за руки в ходе импровизации, легонько толкал плечом, даже щекотал, будто восполняя всё то время, что они не виделись, но понимая, что время сегодня ещё будет. Они закончили, и когда об этом объявил Стас, Арсений увидел, как Антон тут же опустил глаза. Времени было практически пол третьего, так как прогнали они сегодня всё довольно быстро. Все они зашли в гримёрку. Шаст попрощался со всеми и вышел первый, как Арс и думал, пристально следя за ним. Тогда он тоже со всеми попрощался, извиняясь перед Серёгой, что не сможет подождать его. Он быстрым шагом пошёл за Антоном, крикнув ему в спину, когда тот уже собирался выходить из здания. — Антон. Тот обернулся с непонимающим взглядом. Арс быстро подошёл, взял его за запястье правой рукой и повёл куда-то вглубь коридоров, проговорив с пристальным взглядом в глаза только: — Идём. Шастун до последнего не понимал, что происходит, но молчал, даже не спрашивая, куда тот ведёт его. Спустя минуту они оказались в просторной комнате с ярким светом, что приятно освещал её. Арсений закрыл за ними дверь. При таком свете взгляд всё ещё не понимающего Антона тут же упал на красивый рояль. Он застыл, но тут же направился к инструменту в конец комнаты. Арсений, улыбаясь, пошёл за ним. — Всю жизнь мечтал научиться играть. Попов тут же сорвался с места, подвинул к инструменту лавочку и сел на неё, жестом приглашая своего друга. — Садись. Антон посмотрел на Арсения, на его улыбку крупными глазами. — Да садись, я не кусаюсь. Младший робко подошёл и сел рядом с мужчиной. Настолько рядом, что ощущал его одеколон, настолько, что его сердце забилось чуть быстрее. — Клади руки. — Что? — Ну ты хочешь научиться? Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Антон будто обдумывал происходящее, обдумывал, не обманывают ли его, не смеются ли и что вообще происходит. Но в конце концов проговорил тихое: — Да. И положил руки на клавиши. С этого момента они сидели в этой комнате, что на какое-то время скрыла их от всего мира, и Арсений рассказывал Антону всё про игру, рассказывал азы, постановку рук, как правильно нажимать и какие мелодии могут получиться. Антон, сам до конца не веря в происходящее, слушал всё это внимательно, с каждой секундой расслабляясь и углубляясь в игру, углубляясь в речи Арсения. Антон даже повеселел за это время. Теперь на его губах проскальзывала улыбка, и брюнет понял, что всё делает правильно. Порой оба кидали друг на друга лёгкие, но от того не менее значительные взгляды, признаваясь только себе в том, что сейчас они с упоением наслаждались друг другом, их обществом и их комнатой. Это было похоже на какую-то волшебную сказку, потому что не походило ни на что, что было ранее, до этого. В какой-то момент Арс, вспоминая мелодию, бездумно и медленно нажимая на клавиши, задумался о происходящем, о том, что стоит как-то начать разговор. Антон это заметил, что его немного напугало. Он подумал, что им сейчас придётся уйти по какой-то неведомой причине, придётся закончить их уют, что образовался в этой комнате. А он так не хотел уходить отсюда. — Арс… Всё в порядке? — Не совсем. Арсений резко прекратил играть, облокачиваясь ладонями о лавочку и смотря в глаза Антона, которому сразу же захотелось отвести взгляд, но он не смог. — Я не придумывал нужной тирады и не знаю, как сказать правильно и что сказать правильно. Просто послушай и не перебивай, потому что я хочу извиниться. Всё то время я то ли не обращал внимания, то ли не хотел обращать на то, что тебе плохо, на то, что ты страдаешь. Меня лишь раздражали ваши вечные ссоры с Ирой, потому что таким образом ты делал себе хуже. И я не понимал тогда. Как же ты этого не понимаешь? Как ты не понимаешь, что это доставляет тебе столько отрицательных эмоций? Но когда я всё же обратил своё внимание, я понял одну вещь. Ты боишься, что если останешься один, тебе будет в разы хуже, боишься прийти в квартиру и увидеть не её отсутствие, а увидеть отсутствие всех. Но ты вряд ли понимаешь, что счастья от присутствия «кого-то» ты тоже не ощутишь. Ты не понимаешь этого, как и не понимаешь того, что обманывать не только других, но и себя самого это жестоко. Я это понял, у меня было время. Вокруг и так много лжи, но, как говорится, наш путь — ни в чём не поддерживать лжи сознательно. Я не собираюсь тебя учить или говорить, как лучше тебе жить, но подумай, Шаст. Неужто ты действительно думаешь, что, обманывая себя и всех вокруг, ты обретёшь счастье? От этих речей внутри Антона всё сжималось, да и внутри Арсения тоже. Он впервые говорил всё, не как было «правильно», а как оно было на самом деле, как он думал, вспоминая все ошибки, что натворил. Глаза младшего не выражали удивления, только интерес, печаль и одновременно принятие какого-то решения. Ещё никогда Арсений не видел столько нерешимости и решительности одновременно. — Правда может сделать меня ещё более несчастным, чем ложь. — А откуда ты знаешь? Вопрос был не совсем риторическим, но Шаст молчал, глядя в глаза друга, будто пытаясь в них что-то разглядеть. Но отвечать было страшно. Он и сам не понимал, как на это ответить. Но ему и не пришлось, так как у Антона раздался телефонный звонок. Арсений понял, — Ира. Она должна была позвонить. Значит сейчас чуть позднее трёх часов. Антон застыл в нерешительности и молчаливом вопросе, но брюнет всего лишь улыбнулся ему, даже не думая останавливать. Всё то время ему казалось, что Антон не должен был отвечать на звонок, чтобы это не пошатнуло его настроение, но сейчас понял, — он должен был это сделать. Должен был ответить и сказать всё пусть не как надо, но правду. — Всё будет хорошо, — Попов положил ему руку на плечо, но тут же убрал, позволяя ему встать и пойти поговорить с Ирой, что Шаст и сделал, опустив глаза и коротко кивнув. Антон ушёл и в комнате стало пустынно, одиноко. Арсений не понимал, к чему они сейчас придут, скажет ли друг правду или нет, но даже не хотел подслушивать, понимая, что он всё-таки не глупый мальчик, сам решит, что ему нужно, что для него важно. Проходили минуты в такой, казалось, большой комнате, минуты, пока Арсений нажимал на клавиши, медленно переходя на другие ноты. Он перестал лгать себе совсем недавно, но уже не понимал, как придерживался этой лжи до сих пор, придерживался своей «непорочности», своей «чистоты», что так была ему необходима. Несмотря ни на что, ему предстоял ещё долгий путь принятия себя, но шаг был уже сделан, и это было самым важным. Антон вернулся, казалось, спустя вечность. На деле же прошло минут десять, но переживания Арсения ушли уже давно. Почему-то он был спокоен. Как только дверь открылась, он обернулся и посмотрел на друга, что со странным взглядом замер у двери, а затем несмело улыбнулся. — Поедешь к ней со мной? Арс удивлённо поднял брови. — Нам с ней нужно поговорить, но это не телефонный разговор. Прости, я почему-то решил, что ты не занят и подождёшь меня в машине. Забей. — Шаст. Я поеду с тобой. Окей? — Хорошо, — лицо Антона засияло, несмотря на внутреннее волнение. Он понимал, что ему сейчас следует сделать, понимал и Арсений, и по разговору поняла и Ира, было слегка волнительно, но парень знал, что впервые за долгое время делает что-то правильно. Они доехали до дома Антона, болтая о какой-то ерунде, изредка хихикая и кидая взгляды друг на друга. Они уехали из одного дома, каким временно стала им комната, и очутились в другом, в небольшой, но уютной машине. Казалось, всё, что находилось вокруг, могло стать домом для этих двоих. Когда Арсений заглушил мотор, оба сидели молча и смотрели куда-то вперёд, не решаясь сдвинуться с места, не решаясь даже вздохнуть. Но вдруг Антон повернул голову, и Арсений сделал то же самое. — Я пойду. Думаю, что вернусь скоро. — Шаст. Всё будет, как надо. И Антон поверил. Он почему-то ему поверил, хотя Арсений не мог знать наверняка. Но почему-то Антон подумал, что он знал. Даже не подумал, он понял, что Арсений знал, что так правильно. И сам Шастун знал. Он молча вышел из машины, аккуратно захлопывая её и пошёл к подъезду, оставив Арсения одного провожать его взглядом через переднее стекло машины. Руки были напряжены на руле, пальцы впились в него до белых костяшек, что Арсений сам заметил не сразу. А когда заметил, он просто отпустил руль, облокотился о водительское сиденье и туманным взглядом посмотрел вперёд. Он не был уверен, что Антон не струсит. Не был уверен, как и какое-то время назад не был уверен в себе. Но в этот день между ними витало что-то немое, но такое понятное для них двоих. И Арсений, сам не осознавая, молился, чтобы Антон это почувствовал. Он вспоминал каждый день и не только седьмое число. Каждую импровизацию, каждые их разговоры, что никогда не заходили за какие-то пределы, потому что оба поставили несокрушимые рамки. Возможно ли, чтобы человек ошибался так долго? Так долго себя обманывал? Арсений понимал, что да. Эта ложь стала единством его жизни, без которой ему страшно было идти дальше. Страшно было идти дальше об руку с правдой, что казалась раньше сумасшедшей. Но его «Я перестал волноваться» он хотел довести до всех сфер его жизни. Шли минуты. Долгие, изнурительные минуты. Как в тот момент, когда после встречи с Ирой Арсений думал, позвонит ли ему Антон или нет. В голове были тысячи мыслей, одна другой страшнее, одна другой безумнее. А может, он передумал и решил остаться? Это звучало логично до мурашек по коже, но почему-то Арсений даже не переживал, а мысли оставались просто мыслями. Антон сам решит, что ему лучше и как ему лучше. Теперь-то точно он всё решит сам, когда Арсений сделал всё, что мог. Но сейчас брюнет не знал, что ему делать, просто не представлял, а ожидание казалось всё мучительнее. И в ту же секунду, когда Арсений начал буквально заставлять себя не думать о плохом, из подъезда вылез Шастун и пошёл лёгкой походкой по направлению к машине. Арсений улыбнулся, потому что сейчас младший казался каким-то чудом в перьях, а Арс душевным наставником. Антон сел в машину, а у Попова тут же сползла улыбка при виде его лица, что уставилось в лобовое стекло. — Антон?.. — Мы поговорили. — И? Арсений не на шутку испугался. Сейчас по-настоящему. Почувствовал, что из его рук словно ускользает то, что было для него так важно, в одну секунду поняв, что вода не может долго находиться в этих руках. А Шастун был словно водой. — Мы решили попробовать всё наладить. Край, конец, приплыли. Внутри Арса что-то упало. Антон всё ещё не смотрел на него, а Арсений рассматривал каждую чёрточку, бегая глазами. Если бы Антон сейчас повернулся, Попов не смог бы скрыть это в глазах. Он хоть и актёр, но не настолько хороший. До него с каждой секундой в этой тишине становилась всё сильнее какая-то ноющая боль внутри, а выдерживать становилось всё труднее. Он тоже сел прямо, положив руки на руль и смотря через лобовое стекло на тротуар. Антон к нему повернулся, на губах его застыла лёгкая улыбка, и Арсений тоже посмотрел на него. Антон всё пытался выискать что-то в глазах друга, а у Арсения вдруг промелькнула мысль, что он последний раз видит откровенную улыбку Антона, что подарена ему. В одну секунду Шастун зачем-то поднял руку и положил её на плечо Арса, нежно посмотрел в его глаза и проговорил: — Повёлся? Внутри всё вспыхнуло ярким пламенем. Арс удивлённо поднял брови, стараясь не спугнуть, но уже чувствуя, что сейчас задохнётся, если не вдохнёт воздуха. — Чего? — Из меня тоже неплохой актёр, Попов. Внутри разыгралась злость, но одновременно Арсению захотелось смеяться. Облегчение — вот что сейчас было главным. Он резко смахнул руку Антона со своего плеча и начал не сильно дубасить его руками, а тот только смеялся в ответ, укрываясь от его ударов. — Придурок. Идиот… Придурок. Когда Попов успокоился и смахнул волосы в сторону, он внезапно засмеялся сам от себя, от ситуации, от Антона, а Антон засмеялся ему в ответ. — Мы поговорили и расстались, Арс. Завтра она заберёт вещи. Ну извини, грех было не пошутить. Арсений лишь улыбнулся ему, вспоминая его же фразу, которую Шаст не помнит, но которая однозначно ввела его в ступор: — С каких пор чувства людей для тебя стали шуткой? Попов, не дожидаясь ответа, которого и так не последовало бы, завёл машину и поехал куда-то прямо. Антону всё ещё нужны были ответы на много вопросов. Почему Арсений испугался его шутки, почему сегодня провёл с ним столько времени, почему так переживал… Он будто бы понимал ответы на эти вопросы. Точнее, один ответ. Но ему нужна была какая-то гарантия, что он прав. Он всё ещё боялся. Боялся, что не так истолковал, боялся, что на самом деле всё обстоит иначе. Боялся даже заговорить об этом, потому что Арсений может его возненавидеть. Всё казалось настолько очевидным, лежащим на поверхности, но озвучено не было, что действительно смущало Антона. А Арсения, казалось бы, это совсем не смущало. Он-то помнил эту фразу о чувствах, как и помнил ту секунду, что Антон отвечал на его поцелуй. Это тоже не давало ему стопроцентной гарантии, учитывая, в каких условиях и под каким градусом было сказано и сделано, но его это, вроде бы, не особо волновало. Теперь ему хватало 99 процентов. Несмотря на то, что оба были в мыслях, Антон нарушил тишину и задал один вопрос: — Куда мы едем? — Домой. С уст Арсения это прозвучало довольно странно. Будто бы он не хотел сказать «ко мне домой», будто бы он на самом деле хотел просто сказать «домой». Вот так вот просто. Антон не представлял, как его друг так спокоен, но тот был далеко не спокоен. Но кроме внутренней эйфории было только ощущение счастья, радость, даже свобода. И непонятно от чего. То ли от проблем, то ли от пут собственной лжи. Арс даже и думать забыл о том, что сегодняшний день он прожил множество раз. И явно не думал о том, настанет ли завтра или нет. Они вышли из машины, когда Арс остановился около дома. Они уже хотели было зайти в подъезд, но брюнет вдруг что-то вспомнил и кинул Антону: — Мне кое-куда надо. Я забыл сделать что-то важное. Прогуляемся? Антон согласился. Когда они, мило разговаривая, добрались до бара, в котором некоторое количество дней назад был Арсений, солнце уже почти опустилось за горизонт, и темень всё больше опутывала улицы столицы. Арс остановил друга у дверей бара и попросил не подходить вместе с ним к барной стойке. Шастун ничего не понимал, но тот пообещал ему всё объяснить, и они зашли в бар. Арсений один подошёл к бармену Тимофею, с которым разговаривал, так сказать, «по душам» и который казался ему до мозга костей прекрасным человеком. — Извините, можно позвонить? Телефон сел. Арсений вежливо улыбнулся. — Да, конечно. Мужчина разблокировал телефон и протянул его Попову, тот благодарно кивнул, набрал номер своего телефона, что в этот момент лежал в кармане с выключенным звуком, какое-то время подождал и наигранно печально вздохнул. — Не берут, — он отдал телефон. — В другой раз. Не хотите что-нибудь выпить? — Не думаю, сегодня я пожелаю остаться трезвым. Ошибки исправлять надо. — Это дело хорошее. Бармен начал протирать стакан, а Попов уже собрался уходить, но вдруг остановился, посмотрев на парня, кое-что вспоминая. — У вас бывало такое, будто вам казалось, что ваш день повторяется? — Честно? Постоянно. Арс улыбнулся. — Согласен. Никому не пожелаю. Всего хорошего. — Вам тоже. Арс вышел из бара вместе с Антоном, и они оба снова оказались опутаны тьмой. — Так что ты делал-то, я так и не понял? Попов достал телефон, увидев один пропущенный, затем скопировал номер, зашёл в сбербанк онлайн, пока Шастун молча наблюдал, написал в сообщении «Знаете, Тимофей, я впервые за всю жизнь вижу человека, у которого море вторых шансов, а он так крепко держится за один. Вы многому меня научили. А это вам небольшая часть на медовый месяц, надеюсь, вы проведёте его с женой хорошо» и отправил с нескольким десятком тысяч, затем убрал телефон и, не обращая внимания на прихеревшего друга, пошёл вперёд. — Ты… Что сделал? Отправил ему… Зачем? — Человек он хороший, — Арс обернулся. — Работает на двух работах и хочет отвезти жену куда-нибудь на медовый месяц. — Ты удивительный человек, Арс. — Надеюсь, это комплимент. Шаст догнал его, всё ещё пребывая в шоке. — Ты мне как-нибудь расскажешь? — Как-нибудь расскажу. Они шли и улыбались друг другу. Больше им ничего не было нужно. Волшебная лёгкая вечерняя атмосфера расставляла всё по своим местам, хотя у Антона всё не выходили из головы миллион вопросов. У Арсения на кухне у них состоялся откровенный разговор, который проходил, на удивление, без капли алкоголя. Просто оба как-то одновременно решили, что так будет лучше. Антон рассказывал про отношения с Ирой, Арсений рассказывал про свои переживания, и, казалось, этого разговора они ждали очень долго, потому что успели обсудить многое, кроме самого важного, что так волновало Антона. Они замолчали на время, пока младший обдумывал, как лучше начать. Арсений же просто смотрел в тёмное окно, слушая полную тишину вокруг. Антон так и не набрался достаточного количества смелости, чтобы говорить спокойно и твёрдо, но понял, что начать надо. — Арс… Они встретились глазами, от чего стало ещё сложнее. — Я не представляю, как тебе удалось понять всё то, что ты мне рассказал в той комнате. Ты сказал всё, как было. Практически. Увидев, что Антон не решается продолжить, Арсений поднял брови вверх и устремил удивлённый взгляд. — Ну, знаешь, я… Мне было хуёво не только из-за Иры. Да, я в каком-то плане обманывал её и себя в том, что мне это было нужно, но… Не только в этом. Да блять. Арсений усмехнулся и опустил голову, а Антон всё ещё боялся увидеть в его глазах презрение. — Я хочу сказать, что… Не знаю, что дальше будет правильным, я даже не знаю, что… Его монолог внезапно прервал телефонный звонок Арсения. Он извинился и вышел на балкон, поднимая трубку от Андрея. — Да. — Арсюх, привет, как жизнь? — Привет, Андрей, знаешь… — он посмотрел на небо, на котором из-за освещения города тускло, но проглядывались скопления звёзд. — Я хорошо. Правда. Твои дела как? — Всё супер. Не хочешь встретиться? — Ты знаешь, сегодня не могу, но в ближайшее время обязательно. Давно уже не виделись, нужно исправлять. Договор? — Без проблем, Арсюх. Я рад, что у тебя всё хорошо. — Мне пора идти. Спокойной ночи, Андрей. — Тебе того же. Арс положил трубку и вернулся обратно на кухню, видя, как Шаст теребит салфетку в руках. В один момент он показался ему таким беззащитным, таким робким, что Арс поскорее захотел закончить их разговор, подбирая слова. Он подошёл и резко положил свою ладонь на тыльную часть ладони Шастуна, и они встретились взглядами. — Послушай, Шаст, у меня было достаточно времени подумать, поверь мне, у меня было его слишком много. И не думай, что я ничего не понимаю. — И что это значит? Их сердца бились одновременно быстро. Казалось, момент истины наступил уже давно, а возможно он случился только сейчас, когда Арсений потянулся и робко, всего на секунд пять прикоснулся своими губами к губам Антона, а тот ответил на это, тоже закрыв глаза. Отстранившись, Арсений вдруг улыбнулся, схватил его за руку и потащил за собой. — Пошли лучше в комнату, хочу закончить этот день. Казалось, оба были счастливы до небес, но их счастье, как и их поцелуй, было робким, невесомым, ещё слабо ощутимым, потому что в него пока никто не верил. Так не всегда бывает. Бывает, ты начинаешь верить сразу и в одну секунду весь мир для тебя приобретает свой смысл. А тут всё шло постепенно, одним маленьким шагом за другим, и всё ещё так и идёт. Но они уже сидели на кровати Арсения, ощущая, что внезапно приобрели что-то важное. Хрупкое, тихое, но важное. Они ещё много о чём говорили, но серьёзные темы отошли на второй план, оставляя место шуткам, подколам и прочему веселью. Они начали строить своё счастье здесь. В этой квартире, на этой кровати, в этом чёртовом седьмом числе. И по крупицам его начал собирать, будто бы ощущая какое-то перерождение птицы Феникс. К ночи начало клонить в сон, когда оба уже лежали рядом друг с другом и смотрели в потолок, ощущая всем телом присутствие другого. Оба были в одежде, были в футболках и штанах. Так они и заснули, укрываясь одеялом от ночного холода, который пробирался сквозь стены. Они уснули не в обнимку, но совсем рядом друг с другом, повернувшись друг к другу головой. Вся та робость, весь трепет, что витал вокруг них, казался таким естественным, что не хотелось его убирать. Арсений ещё долго смотрел на засыпающего Шастуна, что уже прикрыл свои глаза, но вскоре заснул и сам, не думая ни о чём, даже о том, настанет ли завтрашний день на этот раз.***
Арсений раскрыл глаза, смотря куда-то в стену. Он мог дотянуться до телефона, что лежал где-то неподалёку, чтобы посмотреть дату, но он просто повернулся на другой бок, увидел спящего рядом Антона и понял, что телефон в этот раз остался заряжен.