House of Cards

      Наверное, приходить в универ было не самой лучшей идеей. На парах его ломило от озноба, голова раскалывалась от шума в аудиториях и сопли текли не прекращаясь. Однокурсники беспокоились за состояние Цукасы и просили парня вернуться в общежитие, однако один из отличников медфака не желал пропускать занятия. Просто потому, что догонять своих будет очень проблематично, учитывая ещё две сложные курсовые работы. Лучше уж страдать на занятиях, как он подбадривал себя, чем лежать в постели и гадать о смысле жизни. В конце концов сконцентрироваться на материале так и не получилось, и Шишио сдался после третьей пары.       Медсестра жёстко наказала ему сходить за прописанными на стикере в виде сердечка медикаментами. Который раз пробегая глазами по корявым буквам, Цукаса засомневался, что ему дадут в точности те лекарства, что там были написаны. Но бабушку можно понять: она старенькая и уже плохо видит, что пишет. Оставалось надеяться, что в аптеке со всем разберутся.       А он, глупенький, забыл повторно спросить у медсестры названия лекарств. То, что увидала продавщица действительно шокировало её, и она подумала было, что больной студент попросту издевается над ней. Цукасе пришлось состроить милую мордашку, чтобы аптекарша нашла хоть что-нибудь, что могло бы помочь ему с его простудой. Если это, конечно, простуда.       — Буфферин пьёте обязательно. 2–3 раза в сутки, — говорила аптекарша, а Цукаса только мог, что кивать головой, ибо понимать словесную браваду было выше его сил. Ему хотелось поскорее вернуться в комнату и лечь наконец. Он чувствовал, как на улице снова начинало холодать.       — Спасибо, — слегка поклонился Цукаса, как только оплатил покупки.       — Не за что. Ужасное время сейчас наступило — многие болеют. Поэтому берегите себя.       — Да, вы тоже, — чуть улыбнулся сквозь маску парень и покинул аптеку.       Запустил он себя, конечно, знатно. Раньше, когда его особо–то не заботила учёба, а лишь только его карьера в ММА, Цукаса всегда держал себя в форме и практически не болел. Он не позволял себе подобного, и делал всё возможное, дабы заработать побольше денег на боях и оплатить дорогостоящее лечение младшей сестры. Ну, а после того, как ужасная болезнь покинула Мирай, Цукаса уже не находил смысла набивать морды. Маленькая мечта стать хорошим врачом вновь вспыхнула ярким пламенем, и он сразу же, после финального для себя боя, подал документы в Токийский Университет. К экзаменам готовился усердно, почти что лишился здорового сна, но всё-таки сдал. Даже лучше, чем он себе представлял.       В Тодай он нашёл первых настоящих друзей, которым не особо была важна его прежняя слава «сильнейшего старшеклассника». И здесь же нашёл Минами, как бы сильно не отрицал глупейший, по его мнению, феномен. Он не мог понять, что же девушка действительно чувствовала к нему, однако с течением времени потихоньку осознавал: алая нить судьбы, как многие её называют, связывает двух людей, и она даёт всяческие намёки, пока этот намёк не превратится в полноценное имя на руке. Как ни странно Цукаса чувствовал эту «связь» с Хокутодзай и оттого ещё больше хотел избежать предписанного. Хром говорил, что он всего лишь испугался серьёзных отношений и потому поступает вполне естественным образом. На его памяти таких «несерьёзных» парней целая куча.       Возможно, геолог в чём-то и прав.       Может, ему стоит начать проявлять знаки симпатии к Минами? Если бы только это было просто… Он ведь не уверен в том, что имена проявятся на их телах.       Пребывая в размышлениях, Шишио упустил момент, когда его занесло к порогу кафе, — одного из лучших в студенческом городке. Кажется, вместо мозга им сегодня заправлял желудок. У него не было с собой достаточно денег, чтобы оплатить за полноценный обед: большую часть он сегодня отдал за лекарство. Хотя, мысль полакомиться мисо–супом и рисовыми пирожками звучала мило.       — Цукаса–кун? О, как здорово! — раздалось за спиной, и студент чуть ли не подпрыгнул от испуга. — Да не боись, это я, — засмеялся Хром, похлопав того по спине.       — Никогда больше так не подкрадывайся, иначе зашибу, — прошипел сквозь зубы Цукаса и обернулся, чтобы одарить друга самым убийственным взглядом. Однако затея тут же откинулась назад, стоило ему встретиться взглядами с его спутницей. — Ишигами–сама? — и сразу же дал поклон.       — Здравствуй–здравствуй, — наклонив голов, поприветствовала его учёная.       Вид студента оставлял желать лучшего и тому следовало бы пойти домой и отогреться. Но, по всей видимости, Цукасе хотелось для начала отведать изысканных блюд в кафе. И что-то подсказывало ей, парень сегодня довольно мало ел. Аптечный пакет с медикаментами только подтверждал её догадки.       Скорее всего, звать на обед студента покажется неуместным. Но когда это она поддерживала нормы общества? К тому же сегодня она не лектор, а скромная сотрудница JAXA, что согласилась провести недолгую встречу с будущим ассистентом. В кафе, да.       — Идём.       — А? — слегка опешил Шишио, смотря на женщину удивлёнными глазами. Сенку прошла мимо, вовнутрь, словно не ничего заметила и не услышала.       — Идём, пока она добрая, — пропел Хром, хватая друга за локоть.       Скрепя сердце Цукаса всё же присоединился. Сидеть с ними за одним столом, мягко говоря, было неловко, и он всё пытался скрыть своё лёгкое смущение. Как–никак перед студентами сидел выдающийся человек нового времени, очень уважаемый в научном обществе.       Благо, в основном болтал Хром, что не прочь был поделиться своими впечатлениями о старых студенческих статьях госпожи Ишигами, а также обычными историями из жизни. Цукаса ощущал облегчение и со временем волнение отступило. Иногда в разговор вклинивался и он сам, чтобы не чувствовать себя третьим лишним. Учёная внимательно слушала обоих и не поскупилась на искренний смех, когда задиры своих факультетов чуть ли не устроили комичную перепалку между собой.       — Ты разгромил нашу операционную, и мне пришлось писать десятистраничную объяснительную!       — Я не виноват, что Ханамура перепутал соотношение раствора с калийной селитрой! Да и никто не пострадал.       — Там были любимые растения Микатцу–сэмпая. А тебе ещё с первого курса должно было быть известно, как он к ним трепетно относится. Относился.       — А зачем он вообще их в операционной держал? По-моему, он немного того… ну, ты понял.       — Нисколечко.       Слушая их, Ишигами вспоминала и свои школьные года. Этот мальчишка… совсем как она в юности. Тоже взрывала, но зачастую это случалось на улице. Ибо какой идиот будет испытывать реактивную машину в школьной лаборатории?       Весёлые были времена.       На секунду показалось, что ей вовсе не тридцать и она до сих пор учится в Тодай, а эти двое — её друзья. Рядом с ними ощущалась лёгкость и умиротворённость, коих уже не обрести в окружении взрослых бестолочей, что только и делают, что косо смотрят на неё. Хоть ей и не в тягость обуздать свои эмоции, порой ей хотелось сбежать и ощутить тепло в дружеской компании. Пусть это и обычные студенты, неискушенные жестокой реалией, в которой погрязла она. Этим парням ещё столько придётся пережить. Возможно, они уже нашли своих «истинных».       От этих мыслей становится невыносимо грустно. Сенку быстро осушила свою чашечку крепкого кофе — кома, что сдавливал грудную клетку, как и не бывало. Слёзы сами просились, но ей удавалось сдерживать позыв. Плакать перед студентами ей категорически не хотелось.       Медик, что звался Цукасой, вроде бы оживился в их маленькой компании. Дома его наверняка не отличили бы от протухшего овоща. Конечно, его немного трясло, но температуры хотя бы не было. Вкусный мисо–суп хорошенько согрел его, и никакие таблетки не понадобились.       — Ишигами–сама, — вывел её из дум Хром, — а когда вы поняли, что хотите стать учёной?       — Ну… с самого детства. Мне всего-то хотелось полететь на Луну.       — Ого! Редко встретишь женщин, которые хотят побывать в космосе.       — Должно быть вы с малых лет были настоящим гением, — улыбнулся Цукаса, грея руки о чашку.       Сенку хихикнула, отводя взгляд.       — Вовсе нет. Мне потребовалось много усилий, чтобы понимать каждую деталь. Я думала, что, прочитав краткий инструктаж по ракетостроению, смогу построить собственный шаттл. Но этого оказалось недостаточно. И мне, — учёная проницательно посмотрела на парней, заставив тех поежиться, — пришлось прочитать почти всю научную библиотеку и ставить опыты. Конечно, делай я это одна, я бы точно не справилась. Мои друзья и наставники здорово помогли мне стать той, кем я сейчас являюсь.       А посему, ребятки, моё вам наставление: «Лишь сплочённая работа позволяет добиться большего. Человек довольно слаб, но, когда он не один, ему всё по плечу.».       Парни молчали. Им стало неловко и одновременно отрадно, что им сейчас доводится вести ничем непринуждённую беседу с мудрым человеком, на деле оказавшейся скромной во всех отношениях. Вообще, они такое поколение, которое не особо любит, когда им тут и там раздают советы, однако слушать Ишигами-сан — одно удовольствие.       Учёная ещё немного рассказала пару–тройку историй из жизни, и потом все дружно разошлись. Но это не было их последней встречей: в конце концов у них впереди ещё много лекций с ней. Возможно, до конца всего семестра, никто ещё точно не знал.              — Ну, так что, она согласилась стать твоей наставницей? — ехидно ухмыляясь, спросил Шишио, когда они направлялись в общежитие.       — Твою же маковку! Я забыл спросить её! Аааа, — жалобно простонал Хром, схватившись за голову руками. — А ты не мог бы это раньше напомнить?       — Знаешь, мог бы. Но не стал. Почему? Потому что она могла подумать, что мы в сговоре, а я не хочу, чтобы она так думала.       — Ладно–ладно, молчу. Блин, но сегодня был чудеснейший шанс. Я его профукал.       — Ничто ещё не потеряно, Хром. Зато, мы с ней ещё больше подружились.       — Это да. Хотелось бы мне родиться в то же время, что и она. Мы бы столько всего взорвали! — потирая ладоши, сказал геолог и словил осуждающий взгляд друга. Он ожидал какой-нибудь поучительной реплики, но Цукаса лишь хмыкнул и продолжил путь. — Да брось, я уверен, ты бы тоже хотел что-нибудь взорвать.       — Мне хватило и того, что я взорвал на уроке химии в школе, — насупился Шишио, вспомнив, как несколько дней ходил в пластырях и тренироваться было так мучительно, что он тайком плакал в туалете. Волдыри приносили ужасную боль. И потом он не вызывался добровольцем первым проводить эксперименты.       — Думаю, через это прошёл каждый школьник в мире.       — Возможно. Но мы-то уже давно не в школе.       — Ага, — грустно вздохнул Хром, пропуская Цукасу вперёд.       До своих комнат они добрались в тишине, оставшись один на один со своими мыслями. Сегодня день выдался на ура — это уж никто не отрицал. Несмотря на плохое самочувствие, Шишио вёл себя как обычно, будто и не болел вовсе. И это немного удивило медика. Его даже не тянуло принять жаропонижающее. Остаток вечера он просидел, исправляя небольшие недочёты в курсовой работе, и немного пообщался с друзьями в их общем чате. Все интересовались его здоровьем, девочки так вообще упрекали его за то, что пошёл в универ. Это не могло не согревать его душу: осознавать, что кому-то нужен.       Минами обещала примчаться к нему, как только завершит свою маленькую репортёрскую работеньку. И Шишио был только рад. Ему не будет слишком одиноко, да и рядом будет хоть кто-то способный позаботиться о его здоровье. Чуть позже он отблагодарит подругу за её старания и подарит какое-нибудь украшение. У девушки своих дел по горло, однако она рвётся помочь ему. Она так сильно беспокоится о нём.       «Если человек не один, ему всё нипочём»       Её слова согревают и утешают. Цукаса до сих пор понимает, что она имела ввиду совсем другое, когда произнесла их. И почему-то ему становится тяжко на душе, когда вспоминает промелькнувшую на её лице в те секунды тень. Будто Сенку была чем-то очень подавлена.       Не может же быть, что она сказала те слова, как напоминание самой себе? Или он просто заблуждается? Нехорошо с его стороны лезть в личные дела преподавателя, однако Цукасе было… нехорошо? Хотелось помочь учёной хоть чем-то. Ведь есть причина, по которой её окутала печаль.              

***

      Когда Сенку вернулась домой, она без сил рухнула на кровать, уставившись в потолок. Улыбка сама собой сползла с её лица и глаза снова потухли, являя миру настоящую себя.       Если бы они знали, как это тяжело: заставлять себя улыбаться, подыгрывать, вести себя как прежде. Они ничего из этого не знали, и вряд ли узнают когда-нибудь.       Грудь разрывалась от всхлипов. Слезящиеся глаза неистово горели, и ей хотелось закричать как никогда. Однако она подавила это желание, кусая губы до крови… Тень на потолке качнула головой, будто недовольна чем-то. И оттого ей стало ещё невыносимее. Мокрые дорожки всё никак не иссыхали, и Сенку верила, что очередной день закончится ужасно.Который год, а в этом доме… она сама не менялась. Не могла. Её силы давно исчерпаны. Но всё равно продолжает являться миру и показывать себя такой, какой должна была быть.       Подняв руку к потолку, другой она медленно сняла винтажный нарукавник и с болью в сердце несколько минут, неотрывно, смотрела на чёрную мазню на запястье. Едва слышно она произнесла имя, что всегда заливало её нутро пьянящим теплом и блаженством. Казалось, что и слёзы уже не к месту, однако они так и не прекратились.       Тысяча сто девятый день       Да, это продолжается уже третий чёртовый год. И Сенку не знает, когда её терзаниям придёт конец.