Неразлучники

Спать в лесу, на сырой земле, под укрытием одних только веток - к этому Наташе было не привыкать, и не такому научилась за время войны. Но сейчас ей всё же было неудобно. Несмотря на то, что холода она вовсе не чувствовала, оказавшись между двумя пышущими теплом мужскими телами. - И всё-таки, ребята, мне даже как-то неловко! - решилась она наконец произнести. - Ого, что я слышу? Товарищ Романова засмущалась? - даже в темноте сверкнула улыбка Баки, и у Наташи снова сжалось сердце - он еще и улыбается после того, что с ним сотворили! - Из-за чего же? - приподнял голову и Стив. Он, кажется, искренне удивился. - Давай, Нат, между нами нет секретов! - В том-то и дело, - вздохнула Наташа. - Секретов нет, я всё о вас прекрасно знаю, неразлучники вы мои... А теперь, получается, разлучаю вас! Вклинилась между вами в прямом смысле слова! Баки как-то надрывно вздохнул. - Разлучаешь? Что за глупости? - Если бы не ты, мы бы вообще не смогли снова встретиться, - серьезно сказал Стив. - И меньшее, что мы можем сделать - согреть тебя этой ночью. Неужели ты еще не поняла, как ты нужна нам? - Ребята... - Наташа сглотнула ком в горле. - Ребята, я... Я бы с вами до конца, вы и сами это знаете, только... - Нужно к своим, - кивнул Баки. - Мы всё понимаем. И тем более не можем оставить тебя сейчас одну, верно, Стиви? У Наташи екнуло сердце. Измученный, растрепанный, но всё еще улыбающийся Баки... И улыбался он не только Стиву. Им обоим. Сердце Наташи захлестнула нежность. Едва понимая, что делает, она подалась ближе, целуя видную даже сейчас багровую ссадину на виске сержанта Барнса. - Джеймс, бедный ты мой, что же они с тобой сделали... - Ну, ну, красная звездочка, пройдет, - выдохнул Баки, прикрывая глаза. Стив прижался к ее спине, горяченный, как печка, и Наташа изумленно охнула, откидывая голову на капитанскую грудь. - Стив... Ничего себе! - Хороша подушка? - рассмеялся Баки, блеснув на мгновение тем самым шаловливым огоньком в глазах, перед которым, кажется, не устояла бы и Гидра. - Грейся, не стесняйся. И Наташа грелась, отчаянно стараясь напитаться теплом Стива и передать его прильнувшему к ней Баки. Ему это нужнее, повторяла она себе, можно ли остаться здоровым после всех пыток Гидры? Баки и правда подрагивал, точно от озноба, но эта дрожь вскоре стихла, уступая место сонной истоме, захватывающей в свой плен и Наташу. Она дремала между парнями, привычно чутко, слыша каждый шорох сквозь дремоту, но, кажется, уже видела сны... - Баки, - тихий шепот Стива звучал во сне едва слышно, но глаза блестели, когда он смотрел на Баки поверх Наташиного плеча. - Ты спишь, Баки? - У Золы в изоляторе отоспался, - Баки снова усмехнулся, но усмешка вышла невеселая. - Да и мысли в голову всякие лезут. - Мысли? - Стив словно насторожился. - Я всё помню, Стив. Помню наш разговор перед тем, как я ушел. Стив молчал, но даже во сне было понятно - краснел. - У меня было время всё обдумать, - тихо продолжал Баки. - И знаешь, я думаю, что ты был прав, Стив. Стив шумно выдохнул. - Прав? То есть ты... Ты не в обиде? - Какие обиды, дурачок? - Барнс явно проглотил смешок. - На любовь не обижаются. У нас всё было общее, всегда. И любовь тоже. Это же здорово, верно? - Бак! - Стив почти стонал. - Бак, я люблю тебя... - Договаривай, - промурлыкал Барнс. - Люблю тебя. И ее. Вас обоих. Господи, Баки, я до сих пор не могу поверить, в голове всё путается! Но одно я знаю точно, - Стив перевел дыхание. - Мы никогда не найдем такую, как она. - Нам и не нужно такую, - с нажимом произнес Баки. - Она уже есть у нас. Она с нами, ты же видишь это. От Гидры мы ушли вместе и... - Вместе пойдем дальше, - продолжил Стив. - Я это знаю. - Умница, - прошептал Баки нежно. - Умница, мой Стиви. Кажется они обняли ее вдвоем, и руки их соприкоснулись в этом объятии, сплелись пальцами... И новая волна нежности заставила Наташу забыть о ненадежном лесном укрытии, о холодной земле, о войне, обо всём на свете. Потому что эта нежность предназначалась и ей. Не украденная, не подсмотренная, но предложенная от чистого сердца двумя мужчинами, любящими друг друга и рыжеволосую русскую девчонку. И эта любовь - сильнее холода осенних ночей, сильнее огня войны, сильнее всего на свете. И если даже их дорогам, запутанным фронтовым дорогам, суждено разойтись завтра, то лишь затем, чтобы снова слиться в одну. Теперь уже навсегда.