Последнее перерождение

Он поднялся, стараясь не глядеть по сторонам — только один вид его отражения усиливал головную боль — Разве его волосы не должны быть белыми/русыми/рыжими? — И сжал челюсти, стараясь подавить болезненный стон. Не думать об этом. Не думать об этом. Не думать об этом. Из его груди вышел медленный и протяжный выдох, когда его стало чуть отпускать. Или ему помогло пламя дождя, приятным холодом окружившее его голову? Он с благодарностью взглянул на их женскую половину Дождя. Она лишь пожала плечами. — Сама так же раскалываюсь, — сказала женщина с раздражением. — Остальные? — спросил он, чтобы перевести тему. — Второй Дождь сейчас подойдет, как и Гроза. Туман тоже скоро будет — они все еще стараются прийти в себя, так что могут опоздать. Твои как? Солнце тоже пожал плечами. — Ураган подойдёт примерно через пять минут. Облако… Без изменений. — Женщина вздохнула. — Я не понимаю, почему он не вспомнил, — в ее голосе отчетливо было слышно отчаяние, — Чем он отличается? Солнце вновь пожал плечами. Он тоже не понимал. Когда он проснулся взрослым в одном из своих убежищ неделю назад, вместе с выросшим телом он получил кучу воспоминаний о людях, живших и умерших давным-давно. Имена и судьбы толкались в его голове, разрывая ее на части. Разные национальности, истории, навыки — этих людей объединяло лишь две вещи — похожая внешность и то, что все они были Аркобалено Солнца. Он не понимал, что с ним происходило, но не мог показать слабость, так что молча пытался не сойти с ума в этом внезапном новом мире, стараясь не ошибиться. Но он все же ошибся, однажды назвав их женский Дождь не тем именем — именем, которое было у их прошлого Дождя. Вот только она откликнулась. Солнце мысленно ухмыльнулся, вспоминая, как тогда они шарахнулись друг от друга. К счастью, даже с ужасной головной болью, они быстро поняли, что страдают одной и той же проблемой, и пришли к логичному выводу — раз такое происходит с ними обоими, то и с другими аркобалено тоже. И ведь правда — все остальные тоже получили воспоминания прошлых аркобалено. Ну, почти все. Их Облако вело себя совершенно обычно — ну, насколько он мог судить. Не было ни головной боли, ни испуганного, затравленного взгляда, ни осторожных движений, словно он мог развалиться от малейшего ветра, которые бы могли его выдать, как выдали остальных. Разумеется, все они это тщательно скрывали, но за тридцать — больше, гораздо больше — лет Солнце узнал их Облако и вполне мог вычислить эту напряженность. Но. Ее. Просто. Не. Было. Почему? Чем их Облако отличилось? Пока он размышлял над странностями, подошли и остальные — они договорились встретиться на одном из приемов, который устраивал десятый Вонгола, недавно коронованный новым боссом мафии. Разумеется, аркобалено тоже были приглашены. — Как новости? — спросил он у других, — Вы что-то узнали? Они замялись. Солнце вздохнул — конечно, у других тоже не получилось выяснить, что происходит. Их Гроза поправил очки и раздраженно выдал что-то о «Недостатке данных». — Тогда продолжаем вести себя как было в надежде найти хоть что-то? — поинтересовался Дождь-мужчина. Ему определенно стоит придумать для их Дождей какие-то другие обозначения кроме «Мужского» и «Женского». Тем более они даже не всегда были такого же пола, как сейчас. Туман проворчали что-то о том, что они зря потратили деньги, чтобы прийти, потом вздохнули и недовольно спросили: — А Облако? Солнце покачал головой. — Ничего. Его поведение такое же. Он не помнит. Ураган отвел взгляд, спрятал руки в рукава ханьфу. — Я все еще думаю, что это не правильно — скрывать это от него. Он же один из нас тоже. — И что ты предлагаешь ему сказать? Хэй, парень, кажется у нас в голове воспоминания посторонних людей? Это бессмысленно и ни к чему не приведет. Зачем тревожить его лишний раз? Ураган вздохнул и промолчал. Они уже собирались расходиться, как вдруг вышеуказанное облако влетело в их угол с радостными воплями, словно почувствовав, что о нем только что говорили. — Хэй, семпаи! — радостно заверещал он, его визги шурупами ввинчивались в мозг Солнца, заставляя его и без того раскалывающуюся голову болеть еще больше. — А чего вы такие грустные? Пошлите веселиться! Вечеринка ведь! Солнце дернулся от резкого усиления головной боли. — Нет! — рявкнул он — Убирайся! Их Облако отшатнулось и театрально прижало руки к груди. — Семпай, почему ты такой злой? — он заскулил, — Я даже еще ничего натворить не успел, почему ты меня прогоняешь? Его скулеж ужасно резал уши — он что, специально подбирал наиболее раздражающую тональность? — Я сказал отвалить, Льюис! — скомандовал Солнце еще более раздраженно. Парень открыл было рот, чтоб что-то сказать, как вдруг застыл, закаменел. Он таращился на них с каким-то шоком во взгляде, потом понял, что стоит с открытым ртом. — Семпай, как ты меня назвал? — переспросил он с каким-то странным, испуганным недоверием. Черт. Он ошибся. Уже второй раз. Как ему теперь это объяснить? — Как захотел, так и назвал. — Буркнул он, мысленно прося деву Марию, что бы их Облако отвалило. Он не отвалил. Каким-то внимательным, подозрительным взглядом парень осмотрел его с головы до ног, потом расплылся в странной идиотской улыбке. — А, я понял! Семпай просто перепутал! — и он толкнул стоящего рядом урагана в бок, — Семпай, ты тоже должен сказать ему свое имя! Вдруг Реборн-семпай, — это его имя, точно! — Он и тебя перепутает! Их Ураган застыл. Он тоже, мучительно пытаясь вспомнить имя длинноволосого. Хван? Хён? Нет, это корейские имена, а мужчина, судя по одежде, китаец. — Лонгвей. — наконец сказал их Ураган с вымученной улыбкой. Ну, точно, логично, у него же еще татуировка дракона есть! Судя по дрогнувшей и застывшей улыбке Облака, логика не помогла. Не угадал. — Нет — тихо сказал их Облако, — Тебя зовут Фонг. Ураган, — Фонг, — судя по нахмурившемуся лицу, судорожно пытался придумать отговорку, как парень продолжил. — Лонгвей, — он отвел взгляд, глядя куда угодно, но только не на них, — Лонгвей жил два века назад. И он развернулся и направился куда-то в зал, пока Реборн и остальные судорожно пытались осмыслить, что он сказал. Осмыслить не получилось, так что они, переглянувшись, поспешили за Облаком. Тот подошел к Тсуне, пощелкал пальцами, привлекая его внимания и предельно радостно сообщил, что «Очень странно себя чувствует, поэтому его семпаи отвезут его в особняк Аркобалено, и все они, скорее всего, останутся там ночевать». Тсуна взглянул на остальных, и получив подтверждающий кивок от Реборна, улыбнулся, и пожелал облаку побыстрее прийти в себя. Они вышли из здания. Облако быстрым шагом шел впереди, не глядя ни на кого из них. Когда все сели в машину и поехали, Реборн вновь попытался добиться ответа. — Ян, что происходит? — спросил, нет, потребовал ответа он. — Я не Ян. И не Льюис. Я Скалл, семпаи. — Сказало Облако подчеркнуто плоским тоном. Реборн мог видеть, как побелели костяшки его пальцев, когда Скалл сжал руль. — А теперь не отвлекайте меня от дороги, пожалуйста. Великий Скалл-сама и так в эмоционально нестабильном состоянии, а если вы будете его отвлекать, мы точно куда-нибудь врежемся. До конца дороги его не трогали. Скалл, словно издеваясь, вел машину подчеркнуто аккуратно и медленно, а еще остановился у магазина, и накупил кучу продуктов, в основном напитков, пока остальные мучились ожиданием. Они подъехали к особняку, который Юни торжественно подарила им после снятия проклятия, и в котором они ни разу так и не побывали, зашли внутрь, прокашлились от пыли. Гроза пошел добывать им электричество, пока остальные пытались привести гостиную и кухню в порядок. Потом Скалл попросил подождать их в гостиной, пока он готовил всем их чаи и кофе, и вернулся с семью теплыми кружками, видимо, так и не придумав, как еще можно оттянуть разговор. — Так. — начал он, глядя в свою кружку, и покачивая ее туда-сюда, наблюдая, как отражается свет лампы от какао. — В общем я…. Великий Скалл-сама… Ох… — он наконец сделал глоток и взглянул на них печальными глазами, — Великий Скалл-сама не знает, как объяснить, — Скалл пожал плечами в показательной растерянности. — Давай, Скалл, время — деньги. — раздраженно сказал их Туман. Скалл оттопырил нижнюю губу и заскулил. — Ну, Вайпер-семпай, это не так просто, понимаешь? Я просто не знаю, как все это сказать! — Скажи кратко! — резко сказала женская половина Дождя. Реборну определенно нужно придумать обозначения получше. Скалл дёрнулся. — Ну, если кратко… — Он отставил все еще полную кружку и сцепил руки в замок, — Мы, я имею ввиду все семеро, — Облако обвел их руками, — Были первыми аркобалено. И мы умерли. И переродились. И каждый раз, когда Шахматоголовый ублюдок собирал аркобалено как «сильнейшую семерку» — ну, как в этот раз — это были мы. Да. Конец. Это кратко. — он дернулся, начал выкручивать свои пальцы, тут же перестал и вновь взял кружку со стола. Остальные попытались переварить его слова. — Это полная чушь. — наконец сказал Гроза, — Это ненаучно. Скалл посмотрел на него с скептицизмом в глазах. — Семпай, чертова мафия работает на волшебном пламени, мы были проклятыми магическими младенцами, чтобы сохранить равновесие мира, а потом, чтобы снять проклятие, построили вечный двигатель. И тебя смущает концепция перерождения? — его слова звучали как-то странно, но у Реборна не получилось понять, что не так. Гроза возразил, раздраженно сверкая очками. — Да, но как мы можем получить воспоминания каких-то других версий себя из прошлого без специального прибора? Что за чушь с концепцией души? Скалл прищурил глаза и сказал с еще большей иронией. — Ты говоришь о воспоминаниях и навыках, Верде-семпай? Ну, Великий Скалл-сама сомневается, что все мы решили ради интереса выучить иврит. Реборн вздрогнул. Так вот, почему слова облака были такими… необычными! Их Гроза — Верде — попробовал возразить вновь. — Да, но с чего ты взял, что это именно мифическое «перерождение? Это могут быть просто воспоминания других людей, заложенные в соску. Я бы принял теорию о «душах», которую ты предлагаешь — мужчина обозначил в воздухе кавычки, — если бы воспоминания сохранялись в каждой из итераций, и приходили, к примеру, к началу жизни, а не после снятия соски. Скалл посмотрел на него и опять его губы сложились в эту странную, болезненную улыбку. — Для меня это…. — он набрал воздух в грудь, словно собираясь нырнуть в воду, — Было, как ты сказал. Это то, что происходило со мной каждый чертов раз. Что. Что? — Что? — рявкнула Дождь, озвучивая его мысли. Скалл повторил. — Великий Скалл-сама говорит, что он всегда все помнит с самого начала. Каждый раз, — Облако неловко облизнул губы, слизывая фиолетовую помаду, и тут же попытался отплеваться. — Почему ты нам не сказал? — изумился второй Дождь. Скалл пожал плечами. — А вы бы мне поверили? — спросил он в ответ. Дожди притихли, видимо, вспоминая, как все они сами скрывали информацию от него. Реборн посмотрел на Скалла. Тот поежился под его взглядом. А ведь их Облако нервничает, вон как он постоянно дергается и вздрагивает. Это немного успокоило Реборна — не смотря на всю новую информацию, он все еще мог прочитать его настроение. Он все еще знал их Облако. Внезапно перед глазами Солнца предстала картина — гораздо более женственное, в платье и с завитыми локонами, но все такое же маленькое и хрупкое Облако тихо говорит, пряча лицо за веером: — Это последнее задание звучит… Загадочно. Оно, наверное, будет сложным. Возможно, нам стоит разобраться со своими делами, чтобы потом от него не отвлекаться? Реборн внезапно почувствовал себя так, словно ему выстрелили в грудь. Воздуха критически не хватало. — Ты! — он заревел, — Ты ЗНАЛ, что нас проклянут! ТЫ ЗНАЛ, что нас ждет! Почему ты не сказал?! Скалл отшатнулся от него и чуть не упал с дивана. — Семпаи, — он сжался в комок, не смотря на них, и, в противовес Реборну, почти что шептал, — семпаи, простите, я пытался, это не кончилось ничем хорошим, простите меня, простите. Воспоминания перед глазами Реборна сменились. Он почувствовал какую-то безнадежность, страх, беспомощность, ненависть, а перед его глазами появилась фигура, свернувшаяся в точно такой же комок. В его голове звучал его-не-его голос — «Это твоя вина!» и тихий, отчаянный скулеж «Я не знал, простите, извините, я не хотел, я не знал, что он это сделает, простите меня, простите, простите!» Ярость в груди стихла так же мгновенно, как и появилась. — Да, — он откинулся спинку кресла, — Это не твоя вина. Скалл поднял голову и посмотрел на него. В его аметистовых глазах плескалась какая-то странная, недоверчивая надежда. Реборн спрятал глаза за шляпой. Вот как Лакей мог смотреть… Так? Так искренне, так… преданно? Реборн не мог этого понять. Они все неловко молчали, пытаясь разобраться в себе. Дождь-женщина — Дожди последние, чьи имена он не вспомнил, точнее, чьи имена Скалл им еще не сказал — наконец решилась нарушить неловкую тишину. — Это странно, — она поджала губы, — раньше я была дождем практически так же часто, как и он, — она кивком головы указала на блондина, — но со временем. Я стала чаще получать неполное проклятие? Почему? Скалл дернулся и отвел взгляд. — Великий Скалл-сама полагает, что тут есть часть его вины. — он опустил голову, пряча глаза за челкой, — в какой-то из… Итераций? Кстати, мне нравится это слово, — он бросил быстрый взгляд на Верде и улыбнулся, но тут же вновь спрятался, закрылся от них, — Так вот, в какой-то из итераций Великий Скалл-сама решил поэксперементировать со вторичным пламенем, и использовать только его. Все аркобалено недоуменно уставились на него, он нервно пожал плечами. — А что? Мне было скучно, ясно? — Скалл вздохнул, — И получилось так, что, когда меня позвали на встречу семерки, я был гораздо более слабым облаком, чем обычно. И, когда на нас легло проклятие, я получил серую соску, а облаком стала Лар-семпай, да… Вот с тех пор у тебя почему-то есть перевес в облачную сторону, и Колонелло-семпай постоянно становится нашим дождем, — Скалл неловко улыбнулся и развел руками, — мои извинения? Лар моргнула. Посмотрела на Скалла и моргнула еще раз. — Я… — она нервно оглядела комнату, — Я даже не знаю, что сказать? — Зато я знаю, кора! — внезапно подал голос Колонелло. Все посмотрели на него. — Шестерка, если ты знаешь, что, — он пощелкал пальцами, пытаясь сформулировать свое мысль, — если ты будешь использовать только вторичное пламя, и облаком станет Лар, почему ты продолжаешь… приходить? Участвовать во всем этом аркобаленовском дерьме? Скалл замер, как олень, пойманный светом фар. Колонелло ухмыльнулся. — Ты просто влюблен, да? Что за бред? Вот только при этих словах Облако внезапно вспыхнул румянцем, словно невольно подтверждая, что их дождь не ошибся. — Это Реборн, да? — разулыбался Колонелло совсем пакостно, — иначе почему ты прощаешь ему все его издевательства? Что. — А может, это Лар? — возразил Реборн, стараясь позлить солдата, — Иначе почему бы Лакей учил ее пользоваться облачным пламенем? Лар дернулась тоже. — Это Фонг, — она предложила возможный вариант, — Скалл любит сидеть с ним и пить чай. Фонг улыбнулся. — Или Вайпер — сказал он спокойно, — вы помните, как он волновался, когда они пропали и шли слухи, что они умерли. Вайпер начали спорить хотя бы из чувства противоречия. — Моу, это может быть Верде, — внесли они свою лепту в обсуждение, — Скалл позволяет ему брать у себя кровь и пламя на анализы. Верде поправил очки. — С учетом твоего отношения — посмотрел он на Колонелло, — то, что ты сказал о Реборне, применимо и к тебе. Колонелло показал ему средний палец, и они перевели взгляд на Скалла. Во время их небольшого спора и шутливых попыток спихнуть проблему влюбленного Облака на кого-то другого лицо Скалла принимало все более сложные и нечитаемые выражения, а в конце побледнело и стало совершенно пустым. — Так что? — потребовал Колонелло, — Кто это, кора? Скалл посмотрел на них странным взглядом. — Вы правда хотите знать? — спросил он спокойно. Реборн, на самом деле, до последнего не хотел верить в нелепое предположение Колонелло о «любви», но Скалл его подтвердил, так что он присоединится к кивкам. Интересно же, в кого умудрился втюриться Лакей? Скалл вздохнул. — В будущем — начал он говорит, глядя в свою чашку, — в будущем я умер последним. Ну, кроме Лар, разумеется. О чем это он? Реборн замер, слушая голос их облака, но не понимая, к чему он ведет. Но Лар внезапно перебила его. — Врешь, — сказала она, нахмурившись, — я знаю, что твою соску забрали чуть ли не раньше, чем соску Верде. Я отслеживала. Скалл посмотрел на нее и кивнул. — Соску — да. Но оказалось, что если забрать ее не во время передачи проклятия, а просто так, то мое пламя вполне способно справиться с нагрузкой. Так что я остался жив. И я видел, как вы все умираете, и Бьякуран забирает ваши соски. Он говорил медленно, тяжело, выдавливая из себя слова. — И как я умер? Как Вайпер-семпай, — Туман вздрогнули, — Они подали мне идею. Я застрелился. Все аркобалено замерли, уставились на него, пытаясь найти хоть какие-то слова. — Почему? — внезапно рявкнули Вайпер, — ты же мог жить! — Да, — Скалл кивнул, — Мог. Но не хотел. Потому что… Потому что вы мертвы. — все аркобалено замерзли от его слов, — мы в первый раз умерли не из-за проклятия — все в разное время, в разных местах. Я не знал, что будет. Я… Я даже не могу сказать главную причину моего самоубийства — надеялся ли я увидеть вас в следующей жизни, или испугался, что мне придется жить в мире, где вас не существует. Скалл усмехнулся каким-то своим мыслям и поднял глаза на них. Реборн вздрогнул — теперь в глазах Скалла плескалось одно лишь отчаяние, а лицо их облака было искажено так, словно он испытывал мучительнейшую боль. — Вы спрашиваете, кого из вас я люблю? Всех. Всегда. Я влюбляюсь в вас заново каждую чертову жизнь. Я просто не могу представить свою жизнь без вас. Надеюсь, — он сжал руку с кружкой, и внезапно крикнул с яростью, — Надеюсь, ВЫ УДОВЛЕТВОРЕНЫ?! Его кружка треснула и распалась в его руках. Уже холодное какао выплеснулось на пол. Скалл вздрогнул и зашипел сквозь зубы, тряся рукой, которую порезали осколки фарфора. Реборн чувствовал себя так, словно эти цветастые осколки взяли и вонзили ему в сердце. Он задыхался, пытаясь подобрать слова, но свалившееся на него откровение просто выбило почву у него из-под ног, — буквально, он не уверен, что сможет стоять, судя по дрожи в его коленях. Его солнечное пламя зашевелилось внутри него в стремлении исцелить боль их облака. Но разве не они сами ее причинили? Разве они только что не отказались от него? Его начинало мутить от отвращения к самому себе. Остальные молчали тоже. Скалл встал с дивана. — Я…, — на изранненой ладони начало танцевать пламя, заживляя поврежденную кожу, — Великий Скалл-сама сходит за тряпкой. Он развернулся и собрался уходить, и внезапно у Реборна возникло глупое ощущение, что они его больше никогда не увидят. Это нелепо — из кухни даже нет выхода, если Скалл захочет уйти, ему все равно придется пройти мимо них — но ощущение не пропадало. Он резко вскочил, пошатнулся от веса знаний, которые давили ему на плечи и грудь, — и схватил Скалла за все еще мокрую руку. — Стой, — ладонь Скалла была почти горячей. Это от какао? От крови? Или просто ему самому очень холодно? Скалл обернулся и посмотрел на него. — Семпай? — начал он осторожно, — Все в порядке? Реборн покачал головой в отрицании — слова к нему упорно не приходили. Он осторожно поднял ладонь Скалла, поднес к глазам — часть ран уже зажила, но самые глубокие все ещё кровоточили, им мешали зарасти застрявшие кусочки керамики. Надо их убрать. К счастью, он был не один. Фонг — когда он успел подойти к ним? — аккуратно подхватил руку Скалла, провел своими пальцами по ранам, убирая пламенем весь застрявший мусор и Реборн с облегчением позволил солнечному пламени танцевать на их руках, исцеляя все повреждения. Скалл с изумлением таращился то на свою руку, то на них, и, когда его раны затянула свежая розовая кожа, попытался выдернуть свою ладонь из их рук. У него не получилось, более того, руки Лар обвили Скалла, со спины, притягивая его в объятия, пока остальные толпились рядом. — Прости нас, кора, — выдохнул Колонелло в фиолетовую макушку, — только не уходи. Скалл неловко улыбнулся и попытался выпутаться из объятий. — Да Великий Скалл-сама и не собирался, — он вновь попытался отцепить руку Реборна от него, — Вы от меня так просто не избавитесь, семпаи! — на последнем слове его голос обрел некоторую шутливость, которая словно вновь позволила Солнцу дышать. — Расскажешь нам о прошлых итерациях? — спросил Реборн внезапно. Скалл удивлённо кивнул, и Солнце наконец присоединился к общим объятиям с очень неловким и изумленным Облаком в центре.