Шрамы имеют власть над людьми, они напоминают нам, что прошлое реально…
***
Бежать, бежать, бежать! Без остановки. Его ноги неслись по земле, практически не касаясь её. Комиссия гналась за ним не хуже гончих псов. Им отдан был приказ убить мелкого киллера. Прогремел новый выстрел и нарушил тишину улочки на окраине города. В этот раз, к счастью, Пятого, промазали, он уже вот уже как двадцать минут пытается сбежать от преследователей, которое и так уже всадили ему две пули. Одна из них была в его руке, другая же попала в живот. До всего этого он беседовал с милой девушкой в кофейне, пока та не достала нож и не вонзила его в кисть мальчика. Затем она хотела сделать что-то ещё, но Пятый уже понял, что эта дамочка вовсе не простой человек, а работник из комиссии и телепортировался в ближайший квартал, но там его уже ждали коллеги девушки. После первого пулевого ранения в живот, так как он не ожидал застать людей Куратора в том месте, мальчик снова телепортировался и понял, что лучше не использовать способность, а просто бежать как можно быстрее и дальше от людных мест и где-нибудь без свидетелей их грохнуть. Уже когда Пятый скрылся за углом очередного дома, послышались звуки приближения преследователей и их ругани, что их цель сбежала. На втором выстреле он увернулся, но пуля всё равно смогла задеть его и повредила предплечье. И вот, после очередного ранения парень почувствовал, что бежит всё медленнее и медленнее. Раны стали всё сильнее давать о себе знать. Пятый обернулся назад. За ним гнались трое. С огнестрельным оружием. «Чёрт, на перезарядку дробовиков требуется очень мало времени, да и постреляли мало», — выругался про себя парень и чуть ускорившись прошмыгнула за угол, а там уже спрятался за один из баков с мусором. Рядом лежала какая-то труба. Мальчик взял её. Если они все-таки зайдут проверить проулок, то он применит трубу в качестве оружия или же просто швырнёт её в преследователей и под шумок сбежит. Но, сейчас Пятому оставалось лишь ждать и восстанавливать дыхание после бега. В области живота стало жарко и больно. Сжав зубы, он тихо заскулил, но потом вовремя затих. Люди из комиссии отразились тенью от фонаря на асфальте. Номер Пять сглотнул, не двигаясь. Дрожь пробирала до костей. Если он телепортируется, то, скорее всего, так как из-за ран не сможет всё сделать точно, как нужно. Тени стали уменьшаться, значит они приближаются. — Его, кажись, тут нет, — сказал один из них, опустив оружие и оглядываясь. — Я видел, как он сюда шмыгнул, крысёныш, — прохрипел второй, продолжая двигаться вглубь проулка с готовым выстрелить дробовиком. Третий и первый мужчины молча за ним последовали, оказавшись вскоре спинами к Пятому. Не теряя времени, мальчик одного из них ударил трубой по голове, выхватив оружие и им же выстрелив в другого. Последний мужчина направил ствол на Пятого, но тот выбил его оружие прикладом. Заказной убийца достал из кармана длинный нож и метнул его в мальчика, в то время как тот выстрелил. Из-за отдачи Харгривз отшатнулся назад и не смог увернуться, из-за чего получил холодное оружие в плечо, а пуля попала прямо в голову последнему «выжившему». Пятый упёрся спиной в кирпичную стену дома и вздохнул полной грудью, потревожил все свои раны как новые, так и старые. Кажется, они открылись. Подростковое тело плохо выдерживает такое давление. Боль со всех сторон, обволакивает горячей кровью и перед глазами начинает плыть. Металлический вкус на губах опьяняет. — Твою мать, — выругался он и начал скатываться по стене на землю, держа в руках дробовик. Пятый отбрасывает его, злобно окинув взглядом. Затем правой не раненой рукой берёт ручку ножа и вырывает его из плеча со стоном. Хорошо, что его семья в таком состоянии. Нужно сейчас переместиться домой и там вынуть пули. Он выдыхает глоток воздуха и активирует способность. Голубая вспышка его переносит не совсем в то место, куда бы нужно. Мальчик оказывается на крыльце у академии. Если ему не изменяет память, то вроде бы семья уехала в торговый центр, немного отдохнуть, правда время уже девять вечера. Но зная Харгривзов, любящих выпить, они наверно ещё развлекаются. Собрав все оставшиеся силы, он встаёт с мокрого асфальта и открывает дверь дома, входя в тёплую прихожую. Номер Пять кое-как преодолевает расстояние до лестницы. Он опирается окровавленной рукой на перила и смотрит на верхние ступени. После телепортируется и оказывается на этот раз там, где нужно — на втором этаже. Мальчик подходит к стене и здоровым плечом упирается в стену. Коридор медленно плывёт перед глазами, слабость укутала его в свои объятия и уводила сознание за собой. Мальчик трясся всем телом, не замечая этого. Мотнув головой, чтобы не потерять сознание, он сделал шаг. И от него всё тело пронзила резкая и серая боль. Пятый зашипел, приложив лоб к стене и прикрыв глаза. Немного отдохнёт и сделает ещё один шаг, и так неспеша дойдёт до операционной. — Ч-чёртово детс-ское тело, — прохрипел киллер. — Пятый? — услышал он своё имя где-то над ухом. Мальчик с трудом открыл тяжёлые веки и поднял взгляд на того, кто его позвал, готовясь к худшему. Ведь дома никого нет, кто-то из врагов? Куратор? Но даже если это и она, он так себя паршиво чувствует, что лучше уж его добить уже до конца. В глазах всё мутное, ни хрена не видно. Неизвестный подходит ближе и голос уже становится более знакомым: — Это… где ты был? — шокировано произнёс Клаус. Он оглядывает потрёпанного брата. Проткнутое плечо, кисть, кровавый живот, левая рука, по ногам стекают алые струйки, в глазах затуманенная боль и усталость, тело всё трясёт, того и гляди рухнет. — Чет-Четвёр-тый? — выдавил из себя мальчик, подняв ничего не видящие перед собой глаза. Он пальцами сжал то место пиджака, где больше всего впиталась кровь от старых ран. — Я у-убежал от-т комисс-сии… — Пятый болезненно сморщился. — Чёрт… — слова давались ему сложно, язык заплетался. — От комиссии?! Они же придут за тобой, что же?! — начал тараторить Клаус. — И-и уб-бил их, — перебил его киллер и оттолкнулся от стены в сторону брата. Четвёртый подхватил Пятого. — В опер-рационн-ную… Клаус молча кивнул и быстро зашагал в сторону нужного кабинета. Усадив Пятого на кушетку, засуетился между шкафчиков с бинтами, пузырьками и инструментами. Ему уже не впервые кому-то зашивать рану или извлекать пулю из тела. Всё это он проходил во Вьетнаме с товарищами, которые сейчас лежат уже давно в земле. Разложив на столике нити, иглы, пинцет, спринцовку, бинты, баночку со спиртом, бутылки с водой и тряпки, Клаус развернулся к Номеру Пять. Он снял с него грязный пиджак, расстегнул рубашку и нервно сглотнул. Противно было наблюдать такое у подростка, особенно если он твой брат. И неважно, что ему под шестьдесят лет. Неважно, что он тебя, мягко говоря, недолюбливает. Неважно, что он такой вспыльчивый, Пятый для Клауса — самый близкий и дорогой брат, правда непонятно старший или младший. — Дальше я сам, — буркнул Пятый, протянув руку к бутылке с водой, но его остановили. — Ээ, нет! Вот уж давай свою гордость засунь куда подальше и дай мне тебе помочь, — строго сказал Клаус. Сначала была промывка ран водой. После Четвёртый надел перчатки, взял пинцет и спринцовку и аккуратно приступил к извлечению пуль, откачивая мешающую кровь. Иногда напоминал Номеру Пять пить воду. Мальчик вовсе никак не реагировал на болезненные ощущения, он уже привык к такому. Когда пули были на тарелке, и промывка ран были совершенны, Клаус приступил к зашиванию вскрывшихся старых ран. Стежок за стежком, петелька за петелькой. Кропотливая работа. Раненый в это время лишь смотрел вперёд, словно выпав из реального мира. Шестой, который всё это время молчал, чтобы не мешать Четвёртому, наблюдал со спины киллера. Он с интересом разглядывал бледную обтягивающие рёбра кожу худощавого тела, на котором хорошо видны слегка фиолетового оттенка шрамы. Неаккуратные и безобразные, некоторые напоминали ожоги. Бен поджал губы и провёл ладонью по спине брата, проходя ей сквозь тело. Клаус наконец завершил работу, перевязав все и вытер чужую кровь с лица брата. — Вроде всё, — устало вздохнул он и выкинул в урну перчатки, испачканный в крови. Пятый вздрогнул от голоса брата, который вырвал его из раздумий. Киллер поднял правую руку, разглядывая перебинтованную кисть. — Спасибо… — прошептал он слова благодарности брату, тот усмехнулся, наблюдая за Пятым. — Сейчас принесу тебе пижаму, отправляешься спать в мою комнату, — исчез за дверью, удаляясь по коридору к комнате братца. И пока парень ищет пижаму любимому брату, Бен наблюдает за поведением второго, в отсутствие первого. Пятый наконец полностью приходит сознанием в мир и осознаёт помощь Клауса. Губы невольно дрогнули в некой улыбке, а затем и вовсе издали тихий смешок. Шестой ухмыльнулся, всё ещё поглядывая на его спину. Пятый же снова впал в раздумья. Забота со стороны близких согревала его и даровала такое великолепное ощущение! Что хочется его испытывать и испытывать, больше этого тепла! Может и вправду засунуть куда подальше свою гордость на пару минут? — Я вернулся! — Четвёртый вошёл обратно и бросил брату аккуратно сложенные вещи голубого оттенка. — Вот твоя пижама, — сказал он, подойдя ближе. Пятый перевёл взгляд на одежду и медленно моргнул. Он сжал в пальцах уголок пижамы, потеребив его. Как же трудно избавиться от вредности, которая прижилась в его сердце. — Эм, всё хорошо? — Клаус снова начал беспокоиться о состоянии братишки. С чего бы это, можно подумать, но, кажется, он осознавал, что пора быть ближе к Пятому, наверстать упущенное. — Давай, я помогу, — улыбнулся он, не дождавшись ответа. Четвёртый помог переодеться Пятому. Только когда он, оказался сзади, поправляя бинты, чтобы их не задела рубашка, Сеанс увидел старые ожоги и фиолетово бледные шрамы на спине мальчика. Он провёл тёплым пальцем по одному из них, ощущая противную неровность и закусил губу. Номер Пять вздрогнул и даже отпрянул от брата, обернувшись. — Лучше не трогай, — рыкнул он и стал быстро застёгивать пуговицы на рубашке, уставившись на засохную кровь на полу. Клаус обошёл кушетку, оказавшись около мальчика. Ему не давала покоя мысль о том, когда же Пятый успел на своём, как бы новом тебе обрести шрамы? Он в их времени где-то месяц. Четвёртый переглянулся с Шестым и кивнул ему. Ничего не понимающий Бен только продолжил наблюдать со стороны. Клаус, набрав в себе горсть смелости и молитв, прижал к себе Пятого и крепко обнял. Мальчик, уткнувшись носом в пальто брата, с немым шоком глубоко вдохнул смешанный запах алкоголя с дурацким ароматом дешёвого одеколона, которым пёрло от ткани. Сначала, Номер Пять хотел оттолкнуть от себя Клауса и молча покинуть помещение. Но его вдруг завлекла эта забота и любовь брата, нежность и беспокойство. Мальчик ещё плотнее вжался в Четвёртого, заставляя себя не заплакать. Внутри стало покалывать сердце. Дрожащие руки обхватили брата. Клаус и Бен просто были, мягко говоря, в «диком удивлении». Просто Четвёртый не мог поверить, что Пятый коснулся до него не для того, чтобы убить или навалять, а Шестой, что брат умеет обниматься. Это длилось долгую, сладкую минуту. Клаус переместил руки со спины Пятого на плечи и взглянул в его лицо. Лицо обычного подростка, который был сильно тронут чем-то, что аж хотелось кричать. Клаус не понимал, отчего у него такое выражение лица. Неужели киллер впервые почувствовал благодарность от семьи? — К-Клаус, — хрипло позвал его мальчик, уверенно смотря прямо в глаза. Он моргнул и произнес, чётко и ясно слова благодарности. Парень нервно облизнула губы, собираясь с мыслями. Он слишком много познал информации за раз. Пятый может обнимать в благих намерениях, а также говорить «спасибо» без сарказма. Как-то слишком даже. Но всё же ответил с той же привычной улыбкой, будто выпил: — Да, конечно. Иди отдыхай.***
Полночи Клаус не спал. Сначала долго укладывал Пятого, отказывающийся от лишней заботы и сна, но всё же мальчик вырубился на кровати брата, лишь удобно устроившись. Потом пришли выпившие братья и сёстры, рассказывавшие о своих похождениях по магазинам и барам. А когда уже уложил и их, Четвёртый стал оттирать кровь с пола, чтобы та окончательно не присохла. И уже ближе в трём часам ночи парень устроился в кресле в своей комнате, смотря как мило спит мальчик. Клаус был около своей кровати и хорошо слышал неровное дыхание брата. Даже во сне, что-то его беспокоит.***
Проснулся Клаус от ослепительного света из окна, шторы которого забыл задёрнуть вчера вечером. Четвёртый опустил взгляд на свою руку, которую держал крепко Пятый, до сих пор спящий. Шершавый бинт касался тыльной стороны ладони Клауса. Он решил, что подождёт пробуждения брата вместо того, чтобы умереть от руки Пятого. Шестой хохотал в открытую, даже не стесняясь, его же не видят. — Поправь одеяло малышу, а то мёрзнет же, — засмеялся ещё пуще прежнего Бен, на что Клауса пришлось сдержаться, чтобы не кинуть в него тапок или утюг, лежащий под ногами непонятно почему. Хотя, зная «чистюлю» Сеанса, понятно почему. — Ой, ой! Потягушки делает, ну всё, держись! — Шестой перекрестил брата. — С Богом! — добавил он, покатываясь со смеху. А Пятый и вправду начал просыпаться. Он сначала нахмурил брови и приоткрыл сонные глаза. Спросонья ещё сильнее сжал руку брата, не замечая его самого. Клаус напрягся, не кривясь от боли в руке. Сильный малый братец, что сказать. Мальчик вздохнул и потерся щекой о подушку, прикрыв снова глаза. — Тебе платочком пот стереть? — снова начал подкалывать брата Бен. Четвёртый всей физиономией попытался ему изобразить ненависть, и что он с ним сделает, когда будет свободен. Но, кажется, страх этот он в Шестого не внушал, а лишь смешил ещё сильнее. Номер Пять распахнул глаза и наконец заметил Сеанса. Но только сразу не понял и долго, где-то с минуту, разглядывал его. Наконец мозг ему помог осознать, что это «любимый братец». Клаус, увидев его утреннюю мину, помахал другой ручкой: — Доброе утро, солнце. Шестой теперь ржал в рукав, чтобы не оглушить остальных таких же «несчастных» пленников загробного мира, как и он. — И тебе, придурок… — проворчал Пятый, почёсывая свободной рукой затылок. — Почему придурок? Я тебе помощь вчера оказал? Оказал. Спать уложил? Уложил. Будить не стал? Не стал. Солнцем назвал? Назвал. Чего не нравится? — спросил, возмущенный поведением брата, Клаус. — Я этого делать тебя не просил, — сощурив глаза и улыбнувшись, ответил киллер. — В следующий раз уложу на коврике, — съязвил Сеанс. — А я ничего не говорил про место сна, — подметил Пятый. Наконец Четвёртый решил бросить тупую затею спорить с врединой и, вырвав свою руку, бросился за Шестым, удачно сбежавший из комнаты, чтобы миновать вторую смерть. Мальчик проводил взглядом брата, орущего на воздух, и улыбнулся более доброй улыбкой, качая головой и сжимая пальцы руки, которой до этого он крепко держал руку брата.***
В кухне собрался народ. Клаус продолжал ругаться с Беном, или же, как это видели остальные, с пустотой. Лютер, Диего, Эллисон и Ваня принимали таблетки от головной боли, при это обещая себе никогда не выпивать. Для виду. А киллер просто пил кофе. — Эм, Пятый, а ты где вчера вечером бегал? — вспомнил Второй. — Мы тебя с собой хотели позвать. Даже Клаус решил остаться дома, тебя дождаться. — Как это мило, — саркастически ответил мальчик, отвлекаясь от газеты и кофе. — А я бегал от смерти… — начал было говорить Пятый, но вдруг он запнулся на последнем слове, будто вспомнив что-то. А вспомнил, что Куратор вряд ли это так оставит это дело, и что обязательно придёт за ним. Он положил газету на подлокотник дивана и исчез в голубой дымке, предварительно выкинув куда-то в сторону пустой стаканчик из-под кофе. Все оставшиеся переглянулись между собой, обмениваясь вопросительными взглядами. — Эм… А он куда опять? — нарушил тишину Лютер. — Кажется, я догадываюсь — сорвался с места Четвёртый, покидая кухню. — Я позже всё объясню, — бросил он, убегая.***
— Ты куда собрался? — вбежал в комнату Пятого Сеанс, восстанавливая дыхания от бега по лестнице и коридорам. Мальчик снимал бинты, немного пропитавшиеся кровью. На аккуратно заправленной кровати лежали новые рулоны с белой тканью и ножницы. Спина была открыта, и Четвёртый невольно снова замечает шрамы. Номер Пять, не ожидая, что кто-то за ним поплетётся, резко обернулся и подавил желание телепортироваться, а затем воткнуть ножницы в голову «врагу». — Куратор просто так меня не отпустит. Она, скорее всего, нашла те трупы, и выслала или вышлет ещё кого-нибудь за мной. Здесь оставаться опасно! — не найдя фальшивого аргумента к этой фразе, Пятый повернулся спиной к брату, продолжая процесс смены бинтов. Клаус догадывался, что это за настоящий повод и вздохнул. Не хочет подвергать семью опасности. — Давай я, — предложил он, подойдя к мальчику с рулоном бинта в руках. Во время процесса перевязки, Четвёртый не смог сдержать вопрос и спросил, не глядя в лицо киллеру: — Откуда они? — спросил Клаус имея в виду шрамы на теле Пятого. — Кто? — спросил он, нахмурившись и делая вид, что не понимает, о чём идёт речь. — Шрамы, — уточнил Клаус. Номер Пять усмехнулся, прикусив губу, и посмотрел в сторону, а затем немного погодя, он всё же начал ответ: — Ну, ожоги я получил во время апокалипсиса, когда в самые жаркие года палящее солнце поджигало всё. Траву, деревья… И одно сухое дерево упало на мой первый шалаш. Всё загорелось. И пока я вылазил, одежду до спины прожгло. — Странно, ведь это было на… Эм, ну «на том теле». — В принципе да. Но, как я понял, когда человек преодолевает временной разрыв в пространстве между… — начал было парень, но его перебил Клаус, который не понимал «заумных слов». — Давай, попроще, — попросил его алкоголик. — Ладно, короче, с сознанием передаются шрамы и травмы. Некоторые порезы сохранились с детства, когда на заданиях были. И есть там парочку с заданий Куратора, вот в принципе и всё, — поскорее завершил неприятную тему Пятый. В память парня врезались мерзкие ощущения, когда спину раздирало от боли, и он никого не мог и не хотел просить, чтобы ему помогли. Чувство гордости, отец и одиночество всегда мешали Пятому это сделать. Клаус как раз закончил с перевязкой. Он молча следил, как мальчик переодевается в свою форму. — Если ты куда-то уходишь, я с тобой, — вдруг сказал он ни с того ни с сего, сейчас отпускать брата одного он вовсе не хотел. — Что? С какого я тебя беру с собой? — презрительно сощурил глаза Номер Пять, поправляя галстук. — С такого, иначе я тебя буду всё время называть «солнцем». — Я тебя сейчас придушу! — прошипел сквозь зубы Номер Пять. — Так, куда ты идёшь, солнце? — съехидничал Клаус. — У меня тут где-то топор завалялся… — сказал Пятый осматривая комнату в поисках оружия и телепортировался, после взял топор и угрожающей им замахнулся. — Господи, помилуй, да помоги брату моему грешному… — начал читать молитвы Шестой.