1. Ветра Хелегаро

Над сельским поселением Явай, которое находилось в десяти километрах от злополучного городка Альтари, стояло палящее солнце, которое почти что испаряло воду в длинной и не слишком широкой реке, которое носило гордое имя Сана, названная в честь первой королевы Хелегаро. Такая же великая и красивая, со своей особенной флорой и фауной. Все знают, что самая кристально чистая вода в королевстве находится именно тут. В этом месте было спокойно, ласточки низко летали над рекой, что предвещало дождь, хотя на небе не было ни одного хоть и маленького облачка. По обеим сторонам от реки стояли деревья: стройные и высокие берёзки, мощные и неприступные дубы и некоторые виды благородных хвойных деревьев. Так же на другой стороне реки, на берегу, стоял домик рыбака, да и деревня там находилась рыбацкая, что неудивительно. Половина той деревни переходила прямо на реку, но была выше уровня воды и держалась на сомнительных деревянных сваях. Домики между собой соединялись такими же деревянными дорожками, от некоторых дымоходов исходил сероватый дым. Под одним из деревьев сидела Пак Сара, которая должна была набрать воды, но на спуске девушка повредила себе ногу, так что, когда вода в одном ведре была наполнена, она присела под дерево и положила подорожник на ранку на колене, хоть и считала пользу этого растения довольно сомнительной, и это была не царапина, а рана. Да и вообще Сара успокаивала себя тем, что просто отдыхает после тяжёлого утра. Конечно, это совсем не повод не приносить в дом воду. Девушка облокотила голову на шершавую кору дуба и закрыла глаза. Сквозь листья проходили солнечные лучи, оставляя светлые пятна на закрытой тенью Саре, на ее милом белом платье, обшитом кружевами, с ленточкой на поясе. Пак Сара была родом из далёкого края — Кореи. Эта страна находилась едва ли не на краю мира, имела свои особенности, свою особую красоту и культуру. Как и все люди азиатской расы, Пак Сара имела круглые черты лица, большие глаза с особым разрезом и пухлые губки. Глаза были расположены далеко от носа, уши были большими, но в купе с темными волосами, уложенными в красивую прическу, это смотрелось невообразимо красиво. Светлые карие глаза всегда блестели в лучах палящего солнца, что было особенностью летних времён в этом крае. Девушка вдруг услышала где-то рядом шуршание листьев, открыла глаза и устремила взгляд на соседний кустик с розовыми розами, вгляделась в промежутки между листьями, вздохнула и закатила глаза, после чего поднялась и скорчилась от боли в колене, но быстро пришла в себя. Из куста послышались звуки речи, и вскоре оттуда вывалился парень. Его Сара узнала сразу, даже не вглядываясь. И вообще она сразу поняла, что это Хан, просто Хан. Надоедливый полукровка родом из этой деревни, который постоянно ходил за Сарой, словно кот за кошкой во время течки, хотя сравнение весьма странное и местами ужасающее, но отчасти правдивое. Он упал ей в ноги, лицом в траву. Девушка вздохнула и сложила руки на груди, явно не собираясь помогать ему подняться. Сам виноват, что следил за ней. Снова! Хан потянул руку наверх и помахал ей ладонью, тем самым говоря «привет». Сара разозлилась и пошла отсюда, точнее, похромала к своему дереву. Она села там, наслаждаясь относительной прохладой тени, сорвала новый листик подорожника и приложила к ране. Кровь уже засохла. Тем временем Хан поднялся и недовольно посмотрел на Сару, потом перевел взгляд на ведра. Одно было наполненным и вода медленно уходила оттуда, превращаясь в закручивающийся в потоках воздуха полупрозрачный пар, а другое ведро вообще валялось рядом. Как и говорилось ранее, этот Хан был полукровкой, то есть он был наполовину корейцем, и наполовину ещё кем-то, честно говоря, Сара мало его слушала — такой он был, по ее меркам, неинтересным. Парень, практически мужчина, если бы не возраст в семнадцать лет, походил на какого-то сказочного эльфийского принца из древних времён, когда эльфы могли спокойно ходить по этим землям. Правда, остроконечных ушей у Хана не было, но все же эти шелковистые светлые, практически белые волосы точно были невероятным наследием этой расы, Сара даже немного завидовала, ведь в Корее обычно не было таких оттенков, да и у всех азиатов в целом, как она знала. Но тут действительно исключительный случай — особый разрез глаз, голубая радужка, светлые волосы и черты лица хелегарца — вот это нечто. Сара водилась с этим юношей только из-за внешней красоты, что бы он позировал ей для ее знаменитых в этом захолустье картин, на все остальное ей было по барабану, и как человека она его не воспринимала, и уважения в его сторону было нулевым, как будто он просто манекен… игрушка. Хотя она видела, что Хан явно воспринимает ее как подругу, и, что бы не огорчать парня и не терять такой экземпляр, что самое главное, она притворяется ей, а сама использует его для своих целей, впрочем, Хан этого не замечает. Или не хочет замечать из-за катастрофической нехватки друзей. Девушка, кстати говоря, угрызений совести не испытывала. Что значит совсем. — Привет, Сара, — сказал Хан своим низким голосом, точно из бархата, совершенно чистым и спокойным. — Ага. — Знаешь, если бы ты помыла подорожник в озере, а потом разорвала его и этим соком обработала рану, то пользы было бы куда больше, — заметил юноша, положив руки на пояс. — А так ты можешь только какую-нибудь гадость занести. — Я очень рада, а теперь помоги мне донести эти ведра. Но сначала набери то, которое пустое, и смени воду в уже набранном, — попросила, нет, скорее приказала Сара, указав рукой на деревянные ведра. — Волшебное слово? — Абракадабра. Хан смиренно опустил голову и с грустным видом побрел к этим ведрам, пока импровизированная императрица Сара вовсю раздавала приказы. В конце концов Хан смог нормально набрать воду, взял в руки ведра. Сара сама поднялась и похромала выше по склону. Хан быстро пошел за ней, немного разбрызгивая воду, что несомненно бесило Сару. — Оставь ведра тут, дальше я сама справлюсь, а теперь иди. Дом Сары находился около дороги, которая была образована частыми проезжающими тут повозками или тележками, около леса. На заднем дворе расположился сад, ещё дальше — полный опасностей дремучий лес, в котором, ни смотря ни на что, расположились охотничьи земли. Дом был сделан из красного кирпича, который уже выцвел и местами потрескался, крыша была сделана из дерева, это, конечно, не сравнится с пагодами, но жить можно. Так же на крыше имелся кирпичный дымоход. Мама Сары говорила, что этому дому более сорока лет, что вряд ли было удивительным. Хотя, если хорошенько осмотреть этот дом, ещё один ноль в его возраст добавить было можно. — Тебе не помочь занести их в дом? — поинтересовался Хан, не опустив ведра, как велела Сара. — Да и тем более ты обещала познакомить меня с твоей мамой. — Не нужно. Хан опустил ведра и обиженно хмыкнул. Похоже, что это самое «не нужно», сказанное таким хладнокровным тоном, явно было ответом на два вопроса. Парень развернулся и ушел, махая ей тыльной стороной ладони. Сара вздохнула, повернулась к двери и открыла ее. Подняла два не слишком тяжёлых ведра и вошла внутрь, закрыв громоздкую дверь ногой. Сара, войдя на кухню, перелила воду в большую кастрюлю и поставила на печь, что бы прокипятить, что было необходимо. Сара разожгла огонь в печи, и чугунная кастрюля начала противно потрескивать. В кухню вошёл ее младший брат с именем Хосок. Хосок был улыбчивым пареньком пятнадцати с половиной лет. Он тоже, как и вся семья Пак, был корейцем. Его волосы, в отличие от Сары, были на тон светлее, а глаза — на тон темнее. Дело в том, что от отца Саре достались волосы, а глаза — от матери. С Хосоком то же самое, только наоборот, и в целом они с сестрой были похожи, за исключением того, что на нижней челюсти и части щеки у Хосока имелся ожог. — Сара, тебе не нужна помощь? — спросил он, потирая глаза. Видимо, опять спал. — А то я вижу, что у тебя на ноге… Сара закатила глаза и повернулась к нему спиной, явно не желая слушать. Она почувствовала, что Хосок обиделся. Надо же, и почему все такие обидчивые? — Ты вообще меня в серьез воспринимаешь? — Дай-ка подумаю… — она хмыкнула. — Не-а. Девушка развернулась и безразлично посмотрела на брата. Хосок был весь красный как помидор. Он сжал кулаки и яростно посмотрел на сестру. Пак Хосок произнес: — Когда-нибудь я заставлю воспринимать меня всерьёз, сестрёнка! — закричал он и ударил себя по груди кулаком. Сара изогнула бровь. — Ты думаешь, что это просто глупость, но… Ему не дали договорить. Так как он стоял в коридоре, за аркой, прямо рядом с дверью, то она его ушибла, когда кто-то ее открыл. Войдя, Ирма быстро поставила корзинку с продуктами рядом с окном и, волнительно что-то бормоча, подбежала к сыну, помогая ему подняться с пола. — Мам, мне не нужна помощь! — заявил он, потирая голову. — Я сам! — после чего паренёк всхлипнул и убежал в свою комнату, невероятно громко хлопнув дверью, впрочем, старшей сестре было не столь важно, что у него сейчас творится в душе. — Сара, что опять случилось? — спросила Ирма и подобрала корзину, содержимое которой было скрыто клетчатым красным платком. Женщина прошла в мрачноватого вида кухню и положила это на стол. Ирма, сверкая своими светло-карими глазами, присела на стул, слегка скрипнув ножкой. Женщина расплела свою косу и отдышалась. По всей видимости, ей было довольно жарко, что и не удивительно. Ирма смахнула капельки пота со лба, поднялась и начала закрывать занавески на всех окнах. — Все в порядке, он просто опять вспылил, — ответила Сара, наблюдая за действиями матери. — Но есть же причина этого, — сказала Ирма, поправляя ткань зелёной занавески крайнего окна. — Возможно, — Сара начала рыскать по верхним полкам, ища какие-то ингредиенты. — Ну а вообще, — девушка достала миску макарон. — Вообще я воду принесла. — Ну раз так, то почему ты сразу не приготовила две кастрюли, если собираешься сварить эти макароны? — недоумевала Ирма, снова сев за стол и постукивая ноготками по деревянной поверхности. — Так было бы намного благоразумней. — Мама, — сказала Сара. — Ты делай так, как хочешь, и я буду делать так, как я хочу, — девушка все же отложила стеклянную миску, в которой лежали желтоватые макароны скрученной формы, достала из нижнего ящика кастрюльку поменьше и прямо-таки набрала небольшое количество воды прямо из большой кастрюли. — Я не могу на это смотреть! — наигранно обречённо произнесла Ирма. — Ха, ну так и не смотри. Мать недовольно усмехнулась. — Такая дерзость меня в могилу сведёт! — и в следующий момент ее словно осенило. — Кстати, я видела Хана… Сердце Сары неспокойно забилось, и она едва не расплескала кипяток. — Он просто неотразим! — восхищённо промолвила мать. — Я таких мужчин в жизни не встречала, только на твоих картинах, не удивлюсь, если он и есть модель. Знаешь, я никогда не была так готова отбить парня у собственной дочери, как сейчас. Сара аккуратно поместила макароны в кипящую воду маленькой кастрюльки, а большую сняла, закрыла ее крышкой. — Он не мой парень, мама, — раздражённо вздохнула Сара, всё ещё стоявшая спиной к Ирме. — Так что, если хочешь, забирай его! — Ну я же пошутила! Он вообще не в моем вкусе. — Надо же, секунду назад я была уверена, что это не так. — За макаронами следи! — велела мать, перескочив с темы на тему. — Не перевари их! — Хорошо-хорошо, только успокойся. Все же если родная мать серьезно «отобьет» Хана у Сары, то дочь действительно удивлена не будет. Вообще она по жизни не впечатлительная. Да и тем более, после пропажи мужа мамы, достойную замену она так и не нашла, впрочем, это ее не так волновало, как переезд в Хелегаро, где много красивых мужчин, в частности маму интересовали богатые люди, но вряд ли кто-то из них обратит внимание на обычную сельскую жительницу, хотя, если судить по старым сказкам о любви, то такое может случиться. Взять к примеру «Вишневый веер госпожи Вангук», где вельможа, эта самая госпожа, влюбляется в обычного слугу, но в конце сказки заканчивает свою жизнь самоубийством, потому что положение запрещало быть в отношениях с этим простолюдином. Сара никогда не понимала госпожу Вангук, и даже до сих пор не поняла. Ведь можно же было общаться, хоть и тайно, хоть как-нибудь. Но в любом случае глаз на Ирму уже положило несколько красивых мужчин в этой деревушке, в их числе был отец Хана! Сара, конечно же, не удивится, если мать приберет его к своим рукам. Поглощённая этими мыслями, девушка вдруг поняла, что ее макароны сейчас сгорят. Столица Хелегаро была до неприличия богатой, и самой изюминкой столицы был замок на подножии горы. Граафль был невероятно величественен. Золотые башни выглядывали прямо из горы и были коническими, с острыми крышами, с окошками под каждой крышей, с подоконников которых спускалась зелёная лоза с красными цветочками. Те же широкие башни были и на подходе к замку и стояли по периметру огромного круглого здания высотой в шесть этажей и оканчивающегося шикарным балконом с серебряными перилами. Конечно, замок выглядел как золотой, но на самом деле был выстроен полностью из жёлтых кирпичей. Его величество восьмой король Хелегаро, Чарльз Эренвальд, прозванный так же за свои заслуги Золотой Надеждой Хелегаро, проходил через тронный зал красного цвета прямо в широкий коридор, ведущий внутрь горы, где, проходя по туннелям, он попадет в особое логово своего придворного чародея. Конечно, чародеем этого выскочку трудно назвать, разве что признанным учёным, но все же. Да и слово «логово» скорее условное. На самом деле чертоги Ви походили на действительно серьезную лабораторию с множеством трубочек и всяких приборов, которые королю были, конечно же, интересны, но этот шаман обычно и на шаг не подпускает к своим принадлежностям. Даже если это и король. Чарльз Эренвальд восьмой был симпатичным блондином тридцати лет. Его одежда была похожа на элитную и дорогую военную форму с множеством медалей, которые были пришиты к ткани. За спиной тянулся роскошный и неудобный красный плащ, который так и норовил что-нибудь опрокинуть. Но все же это была необходимая мера, хоть и глупая. Своими изумрудными глазами он осматривал все вокруг десять минут, пока не спустился вниз по мраморным ступеням в жутковатое место, похожее на склеп. Где-то тут должна была быть дверь в кабинет Ви. Спустя три минуты король отыскал ее. Дверь была тоже жутковатой, зеленоватого оттенка, с трещинами. Замок был выполнен в виде какой-то горгульи и был полностью из чугуна. Аккуратно повернув ручку, Чарльз приоткрыл дверь, после чего, войдя, осмотрелся. Хотя, все же стоило постучаться, ведь к Виктору пришла какая-то девушка, по виду ведьма. Она, не замечая короля, расставляла какие-то ветхие книги по старым деревянным полкам на стене. В этой большой комнате все сквозило. Стены были каменными, так же, как и полы с потолками. Комната была разделена на две части ширмой, в части, в которой находился Чарльз, висела люстра, в которую были вставлены свечи. Те же свечи, но побольше, имелись на железном столике рядом с желтым креслом и другой книжной полкой, и около большого котла, тоже на железном столике, на котором так же пристроилась, конечно же, толстая книга в кожаной обложке. На этой книге лежала непонятная склянка со светящейся пыльцой, заточенной внутрь. По полу растянулись трубочки, которые уходили в стены. По ним текло нечто голубоватое. На полу в середине было постелено несколько мягких на вид ковров с непонятными восточными орнаментами. Чарльз посмотрел на девушку в черном платье с кружевами. На ногах у нее были черные сапоги на высоком каблуке. Шелковистые черные волосы спускались до спины. И тут она повернулась, указав своим величественным носом с небольшой горбинкой прямо на короля. Она сверкнула своими невообразимо яркими зелёными глазами, потом равнодушно отвернулась от Чарльза. Хоть король недавно стал таковым, разве можно было себя так вести? Это было проявлением глубокого неуважения, отчего Чарльз расстроился, но он не какой-то там неуравновешенный отец, что бы злиться из-за этих пустяков. Поэтому Чарльз Эренвальд набрал побольше воздуха в лёгкие и начал первым. — Здравствуйте, прекрасная дама, — сказал он, стоя в дверном проходе. — Вы не видели доктора Хао? — задал он первый свой вопрос, все же войдя окончательно внутрь и закрыв за собой дверь. — Здравствуйте, ваше величество, — сказала дама, не поворачиваясь. — Достопочтенный доктор сейчас в своих покоях, — девушка указала на дверь неподалеку от нее самой, не отрываясь от занятий с книгами. «Она что, служанка? — подумал король. — Или помощница?» Король, недоверчиво поглядывая на девушку, которая косо смотрела на него, все же вошёл внутрь покоев доктора Хао. Девушка выдохнула. — А вот и эта самая книжонка. Алекса и Джозеф, вылезайте, — сказала она, спустилась с табуретки и спрятала довольно-таки ветхую и старую книгу в свою сумочку. Из-за ширмы, осторожно посматривая вокруг, вылезли парень и девушка. Джозеф был немного ниже Алексы, у него было явно не спортивное телосложение, волнистые и непослушные пряди каштановых волос на голове смотрели в разные стороны. У него было круглое лицо и светло-голубые глаза. Алекса была стройной девушкой шестнадцати лет, на год старше Джозефа, впрочем, это не мешало им встречаться каждую ночь под луной в беседке в саду Вивианы. У нее были прямые, что было необычно, рыжие волосы. На лице имелись веснушки, глаза были необычного аквамаринового цвета, точнее, один глаз. Другой глаз, правый, был ярко-зеленым. Это указывало на то, что в ее теле поселился сосед, и речь вовсе не о паразитах. Именно для изгнания Вивиана и выкрала ту книжонку. — Итак, детки, можем отчаливать отсюда, — жизнерадостно сказала она, встряхнув темными волосами. — Даже не думала, что это будет так просто. — Все же могла хотя бы поклониться, это же сам король! — восхищённо произнесла Алекса. — Я впервые вживую вижу короля. — Он все равно меня уже через десять минут забудет, так что… — Знаешь, Вивиана, такой вид сзади он точно не скоро забудет, — хихикнул Джозеф. Наставница победно улыбнулась, а Алекса непонимающе и со злобой уставилась на парня. — Ты флиртуешь с моей сестрой на глазах у меня! — особый акцент девушка сделала на слове «меня», приставила палец к своей грудной клетке и взглядом буравила своего парня. — Это не флирт! — Так, вы оба, живо успокоились, иначе те двое услышат! — приказала наставница. — Мы должны уходить, и побыстрей. Алекса зарычала и ушла отсюда первой, Джозеф — за ней. Вивиана в последний раз оглядела это место, сама не веря своей удаче, аккуратно закрыла дверь. Сразу после этого вышли король и доктор Виктор Хао, по прозвищу Ви. Доктор был одет в милую робу белого цвета, на шее его висел золотой крест. У мужчины было худое лицо, выдающийся нос, на щеках и подбородке проглядывала щетина. Он потёр уставшие серые глаза и зевнул. Король тем временем сел на кресло, расположив там свой громоздкий плащ, положил ногу на ногу и стал разглядывать лакированную туфлю. — Ты отвлек меня от переписывания книг для главной библиотеки, — устало вздохнул Ви. — И теперь просишь меня посетить Альтари для исследований? Почему это звучит как издевательство? — Не издевательство, а простая помощь тамошним учёным, — поправил король, хотя доктора Хао это не сильно порадовало. — Это будет незабываемое путешествие через туннели в горах, хоть какие то приятные моменты появятся в твоей жизни, дорогой друг. — Ну, знаешь! — Да ладно тебе, на подступах к Альтари передохнешь в гостинице, или даже прямо в той роскошной карете. Сколько ты не спал? День? Два? — Неделю. Продержался на грибах… — Ну вот и хорошо, — сказал король и поднялся. — Будет повод отдохнуть от возни со старыми книгами. — Мне их нужно предоставить архивариусу через три дня, но меня заинтриговал Альтари с самого начала, так что продолжу по пути туда. Осталось каких то три книги, — жизнерадостно сказал Виктор, улыбнувшись бледными губами. Король кивнул. — Кстати о книгах, — вспомнил он. — Красивая у тебя помощница, а вид сзади просто незабываем, так и хочется… — Стоп, — остановил его Ви. — Какая помощница? — непонимающе спросил он. — С черными волосами, в обтягивающем платье… — короля вдруг осенило. Они с доктором переглянулись. Ви недовольно прищурился. — Итак, Хан, я пригласила тебя на этот пикник, что бы сказать кое-что важное. Сара и Хан сидели под листьями огромной ивы, плакучие ветви которой раскачивались из стороны в сторону. Они были на холме, вокруг которого больше деревьев не встречалось. По небу плыли большого размера кучевые облака, ветер разносил свежий аромат цветов. Сара расстелила под деревом большую клетчатую простынь и разложила множество всякой вкусной еды. Среди нее были кексы, маленькие тортики, разная выпечка. Ягодный сок в кувшине, множество тарелочек разных форм и размеров с салатиками разных видов. Прямо в середине лежала жареная индейка. Хан смотрел на все это с огромным аппетитом в глазах, но, переведя взгляд на Сару, улыбнулся. — Ты позвала меня, что бы я отведал твою еду? — спросил он с лёгким предвкушением. — Тогда я с радостью! — Не только для этого. — Тогда не томи. — Хан, мы знакомы уже год, поэтому я хочу тебе сказать, что… Так как они сидели рядом, Хан с лёгкостью взял ее за руку и остановил движением своей свободной руки. — Я все понял, — сказал он. — Я тоже… тоже хочу, что бы ты стала моей игрушкой, Сара, — парень вдруг взял нож и с быстрой скоростью вонзил его прямо в сердце девушки, которая бросила на парня непонимающим взгляд и с огромным ужасом осознала, что нож вонзился ей прямо в сердце. Но ничего не произошло, как будто этого самого сердца у нее и не было. Девушка проснулась в холодном поту. Она быстро села в постели, не убирая одеяло. В комнате было темно, только лунный свет играл с прозрачными занавесками, которые развевались внутри комнаты на холодном ветру. Сара снова забыла закрыть окно, но ее это не волновало. Девушка взялась одной рукой за сердце. Никакой раны вроде бы не было, что, конечно, радовало, но этот сон был таким странным, что она сидела шокированная. Во-первых, как можно было сготовить такую роскошную еду, если она и мама только и могут, что сжечь дом, жаря только индейку, во-вторых, поведение Хана. Конечно, это только сон, но Саре вдруг стало неприятно. Она обращалась с ним как со слугой, совершенно ни во что не ставя. Она сжала свою пижаму на том месте, где находилось сердце, и опустилась на подушку. Но не стала спать. Эмоции накатили на нее горой. То отрицательные, то положительные. Было приятно, когда Хан взял ее за руку во сне, хоть и потом вонзил нож. Последнее, что помнила Сара, так это его озлобленное, страшное выражение лица. Ей снова стало не по себе, но бесило то, что она только его увидела во сне, а уже испытывает лёгкую форму влюбленности. Конечно, такое случается, но очень и очень бесит. С завтрашнего дня Сара попытается быть более человечной. Конечно, это маловероятно… Сару с самого утра разбудил беспокойный Хосок, который что-то кричал ей прямо в ухо. Девушка резко поднялась, а потом, не слушая дальше, стукнула брата по голове. — Сара! — сказал он, не обратив на это внимание. — Пошли на улицу, срочно! Его крики заставили Сару проснуться окончательно. Добило Сару то, что на улице что-то есть. Какая-то интрижка заставила ее подорваться и убежать отсюда. — Эй! — крикнул ей вслед Хан и тоже убежал, едва не упав. Оказалось, ночью девушка все же уснула, и, если бы не надоедливый брат, то она смогла бы спокойно поспать еще хотя бы пару часов. Выйдя на улицу, Сара не поверила своим глазам. Вдалеке, где-то за полями, появилась серая гора колоссальных размеров. Это была гора с множеством скалистых вершин, на которых была видна даже отсюда белизна снеговых шапок. Сара и Хосок волнительно переглянулись. Откуда это появилось там, где гор в принципе не должно было быть? Неужели эта гора выросла за ночь? Или это обман зрения? Групповая галлюцинация? Сердце Сары неспокойно забилось, еще и небо странно потемнело… Похоже, собирается дождь. На следующий день король Чарльз Эренвальд, спускаясь по длинной и широченной мраморной лестнице, которая вела к роскошному саду с экзотическими деревьями, вокруг которого была выложена из плитки дорога, заметил красивую карету, запряженную двумя белыми лошадьми. Слева с небольшим чемоданчиком, сменив свою глупую робу на весьма, что даже странно, нормальный черный костюм, шел к карете Виктор Хао. Заметив короля, мужчина помахал рукой. — Чарльз, я могу вовсе не вернуться, — первым делом сказал Ви, когда Эренвальд подошёл к нему. — И тебе доброе утро, — сказал король. — Ну а если все так серьезно, то при тебе есть ампула с манной, так что примени там свои штучки-дрючки. — Не говори так о магии! — вспылил Ви, но вскоре успокоился. — Эти «штучки-дрючки», между прочим, очень эффективны. — Раз так, то искорени же эту заразу. С помощью магии тебе все под силу. — Неужели в наших краях больше нет никого, кто способен читать заклинания и воспроизводить их в наше пространство? — недоумевал Ви. — В городе из профессиональных магов остался только ты, насколько я знаю, — объяснил Чарльз. — О, ну тогда это всё объясняет, — Ви нахмурился. — Я сделаю все, что в моих силах, если, конечно, та грибковая инфекция не станет невосприимчивой к моей магии. — А такое возможно? — удивился король. — Естественно! — развел свободной рукой Хао. — Грибок может мутировать, но вряд ли станет это делать, и вообще, нам пока что мало известно о том, как он мутирует. Я сам это выясню, раз никто больше не в силах. — Желаю удачи. — Чарльз, — Виктор протянул руку королю. — Хочу поблагодарить тебя за то, что не оставил меня гнить на помойке и принял на работу, несмотря на то, что я мог не оправдать ожидания. Если бы не ты, я бы не стал тем, кто я есть сейчас, да и фактически… ты мне как брат. — А, да… — король замялся, одной рукой крепко пожал руку другу, а другой почесал затылок. — Не за что. Ожидания отца ты оправдал, кстати, и мои тоже. Сполна. — Рад слышать, — после нескольких секунд Ви отпустил сильную королевскую ладонь. — Я поехал. И все же если со мной что-то и случится, то никогда, слышишь, никогда не прикасайся к моим вещам. Зная твою неуклюжесть, ты там все поломаешь, да и вообще… в общем, на мое место поставь только Уриона, он мой лучший ученик, ты мог украдкой видеть его в часовне напротив… — Да езжай уже, — рассмеялся Чарльз. На лице Виктора появилась улыбка. — И ничего с тобой не случится, ты ведь сам Виктор Хао, лучший из лучших. — Я знаю, просто у меня нехорошее предчувствие насчёт этого. Король кивнул. — Я понимаю, но повторюсь, что никто кроме тебя не имеет столько знаний насчёт всяких таких противных штук. — Да знаю я, ладно, не буду тебя задерживать. До встречи, братишка, — Ви открыл белую дверцу кареты, потом ещё раз посмотрел на короля, улыбнулся и вошёл внутрь с чемоданом. Закрыл дверь и через несколько секунд жокей слегка дёрнул уздечку и лошади, медленно постукивая копытами, начали уходить все дальше. Чарльз и не заметил, как пролетело время. Ему было трудно прощаться со своим не родным, но все же братом. Но королевство Хелегаро все же не должно заразиться неведомой болезнью. Так что король заранее начал искоренение с помощью своего секретного оружия. Он вдруг понял, что уже скучает по Виктору, и с каждой секундой на его сердце тяжелел камень тоски.