Ты меня слышишь?

«— Ты меня понимаешь? — спросило существо, крупное, примерно метров 8, да ещё и крылья. У него увесистая голова с выпирающей нижней челюстью. На подбородке у него длинный конусовидный отросток. На носу небольшой бугорок. У существа имеется что-то вроде воротника, напоминающий шлем. Длинный хвост оканчивается округлым плавником. Что насчёт окраски, то голубоватого оттенка тёмными пятнами по всему телу и на крыльях. На морде пятно в виде креста. Передние лапы маленькие, по сравнению с задними. — Ну да, это уже давно, — проговорила я и опёрлась спиной об стену. — Хм, ты первая, — задумчиво проговорило существо. — Первая? Других нет? — спросила я, удивлённо взглянув на собеседника. — Ты первая кто слышит меня, но других людей много, — проговорило существо. — Понятно, я посплю в этой пещере, ты непротив? — спросила я опираясь спиной о прохладную каменную стену. — Спи если хочешь, — прорычало оно и ушло вглубь пещеры.» Открыв глаза, я тут же вспомнила сон. «Существо с крыльями? Так это же дракон. Но их же не существует. Ай! Это всего лишь сон.» Быстро встав и собравшись, я взглянула в окно. На улице пасмурно. В такие дни мне ужасно не везёт. Или люди в такие дни все хмурые и ненавидящие всё и вся, или же я лезу не туда. Есть у меня такая проблема — говорить. Язык — враг мой. А вы попробуйте объяснить шестилетнему ребёнку, что если ты слышишь животных, то стоит задуматься. Да, мой дар — это слышать и даже отвечать животным. Все думали, что у меня просто хорошая фантазия и родители, иногда даже подыгрывали. Но игра затянулась надолго. Мне 15, а игра не думает заканчиваться. И если сейчас я вполне могу промолчать о своей способности (даре), то тогда нет. В итоге, я имею странность и сумасшествие. Так мне сказали мои одноклассники. Как и становится понятно, друзей нет. Точнее есть, но их ненастоящие улыбки, говорят за обладателя. Можно сказать, что нет. Были знакомые, но их я видела впервый и последний раз. Так думаю достаточно этих гнусных мыслей, а то весь день буду ходить как тучка. — Саша, я жду тебя на улице через 5 минут, — послышался голос мамы из-за двери. «Как вовремя!» Я взяла собранный рюкзак и вышла из комнаты, попутно закрывая её на ключ, чтобы всякие младшие братья не делали там пакостей. Обувшись, я вышла из квартиры и спустя пару секунд, уже стояла возле маминой машины. Сев в неё, мы поехали сначала в больницу, а потом в школу. В больнице, как обычно меня проверят. Проверка состоит в том, что я сижу с хомяком по имени Квикк в кабинете, наедине. Суть проверки в том, что осталась ли во мне та способность, которую я сейчас так тщательно скрываю. Обычно с меня семечки и мы молча сидим примерно час. Точно, когда я говорила наедине, забыла упомянуть, что где-то в кабинете стоит камера, через которую наблюдают. Сидя в таком кабинете, чувствую себя подопытной, хотя мне кажется так и есть. Сейчас я сижу здесь уже без Квикка, передо мной только клетка с… хорёк?! Нет, я конечно не удивлена. Квикку было два и восемь, а хомяки в среднем живут три года, в хорошем возрасте ушёл. Но хорька в больнице я не ожидала увидеть. То ли у меня всё на лице написано, то ли ему невтерпёж поговорить. Но от того как он увлечённо рассказывает, появляется мысль, что это он сам себе говорит. Из его слов я поняла, что его зовут Рубби и ему почти 3 года. Он любит свежую курочку, а ещё когда ему гладят животик. Рубби повторял это несколько раз и я не выдержала. Наклонившись к клетке и прикрыв рот рукой, я проговорила: — Хватит, я поняла! В следующий раз я принесу тебе свежую курочку, и мы будем молчать, договорились? После моих слов Рубби вытянулся, встал на задние лапки и дотянулся до клетки. — Ты меня слышишь? — Конечно, а ты думаешь зачем нас оставили вдвоём в одном кабинете, — проговорила я и уже убрала руку от лица. Так мы и заговорили. Прошло где-то 40 минут и меня выгнали из кабинета. Я вполне понимаю о чём там говорили врач и мама, поэтому сижу и жду будущей истерики. Девять лет назад мама была в истерике, потому что я на тот момент говорила с животными и не скрывала этого, хотя стоило бы. И нам сказали, что это моя способность и это не лечится. Поэтому я сейчас жду истерики от мамы, потому что она обязательно будет. Мама молча вышла из кабинета и также пошла на выход из больницы. Я встала с места и устремилась за ней. «Истерики не будет? Я ошиблась?» Мы спокойно вышли из больницы и сели в машину. Как только я пристегнулась, на меня обрушилось большое количество слов. — Я считала, что ты перестала придуриваться и общаться с ними! Почему ты хочешь, чтобы из-за тебя нас считали сумасшедшими! Из-за тебя плохо твоему брату! Из-за тебя нам всем приходится проходить это! Сидение в одном кабинете с грызуном! Это ужасно! — кричала на меня мама. «Собственно, я была права. Истерика началась. Во всех бедах виновата я. Ладно!» — Мам, давай посидим, в том кафе. Ты успокоишься, а потом поедем. Тебе нельзя в таком состоянии водить, — проговорила я и уже хотела отстегнуться, как машина завелась и мы поехали. — Заткнись! Мы поедем сейчас! — прокричала мама и продолжила свой монолог в мою сторону, несмотря на дорогу. Я отвернулась и посмотрела в окно. Там я увидела машину, что гонит на нас. Я развернулась и попыталась повернуть руль, но было поздно. Удар. Сильная боль. Пустота.