Wild Card

Год назад — А зачем бы ещё взрывчатка? — не унимался Сид. — Рыбу в океане глушить? У Гая давно с головой не в порядке. Вот как увидел, что Рики лижет туфли тому уроду, так крыша и съехала. Зачем ему план Дана Бан, как думаешь? — Не знаю я, — огрызнулся Люк. — Но что крыша у Гая течёт — это ты точно подметил. Сам не свой ходит. Явно что-то замышляет. — Я думаю так, — гнул своё Сид. — Позовёт Рики типа поговорить, подложит взрывчатку и — бах! Взорвётся с ним вместе. Типа до самой смерти вдвоём. Я про такое однажды читал. — Ерунда, — отмахнулся Норрис. — Глупости не говори. Рики свой выбор сделал. Всегда хотел из трущоб свинтить. Вот и свинтил. — Ага, — криво улыбнулся Люк. — Греть постельку богатому папочке и пить натуральный кофе. — Знаешь, что я скажу? — завёлся Норрис. — Рики не из тех, кто трясётся за свою шкуру. Не потому он туфли тому уроду лизал, что наказания боялся. Он за нас испугался. Если бы тот элитник вызвал охрану — пиздец. Никто бы не стал монгрелов искать, пропали бы нахер по своей же глупости. Рики тогда нас спасал. Типа, смотрите: я теперь с ним — чтобы миром разошлись, и тот хмырь довольный остался. — А я сразу говорил, — поддержал Макси. — Это какими придурками надо быть, чтобы заявиться в Апатию в охраняемый комплекс? Спереть код доступа у резидента, подделать удостоверение личности! Гай — недоумок, а вы? Норрис вспомнил, как рассказал Макси про их приключения — чем всё закончилось, и густо покраснел. Макси тогда только и сказал: «Бля-я-я-дь!» Перекинул Норриса через колено, стащил штаны с трусами до колен и молча отлупил по заднице. Правда, не очень больно, но всё равно обидно, аж слёзы из глаз. Норрис пробовал вырваться, да куда там! Тогда он затих и только громко всхлипывал после каждого хлопка. А Макс, когда отвёл душу, посмотрел на зарозовевшуюся, напряжённо ждущую следующего удара задницу, и сам расстроился. Пожалел и сделал языком так хорошо, что Норрис громко стонал от удовольствия, а потом сам надевался на большой член Макси, прося прощения, заливаясь слезами счастья и раскаяния и раздвигая дрожащие ноги так широко, как только получалось. — Да этому элитнику достаточно было нажать кнопку на телефоне, и все вы закончили бы жизнь в утилизаторе Мидасского управления полиции, — между тем продолжал Макси. — Целая банда вломилась в престижный район и влезла в квартиру к богатому хрену, использовав фальшивые модули! За каждое из этих преступлений — смертная казнь. Скажите спасибо, что Рики нашёл выход. Он сыграл на чувствах того мудилы. Этого типа просто распирало от желания показать вам, кому теперь принадлежит Рики, и Рики ему позволил это сделать — устроил бесплатное представление для придурков. Потому как вы там были такие же придурки, как и тот, светловолосый. Рты пооткрывали — ах, Рики теперь пэт, ужас какой! А он сделал и вас, и его. Не стал сопротивляться и этим добился, чтобы все поступили, как он хотел: вы ушли, а тот хуй вас отпустил. Только поэтому вы вернулись в Керес целыми. — Вернулись, — сплюнул Норрис. — Только за это «вернулись» расплачиваться пришлось Рики. Но Сид прав. Гай тогда от ревности совсем ебанутым сделался. Вот что я думаю: надо с ним поговорить. Пусть расскажет, что за херню в голове варит. Главное, чтобы поздно не оказалось. Сказал — как сглазил. Сразу после его слов где-то на улице ухнуло так, что стол подпрыгнул, и с него попадали бутылки, а потом ещё и ещё. Монгрелы вскочили и дружно рванули на улицу. Над старой шахтой Дана Бан светился огромный оранжевый купол далёкого взрыва. Бахнуло ещё раз и ещё сильнее, стёкла в окнах задребезжали. — Твою мать! — досадливо выкрикнул Люк. — Ну вот, опоздали! Они мчались на аэробайках в сторону Дана Бан, всё чаще и чаще отправляя их в полёт — перепрыгивали поваленные на дорогу ударной волной столбы, а ближе к месту взрыва стали попадаться обломки бетонных плит и углепластиковых блоков. Зарево над шахтой уже погасло — гореть там нечему, всё огнеупорное. Полыхало только над Хебеем, и там, где когда-то поднималась зелёная полоса деревьев. — Не проедем! — крикнул Сид. — Кругом завалы! — Проедем! Вдоль Гардиан! — заорал Норрис. Гардиан, на удивление, почти не пострадал, и это всех очень обрадовало. Здесь дорога была более-менее свободна, и пожаров не наблюдалось, а в той стороне, где недавно ещё находился Хебей, творилось что-то ужасное — огонь и плотная стена чёрного дыма. Взрывная волна лупанула сильнее в его сторону, а почему — да кто это знает? Может, Гай пожалел место, где появился на свет, и так заложил взрывчатку. Остановились они почти у самой шахты, точнее, у того, что от неё осталось — надземные постройки превратились в хаотическое нагромождение бетонных глыб, и что-то провалилось под землю. Но огня тут практически не было. Так, кое-где дымились куски огнеупорного пластика, но жарило, всё равно, как возле костра. — И нахера мы сюда припёрлись? — тоскливо разглядывая картину «Привет из преисподней», спросил Люк. — Не знаю, — руки у Норриса мелко дрожали, он с трудом подкурил сигарету. — Типа, вдруг кого-то найдём? — предположил Сид и снял с головы шлем. — Жарко. — Здесь? — уныло спросил Люк. — Найдём? Остальные промолчали. И так понятно, что в этом аду выжить не смог бы никто. — Я... Посмотрю, — решился, наконец, Норрис. — Не могу я вот так просто взять и уехать. Гай, Рики — они... Даже если ничего не осталось. Это всё равно как... — Как могила. Ладно, — тяжёлая рука Макси легла ему на плечевой щиток. — Одного не отпущу. До эпицентра и обратно. Жарко, но не так чтобы очень. Выдержим. Если махну — поворачиваем назад. Норис кивнул. Площадку, не заваленную осколками и обломками, они увидели метров с трёх под собой. Чёрная сажа, покрывавшая руины, здесь почему-то не осела, и выглядело это, как большое серое пятно ровной округлой формы, в котором, крепко обнявшись, лежали два человеческих тела. — Бля-я! — заорал Норрис, тыкая вниз пальцем в мотоциклетной перчатке. — Я спускаюсь! Макси молча направил свой аэробайк вниз. *** То, что один из лежащих под ними — Рики, было понятно сразу, ещё до того, как сели. А второй... — Кажется, это не тот с серебряными волосами из Апатии, — нервно бросил Норрис, соскочив с аэробайка. — А может, и тот. — Какая в жопу разница? — пожал плечами Макси. — В жопу — никакой, — тоскливо согласился Норрис. Он присел на корточки перед Рики и положил пальцы на шею. Макси молчал, мрачно рассматривая совсем невесёлую картинку: Рики и длинноволосый парень, крепко обнимая друг друга, неподвижно лежали в пыли и выглядели мертвее мёртвого. Особенно светловолосый — одна его нога была оторвана выше колена, а вторая размочалена так, что и ногой её назвать было нельзя. Кровь странного малинового цвета уже не текла — труп, как он есть. Он и не сомневался — с такими-то травмами и кровотечением долго не живут. Рядом лежали две недокуренные сигареты. Стояли и курили, когда вдруг бабахнуло первый раз? А потом? Рики обнял этого парня и остался с ним помирать — и так понятно. Вот и угорел, сварился или обломком прибило. «Гай, сука, борец за справедливость, мать его», — Макси досадливо сплюнул. Гая, который после пропажи Рики вроде бы занял место главного в банде, он считал редким ебанатом, поэтому и хотел, чтобы Норрис ушёл из банды. С таким главарём, как Гай, жди беды. Вот как в Апатии — ещё чуть-чуть, и не знал бы, где тот утилизатор, возле которого слёзы лить. Но Гай, скорее всего, тоже уже труп, да и хер с ним. Это как раз Макси ни капельки не расстраивало. Жалел об одном — что убился тот слишком поздно и ещё Рики с собой прихватил. А может, и жив, придурок. Кто его знает? Интересно, почему не сгорела одежда и не пострадали тела, и откуда площадка и серое пятно прямо в эпицентре взрыва? Должна же быть воронка? Или как? Он читал в инфонете, что элита носит в наплечниках активирующиеся в случае опасности энергетические щиты. Похоже, это они и сработали. Да только взрыв оказался слишком мощным и до Рики достал, а светловолосому, похоже, к тому моменту уже наступил пиздец. — Не знаю, тот или не тот, что в Апатии, — сказал за спиной Люк. Вот, блядь, Макси вздрогнул от неожиданности — не заметил, как друзья догнали их. — Но это элита. Не человек. — Один из тринадцати блонди, — уточнил Макси. — Его чаще всех по головиду показывают. Даже чаще, чем Лагата. Ясон Минк зовут. Звали. — Ребята, — показывая на бледного, как и положено покойнику, Рики, вдруг страшным шёпотом, сказал Норрис. — У него сердце бьётся. И тут же мёртвый элитник открыл глаза. Норрис подскочил, как ужаленный, а Макси сразу рванул вперёд, засунул его себе за спину и принял боевую стойку — мало ли? С блонди шутки плохи. Вон, ноги оторвало, кровь не течёт — значит, сердце не бьётся, а оно смотрит. Синие, как небо, глаза изувеченного блонди выражали одновременно боль и надежду. И узнавание. Так показалось Макси. Ясон Минк посмотрел на монгрелов совершенно осмысленно и отключился. Глаза закрылись, а слегка напрягшиеся мышцы лица — как будто он хотел что-то сказать — расслабились. — Фух. Помер, — облегчённо выдохнул Люк, плюхнулся перед Рики на колени и затряс его. — Рики, Рики, блядь! Открой глаза. Ну же... Ну? Не открывает, — он беспомощно посмотрел на столпившихся вокруг товарищей — Перестань его трясти, идиот, — прикрикнул Макси. Отойдите-ка, — он присел и стал внимательно ощупывать и осматривать тело. — Живой, целый... Почти, — он убрал руку с паха Рики и нервно сглотнул, покосился на Бизонов и решил «почти» не озвучивать. Вряд ли парень умер от этого, крови-то на брюках нет. — Без сознания. Еле дышит и сердце так медленно: тук... тук... Короче говоря, надо его в больницу, что-то серьёзное внутри сломалось. Монгрелы согласно закивали. Макси они верили безоговорочно. Он был механик, ремонтировал байки, не людей, но всегда точно знал, где поломка и серьёзная ли. Иногда посмотрит на байк, погладит по рулю, улыбнётся и сразу всё расскажет — что и где чинить. Ну и сколько стоит. А было дело, посмотрел на одного монгрела и говорит: «Если бухать не бросишь — пиздец тебе!» И точно, тот через неделю в люк свалился и шею свернул. — Надо Коту звонить, — достал телефон Люк. — Кот тут до жопы, — поморщился Макси. — В Мидас надо, и быстро. Я тут недалеко видел брошенные аэрокары. Один раздавило обломком, второй вроде бы тоже, а ещё два целые. Заведу, нет проблем. Сяду вот туда, — он показал на край странной округлой площадки. — Тогда хватит места для разгона и взлёта. — А этого? — Люк показал носком мотоциклетного ботинка на бесчувственного блонди. — Тут оставим? — Не оставим, — Макси задумчивым взглядом мерил свободное пространство от одной груды обломков до другой: «Нет, должно хватить, взлечу». — Этого тоже будем спасать. Тащим бережно и держим кулаки, чтобы живой остался. Сид за спиной недовольно хмыкнул: «Вот ещё!» Макси скривился, тратить время на объяснения не хотелось, но придётся: — Живой блонди — хоть какая-то надежда, что Рики тоже станут помогать. Скажем, что они вместе, тогда небольшой шанс, но есть. Без блонди к монгрелу в мидасской больнице никто и пальцем не прикоснётся. Даже занести внутрь не позволят. Понятно? — Да, — со знанием дела покивал Люк. — Без длинноволосого Рики — один хуй — пизда. — Ах ты блядь! — заволновался Сид, сообразив, что Макси прав. — Слушай, блонди, ты это! Типа, не вздумай помирать! Слышишь? И, не обращая внимания на то, что пачкается в странной, пахнущей обычной кровью малиновой жидкости, которой натекло из элитника целая лужа, заглянул ему в лицо: — Эй! Если помрёшь — твоего Рики засунут в утилизатор. Кажется, угроза возымела действие. Блонди снова открыл глаза. — Вот и молодец! Сейчас отвезём вас в больницу, только держись. Как приедем — ты уж придумай, как врачам сказать, чтобы они Рики спасали. Ты же не хочешь, чтобы его тово? Типа, на удобрения отправили или на органы разрезали? Не хочешь? Блонди медленно покачал головой: «Не хочу». — Вот и умница! — обрадовался Сид. — Сейчас мы тебя поднимем аккуратненько, положим... Вот и Макси вернулся. Что? Он низко наклонился над блонди, который, кажется, пытался что-то сказать. — Не в госпиталь, — с трудом разомкнув бледные губы, произнёс Ясон Минк. — Муниципальное управление Мидаса. Гидеон Лагат. Аэрокар с Макси за рулём мчался по Мидасу в верхнем скоростном эшелоне. Бесчувственного, мягкого, как тряпичная кукла, Рики они посадили на переднее сиденье, пристегнули ремнями, откинули спинку и подкачали подголовник. Блонди осторожно положили на заднее сиденье. Глаз он больше не открывал, и Норриса это сильно беспокоило. Макси перед тем, как закрыть заднюю дверь, положил свою здоровенную пятерню блонди на грудь и коротко успокоил: «Живой. Довезу, всё будет хорошо». Норрис и успокоился. Если Макси говорил: «Всё будет хорошо», — так тому и быть, можно не волноваться. Макси мог найти причину поломки любой вещи — неважно, байк это, бытовой прибор, робот или непонятная инопланетная хрень неизвестного назначения. А про амойскую элиту всегда говорили, что они больше дроиды, чем люди. Норрис вообще был уверен, что если бы Ясона Минка взялся чинить Макси, он бы на раз справился, не напрягаясь. Но главное было спасти не блонди, а Рики. Поэтому сейчас они втроём летели на байках за аэрокаром, нарушая все правила движения и наплевав на запрет для монгрелов появляться в Мидасе. Пока им не мешали. Люди, когда дорога спустилась вниз в жилые районы города, удивлённо оглядывались на странный кортеж, а полиция остановить не пыталась. Страшный взрыв, разваливший Хебей, прозвучал слишком недавно. Все думали, что несущиеся за аэрокаром мотоциклисты — отголосок того происшествия, как далёкий звук полицейских сирен и унёсшиеся на бешеной скорости в сторону Хебея фургоны службы спасения. Пара полицейских из Мидасского подразделения Общественной безопасности пристроились сзади, но сирены пока не включали и просто ехали на небольшом расстоянии. Это придавало кортежу особую значимость. Норрис невольно улыбнулся. Думать о том, что будет, когда они привезут Рики и блонди к зданию администрации Мидаса, он сейчас не хотел. Понятное дело, для них — ничего хорошего. Особенно если этот Ясон Минк не придёт в себя и так и не сможет ничего внятно объяснить. Прямо у ворот муниципалитета Макси вырулил на встречку и ловко подрезал стильный аэрокар, собиравшийся взлетать. Аэрокар остановился, из него быстро вышел высокий блонди с золотым обручем в длинных волосах. Макси тоже выскочил на дорогу и замахал Бизонам руками: — Всё! Нахуй пиздуйте! Люк с Сидом — так было оговорено заранее — развернулись и помчались ровно в противоположную сторону. Полицейские некоторое время думали, что же им делать, но не разделились, как надеялись Бизоны, и не погнались за уехавшими, а плавно зарулили между байком Норриса и стоящим возле аэрокара Макси. Первоначальный план, по которому Макси собирался привлечь внимание к аэрокару кого-то из элиты, а потом свалить с Норрисом на его байке, с треском провалился. Понятное дело, идея изначально была херовой, но придумывать что-то сложное времени не было. — Быстро вали отсюда, — зарычал Макси. — Я сам разберусь! — Одного не оставлю, — Норрис заглушил мотор и снял шлем, тряхнув светло-русыми до плеч волосами. Уехать, бросить Макси он бы не смог никогда. Хоть бы сюда съехалась вся полиция Мидаса и сбежались все танагурские блонди разом. — Если останемся целы, отделаю так, что три дня сидеть не сможешь, — проворчал Макси, крепко обнял и прижался сухими губами к виску. Они стояли и молча смотрели, как Гидеон Лагат заглянул в краденый аэрокар, громко бросил пару фраз в переговорник, сделанный в виде крыльев и воткнутый в лацкан серебристо-белого сьюта, резко рванул заднюю дверь, и ошарашенно уставился внутрь, а потом что-то коротко нервно выкрикнул. И тут началось: из всех дверей управления, из ворот побежали люди — охрана здания, элита и ещё хер знает кто. Замигали огни полицейских байков и аэрокаров, примчалась машина со значками муниципального Мидасского госпиталя. Все суетились, отдавали приказы и распоряжения, куда-то бежали и звонили. Их с Макси обступили тёмные с плазменными винтовками, а потом подошёл и сам Гидеон Лагат. — Дана Бан? — низким, бархатным голосом коротко спросил он. — Да, — ответил Макси, уже по привычке засунув за себя Норриса. — Случайно нашли. — Ты монгрел? — Да. Механик, у меня мастерская, — с достоинством короля Кереса ответил Макси, скрестив руки на могучей груди. Он был почти такого же роста, как блонди, чуть ниже, шире и кряжистей, но Норрису казалось, что по сравнению с Гидеоном Лагатом Макси настоящий красавчик. Приодеть — и куда той элите. — Хорошо, — больше не стал донимать расспросами Лагат. — Если понадобитесь — найдём. Отвези, куда господа прикажут, — коротко бросил он водителю своего аэрокара, замершему у передней двери. — Господин Лагат, — обратился к блонди высокий и лысый полицейский с нашивками комиссара. — Допросить бы. — Не занимайтесь ерундой, Реф. Не до них сейчас. Мне всё и так понятно, — досадливо скривился Гидеон Лагат. — Ясон жив и в сознании. Этого достаточно. — Господин Лагат! — Норрис вынырнул из-за спины Макси и, не рискнув дотронуться до плеча уходящего блонди, просто крикнул ему в спину. — А Рики?! Он наш друг! Гидеон повернулся и удивлённо посмотрел на замерших монгрелов. Норрис представлял, как они выглядят со стороны: в грязной потной одежде, покрытой сажей и пропитавшейся кровью этого Ясона Минка. Гидеон некоторое время рассматривал их, как будто увидел впервые, а потом мягко сказал: — Вам не нужно беспокоиться о своём друге. Ясон Минк жив, значит, Рики ничего не угрожает. И снова показал рукой на свой аэрокар. Ждать третьего приглашения они с Макси не стали. Надутый водила недовольно косился на их перепачканные физиономии — явно прикидывал, сколько придётся возиться с очисткой салона, как будто драить сиденья надо собственноручно, а платить — из своего кармана, но довёз их, куда сказал Макси, и высадил в Кересе возле бара «Три педали». Вымывшись, наевшись и проследив, чтобы Норрис, который «от нервов» всегда терял аппетит, тоже хорошо поел, Макси, конечно, вспомнил про обещание. Но по заднице не отлупил, хоть Норрис и знал, что заслуживает. Поставил раком, растянул хорошенько и выебал так сладко и нежно, что Норрис забыл все свои переживания и тревоги. Потом они пили терпкий чай с печеньем, валяясь голыми на большом разложенном диване. И размякший от умиления Норрис решил отблагодарить Макси — долго и с удовольствием сражался с его огромным членом, целуя и облизывая от яичек до крупной малиновой головки. И дальше, перекинув ногу через бёдра механика, скакал на огромном хуе до звёзд перед глазами, до тех пор, пока не допёр, что Макси прав, Норрис уже не пацан, в банде ему делать нечего, тем более что прежних Бизонов уже нет. Кончив, он долго остывал на мускулистой волосатой груди, а Макси гладил его шершавой мозолистой ладонью по спине и плечам. Норрис думал, что сегодня в его жизни что-то закончилось и одновременно, что-то начиналось — хватит крутить хвостом, завтра он перевозит к Макси все свои вещи.