Really we just wanna scream something Only pretend to believe something I know you're baying for blood I wanna turn you around
— Стэн снова не пришёл сегодня, — заключил Баттерс, оглядев ребят перед и рядом с собой. Кто-то в ответ согласно кивнул, кто-то с будничным безразличием продолжил поглощать обед. Кайл поднял глаза и мельком окинул взглядом столовую, несмотря на то, что знал: Стэн действительно снова не пришёл сегодня. Брофловски не хотел даже предполагать, что на этот раз заставило Марша отсутствовать: последние несколько месяцев тот либо прогуливал занятия, либо находился под домашним арестом из-за того, что творил во время этих самых прогулов. Поначалу, помнится, это шокировало. Первые расспросы полицейских, заявившихся в школу, на тему, что за человек Стэнли Марш. Первые смс, пришедшие посреди ночи: «меня закрыли в участке, завтра не приду». Теперь же все это вызывало лишь грусть и глубокую тоску по временам, когда увлечениями Стэна были компьютерные игры и девчонки. И ведь не скажешь, что он связался с плохой компанией и катится по наклонной: выглядит бодро, немного накачался даже, бросил курить, читает часто. И все же… Новая компания Стэна, по его же словам, — группа ребят за двадцать, интересующихся историей и сохранением культурного наследия, среди которых он был единственным подростком, но чувствовал себя равным и значимым. «Часть коллектива», — гордо заявлял он. Естественно. Для них, очевидно, неровней были другие, и все с недавних пор в юном Марше кричало о возросшей в нем заносчивости, возросшем презрении к тем, кто «не такой». Расизм Картмана был проявлением глубокой любви в сравнении с мрачной злостью Стэна и его молчаливым непринятием чужих особенностей. И он с таким воодушевлением говорил об этом порой, что становилось действительно жутко. Сам он к этому пришел или ему навязали подобное мышление новые друзья — вопрос. Кайл хотел бы знать ответ на него. Хотя — нет… Стэн снова не пришёл сегодня, и Кайл изобразил равнодушие. Не самая большая неожиданность. Помимо прочего, юного Брофловски заботили проблемы отца на работе, и он даже глянул на экран телефона, чтобы проверить, не пришли ли новости от матери. Джеральд Брофловски перешёл дорогу кому-то влиятельному, что сулило всей семье серьезные неприятности. Это не было озвучено прямо, но было понятно по воцарившемуся дома напряжению. И Кайл нервничал. Вздохнув и убрав мобильник, он поковырял вилкой порцию обеда перед собой. Как-то паршиво все стало, когда все повзрослели. В столовой гудели голоса учащихся, спокойно и монотонно шевелящихся, словно пчелы, бродя из стороны в сторону. Но безмятежность нарушилась, когда в просторное помещение через распахнутые двери ворвался Клайд. Разглядев среди остальных своих одноклассников, он бросился к ним с такой скоростью, будто бежал от самой смерти. — Блять, пацаны! — выпалил он, ладонями опираясь на стол ребят. Тот едва не заскрипел под его бешеным напором. Донован хотел ещё что-то сказать, но удалось лишь выдохнуть. — В чем дело? — недоуменно поинтересовался Баттерс, рассматривая бледное лицо юноши и его часто вздымающуюся грудь. — Там. — Клайд махнул рукой в сторону выхода. — Блять. Пошли. — Он схватил Кайла за рукав просто потому, что тот был ближе всех, и потянул за собой. — Там Марш. И Блэк. Кайл потратил лишь секунду на то, чтобы встретиться со встревоженными взглядами остальных, и резко вскочил с места. В голове не укладывалось, но факты… Он не хотел верить и соответственно не верил, что все могло зайти так далеко! Впрочем, возможно, Стэн поссорился с Токеном из-за весомого повода, а не из-за своих новых взглядов на таких, как тот. Не пришёл же он посреди учебного дня в школу только ради того, чтобы учинить конфликт? До нужного коридора бежали толпой, не различая толком дороги. Десятки учеников собрались в узком проходе, заполнившемся гомоном возбужденных голосов, и их пришлось расталкивать, чтобы добраться до эпицентра. Токен, припав сначала на одно колено, все же осел на холодный пол и стёр тыльной стороной ладони с рассеченной губы выступившую кровь. Медного цвета полоса осталась на коже. Шумно втягивая воздух носом, он блуждал растерянным взглядом по собственным ногам, не фокусируясь ни на чем. Совсем не как в кино. От одного лишь меткого удара в челюсть, оказывается, теряешься совершенно. От кружащих вокруг, как мотыльки возле огня, учеников отделился Крэйг и опустился на корточки рядом с юношей, чтобы помочь, но вышло только оглядеть его, тронуть за плечи и задать вопрос по типу: «Ты жив, чувак?» На другой стороне образованного учащимися круга возвышался Стэн. Его сжатая в кулак рука с покрасневшими костяшками подрагивала от боли и напряжения в мышцах, но губы Марша растягивались все сильнее в жестокой усмешке. — Что за… — начал говорить Баттерс, но осекся, поняв, что произошло. Он замер у кромки образовавшейся арены, не решаясь, как и остальные, выйти вперёд, да и не имея возможности это сделать из-за тупого оцепенения. Медленно моргнув, будто в знак того, что его работа здесь завершена, Стэн обернулся к подошедшим. Он оглядел их с демонстративной надменностью, наслаждаясь их недоумением и вполне различимым страхом, задержал взгляд на Брофловски. Как бы размышляя. Кайл проглотил вставший в горле ком. Он лучшего друга не узнавал уже давно и в то же время до сих пор с остервенением искал в нем хотя бы каплю прежнего Стэна. Ученики стали расступаться, когда раздались визгливые голоса приближающихся учителей. — Марш! В кабинет директора живо! — крикнул кто-то из них. Стэн улыбнулся Кайлу уголком губ и отвернулся.***
Кайл не знал, почему именно остался ждать, а не предпочёл пойти домой, где нужен матери и брату. Не знал, целесообразно ли ждать, удастся ли поговорить и чем это кончится. Но оставаться в стороне и делать вид, что все хорошо, он уже просто не мог. Кайл Брофловски не бросает друзей, несмотря ни на что. Стэн изменился. Круто изменился. Не в лучшую сторону. Марш всегда бросался из крайности в крайность, пробовал разное в поисках себя, но нынешнее его увлечение стало опасным для остальных. Это уже не забава, и Брофловски испытывал страх, хоть и старательно отрицал это. Разве нормально бояться лучшего друга? Блять. Новые убеждения Стэна, какими бы непоколебимыми они не являлись, не должны были стать для него превыше дружбы. Не должны же? Предпочтя не изводить себя размышлениями, Кайл прошёлся взад-вперёд вдоль главных дверей школы, уделяя все своё внимание перешагиванию через швы между плитками, которыми был устлан пол. Взгляд иногда все же соскальзывал к коридору, по которому должен был рано или поздно двинуться знакомый силуэт, но юноша решительно отводил глаза. Заметив периферическим зрением приближающуюся фигуру Стэна, Кайл остановился. Такое странное чувство… Стэн и внешне стал выглядеть иначе. Всегда небрежно висящие на худощавом теле футболки сменились плотно прилегающими поло, и худощавость удивительным образом исчезла. Черные джинсы заправлены в высокие кожаные сапоги, какие носят… Стоп! Бред! Это просто одежда. Делать вид, что все нормально, Кайлу удавалось с трудом. В отличие от Марша. Тот выглядел совершенно безмятежно и вроде даже был доволен. Поравнявшись с товарищем, он равнодушно бросил: — Привет. — Привет. Если для Кайла возникшее и продлившееся несколько секунд молчание было неловким, то Стэн проводил это время, рассматривая лицо того, словно за этим сюда и пришёл. И когда рядом с ним стало так тяжело находиться? — Как прошло? — выговорил Брофловски. Марш пожал плечами и натянул куртку, которую нёс в руках. Весь его вид кричал о том, что он не раскаивается ничуть. Он прошёл мимо Кайла, толкнул двери, и прохлада ранней весны коснулась кожи. Стэн глубоко вдохнул. На улице все показалось не таким уж паршивым, и, бросив на друга взгляд, Кайл даже смог про себя отметить, что тот радуется начинающему слабо греть солнцу и навязчивому пению птиц. Впрочем, Стэн же добрый парень! Значит, и поговорить с ним можно спокойно. По душам. Как раньше. — Что вы не поделили с Токеном? — поинтересовался Брофловски, искусно скрывая за строгостью легкое волнение, отзывающееся тяжестью в груди. Эта беседа должна была быть искренней, но говорить с Маршем о чувствах не хотелось: он не тот, кого тронет чужая обеспокоенность. — Он живет в моем городе, — отрезал Стэн. — Я захотел показать ему, где его место. И сделал это. Кайл непроизвольно замедлился, переваривая услышанное, и поспешил догнать друга, когда тот ушёл вперёд, поравнялся с ним. — Стэн, тебе не кажется, что это слишком? — осторожно спросил он. Господи, пусть он согласится, что его просто занесло! — На прошлой неделе вас с Такером еле разняли. Теперь — это… Стэн несколько раз моргнул, будто сдерживая злость. С чего так злиться-то? — Мне не нравится смотреть на гребаных фриков, — высокомерно вскинув голову, ответил Марш. — Такер — самодовольный педик. Ему и Твику давно пора понять, что они двинулись по тупиковому пути развития и нужно сменить курс. — Он жёлчно хмыкнул. — Или пусть нахуй захлебнутся в сперме друг друга и никогда больше не отсвечивают в Южном Парке. Что-то ледяное скользнуло по груди до самого сердца. — Что? — выдохнул Кайл. — А Блэк… — непринуждённо продолжил Стэн. — Я уже сказал: единственное положение, которое он может занимать здесь — на коленях. Блять. Серьезно? Он не шутит? Кайл на всякий заглянул юноше в лицо, но тот не улыбался, а, напротив, стискивал зубы. Он действительно ненавидит… — Стэн. — Кайл остановился, дождался пока Стэн остановится тоже и обернётся. — Ты рассуждаешь как… — Он не смог озвучить. — Мне кажется или твои новые друзья — это… — запнулся (бред же), — скины? Боже, он должен был спросить! Слишком многое указывало на это: откровенно расистские взгляды Стэна, его приводы в полицию из-за надругательства над скромным имуществом иммигрантов или саботирования работы тех, да и его, сука, внешний вид. Он разве что голову налысо не обрил… И все началось с тех самых новых друзей. С того самого «коллектива». Но признавать всем сердцем не хотелось! Стэн секунду оставался абсолютно безразличным к услышанному, а затем его брови поползли вверх. Удивился. Искренне. Вроде. — Скинхеды? — усмехнулся он. Наверное, все-таки Брофловски ошибся, и дело не в этом. Стэн приблизился. — Я против навешивания ярлыков, Кайл, — чуть строже сказал он. — Люди, с которыми я общаюсь, очень разносторонние, принципиально гордые и свободные от навязанных стереотипов. — Помрачнел. — Твои оскорбления необоснованны. — Я не… — Они взрослее и опытнее, — прервал его Марш. — Они на многое открыли мне глаза и помогают мне мыслить в верном направлении. Он говорил спокойно, но глаза выдавали какой-то неуместно бешеный восторг. Так выглядят фанатики? Или, может, его взгляд так горит из-за света солнца? Завибрировал телефон Стэна, и Кайл незаметно поежился, мотнул головой, чтобы сбросить возникшее внутри напряжение, пока зрачки того были прикованы к экрану. Испытав постыдное облегчение от того, что Марш увлёкся ответом на входящее сообщение, Брофловски поспешил заверить: — Я не против, что ты узнаешь новое и общаешься с кем бы то ни было. — Прозвучало мягко, дружелюбно. Атмосфера вроде разрядилась. — Чудесно, Кайл, — ядовито улыбнулся Стэн, не поднимая взгляд, и тут же уголки его губ поползли вниз. — Только мне не нужно твоё одобрение. Кайл опешил и, кажется, даже на мучительно долгое время перестал дышать. Он моргнул несколько раз, глядя на обращённое к телефону лицо Стэна, пытаясь понять, правильно ли он расслышал. Может, тот просто вслух зачитал то, что напечатал? Что за пиздец? Марш, наконец, посмотрел на друга. Он снова разглядывал его с каким-то хищным любопытством, отчего хотелось, блять, бежать прочь. А затем хмурость сменилась нервозностью. — Слушай, у меня есть дела, — проговорил он, облизав губы. — Давай встретимся и поболтаем вечером? Приходи ко мне. — Он, улыбнувшись, тронул плечо Кайла и торопливо отпрянул, будто ударило током. — Дома проблемы, но я постараюсь, — натянув столь же фальшивую улыбку, уклончиво ответил Кайл. Он не хотел бы идти в гости к Маршу сегодня или вообще когда-либо после этого разговора. Хотя, может, это то, что нужно? Выражение лица Стэна сначала стало отстранённым, а затем он просиял. — Конечно. Я буду рад тебя видеть.