***
Видеть Гермиону с Крамом было странно. Очень странно. Подруга была так… так красива. Мысль, что Крам танцевал с ней, положив руку на талию, заставила Рона вздрогнуть. Но видеть Гарри в объятиях Малфоя было просто чудовищно. По-другому это назвать было нельзя. Они реально обнимались, черт возьми! Рон весь вечер наблюдал за ними, ожидая, что либо кто-то из них откусит голову другому, либо Гарри просто надоест тискаться со слизеринцем, и он наконец придет в угол к своему лучшему другу, где тот скучал с Падмой. Однако произошедшее в реальности весьма отличалось от ожиданий Рона. Когда четыре чемпиона кружили в центре зала, Гарри и Малфой поспорили, кто из них двоих лучший танцор. И, о Боже, должно быть, гриффиндорец тренировался целыми днями, чтобы танцевать так хорошо, ибо как минимум половину его движений они с МакГонагалл точно не изучали. А Малфой… Наверное, он воспитывался танцевальной труппой, не иначе. Гермиона посмотрела на Рона. Забыв о неловкости, которая поднималась в груди при виде подруги в паре с Крамом, гриффиндорец тихо сказал: — Гарри совершенно сошел с ума. На этот раз по-настоящему. Ближе к ночи студенты уже потеряли интерес к необычной паре парней. Когда они начали вяло качаться в такт музыки, никто уже не смотрел на них. Ну, никто, кроме Рона. — Привет! — рядом с ним села Гермиона, девушка элегантно смахнула несколько прядей волос с лица, широко улыбнувшись. — Великолепная ночь, не так ли? — Спроси этих двоих! — ответил Рон, указывая на лучшего друга. — Посмотри на них, Гермиона! Малфой обнял его! И Гарри… Гарри тоже обнял его! Я ничего не понимаю… — Да… Это немного странно, но все хорошо, Рон, главное – Гарри хорошо проводит время. Гриффиндорец покачал головой и сказал: — Это не наш Гарри… Теперь это Гарри Малфоя, — его голос звучал отчаянно. — Не говори так, — начала девушка, но внезапно большая тень накрыла их. Подняв голову, они увидели Крама. — Виктор! — Я принес напитки, — сказал парень, держа одной рукой бокалы, другой помогая Гермионе встать. — Спасибо большое! — сказала Гермиона, снова улыбаясь, как сумасшедшая. Крам не выпускал ее руку из своей. — Увидимся позже, Рон. Он поморщился и решил не отвечать. Глупый Виктор Крам. Рон был уверен, что он общался с Гермионой лишь из-за того, что ее парадное платье делало ее самой красивой девушкой Хогвартса. Какой же Крам придурок. Гермиона показала ему язык, затем пара отошла и снова затерялась в толпе. Рон почувствовал, как краска подступила к щекам, но он не собирался сидеть и скучать по друзьям, ему и без них было хорошо. Бросив еще один взгляд на Гарри с Малфоем, Рон встал и вышел из Большого зала.***
Гарри последним вернулся в спальню, Симус уже некоторое время спал, Дин что-то рисовал, а Невилл обменивался с Роном пассивно-агрессивными взглядами, красноречиво говоря, что он тоже не лучшим образом провел этот вечер с Джинни. Когда Гарри наконец вошел в комнату, Рон почувствовал облегчение. А волнение испарилось, как только он заметил широкую улыбку на лице друга. — Кто-то отлично провел этот вечер, — заметил Дин, на мгновение поднимая взгляд от бумаги. Гарри сел на кровать и начал расшнуровывать туфли. — Да уж, неплохо было унизить Малфоя, — ответил он, не переставая улыбаться. — Что ты сделал? — с надеждой спросил Рон. Внутри он почти кричал от облегчения. Так вот оно что! Гарри весь вечер притворялся, чтобы потом унизить слизеринца. — Я поцеловал Малфоя на глазах его друзей, — ответил он, расстегивая мантию. Вся краска сошла с лица Рона. Увидев это, Гарри спешно добавил: — в щеку. Дин низко рассмеялся, а Невилл покачал головой. Рон, напротив, очень внимательно изучал лицо друга в поисках каких-нибудь намеков на шутку. — Ты поцеловал Малфоя? В щеку? — от одной мысли о щеках слизеринца у Уизли перехватило дыхание. Рон мог с уверенностью сказать, что Гарри никогда бы такого не сделал. А это значило, что был только один возможный вариант случившегося. — Гарри… ты пил сегодня что-нибудь странное? Гарри нахмурился, понимая, о чем спрашивал его друг. — Если бы я выпил Амортенцию, я бы знал об этом, Рон, — ответил он. — Более того, я же не веду себя, будто влюблен в Малфоя. Уизли собирался возразить, но Дин опередил его. — Гарри. — Да? — Драко Малфой, — просто сказал Дин. Гарри растерянно посмотрел на парня, и уголки его губ непроизвольно приподнялись, образуя улыбку. — Я так и знал, — пробормотал Дин, снова утыкаясь в свой рисунок. — Что ты узнал? Да говорю же вам, не принимал я никакого любовного зелья, — продолжал настаивать Гарри, пусть Рона было не переубедить. — Нет, я не об этом, — сказал Дин, улыбаясь своему рисунку. И, нарушая гробовую тишину, он продолжил: — Мне кажется, кто-то просто влюблен. — Не говори глупостей, — проворчал Рон. — Влюбиться в Малфоя физически невозможно. Исключение составляет Панси Паркинсон. — Да, Дин, не говори глупостей, — повторил Гарри. — Ну… Ты только что улыбнулся, услышав его имя, — заметил гриффиндорец, не поднимая взгляд на друзей. — Да, но… — Гарри на мгновение задумался, а потом с ужасом посмотрел на Рона, — О, нет. Кажется, Малфой дал мне любовное зелье.***
Достать Veritaserum было нелегко. Рон отвлекал Снейпа, пока Гарри забрался в хранилище зелий профессора, за что они оба заработали отработок на две недели вперед: им предстояло чистить котлы. Однако намного сложнее было незаметно вылить сыворотку правды в напиток Малфоя. Тем не менее, нет ничего невыполнимого. И вот когда Драко допил тыквенный сок, Гарри с Роном сняли мантию-невидимку и подошли к парню. — Признавайся, Малфой! — воскликнул Рон. Половина слизеринского стола оторвалась от еды и с любопытством стала наблюдать за происходящим. Малфой, вздрогнув от неожиданности, повернулся к гриффиндорцам с широко открытыми глазами. — Что это значит? — спросил он. — Признайся, ты дал мне любовное зелье перед Святочным Балом, — сказал Гарри, игнорируя слова Малфоя. Слизеринец смотрел на них, словно был уверен, что Рон и Гарри окончательно сошли с ума. Но тут Уизли вспомнил, что Veritaserum работает только в том случае, если вопрос был задан прямо. — Ты давал Гарри любовное зелье? — Конечно, нет, — ответил Малфой, презрительно сощурившись. Рон растерянно посмотрел на Гарри, краска снова сошла с лица друга, и он, не моргая, смотрел на слизеринца. Наверное, до него тоже дошла суть сказанного Малфоем. Если Драко не мог врать… Значит… Значит, он никогда не давал Поттеру любовное зелье. Единственный логичный вывод – Гарри просто… — В чем дело, Поттер? — спросила Булстроуд. — Ты настолько хорошо провел время на Балу, что уже решил, будто Малфой подлил тебе зелье? Паркинсон, Нотт, Крэбб и Гойл рассмеялись над замечанием девушки, но Малфой и Рон молчали. Они оба ошарашенно смотрели на Гарри. Ну вот. Теперь у Рона есть официальное доказательство, что его лучший друг сошел с ума. Хоть что-то хорошее.