Невыносимый

Очередной хиличурл упал в густую траву, отброшенный мощным пинком. Дилюк на несколько мгновений вслушался в тишину сгущающихся сумерек, но не прозвучало ни одного лишнего звука. Птицы, цикады, шепот ветра — все было как обычно. Дилюк опустил клинок. Если бы чертовы рыцари Ордена шевелились активнее, ему не пришлось бы отбивать груз своей винодельни у чертовых монстров. В голове мелькнула мысль о том, что хиличурлы собирались делать с вином, но завершить ее парень не успел: раздался треск льда. Дилюк успел лишь повернуться к источнику звука, одновременно уходя из-под возможного удара, но лишь заметил силуэт мага Бездны и огромный кусок льда у самого своего лица.

***

Сознание возвращалось рывками. Дилюк смутно помнил, как кто-то поднимал его с земли и куда-то нес, как противным звоном отдавались в голове причитания служанок, как рядом тихо разговаривали еще двое — мужчина и женщина, голоса которых он в полузабытье не распознал. Когда Дилюк очнулся окончательно, за окном садилось солнце, а сам он оказался в собственной спальне. «Проспал почти сутки», — подумал он. К собственному удивлению, парень чувствовал себя весьма недурно для человека, которому, кажется, расшибли голову ледяной глыбой. От анализа собственного самочувствия Дилюка отвлек тихий шорох, донесшийся из дальнего угла комнаты. Поняв, кто с комфортом устроился в его любимом кресле, парень едва ли не зашипел от раздражения. Кэйа… названый брат был невыносим. Сначала из-за того, что отбирал немногие крупицы внимания вечно занятого отца, потом — из-за подлой трусости. Побоялся уйти из Ордо Фавониус, хоть и был возмущен тем, как Магистр отнесся к подвигу отца. Это ранило. Видно, вздох получился слишком громким, потому что Кэйа зашевелился и открыл глаза. Несколько секунд парень сидел, моргая, словно сова, вытащенная днем на свет, но когда его взгляд сфокусировался на Дилюке, он мгновенно вскочил со своего места и оказался рядом с кроватью хозяина комнаты. — Ты… — Проваливай. К возмущению Дилюка, в ответ на резкие слова Кэйа лишь довольно ухмыльнулся. — О, вижу, ты в порядке. Барбара действительно творит чудеса. Она, правда, говорила, что некоторое время ты можешь подвисать, или голова будет кружиться, но все быстро пройдет. — Барбара? — Дилюк нахмурился. Пастора Ордо Фавониус он знал, и уважал девушку как прекрасного специалиста. Но вот что ей делать здесь, практически на границе Мондштадта? Это почему-то беспокоило больше, чем последствия травмы. Может, потому, что их он подсознательно ожидал? — Посреди ночи в собор Барбатоса влетел один из твоих работников, бледный, как простыня, — Кэйа как обычно не обратил внимания на недовольство собеседника и присел на край кровати, — и стал вопить, что «мастер Дилюк умирает». Конечно же, наша Звездочка не могла пустить все на самотек, а я просто оказался рядом и вызвался проводить ее. Негоже девушке… — Я понял, — Дилюк раздраженно потер переносицу. Кэйа мог трепаться несколько часов кряду, так и не сказав ничего дельного, и следовало пресечь это сейчас, хоть пока рыцарь и говорил по делу. — Ты весь в крови был. Тот маг Бездны успел здорово тебя потрепать прежде, чем его спугнул патруль рыцарей. Когда я увидел, думал, что… Голос Кэйи звучал непривычно. Дилюк отвлекся от созерцания стены напротив и посмотрел на брата-предателя. А тот… Дилюку показалось, словно Кэйа стал старше лет на пять. Без своей идиотской ухмылочки, без дурацкой накидки, от которой хочется чихать, без взгляда не то портовой шлюхи, не то вивисектора, рыцарь выглядел почти как в тот день, когда… Дилюк нахмурился и тряхнул головой. Похороны отца вспоминать не хотелось. Собранные в очень уж свободный хвост волосы рассыпались по плечам, напоминая не то сполохи огня, не то кровавые потеки. — А мы ведь так и не пообщались нормально с того дня, — видимо, сложившаяся ситуация тоже напомнила Кэйе похороны. — Мне нравится сложившийся порядок, и я не хочу его нарушать, — Дилюк прикрыл глаза. Нормальные люди поняли бы, что он не желает продолжать разговор, но где нормальность, а где — чокнутый братец. — Это неправильно, — взгляд Кэйи горел решимостью. — Представь, что я погибну. Что ты будешь чувствовать? Дилюк был готов выплюнуть что-то в духе «Напою весь Монд за свой счет в честь такого праздника», но слова застряли в горле. К собственному удивлению и досаде парень понял, что это будет откровенной ложью, а лгать без повода красноволосый не любил. То ли он слишком глубоко ушел в свои мысли, то ли последствия от удара по голове все же дают о себе знать, но Дилюк не успел заметить, когда Кэйа оказался так близко. — Ты… — закончить фразу Дилюку не дали, буквально заткнув рот поцелуем. В отместку парень прикусил губу наглеца, кажется до крови. Кэйа тут же отстранился, прошипев что-то матерное, но уже спустя мгновение ухмыльнулся. — А в первый раз ты тоже так сделал. Заготовленные ругательства словно испарились из мыслей Дилюка, ведь он ожидал чего угодно, но не этих слов. — Что? — А ты не помнишь? — во взгляде Кэйи плясали черти. — Когда я к тебе впервые полез целоваться, в подвале с бочками. А потом сам… — Заткнись! Дилюк помнил, что он «потом сам» делал. И в следующие разы. И что делал Кэйа. Им было по семнадцать, на винокурне не было девушек подходящего возраста (отец позаботился), а в Монд если и выбирались, то исключительно по делам, и времени для любовных похождений не оставалось. И как-то так вышло, что они нашли партнеров друг в друге. А потом погиб отец… Из мрачных мыслей Дилюка снова выдернул поцелуй, на этот раз куда более нежный и легкий, с металлическим привкусом крови. Парень хотел возмутиться и таки спихнуть наглого братца с кровати, но замер, столкнувшись с ним взглядом. Тогда, в темном прохладном подвале, в тишине, нарушаемой только их шумным дыханием, Кэйа смотрел так же. Правда, тогда он еще не носил глазной повязки, да и выглядел посвежее. — Дилюк, — хрипло позвал Кэйа брата, слишком уж задумчиво вглядывающегося в его лицо, — если хочешь, я уйду. Если ты действительно хочешь. И буду дальше делать вид, что нас не связывает ничего, кроме алкоголя в твоей таверне. Дилюк нахмурился. Одно из немногих положительных качеств Кэйи — он всегда держит слово. И парень был уверен, что стоит ему сейчас сказать, чтобы братец убрался, он действительно будет вести себя так, как говорит. Но… Дилюку не хотелось этого. Эти мысли выбивали из строя, словно удар под дых. Внезапно в комнате стало душно, а ее стены показались мерзко-тесными. Упорно возводимая все эти годы плотина трескалась, словно тонкая пленка льда на луже ранним утром. Льда… Кэйа понял все без слов. Забравшись на кровать, принялся покрывать невесомыми поцелуями лицо и шею Дилюка. Тот в ответ вцепился рукой ему в волосы и глухо выдохнул. Все эти годы он не был монахом, но каждый раз процесс был каким-то… механическим. Словно Кэйа был каким демоном, эгоистично привязавшим к себе понравившегося человечишку. У самого рыцаря была репутация повесы, но, к удивлению Дилюка, прямых подтверждений слухам он не находил. Видя, что партнер снова ушел в себя, Кэйа, уже успевший стянуть с Дилюка одеяло и расстегнуть пижамную рубашку, легко прикусил его сосок. От такого красноволосый тут же очнулся и зашипел, словно рассерженный кот. В ответ Кэйа лишь ухмыльнулся и продолжил ласки, не прерывая зрительного контакта с партнером. Это… возбуждало. Дилюк помнил свои ассоциации с портовыми шлюхами, но и раздражал его не сам взгляд, а то, что обращен он был ко всем подряд. Тут Кэйа провел языком по соску, захватил его губами, иногда немного прикусывая, свободной рукой лаская второй сосок. Жар в паху нарастал, а из горла вырвался непроизвольный стон. «Помнит, гад». Дилюк не был удивлен, что Кэйа запомнил все его эрогенные зоны. Впрочем, он тоже кое-что знал. Когда рыцарь оторвался от его груди, Дилюк немного потянул партнера вверх за волосы, подался вперед и впился во влажные губы грубым поцелуем. Кэйа простонал что-то неразборчивое и подставил под поцелуи и укусы шею. Одной рукой Дилюк придерживал его за затылок, второй же расправлялся с застежками на штанах. Интересно, почему ремень был уже расстегнут? — Я продолжу, — не то спросил, не то поставил перед фактом Кэйа. Его голос был хриплым и немного подрагивал от нетерпения и возбуждения. Дилюк откинулся на мягкую спинку кровати, ловя каждое движение партнера. А тот тем временем стащил с красноволосого штаны и на несколько секунд замер, запечатлевая в памяти открывшийся перед ним вид. — А ты здорово подрос, братец, — немного растягивая слова, Кэйа по-птичьи склонил голову на бок. Затем он подался вперед, прошелся поцелуями от ключиц до паха. Член Дилюка уже стоял. Кэйа сначала провел языком по стволу, коснулся легким поцелуем головки, потом облизнул подсохшие губы и взял ее в рот. Все это время они смотрели в глаза друг другу. Дилюк, запустив пальцы в волосы Кэйи, сам устанавливал темп, едва ли не насилуя рот «братца». Тот, кажется был не против, к этим ласкам добавив пальцы. Несколько отрешенно Дилюк подумал, что за эти годы Кэйа не потерял сноровки. Просто не забыл, или богатая практика? — А теперь моя очередь, не так ли? Кэйа оторвался от члена Дилюка прежде, чем тот кончил. Встав с кровати, он снял одежду, прошел до кресла, на котором осталась висеть его накидка, достал оттуда небольшую баночку. — Ты таскаешь с собой смазку? Неужели так часто нужна? — Мой дорогой брат, — Кэйа возвращался к кровати нарочито медленно, явно красуясь, — твои слова как всегда остры, но в них нет истины, — Дилюк честно пытался задержать взгляд на лице рыцаря, но его вставший член сильнее привлекал внимание. — Это просто увлажняющий крем. Из-за холода, знаешь ли, кожа слишком высыхает. Дилюк хотел бы пошутить про рыцарей-неженок, но у него самого подобная баночка всегда в кармане, ведь от сухого жара происходит то же самое. Вернувшийся в кровать Кэйа вновь потянулся за поцелуем, прижавшись всем телом. Их возбужденная плоть соприкасалась, и от этого сносило крышу. Кэйа перевернул Дилюка на живот, снял с него рубашку, прошелся поцелуями-укусами по спине. Красноволосый не возражал, сильнее прогибаясь и подставляя задницу. Стыд остался в прошлом, в тех первых неловких встречах, когда они лишь изучали тела друг друга. Мазь на пальцах, коснувшихся тугого колечка мышц, была холодной, отчего Дилюк раздраженно зашипел. В ответ он услышал лишь короткий смешок, а потом на его член легла рука. — Ну же, расслабься, — выдохнул прижавшийся к его спине любовник. — Чертова ледышка, — пробормотал в ответ Дилюк и честно попытался расслабиться. Проникновение даже одного пальца оказалось непривычным. Все же в бордель Дилюк приходил к девицам, не желая подставляться под первого встречного. За первым пальцем последовал второй, потом и третий. Тело словно вспоминало, каково это, но все равно противилось. — Уж прости, если будет неприятно, но я не могу больше. Ответить Дилюк не успел. Кэйа вошел сразу на всю длину, одним резким движением, и парень не сумел сдержать крика-стона. — Тише, а то переполошишь прислугу, — в голосе Кэйи насмешка, но чувствуется, что ему тоже не очень приятно. То ли на несколько секунд, то ли на несколько минут, но они замерли, привыкая друг к другу. Стук в дверь заставил обоих дрогнуть. — Мастер Дилюк, все в порядке? — высокий девичий голос, видно, принадлежал одной из служанок. Чертов Кэйа снова оказался прав. — Ответь ей что-то, а то еще ломиться начнут, — его горячий, хриплый шепот звучал где-то у затылка, а спина чувствовала исходящую от тела рыцаря прохладу — побочный эффект от использования Крио. — Все в порядке. Больше не беспокойте меня, я буду отдыхать, — Дилюку понадобился весь имеющийся у него актерский талант, чтобы собраться и ответить спокойно. Служанка что-то приглушенно ответила и, судя по звуку шагов, ушла. — В старом особняке со звукоизоляцией было получше, — комментарии братца как всегда бесили и сбивали с настроя. Достойно ответить Дилюку не дали новые ощущения: Кэйа начал двигаться. Чтобы приглушить стоны, Дилюк уткнулся лицом в подушку, но получалось именно приглушить. Каждое движение Кэйи вызывало едва ли не искры из глаз — он сразу нашел нужную точку, а теперь явно смаковал не только собственные ощущения, но и как выгибается и плавится в его руках партнер. Сначала рыцарь двигался медленно, затем ускорился, затем снова замедлился. Его рука ласкала член Дилюка, впрочем, не давая кончить раньше времени. — Иди-ка сюда… — тихо пробормотал Кэйа, полностью выходя из Дилюка (под недовольно-разочарованный стон того) для того, чтобы перевернуть его обратно на спину. Красноволосый сразу же обвил ногами поясницу любовника, а тот склонился к нему, жадно впиваясь в губы и одновременно c этим входя в подставленную задницу. Теперь стоны приглушить было нечем, и Дилюку приходилось сдерживать их, что, кажется, еще больше раззадоривало Кэйю. — Я… Я скоро… — Дилюк уже не различал лица любовника из-за застивших глаза слез чистейшего восторга и удовольствия. — Знаю, — судя по голосу, Кэйа тоже был на пределе, — но ты же помнишь условия? — П-пожалуйста, — голос Дилюка дрожал. Услышь его сейчас кто-нибудь посторонний, ни за что бы не поверили, что так может просить сам «мастер Дилюк». — Хороший мальчик, — чуть ли не мурлыча прошептал Кэйа. Кончили они одновременно. Сморгнув слезы, Дилюк понял, что у него немного кружится голова. Кэйа лег рядом, внимательно глядя на любовника. — Не жалеешь? — Твои комментарии не уместны. Придурок.