Нетленность

— Ты действительно думал, что я забыла это? — эхом раздавался тихий голос в морской глуби. Он обволакивал, просачивался в крохотные трещинки рундукских стен, заставляя трепетать заблудшие души. Она оставила многое в прошлом, кажущемся иллюзией, ложью, быстротечным миражем. Но одно воспоминание было нетленно. — Хоть я часть тебя, дух Тьмы, но в моей памяти живет одно воспоминание, — уголки бархатных губ слегка приподнялись, в глазах сверкнули маленькие искорки. Она искала его взгляд. Ей хотелось заглянуть в фиалковые глаза и увидеть в отражении чувства. Чувства, скрывающиеся в глубине его тьмы. — Взгляни на него сам, — хитрый взгляд девушки скользнул по тонким очертаниям рук собеседника. И он, проследив за ее взглядом, нежно дотронулся до ее рук. В тот же миг приятное тепло разлилось по телу, передавая очертания воспоминания, столь долго хранившегося в душе Аделаиды. Он видел ее дом и родителей, нежно беседующих с ней. Их одежды были ярки, красочны, зеленый камзол отца радовал маленькую Аделаиду, девчушка заливалась смехом, когда видела его, в нем папа напоминал ей кузнечика. Красное платье матери, украшенное белыми рюшами, было для нее мечтой. В те времена ей хотелось быть как она: любящей, нежной. Но море все также звало ее. Иногда отец ходил на пристань и, с любовью глядя на дочь, брал ее с собой. Аделаида надевала любимое голубое платье, украшенное вышитыми розами, и, с интересом глядя по сторонам, отправлялась в путь. Маленькая, с горящими глазами, ждущая с нетерпением звуки пристани и новых открытий. Именно такой сейчас видел ее Харон. Внутри его что-то сжималось и, разжимаясь, разливало теплоту по охладевшей коже. Он нежно гладил руки собеседницы, не отводя от них взгляд. Ему хотелось видеть все, что было скрыто. Все, что она позволит узнать. Желанные корабли, матросы, капитаны, звуки плещущихся волн — все это приводило маленькую Аделаиду в неподдельный восторг. Она ходила от одного корабля к другому, рассматривала мачты и спущенные паруса, вглядывалась в лица людей, проходящих мимо. Кто-то улыбался ей, кто-то проходил мимо, бурча что-то себе под нос. Запах водорослей, крики чаек, на которых так часто ругались бывалые моряки, заходившие в порт со своей верной командой, делали Аделаиду счастливой. Иногда ей удавалось пробраться на палубу вместе с отцом. Размах и высота мачт, скрип досок, ходящие по делам матросы пробуждали в ней странные чувства. Она не могла понять их. Внутри что-то трепетало, голова была легкой, словно пустой. Но ее не пугало это, наоборот, забавляло. Она подходила к бортам, смотрела, что за ними. Они были для нее деревянной непреодолимой стеной, и, чтобы увидеть, что скрывают они за собой, она просила помощи. Капитаны, хорошие друзья ее отца, бережно приподнимали ее и, посадивши на борты, стояли сзади, охраняя и страхуя. Теплый ветер ласкал светлые кудри, волны тихо покачивали корабль. Иногда капитан рассказывал истории, приключившиеся с его командой. Аделаида внимательно слушала и смотрела вниз, в морскую глубь. Иногда ей удавалось разглядеть очертания черных широких крыльев, тонкий хвост и белые полосы на голове. Она долго не могла понять, кто же это. Таинственный гость приплывал к каждому кораблю, на бортах которого она сидела. Он словно следовал за ней, желая стать ближе. Когда Аделаида подзывала капитана, стоящего сзади, черное пятно ныряло в морскую пучину, оставляя волны пустыми. Тот смеялся, глядя вниз. Он называл ее мечтательницей и, улыбаясь глазами, снимал с борта. Аделаида весело бежала к отцу и, обнимая его, рассказывала истории, услышанные от капитана. Харон улыбнулся и поднял глаза на собеседницу. Холодная, как сталь, прекрасная, как лед, она, укутавшись в черную дымку тьмы, смотрела на него заинтересованным взглядом. Фиалковые глаза блеснули, и он, чуть приблизившись к ней, прошептал: — Ты была тогда маленькой девчонкой, слабо понимающей, что должно произойти с тобой. Но даже тогда ты впитывала как губка все, что происходило… Ты запоминала истории, людей, звуки и детали. Живя в мире живых с тобой происходило многое. Но все оно позабылось, стерлось, кануло в пучину веков. Кроме этого воспоминания, — он замолчал, словно ожидая ответа. Черная прядь волос упала на лицо, закрыв один глаз, но Харон, словно не замечая этого, смотрел на возлюбленную. Сердцевина пульсировала, окутывала теплом, дарила свет. — Оно сохранилось, потому что в нем есть ты. Тот, кто всегда был рядом со мной. Тот, кто однажды отдал за меня жизнь, — тихим голосом проговорила она. Легким движением руки Аделаида убрала непослушную прядку за ухо духа и, нежно погладив щеку любимого, поцеловала в нее. Темный дух с нежностью смотрел на нее. Она была для него самым главным сокровищем, которое когда-либо было у него. Манта знал, чувствовал, как сильно он благодарен ей за то, что однажды она вернула ему жизнь. И как благодарна она Богам за их встречу. Харон, как много веков назад, когда Аделаида только стала слуа, осторожно положил руки на ее талию и, нежно притянув к себе, поцеловал. Их тихий, пропитанный теплотой поцелуй грел их, обвивал пеленой сладкого тумана любви. Любви вечной, настоящей, искренней.