***
Северный зал в Стране самураев назывался бы просто «додзё», но, похоже, императору нравились пафосные названия вроде Империя Пустоты. А еще ему явно нравилось застигать людей врасплох. Такасуги обдумывал предложение довольно долго, не в силах осмыслить сказанное, так что императору пришлось повторить: — Знаешь, я обычно избегаю сражений, за меня все делают мои воины. К тому же я очень давно не тренировался, так же, как и ты. Мне показалось, ты здорово владеешь оружием, так что у нас сейчас будет спарринг на следующих условиях. Условия поражали воображение: если Такасуги победит, то получит такое послабление в содержании, какое захочет. Что получит император в случае своей победы, он не соблаговолил сообщить, но почему-то Такасуги был уверен, что в накладе его величество не останется. — Почему вы не предлагаете мне свободу? — наконец сказал Такасуги. На данный момент ему недоставало мотивации. — Потому что свободу ты не получишь при любом раскладе, — сказал император так, словно пояснял очевидные вещи. — Ну что, ты согласен? Если да, бери меч и нападай. Сам император уже выбрал себе оружие — дорогую и очень красивую, но бесполезную игрушку, с рукоятью, инкрустированной изумрудными змеями. «Он и сам как змея, — подумал Такасуги. — Так улыбается по-змеиному, словно заранее уверен в своей победе». — Я не знаю, насколько вы умелый воин, — заметил Такасуги. — Вероятно, вы меня превосходите, так что игра заранее лишена смысла. — Но ты знаешь, насколько умелый воин ты сам. Такасуги еще раз прикинул свои шансы. За два года он подрастерял форму, хотя и старался тренироваться с чем угодно, но что угодно — это не старая добрая катана. Император выглядел изнеженным, но не слабым, под струящимися чёрными шёлковыми одеждами было заметно, что мускулатура у него развита довольно прилично. Тогда, три года назад, победитель не определился, и сейчас Такасуги лишь в общих чертах помнил стиль его боя. Это в любом случае не станет преимуществом. — Назовите все условия, так будет честно, — предложил Такасуги. — Что вы от меня хотите в случае вашей победы? «Чего не можете получить и так?» Император просиял так, словно ждал этого вопроса. Его красные глаза вспыхнули и тут же погасли. — Если выиграю я, ты расскажешь, при каких обстоятельствах мы с тобой встречались прежде. Такасуги помедлил, но делать было нечего. Если он откажется, его просто отправят ждать еще месяц, пока император не придумает новую игру с более высокими ставками. — Это не слишком интересная история. Согласен. — Вот и славно. Выбирай любое оружие и приступим. Сколько можно тратить время на пустую болтовню! Такасуги выбрал самый простой меч — свой собственный. Оказалось, его перековали, скорее всего, по приказу императора. Видимо, для коллекции оружия, собранной на полях сражений. Рукоять привычно легла в ладонь и это почти забытое чувство уверенности в себе наполнило его душу радостью, а вот предчувствие было какое-то поганое. Император явно не любил проигрывать, значит смысл этого странного свидания был в чем-то другом.***
Начало спарринга вышло неплохим: Такасуги пару раз задел край рукава императора, а потом случилось то, чего, в общем-то и следовало ожидать: император уделал его, даже не вспотев. И бесполезный меч ему никак в этом не помешал: он справился без меча. Такасуги отлетел к стене и ударился спиной. Императору этого показалось мало, и он ударил Такасуги коленом в живот: несильно, но ощутимо. Пока Такасуги лежал на холодном полу, мысль о том, что возможно, стоило отказаться от сыра в мышеловке, назойливо ввинчивалась в мозг. — Поднимайся и попробуй снова, — сказал откуда-то сверху император без всякого злорадства. И эта демонстративная снисходительность к поверженному противнику так взбесила Такасуги, что он встал. После седьмой попытки он остался лежать. Все тело ныло, голова раскалывалась, хотя император не стремился причинить ему боль, и вел тренировочный бой скорее мягко. Похоже, в этом и состояло нынешнее развлечение — показать ему, что он ни на что не годен. — Вставай, — голос императора то приближался, то удалялся. Такасуги открыл глаза и увидел, что он совсем рядом и протягивает ему руку. Лицо его ничего не выражало, выглядел он невозмутимым: так спокоен океан, незыблемый и бесконечный. Такасуги не хотел и дальше ему подыгрывать и предложенную руку не взял, да и сам подниматься не спешил. — Вы победили, — мрачно констатировал он. — Так что думаю, можно закончить. Такасуги думал, император обрадуется окончанию этого бессмысленного поединка, но тот почему-то вдруг нахмурился. — Так легко сдаешься? Не похоже на тебя. — Вы ушли от всех моих атак. Нет смысла продолжать. — А я думаю, ты способен на большее. Он размахнулся и ударил. Такасуги успел откатиться, и лезвие прошло в миллиметре от его лица. Следующий удар вспорол юкату у него на груди, но оставил только незначительную царапину. Третий удар пришелся по незащищенной шее. Такасуги замер как жертва змеиного взгляда, неподвижно лежал и ждал смерти, но лезвие меча всего лишь слегка задело кожу, и выступившая капля крови остудила гнев императора. — Я сказал тебе встать и продолжать, — сухо сказал он. Глаза у него были злые и холодные. Чего. Он. Добивается? — Сперва ты согласился сразиться, а теперь что же, издеваешься надо мной? Такасуги не понимал, о чем он говорит и что его так разозлило. Перед глазами снова встал белый песок из часов и два скрещенных меча на дне стеклянного сосуда. Он с трудом встал, опираясь на свой бесполезный против этого чудовища меч. — А вы что же, убить меня хотите? — Я хочу, чтобы ты перестал разыгрывать поражение. Ты даже не в половину силы сражался сейчас, а в жалкую четверть. Против меня! Просто неслыханная наглость! Он как-то зло рассмеялся, и до Такасуги вдруг дошло, что это больше не игра. Всё очень серьёзно, его могут убить прямо сейчас, если он не соберётся. Но с чего император взял, что Такасуги сдерживается?! Да, он экономил силы поначалу, он же не знал, на что способен император, но потом-то! Он пытался подобрать нужные слова, но мозг не слушался. — Это не так. Я выложился на все сто. Император ударил еще раз и на этот раз не остановился. Такасуги успел поставить блок, однако клинок императора пробил его защиту, и правая рука обагрилась кровью. Император встряхнул меч, и капли крови Такасуги попали ему на лицо. Кажется, это привело его в чувство: он снова вернулся в обычное расслабленно-спокойное состояние. Но теперь Такасуги понимал, что это обманчивое впечатление: так же обманчиво спокойны воды океана, что поглощают тебя. — Ну что же, если ты выложился, как ты говоришь, на все сто, тогда я признаю свою победу. И теперь ты расскажешь мне о нашей прошлой встрече. Но сначала тебе нужно умыться и остановить кровь — разговор же будет долгим? Такасуги не был в этом уверен. Рассказывать было особо нечего.***
Император так и не стер кровь с лица. В сочетании с красными глазами смотрелось жутковато. Он молча потягивал из чаши щербет и терпеливо ждал, когда Такасуги выполнит свою часть договора. — Три года назад вы пришли с войском в Страну самураев. Мы встречались на поле боя. Вот, собственно и все. — Подробнее. Как это произошло, почему ты сражался со мной, а не с моими воинами, за кого ты меня принял. — Вы напали на наш лагерь, я прикрывал отход и убил большую часть вашего отряда, после чего вы сами вышли вперед. Я подумал, что вы, должно быть, военачальник. Ваше лицо скрывала маска, такая, в виде птичьего клюва, я ее разрубил во время боя. Император закрыл свои жуткие глаза и слушал, казалось, очень внимательно. — Тогда ты победил? — Нет, вы отступили. Кажется, началось землетрясение. — Что было потом? — Потом ничего не было, наши пути разошлись. Как я и говорил, это не слишком интересная история. — Да ты издеваешься, — мягко произнес император, открывая глаза и ввинчивая в Такасуги свой страшный взгляд. — Я думал, что самураи смелые люди, ведь они принимают заведомо проигрышный бой и мчатся на врага сломя голову. Не думал, что среди них есть лжецы. Ты что, не из тех, кто держит слово? Такасуги опустил голову. Ужасно хотелось оставить эту часть истории только для себя, но ничего не поделать. Он действительно обещал рассказать всё. — После того как началось землетрясение, я сперва потерял вас из виду, но потом вернулся и увидел, что ваши люди погибли, вы лежите без сознания, а над вами словно земляной навес, созданный самой природой. Вас защитила сама земля. Император заметно оживился, взгляд его оттаял. Он так расщедрился, что кивком головы предложил Такасуги тоже испить щербета. Это была розовая вода с гранатовым привкусом, восстановить силы она не помогла, но горло промочить удалось. — Ваша лошадь сбросила вас, но ходила рядом. У вас была небольшая рана на голове от удара оземь. Я поймал вашу лошадь, и мы с Гинтоки... — Гинтоки… это кто? Твой мужчина, к которому ты хочешь вернуться? Такасуги не ожидал такой трактовки и от внезапности вопроса пролил остаток щербета себе на колени. Теперь его потрепанная во время спарринга юката пропиталась еще и розовой водой. — Мой друг. К которому я хочу вернуться, да. Они схлестнулись взглядами как мечами. Император, пока что настроенный благодушно, с улыбкой махнул рукой. — Продолжай. — Мы посадили вас на лошадь, привязали, чтобы вы не упали по дороге, и я отвел лошадь к вашему лагерю, подождал, пока ваши люди увидят ее, и ушел. Теперь точно всё. Император задумчиво барабанил пальцами по столику, на котором лежали фрукты и чистые бинты. — То есть, выходит, три года назад ты спас мне жизнь? — Если вашей жизни что-то угрожало, то можно сказать и так. Такасуги и тогда показалось странным, что этот — человек ли? — выжил. Он и сам не знал, зачем уговорил Гинтоки помочь тому, кто его искалечил. Император тем времени вышел из состояния глубочайшей задумчивости. — Ничего не помню, ни тебя, ни поединка. Я бы запомнил тебя. Землетрясение — да, но я был уверен, что меня спасла лошадь. — У меня нет доказательств правдивости моих слов, — ответил Такасуги. Теплая струя потекла по левой щеке: кажется, старая рана открылась от перенапряжения. Он вытер кровь тыльной стороной здоровой ладони. — Твой глаз — это сделал я? — спросил император. — Да. Император пододвинулся ближе к нему, чтобы рассмотреть как следует его левый глаз: казалось, он мысленно соотносит след от шрама со своим тогдашним оружием. Потом он вернулся на свое место. — У тебя остались еще шрамы от моего меча? — Да. — Покажи. Хотя нет, оставим на потом. На сегодня всё. Вызвать для тебя сопровождение? Думаю, сам ты не дойдёшь, — добавил он почти сочувственно. Такасуги только сейчас заметил, что на столике помимо фруктов и бинтов стояли великолепные песочные часы. Пока император распоряжался насчет сопровождения для него, он смотрел на них. Песок всё сыпался и сыпался тоненькой струйкой, и Такасуги казалось, что это его жизнь перетекает из сосуда в сосуд.