***
Вилли снился странный сон. В нём были необычная черноволосая женщина и светлый ребёнок. Со стороны всё было похоже на похищение — потому что женщина несла ребёнка на руках, а тот безостановочно плакал. Однако против этого говорил тот факт, что мальчик плакал в плечо женщины. Вокруг было темно. Словно вся тьма мира внезапно вылилась в реальность. Пара, напоминающая инь-ян, куда-то целенаправленно шла. При этом казалось, будто перед женщиной эта тьма стелется, как верная собака. Вдобавок по краям дороги периодически вспыхивали мистические, тусклые огни. Всё это создавало мрачную, загадочную атмосферу, которая не пугала, а, наоборот, манила, притягивала к себе. — Ненавидишь ли ты этот мир? Любишь ли его? Или же тебе всё равно? — неторопливо говорила женщина. Её глубокий голос Вилли слышала словно сквозь толстый слой плотной ваты. — Это имеет значение. Потому что ты в итоге получишь то, что отдал. Люди говорят — ненависть порождает лишь ненависть. И это так. То что ты отдашь миру, то ты и получишь. Я не учу тебя чему-либо. Я просто веду монолог, так как мне скучно, — женщина цыкнула. — Эта бескрайняя тьма вокруг начинает надоедать. — Так вы… поэтому спасли меня? — преодолев поток рыданий, спросил мальчик, не переставая всхлипывать. — От скуки? Женщина качнула головой, преодолевая очередной угольно чёрный столб. В какой момент тьма вокруг начала причудливо менять формы, Вилли не поняла. Она лишь видела, как то тут, то там из дна вырастают столбы, голые деревья, какие-то огромные глыбы… — Нет. Я сделала это, потому что захотела. И если бы не тьма вокруг того места, то я бы и не обнаружила тебя. Мир огромен. И те, кто полны зла, ненависти, отчаяния — все они составляют большую часть населения. — А почему так? Разве люди… разве все не хотят быть счастливыми? — Хотят. Каждый наполнен желанием. А кто пуст, тот просто прожигает себя и свою жизнь в забвении. Люди, да и все разумные, в общем-то, эгоистичны. И там, где начинается слишком жадное желание одного, кончается свобода другого. Одного этого достаточно для убийства, для войны. Мальчик всхлипнул и сдвинул голову к шее женщины. Та покосилась на него, как могла, и вернула равнодушный взгляд на тёмную дорогу. — Ты боишься? — Да. — Это нормально. Ты ещё мал и слаб. — Но он… — Он тоже боится. — А почему вы спасли только меня? — по щекам мальчика вновь потекли слёзы. — Мама, папа… А если бы… Почему? Женщина беззвучно хмыкнула. Дорога стала шире, хотя обычные человеческие глаза этого бы не заметили. Не заметила и Вилли. По краям с новой силой заметались тусклые синие огни. Это означало, что они приближались к чёрному острову. — Я не спасла тебя. Я тебя забрала. — Зз… зачем?.. Женщина вздохнула. — Кто знает. Может, в дальнейшем я захочу спасти ещё парочку сопляков. Не люблю детей и возню с ними. Так что разбираться с ними будешь ты. — Но я… Я всего лишь… — Ты дитя света, малыш. И ты сильный. Мир тебя любит куда больше меня. И ты мне должен. Так что никуда не денешься. Мальчик сцепил зубы. А потом громко и отчаянно зарыдал: — Вы злая, тётенька! Я не хочу! Хочу к маме и папе! Ааааа!***
Вилли вздрогнула и широко раскрыла глаза. Она находилась на камбузе. По-прежнему. Вокруг сновал лёгкий, приятный запах выпечки. «Я вырубилась… после ужина, — припомнила девушка. Она мотнула головой. — Какой странный сон. Женщина странная и этот сопляк…» Вилли протёрла лицо руками и ткнулась лбом в стол. В ушах самую малость звенело от слишком резкого пробуждения. «Если вспомнить — сопляк был в крови и ранах. От чего женщина его спасла? И зачем? Спасти одного, чтобы он потом стал нянькой для таких же сопляков? Какая дерьмовая мотивация. Но я бы так сделала. Потому что — а почему бы и нет?» Девушка усмехнулась, но уголки её губ тут же сползли вниз. Чувствовала она себя разбитой после столь необычного сна. Послевкусие осталось будто… кто-то вынул её сердце и вставил обратно неправильно. «Та женщина… Я не рассмотрела её лица. И вообще ничего кроме длинных, чёрных волос не увидела. Но она была похожа на маму… Мама говорила со мной таким же глубоким, успокаивающим голосом». — Мама… — прошептала шатенка и тут же вжала голову в стол сильнее. Глаза защипало, горло свело отвратительным спазмом. — Начали за здравие, а продолжили за упокой, — чертыхнулась Вилли. Усилием воли она заставила себя выпрямиться. Ей не нравилось грустить и предаваться страданиям. Да и Луффи на это реагировал без восторга. Впрочем, как и другие накама. Они сразу же терялись и не знали, что делать - присесть рядом с Вилли или оставить её одну. После череды вдохов-выдохов, девушка открыла глаза и невидяще уставилась на симпатичное печенье в середине стола. «Могла ли моя мама переродиться здесь?»