Новый химик

— С апреля я действительно не занимаюсь балетом. — подтвердила я, смотря в окно и вспоминаю все события, произошедшие за несколько месяцев. — Так значит это правда? — Шокированно спросила Яна. — Нет, конечно, — я опровергла мнение своей одноклассницы. — я всегда честно зарабатывала свои роли. — Расскажешь всю историю? Только честную. — попросил Артём. Около пяти минут я молчала. Собиралась с мыслями. Потом начала: — Когда мне было 3 года, мама отдала меня заниматься художественной гимнастикой. От природы мне практически ничего не дано для занятий таким спортом. Мне всегда было тяжело растягиваться, с трудом села на шпагат и научилась делать мостик, не было высокого прыжка, эмоции плохо показывала. По идее, я должна была быть где-то в отстающих, но по характеру я — максималистка с самого детства. Обычно, в 3 года детей заставляют заниматься родители, а я сама просила маму привести меня раньше на тренировку. Тренер шла мне на встречу и разрешала заниматься в старшей группе. Главное условие — не мешать старшим. Я часами сидела на шпагате. Понемногу, но я начинала садится на шпагат со стула. Ни разу не заплакала, когда меня растягивали. Тренер восхищалась моей трудоспособностью и говорила, что впервые видит такого трудолюбивого ребёнка. Постепенно я становилась лучшей в своей группе. Выигрывала все соревнования, в которых учавствовала, начиная с 4 лет. Выступала со скакалкой, обручем, мячом и булавами, только ленту тогда не трогала. Мне пророчили прекрасную спортивную карьеру. Но всё изменилось, когда мне исполнилось 6 лет. Наш гимнастический зал закрыли на ремонт. Поэтому мы занимались в балетом зале. Я занималась в клубе, в котором занимались художественные гимнастки, танцоры и балерины. Помню, что я как всегда пришла за час до начала тренировки. Я любила самостоятельно растягиваться и разминаться, отрабатывать какие-то элементы. Но когда я вошла в зал, в котором мы должны были заниматься, там тренировались балерины. Девчонки лет 12-13. Я смотрела как они занимаются. Мне понравилось, потом пришла домой и все уши маме «прожужжала». Моя мама никогда не запрещала мне пробовать что-то новое. На следующий день, я пришла раньше на 3 часа. Подошла к женщине, которая занималась с балеринами. Ее звали Елизавета Олеговна, я попросила ее, чтобы она разрешила мне попробовать позаниматься балетом. Женщина, а ей на вид было лет 35, пошла мне на встречу, разрешила попробовать. После первого занятия, мне разрешили прийти на следующее. Елизавета Олеговна сказала, что с моим характером я много добьюсь и в балете. Именно эта женщина привила мне любовь к балету. Сначала я была самой последней в группе. Лучшей смогла стать только за пять месяцев до отъезда в Питер, в 9 лет. Я продемонстрировала, как можно достаточно быстро научиться танцевать. В 10 лет я поступила в Вагановскую Академию в Санкт-Петербурге. Моим хореографом стала Борисова Инга Егоровна, очень строгая и требовательная женщина. В академии у меня была вечная конкурентка — Назарова Анастасия. Меня всегда ставили «выше» Насти. Ее это бесило. Должна признать, Настя тоже прекрасно танцевала. Как только я поступила в академию, это был сентябрь и мне только исполнилось 10 лет, я стала примой группы. Меня ставили в пример, я часто занималась с ребятами постарше, а в 12 уже выступила на сцене Мариинского театра. Причем я выступала не в массовке, а в главной роли. После этого меня пригласили на месяц в Москву для стажировки в Большом театре. Это был сентябрь. Я даже ходила в школу. Именно тогда, Артём, мы и столкнулись в коридоре. В октябре я уехала обратно в Питер. Я смогла хорошо зарекомендовать себя в Большом театре, поэтому, когда одна из их основных балерин повредила ногу, меня попросили выступить вместо нее. На тот момент мне было только 15. Я снова прилетела в столицу. Учила свою роль по одиннадцать часов в день и уже через 3 недели я вышла на сцену Большого театра в роли Китри из балета «Дон Кихот». Волновалась очень сильно, но виду старалась не показывать. Выступила тогда хорошо, даже очень хорошо. После того выступления, я начала на постоянной основе заниматься в Большом театре. Мы показали спектакль «Золушка», в котором я была Золушкой. Представление получилось интересным для зрителей и, можно сказать, «роковым» для меня. В новой группе были 2 примы: Инна и Дина и они никак не ожидали, что кто-то сможет занять главную роль, кроме их самих. В итоге, весь театральный сезон я была примой. Мы ставили ещë некоторые постановки, но Инна и Дина не смогли даже подобрать ко мне. Девушки, конечно, пытались во время сезона как-то навредить мне, в основном подкладывали что-то острое или режущее в пуанты, если я их где-то оставляла. Но в апреле они превзошли даже себя в пакостях. — После этого я замолчала, ведь первый раз рассказываю кому-то сама обо всем этом. — Что случилось в апреле? — спросил Артем, глядя прямо мне в глаза. — Все началось в конце марта. У меня начала болеть правая нога. Именно на этой ноге я «крутила» пируэты. Балерины, которые работают в крупных театрах, на это не обращают внимания посередине сезона. У нас такое дело, в котором травма стопы — привычное дело. Я очень надеялась, что что-то себе потянула. В марте мы часто выступали, поэтому не было времени думать о ноге. А в апреле, меня столкнули с лестницы. — Несколько минут Артём и Яна молчали, скорее всего обдумывали выше сказанные слова. — Кто? Как? Зачем? — спросила Воронцова. — Инна и Дина. Зачем? Чтобы убрать конкурентку. — Им за это хоть что-то было? — поинтересовался химик. — Да, лестница находится прямо перед камерой видеонаблюдения. Из театра их уволили. — У них, что мозгов нет? Зачем они это сделали перед камерой? Я, конечно, не говорю, что без камеры делать так можно, но они ведь не только тебе навредили, но и себе? — сказала Яна. — В апреле камеры не работали по каким-то причинам, а включиться должны были только в начале мая. Но камеры заработали раньше. — Ев, ты получила какие-то травмы? — серьезно спросил Артëм. — Там много всего. — махнула рукой я. — Расскажи. — попросила одноклассница. — Был перелом двух плюсневых костей на правой ноге. Один из них — стрессовый. — Это что значит? — не поняла Янка. — Это значит, что получился не только благодаря падению, но и из-за нагрузки. Именно из-за этого нога в марте и болела. — Не думаю, что всё закончилось на двух переломах одной ноги. — сказал Воронцов.  — Это было бы очень просто.Перелом шейки бедра. Перелом плечевой кости. Перелом восьмого и девятого ребра. Сотрясение мозга. Ну и ушибы, ссадины и вывих коленного и плечевого суставов.— перечислила я все травмы. — И это только из-за того, что ты упала с лестницы? — поинтересовалась Яна. — Ребра мне сломали, сильно ударив. А остальное из-за падения. Неудачно упала. — Это произошло в апреле и после этого тебе нельзя заниматься балетом? — поинтересовалась Яна. — Был долгий курс реабилитации, но совсем я не занималась 11 дней. Потом меня привозили в театр и я на костылях, но первое время с помощью хореографов делала разминку. — Что значит разминка для балерины, у которой не один перелом? — Меня растягивали на левый шпагат, могла стоять на левой ноге, когда та была одета в пуанты. Или просто смотрела постановки и указывала на ошибки. — Подожди, ты сказала, у тебя был перелом шейки бедра? — переспросил биолог. — Да, а что? — Это же очень серьезный перелом. Реабилитация может длиться и 5 месяцев. Как ты так быстро восстановилась, что через 5 месяцев прекрасно бегаешь на шпильках? — похоже, кто-то сильно удивился. — Неужели, ты уже и тренируешься? — К полноценным тренировкам я ещё не приступила. Хореографы не разрешают. — Что значит полноценные тренировки у балерин? — спросила Яна — Ева, я просто ничего в балете не понимаю, поэтому и спрашиваю. — Полноценные тренировки включают в себя: хореографию у станка, отработку всего спектакля, отработку личных партий, ну и работу над новыми постановками. — перечислила я. — Ого, это все в один день? — Да. — ответила я на вопрос Яны. — А твои нынешние тренировки из чего состоят? — произнес Артём Николаевич. — Сейчас я занимаюсь только около станка, но не со всеми, а вечером и одна. Так как мне еще не всё можно делать из того, что выполняют балерины. — Понятно, а вообще планируешь возвращаться? — Вопрос прозвучало от Воронцовой. — Яна, я никуда не уходила, только когда сейчас выполняю намного меньше, чем весной. Но как только мне разрешат делать всë, я буду навëрстывать упущенное. — Когда разрешат? Наверно, в октябре? — предположил учитель. — Если не выяснится никаких осложнений, то с октября пообещали разрешить постепенно увеличивать нагрузки и приходить в обычную форму. — я пересказала слова лечащего врача. — А как ты совмещала балет и звание старосты класса? Вообще ходила в школу? — Артём Николаевич, я ходила в школу, но только на основные уроки. Такие как физизическая культура, ОБЖ, информатика, ИЗО, технология, даже литературу иногда пропускала. Чтобы получить оценки, нужно было просто писать конспекты, сочинения, делать презентации и проекты. А со старостой все было ещë проще. Рената Захаровна мне доверяла, потому что считала, что балерина не может быть безотвественной. — В каком классе ты начала ходить в нашу школу постоянно? — В конце третьей четверти 9 класса — На тренировки не опаздывала? — поинтересовалась Яна. — Яна, а ты не заметила, какие предметы у нас последние? — Ну физ-ра, ОБЖ… Так это из-за тебя? — Моя мама составляет расписание. Вот и ставит так, как мне удобно. — объяснила я. — А диеты действительно такие… Блин, слово подобрать не могу. В общем, диеты есть? — попыталась спросить Яна. — Ты сейчас сидишь на диете? — Диеты есть, я сейчас сижу на диете, но не на строгой. Это значит, что я не ем сладкое, мучное, стараюсь не есть еду с крахмалом, но это не всегда получается, ведь картошку, а особенно жаренную, я обожаю. — сказала я. — Можешь назвать свой вес, если не секрет, конечно? — попросила Яна. — Сейчас 43 килограмма. — Так мало? — удивился учитель. — А во время активных занятий балетом? — 40, стараюсь не больше этой цифры, иначе самой танцевать неудобно. — Стоп, а кто тот парень, про которого Виталина говорила? — спросила Яна. — Этот парень — мой дядя, но об этом мало кто знает. У нас разные фамилии, внешне мы не похожи и характером разные. — объяснила я. — Он тоже занимается балетом? Сколько ему? — поинтересовался у меня учитель. — Ему 26. Балетом никогда не занимался. Он придумывает интересные и красивые дизайны наших костюмов, может какие-нибудь хореографический движения придумать. Макс занимался разными видами танцев, но балетом не пробовал. — Ева, то что ты сейчас рассказала, много кто знает или нет? — Это не секрет. — мой телефон зазвонил. — Да, пап. — ответила я своему отцу. — Ева, в субботу в 13:00 к нам придут гости, ты должна быть дома, поэтому отмени заранее все дела, для меня это важно. — строго попросил отец. — Хорошо. — после этого папа сбросил вызов. — Артём, я в субботу не смогу прийти на занятия. — виновато сказала я. — Ничего страшного. — заверил меня учитель химии. — Ой, уже поздно, пора домой. Всем пока. — Я вышла из квартиры. POV Артём. — Артём, мы случайно не к Евиным родителям в гости в субботу пойдем? — спросила меня сестра. — Именно к Троянским. — подтвердил я. Если честно, я был в огромном шоке от рассказа ученицы. Такая маленькая, с виду, девочка перенесла столько всего. А ее травмы? Ева, скорее всего, хочет поступить на что-то, связанное с хореографией, а ещë и ее отец со своим поступлением на фармацевта. Бедная девочка. Но я уверен, что у Евы все получится так, как она сама захочет.