Новый химик

POV Ева Я очнулась в больничной палате. Рядом со мной сидели Максим и мама. — Мам. — сказала я, тем самым, привлекая их внимание. — Солнышко. — произнесла мама и бросилась меня обнимать. Из ее глаз потекли слезы. — Мам, чего ты плачешь? — спросила я. — Мы уже и не знали, что думать. Ты так долго ещë не была без сознания. Хотя врачи говорили, что ты просто спала. — Сколько часов я пробыла без сознания? — всё-таки решила спросить я у родственников. Я посмотрела в окно. Вечер. Значит, я пробыла без сознания несколько часов. — 2 суток. — ответил мне Макс. В палату вошëл врач. Оказывается, Максим уже успел позвать его. — Ева, как вы себя чувствуете? — поинтересовался врач, осматривая меня. Макс и мама вышли в коридор. — Голова кружится и сильно болит, ноги и руки в некоторых местах, живот тоже болят. Что со мной? — Сотрясение мозга. Куча ушибов. Поэтому все выше перечисленное болит. — объяснил доктор. — Когда домой? — Это ещë не все. Мы удалили у вас аппендицит. — Почему? — Странно, что вы не чувствовали боли. Он воспалился. Вчера прошла операция. — Прикольно. — саркастично сказала я. — Шрам большой? — Нет. Мы сделали лапароскопию. Всего лишь 3 прокола. — Так когда домой? — Вы должна лежать в стационаре 10-14 дней. — Понятно. — Сегодня к вам гостей больше не пустят, поэтому отдыхайте. Врач вышел из палаты, а я заплакала. Отец не сдержался. Но на этот раз последствия похуже. Из-за чего ко мне отец так относится? Я не знаю. Когда все это началось? Мне было 11 лет. Мы поругались с отцом из-за школьных оценок. Тогда он ударил меня впервые. С того момента, почти каждая наша ссора заканчивается синяками. Отец никогда не извинялся передо мной за то, что ударил. Он всегда обзывал тупой блондинкой или голубоглазой куклой. В 12 лет мама разрешила мне перекраситься в каштановый и начать носить цветные линзы. Родилась я с пшеничным цветом волос и голубыми глазами. Примерно в 8 лет я начала плохо видеть. Сейчас мое зрение — минус три. Очки у меня есть, но последний раз я надевала их больше года назад. Все время хожу в линзах, к тому же они — цветные, карие. Мои одноклассники не знают о моей проблеме со зрением, а я про это не распространяюсь. Последнее время я ношу месячные линзы. Их можно не вынимать из глаз до 30 дней. Когда люди узнают о моем зрении, часто спрашивают, что я не вижу. Так вот, я вижу только силуэты людей на расстоянии больше 2,5 метров от меня. Без линз я не смогу прочитать, допустим, номера на автобусе или автомобиле. Со школьной доски я тоже ничего не увижу. Это — главные проблемы людей, которые не очень хорошо видят. Пока я буду лежать в больнице, про линзы придется забыть. Врач мне уже про это рассказал. Поэтому линзы я уже вынула и сейчас плохо вижу. Суббота, дом Троянских POV Артём Николаевич. В субботу мы пришли в гости к Троянским. Дверь нам открыла Татьяна Ивановна. — Добрый день, проходите. — мы, а именно я, папа, мама, Маргарита и Яна зашли в дом. Алину мы оставили с няней. Татьяна Ивановна привела нас в столовую. За столом сидели Денис Михайлович и маленькая девочка Полина. Евы, как и следовало ожидать, там не было. — Добрый день. — поздоровался с нами глава семейства и пожал руки мне и отцу. Мы сели на заранее приготовленные для нас места. На протяжении 30 минут, мы разговаривали на рабочие темы. Мой отец и отец Евы — конкуренты по бизнесу. Их компании уже на протяжении четырех лет соревнуются за звание лучшей. Моя сестра, Яна, решила спросить про Еву: — Татьяна Ивановна, когда Ева вернëтся в школу? Что с ней? — Евочка в Германии. Мы не можем назвать точную дату возвращения Евы. — Я просто хотела узнать, вернëтся ли Ева до дня рождения. Мне же надо ее как-то поздравить. Трубку Ева не берёт. — объяснила сестра. — Не думаю, что Ева до дня рождения вернëтся в Россию. — ответил Денис Михайлович. Странно. — Жалко. — сказала Янка. Больше тему Евы мы не затрагивали. POV Ева. На больничном я пробыла 3 недели. Сегодня 1 октября. Меня выписали. Хотя из больницы отпустили уже 5 дней назад, но в школу не разрешили ходить. Сейчас я в своей комнате и выбираю одежду для школы. Мой выбор остановился на бледно-розовой блузке с длинным рукавом и чёрных брюках. На ноги — черные лодочки. Волосы решила собрать в низкий пучок. Макияж я сделала простой: подкрасила брови и ресницы, а затем намазала губы прозрачным блеском. Как только я была одета, в мою комнату постучали. Я разрешила войти. — Ева, ты оделась? — я кивнула. — Тогда пойдем, я тебя отвезу. — Хорошо, пап. Я сейчас спущусь. — Жду на улице. После всей этой ситуации мои отношения с отцом изменились в лучшую сторону. Папа извинился передо мной не один раз. Каждый день приходил в больницу, приносил мои любимое сладости, которые в обычное время я кушать не могу. Мы с ним начали разговаривать на различные, не касающиеся учебы темы. В общем, пока у нас с папой все хорошо. В школе. Когда папа подвëз меня к школе уже прошло 3 минуты первого урока. Биологии, кстати. Я быстро попрощалась с отцом и поспешила в школу. Через 5 минут я уже была возле кабинета моего класса. Я постучала в дверь. Услышала: — Войдите. — я распахиваю дверь и вхожу в класс. — Артём Николаевич, извините за опоздание. Можно войти? — я увидела удивлëнное лицо учителя. Похоже, меня не ждали. — Ничего себе, какие люди. Почему опаздываем, Евушка? — усмехнувшись произнес классный руководитель. — Пробки на дорогах были, — в тон ему отвечаю я — а я так спешила в свою любимую школу. — наигранно вздыхаю. Актриса из меня прекрасная, знаю. — Так можно сесть? — Садись. — я прошла и села к Виталине. Мы с ней не помирились, но с Яной сидит Никита, поэтому мне пришлось к ней сесть. Урок прошел хорошо, меня не спрашивали. После звонка Артем попросил меня задержаться. Когда все, кроме меня и Яны вышли из кабинета, Воронцов сказал: — Справка где? — Не это я ожидала услышать, хотя и не знаю, что бы хотела от него услышать. — Евка, с прошедшим днëм рождения тебя. — налетела на меня с объятьями Воронцова. — Я не знала, что ты сегодня придешь, поэтому без подарка. Но я обязательно тебе его вручу. — Спасибо, Яна. — ответила я. — Почему ты не отвечала на звонки и не появлялась в сети? — продолжает свой допрос Яна. Я правда была последний раз в соц. сети три недели назад. Не было телефона у меня в больнице. Я книги читала. Обожаю это делать. — Так получилось. Кстати, Артём Николаевич, вот справка. — я подала учителю справку. Родители договорились с одной немецкой клиникой, чтобы она написала в справке, якобы я пролежала у них 3 недели. Артем внимательно рассматривал поданную мной вещь. Потом сказал: — Ты меня за идиота держишь? — На полном серьезе спросил он. — Нет, с чего вы это взяли? — неужели он не поверил моей справке? Она то оригинальная. — Потому что, Ева, я уверен, что ты точно не была в Германии. — догадливый, однако у меня учитель. — Я была в Германии. — Нет. — уверенно произнёс химик. — Ну и где же я была? — я говорила все абсолютно спокойно. Научилась врать за годы занятий балетом. Там часто мы все прикрывали друг друга перед хореографами. — Скорее всего, лежала в обычной московской больнице. — откуда он узнал? Неужели мама рассказала? — С чего вы это взяли? — Потому что ты не собиралась уезжать в Германию, а вечером того же дня ты уже улетела. Причем, не взяла с собой телефон. Не думаешь, что это странно. — да, это странно и да, он прав. Но я не могу ему в этом признаться. Я отвернулась от него — Видишь, я прав. — Артем подошëл ко мне и сел на соседний стул. Яна уже вышла из кабинета. — Хотя бы скажи, что с тобой было? — Не поверите, Артём Николаевич, аппендицит вырезали. — пыталась как-то пошутить я. Но, скорее всего, Воронцов мне не поверил. — Ев, возможно тебе и правда вырезали аппендикс, но было ещë что-то. Я в этом уверен. — Артем обнял меня за плечи. — Хотя бы скажи, с тобой все хорошо сейчас? — его голос звучал взволнованно и искренне. — Да, всë хорошо. — сказала я. — Артём, ты продолжишь со мной заниматься репетиторством? — Конечно. — Но нам нужно будет поменять время и, наверное, дни. — Хорошо. Когда тебе удобно? Говори дни. — Вторник, суббота и воскресенье, — немного подумав, ответила я — сможешь? — Конечно. Выбирай время. — В субботу утром часиков в восемь. Воскресенье — может в 16:00, а во вторник — в 20:00? — Хорошо, ты под свои занятия балетом подстраиваешь? — Ага. Я с сегодняшнего дня снова буду заниматься. — Пригласишь на спектакль? — спросил Артем. Он нежно гладил своей большой, по сравнению с моей, рукой по моему правому плечу. — Сначала нужно роль заработать, а потом приглашу конечно. А как дела у Алины? — я спросила про малышку. — Аля про тебя спрашивала. «Когда Ева придëт?» — Мне сегодня приходить? — Естественно. Приготовишь нам с Алькой покушать? — Да. Хоть у кого-то можно кухню занимать. Дома мама не всегда доверяет. Боится, что дом подожгу. — мы с Артëмом посмеялись. — Можешь пользоваться кухней сколько влезет. Я тебе огнетушитель куплю. — Неплохая идея. — в классе снова раздался наш смех. — Ева, так что с тобой было? Я никому не скажу. — Мне правда вырезали аппендицит, — Сейчас должно быть какое-то «но». — вставил своë слово учитель. — Но ещё у меня было сотрясение мозга. — рука Тёмы, находившаяся на моем плече, резко переместилась мне на голову. Он аккуратно погладил по ней. — Как это получилось? — задал вопрос Воронцов и легонько поцеловал меня в макушку. — Полинка на кухне воду пролила, еë не вытерла. Я зашла туда и поскользнулась. Ударилась головой. Вот и вся история. — пришлось быстро сочинять что-то правдоподобное. — Если это так, тогда не так плохо, как я думал. Ев, тебе пора идти на урок, звонок скоро. — А куда все пошли? — У вас сейчас физкультура. Твои одноклассники в спортзале. — Хорошо. Я пошла. — я встала со стула и собиралась уйти, но Воронцов остановил меня, беря за руку. — Береги себя. — единственное, что он сказал, обошел меня и вышел из аудитории. Мне кажется, или наше общение изменилось?