господин

Новый рабочий день Чонгука не отличается от предыдущих. Всё такие же конференции, те же лица, те же совещания, только на разные темы. Признаться, он устал от рабочей рутины, но ничего с этим поделать не может, потому что он господин Чон. Да да. Тот самый брутальный, сказочный, загадочный и холодный владелец компании брендовой одежды. Тот самый, как говорят «мужчина мечты». Конечно, Чонгук такой. Вечно дорогие костюмы, часы, духи, укладка, да и на лице он довольно симпатичным вышел. Господин Чон ненавидит такие дни, когда всё в абсолютной работе и никуда от нее деться. Сотрудники только то и делают, что недобросовестно трахают мозги, а кофе секретаря оказался слишком горьким, отчего мужчине противно во рту. Чон просит никого к себе не пускать и разваливается удобно в своем кресле, заложив ногу на ногу. Мечтает. Казалось, такие, как он мечтают об еще большей сумме на карточке, загородном доме, собаке и какой-нибудь путевке на острова. Только это не в нашем с вами случае. Господину Чону чертовски хочется любви и свиданий, а более того, внимания. По нему сразу такого не скажешь. Точнее, вообще такого не скажешь, посмотрев на Чонгука. У него гримаса такая, что молоко скиснет и страшно становится. Разве, он способен мечтать о всех этих милых штучках? Еще как способен. Всё это знает вторая половинка молодого господина — Мин Юнги. Иногда старший удивляется, как из этого вот Чонни может быть такой господин Чон, но к черту это. Он знает Чонгука настоящего, не его маску. На людях Гук совсем другой, а с Мином еще иначе, поэтому иногда не поймешь, где настоящая сущность этого паренька. Чонгук устало выдыхает и продолжает сидеть с закрытыми глазами, ни о чем не думая, так и не заметив, что он уснул. Его телефон буквально разрывался от звонков, потому что уже поздно, но Гук слишком устал, чтобы вообще проснуться и поднять трубку, чем он собственно заставил волноваться своего бойфренда. Чонгук сопит спокойно, носом куда-то утыкаясь самому себе в плечо, ему ничего не снится, но усталость пропадает. На этой прекрасной ноте его будит сильное стучание в дверь. — Господин Чон! — Да, да, войдите. — Чонгук сразу же причесывает растрепанные волосы и делает вид, будто он не спал, хотя по нему всё видно. Перед юношей стоит секретарь Пак. — Господин Чон, к вам пришли… — Я просил никого не пускать. — Но там… Юнги… Чонгук непонимающе смотрит на Чимина, следом переводит взгляд на часы, уже десять вечера, довольно поздно. Гук должен был быть дома уже два часа назад, так еще и задержал Пака на работе. — Можешь идти домой, пусть Мин войдет. — Хорошо… До свидания! Чонгук кусает нервно губы, потирая глаза, потому что уверен, что Юн крайне недоволен тем, что он задержался на работе, раз уж сюда приехал. Чон слышит, как он заходит в кабинет, и находит в себе силы поднять взгляд на своего парня. — Как совещание? — Юнги проходит внутрь очень тихо и подходит со спины Гука, положив руки тому на плечи, аккуратно их поглаживая и массируя. — Нормально. — после такого ответа Юн понял, что Чонгук собственно спал и заебан. Мин наклоняется к шее младшего, потершись о нее носом и стал покрывать поцелуями. — Слишком устал, не так ли, господин Чон? — а Чонгук не может ничего ответить, потому что приятно, пальцы на ногах скручивает от удовольствия, а внизу живота приятно потягивает. — Юнги… — Чш, малыш. — старший облизывает выпирающую венку на шее своего малыша и немного кусает шею, вновь покрывая ее засосами, которые недавно зажили. Чонгуку хорошо, приятно, глаза сами по себе закатываются от удовольствия. Мин расстегивает пиджак, а следом две верхние пуговицы рубашки Гука, поглаживая его грудь. Чон плавится от этих касаний, поглаживая руки старшего, начиная томно и глубже дышать. — Юн… — Ты обещал мне. — Мин кусает Чонгука за ушко, нашептывая. — Господин Чон. Гук вздрагивает от этого тона в своих ушах и забирает со своей груди руки Юнги, поднимаясь с кресла. Юн еще тот засранец, он это знал, но именно эта фишка в нем привлекла к себе Чонгука. Парень толкает Мина на свое место в кресло, отчего тот немного опешил, не успев среагировать, как голодный Гук уже раздевает того глазами, облизывая губы. Чонгук кладет руку тому на пах и гладит, кусая губы, шумно выдыхая. Он знал, что именно этого старший жаждал. Юнги грубо схватил Чонгука за затылок, притягивая к себе и жадно впивается губами в его, мокро целует, пока младший продолжает рукой ласкать орган сквозь ткань, якобы не специально задевая ширинку. — Сучка, — цедит Юнги тому в губы и немного ослабляет хватку, и Гук сам всё понимает, присев перед ним на колени, начиная осыпать поцелуями внутренные стороны его бедер сквозь джинсы. Младший умеет заставить покрыться мурашками, он в таких делах специалист, также, как и в своих бумажках. Юн невесомо похлопывает того по щеке, намекая, что уже пора. Чон трясущими руками от возбуждения расстегивает ширинку, приспуская джинсы вместе с боксерами. — Юнги… — Чонгуки, не тяни. Для него он вовсе никакой не господин Чон. Для него он малыш Чонгук, который хочет любви, ласки и заботы.Который хочет защиты, что бы его прижали к себе, защитили от всех проблем, что бы дали опору и крепкое плечо. Юнги для него этим и был. Он намного сильнее характером и только рядом с ним Чонгук такой. Только ему открыта другая сторона господина Чона. Больше никто не смел никогда видеть нежную и слабую сторону Гука. Чон осыпает поцелуями торс Юнги, облизывая каждый кубик накаченного тела, немного прикусывает кожу и ставит свои отметины, потому что Юнги — его. Собственник господин Чон. Младший касается губами горячей головки и облизывает ее по кругу, при этом смочив хорошо слюной. Мин не сдерживается, поэтому кратко и хрипло простонал, положив руку на затылок малыша, надавливая сильнее, отчего Гук берет глубже. На самом деле, он давно не делал минет, поэтому снова втягивается в процесс, начиная двигать быстрее головой, всасывая в себя ствол, обводя выпирающие венки кончиком языка. Юнги пиздецки сейчас хорошо, он поглаживает щеки младшего, которые втянуты. — Надо же. Сам господин Чон передо мной на коленях, в то время, как многие на коленях перед ним. — на такое Чонгук лишь шлепает парня по бедру и заглатывает еще глубже, показывая, насколько хорошо он умеет делать. Мин откидывает голову назад и прикрывает глаза, пока мелкий вылизывает уретру и дует в нее, снова по основание заглатывая член, позволяя ему упираться о глотку. Гук кое-как преодолевает рвотные рефлексы, глушит кашель и снова блаженно вылизывает ствол, надрачивая Юнги. — Блять, малыш. Конечно, Чонгук по характеру еще та сука, которую нужно поискать. Он может сказать такое, что челюсть отвиснет, а когда он начинает делать, то еще хуже. Гук ехидно улыбается и поднимается с колен, напоследок поцеловав головку члена и расстегивает свои брюки, швыряя их непонятно куда, да и вообще это сейчас не так важно. Юнги приоткрывает глаза и как-то непонимающе смотрит, ведь младший не дал ему кончить, прерывая всё наслаждение. — Твою мать! — разносится хриплый стон старшего, когда Чонгук залазит на его колени, раздвигает свои ягодицы и садится на член полностью, немного меняясь в выражении лица из-за пока что не столь приятных ощущений. За такое действие господин-малыш Чон получает шлепок по заднице, но выглядит он чертовски возбуждающе сверху, в роли наездника, так еще и в рубашке. — Люблю тебя. — шипит Чон, сильнее сжав чужие плечи и сам начинает медленно двигаться, обнимая Юнги за шею, осыпая ее поцелуями. Чонгук краснеет, ему всегда стыдно перед Юном быть в таком виде, что лишь забавляет старшего, ведь мелкий настолько прекрасен: его взгляд, манеры, характер, душа, тело.Всё это пренадлежит только Юнги. Чонгук самостоятельно раскачивается на члене Мина, начиная немного подпрыгивать, отчего уже слышны пошлые шлепки. Старший заботливо гладит его спинку и поддается движениям в такт, целуя маленького господина за ушком, принося тому больше удовольствия и наслаждения. — Малыш, я скоро кончу. Для Чонгука всё, как в тумане. С Юнги у него каждый раз, как впервые и он ведет себя, как школьница, к тому же девственница. Мин всё понимает, ведь Гук малыш. Только его малыш. Старший грубо сжимает ягодицы, следом заводит руки под его рубашку и ведет выше к соскам, начиная их теребить, отчего младший прогибается еще сильнее, постанывая рваным голосом. Эти минуты для них длятся словно вечность, безумие, страсть, это всё между ними не гаснет никогда. Чонгук царапает плечи своего парня, кусает губы, насаживаясь глубже, до подрагивания плеч и неких конвульсий всего тела. Юнги чувствует, что уже на пределе, поэтому сам резко толкается в Чона, изливаясь в него. Юноша еще сильнее сжал чужие плечи, выстанывая того имя, утыкаясь носом в шею и также кончает Юнги на футболку, которая, на счастье, была белой. Оба переводят дыхание, постепенно его восстанавливая. Гук сжимает краешки футболки старшего, подрагивая всем телом, пока его гладят, как маленького котенка. Чон трется щекой о того, крепче обнимая и прикрывает глаза, так и продолжая сидеть на нём, мурлыча. — Маленький господин. Это вызывает только улыбку и еще большую волну наслаждения. Юнги заботливо приподнимает задницу младшего, поглаживая ее, следом бросает взгляд на скомканную одежду в другом конце кабинета и кратко целует малыша в губы. Чонгук понимает всё без слов и встает с колен, вяло поднимая с пола свои брюки и джинсы Мина, кидая тому их. — Домой? — у Чонгука лыба во все 32, сейчас ему безумно хорошо, пусть еще и чувствуются некие не столь приятные ощущения в заднице. — Как прикажете, господин-малыш Чон. — Юн умеет делать всё для того, чтобы Чонгук залился в краску. Для него это проще простого. Потому что, Чонгук только его малыш и ничей больше.