Все ещё хочешь меня, конфетка

Наманикюренные пальцы сжимают костяшки до хруста. Спина выгибается, а колени впиваются в спинку кресла, прижимаясь все сильнее. Тонкая вуаль блузки была почти не ощутима, так сильно промокло тело. Рука в перчатке вырывается из когтистой ладони и ложится на шею, пробивая обоих на мурашки. Лёгкое прикосновение перерастает в подобие удушения. Вскоре начала дёргаться, выгибаться сильнее. Тяжёлая рука ослабляет хватку, опускаясь вниз, замирает указательным пальцем между грудей, оставляя тонкий холодный след, будто от кусочка льда. Влажный язык касается щетинистого подбородка, ласкает, нежится, проникает между губами, сплетается с другим языком. Губы лениво накрывают друг друга, ускоряясь впоследствии, согревая, сливаясь не в силах остановиться. Голос вырывается из женских губ в протяжном стоне, губы размыкаются, один взгляд полуприкрытых глаз и его уже трясет. Он кладет руку на тонкое бедро, играя большим пальцем с сеткой чулок, натягивая и отпуская, сжимая и разжимая. Рука освобождается от перчатки и проходит путь от колена вверх по ноге, все тело разом приходит тонус. Голова резко откидывается назад, крашеные пряди спадают на плечи, когда его ладонь уже давно миновала белье, проникая пальцами внутрь. — Прекрати... - доносится слабое на выдохе. Он игнорирует, набирая темп; рука намокает. Ее длинные ногти впиваются в плечи, сжимают пиджак, приподнимая и сбрасывая его. Ткань глухо падает на пол, стоны отражаются от тонких стен, порождая эхо. Она корчится на коленях, сгибается, задыхается, бьётся голой грудью о черный пропахший дымом и порохом свитер мужа, кусает губы, раздирает почти до крови, говорит что-то невнятное. Кончает громко, ритмично, рывками выползая из его хватки, ложится головой на плечо, пытаясь отдышаться. Обнимает его горячее тело, льнет, не может насытиться, раз за разом ещё стонет в шею. Усталыми руками водит по одежде, закрывает глаза, не обращая внимания на тихое, близкое и хриплое: — Все ещё хочешь меня, конфетка.