Параисо (Галисийский, португальский, испанский языки) рай 1. небеса как высшая обитель праведных (в некоторых религиях); 2. идеальное или идиллическое место или государство.
I Там, где движутся облака
Ацтеки верили, что существует тринадцать небес - тринадцать уровней загробной жизни, тринадцать уровней нирваны. По крайней мере, это то, что я запомнил, изучая мезоамериканскую мифологию в Галлатине во время моего последнего семестра перед выпуском. В то время я не придавал этому большого значения. Ведь мы все склонны изучать мифологию с чувством отстраненности и цинизма, рассматривая ее как нечто существующее не в осязаемой реальности, а в прошлом, которое слишком далеко для Веры. Дилан, конечно, будет возражать. Как практикующий язычник, он сказал бы, что мифология - это врата к истине, что вся религия - это просто отголосок одной и той же древней истории. Очевидно, я скептик-близнец. Но когда на нашем рейсе в Мексику свет в салоне потускнел, высвечивая яркую, колышущуюся белизну облаков за окном, ты наклонилась ко мне, положив голову мне прямо под подбородок, я сразу уловил запах твоих волос. Я тут же перенесся в воспоминания прошлой ночи – капельки пота на твоей шее, твоя щека на моей подушке, твоя рука, лежащая на моем животе, когда я вдыхал и выдыхал. Тринадцать небес? Конечно. Один из них был у меня прямо здесь. Может быть, я все-таки верующий.II. Там, где движутся звезды
Мы вышли в зал прилета и были встречены небольшой толпой поклонников и несколькими самодельными табличками. "Добро пожаловать звезды Ривердейла», - гласила одна из них, жирными красными буквами на желтом фоне, которую держала группа сияющих девушек, которые взволнованно тянулись к нам, чтобы обнять. Ты казалась искренне удивленной, увидев их, как будто забыла совсем о том, что мы были в стране с рекламным туром для продвижения нашего шоу, и что тебя будут преследовать, желать и заискивать перед тобой. Они плакали, обнимая тебя, доведенные до слез твоим вниманием и ошеломленные твоим присутствием. (Меня так и подмывало подойти к ним и сказать: «Я понял. Я знаю это чувство. Я тоже теряю землю под ногами, когда прикасаюсь к ней»). Твоя улыбка была такой открытой, но хоть и недоверчивой, все равно прекрасной. Ты так по-доброму говорила с ними, но...что еще важно, ты внимательно слушала их, пристально глядя на них, помня, что они считают тебя чем-то потусторонним и недоступным. Мне кажется, что тогда я полюбил тебя еще больше - твое желание присутствовать, твою неумолимую теплоту - и с каждой унцией самообладания я сопротивлялась желанию взять твой багаж, схватить тебя за руку и прошептать тебе на ухо: «Давай убежим, только ты и я».III Куда движется Солнце
Гостиничный номер, который ты делила с Мэдс, выходил окнами на Запад. Ты прислала мне фотографию заката, как только я закончил распаковывать вещи. Посмотри на вид, - гласила подпись. - Мило, - ответил я смс. - К тому же, ты до сих пор не прислала мне самую важную информацию об этой комнате. - План эвакуации? - Ответила ты мне с улыбкой на лице. - Этаж и номер комнаты??? - Но я была не в том настроении, чтобы быть застенчивой. Ты: Коул, мы это уже обсуждали. Ты же не прокрадываешься тайком. Я: обсуждали, конечно, но мне не обязательно соглашался на это. Ты: Мэдс будет в ярости. Я: ты имеешь в виду ... Мэдс?.. была бы... было… Ты: не делай этого Я: ... Сойдет с ума? Ты: Пожалуйста... переосмысли свою жизнь и свой выбор. Эта шутка была буквально худшей. Я: ок, я…попробую, если ты дашь мне номер своей комнаты. Ты: … Я: иначе это будет ночь плохих шуток, детка. Ты: Отвали. Я знаю, что ты блефуешь. Я: Ты же знаешь, я бы так и сделал. Дилану тоже скучно, и он наготове. У нас их чертова тонна на готове. Вы: четвертый этаж 4507, омг Я: Спасибо! Я улыбнулся про себя, записывая номер в блокнот рядом с кроватью. Я снова написала тебе, просто… чтобы позлить тебя. Я: Значит, ни одной шутки? Ты: жесткий пасIV Путь Венеры
Но в тот вечер, несмотря на все шутки и протесты, ты все равно открыла мне дверь. Твое лицо было таким чистым и свежим, волосы все еще слегка влажными после душа. - Мэдс здесь? - Я наклонился вперед, заглядывая в комнату - Нет, - прошептала ты, улыбаясь. - Она ушла… Но все, что я услышала, было «нет», я решительно переступил порог прежде, чем ты закончила свою фразу. Я схватил тебя за талию, прижался губами к твоим губам и пинком захлопнул за собой дверь.V Где находятся кометы
- Ладно, ребята, вот вам один вопрос, - объявила Кэми, ставя бокал на стол. - Любимый недооцененный фильм Гвинет Пэлтроу. Вперед! Вся банда сидела и ужинала. Ну, точнее, не слонялась после обеда. Мы выпили около шести кувшинов сангрии, и все мы были раскрасневшимися и вялыми от алкоголя. - Эй, я думаю, ты не можешь пройти мимо дуэтов. - Весь стол застонал. Кей-Джей был быстр с места в карьер. - Что? В нем было написано «круиз»! Кучка ненавистников, братан. Как будто ты можешь ошибиться с караоке-фильмом? - В караоке-фильме можно ошибиться во многих отношениях, - пробормотала Эшли. Мы все рассмеялись. - Ладно, а как же Сильвия?- Предложила Мэдс, и тоже громкое «нет». - Мне очень жаль, но Сильвию Плат никто никогда не сможет сыграть, - сказала Кэми. - Никогда. Даже Гвинет. Вообще-то, особенно Гвинет «Гуп» Пэлтроу. Сильвия пришла бы в ужас. Она вроде как анти-домохозяйка. Мэдс уступила, в то время как стол кивал и бормотал в знак согласия. Ками повернулась к тебе. - Лилс? Все посмотрели в твою сторону. Я воспользовался возможностью подмигнуть тебе, находясь все еще под кайфом от вчерашней ночи - безумие, вызванное нашими ограниченными временными рамками, афродизиак скрытности и секретности. Ты подавила смешок, когда Мэдс прочистила горло и бросила на меня предупреждающий взгляд. По-видимому, я не был таким уж хитрым, как мне казалось. Ты задумалась на некоторое время, прежде чем хлопнуть в ладоши, как обычно ты делаешь, когда тебе приходит в голову блестящая идея. - Окей. А как насчет Раздвижных дверей? – предложила ты. Группа взорвалась во взаимном согласии - все, кроме Кей-Джея, который все еще развевал свой одинокий флаг для дуэтов. - Серьезно?- Задумчиво спросила Эшли, как только утих первоначальный шум дискуссии. - Например, у нас у всех есть такие... альтернативные реальности, исходящие из всех вариантов, которые мы могли бы сделать, но не сделали? Это была пьяная болтовня, и я был слишком не в себе, чтобы принимать в ней участие, но она вызвала поток мыслей, на всю ночь. Вот почему на следующее утро я постучал в твою дверь и спросил, не хочешь ли ты пойти со мной в Национальный музей антропологии. - Конечно, - сказала ты, зевая. - А ты не мог просто написать мне? – Конечно, но, по правде говоря, я сегодня будто скатился с кровати, чувствуя себя немного не в своей тарелке. - Ответил я, пожав плечами. В то утро я не мог ничего понять, но мне нужно было увидеть тебя, как только я проснусь. Мы вышли вместе, благодарные за возможность хоть ненадолго оторваться от всех. В тот момент, когда мы вошли в священное пространство музея, что-то во мне щелкнуло. Там, окруженный глиняными чашами, старинными рукописями и древними статуями, я почувствовал, как остатки моего прежнего «я» оживают - ребенок, увлеченный картографией и одержимый датированием по углероду. Мы прошлись по экспонатам, и я указал тебе на пару артефактов, которые я исследовал для тематических исследований в колледже. Ольмекский Борец. Надгробие Майя из Йонутлы. Наконец мы подошли к нему - каменному календарю ацтеков, самому знаменитому сокровищу музея. Мы замедлили ход и остановились перед гигантской скульптурой, пораженные ее широтой и масштабом. - А для чего он использовался?- шепотом спросила ты меня. - Вокруг этого есть несколько споров, - сказал я. - Ничего нельзя сказать наверняка, но что мы знаем наверняка, так это ... Смотри, видишь эти четыре квадрата вокруг круга в середине? - Ага? - Эти квадраты изображают четыре солнца, или четыре эпохи, через которые, по мнению ацтеков, прошла земля. Они считали, что время скорее циклично, чем линейно, поэтому у них не было проблем с тем, чтобы расположить все четыре эпохи рядом друг с другом. Эпохи не были обломками одной линии, они существовали как параллели. - Что-то вроде ацтекского издания раздвижных дверей? – с улыбкой на лице спросила ты меня. - Вроде того, да.- Я рассмеялся. - Раздвижные Двери Ацтеков. Я никогда не думал об этом таким образом. Ты скользнула под мою руку, положив голову мне на плечо, и мы оба посмотрели на артефакт. Когда я крепче сжал твое плечо, твоя фраза все еще звучала в моей голове, я вдруг понял, почему я хотел пойти в музей этим утром, и почему мне было так важно, чтобы ты была там со мной. Музей был тем будущим, которое у меня могло бы быть - работа в археологии, вся безопасность и анонимность, которые с ней связаны. Это был символ мира, который я покинул, чтобы начать то самое, от чего я убегал. Актерское мастерство - это то, к чему я всегда стремился вернуться, но не так скоро после окончания колледжа. На самом деле, я был настолько не уверен в сроках для этого всего, что дал всему делу неделю: если ничего не выйдет с точки зрения прослушиваний и возможностей, я собираюсь принять это как знак двигаться дальше, продолжать делать свое дело, собирать камни для жизни. Как бы то ни было, судьба распорядилась так, что сценарий для Ривердейла свалился мне на голову за этот крохотный отрезок времени. И именно раздвижная дверь привела меня к тебе. Я не знаю, какие созвездия сговорились свести нас вместе, или какая прихоть космоса толкнула меня на твой путь, но невероятная реальность тебя, нас заставляет меня трепетать от того, что могло бы быть, и что я мог бы потерять. Итак, в тот день в музее я привел тебя в мир, который оставил позади, надеясь закрыть эту дверь в самый последний раз. Или, возможно, на каком-то подсознательном уровне признать тот факт, что я едва ли смогу вынести любую реальность - альтернативную или иную - без тебя.VI Где наступает и распространяется ночь
- Просто останься, - сказала ты, подталкивая меня коленом, когда я снова надел рубашку. - А как же Мэдс? - Я остановился и посмотрел на тебя. - Ну, я же не говорю, что она не знает о нас. Кроме того, Мэдс просто не хотела, чтобы ты был здесь, потому что она не хочет, чтобы в нашей комнате пахло мальчиками. - Ты пожала плечами. - Ты имеешь в виду, мужчинами. - Это ее слова, а не мои. - Я услышала шорох простыней в темноте и почувствовал, как твои руки обвились вокруг моей талии, и тут же поняла, что мне конец. - Останься? Пожалуйста. Я вздохнул, как будто мы были в мелодраме. - Вечно ты все усложняешь, - сказал я, улыбаясь, когда снова лег и накрыл своим телом твое. - Да-да, конечно, - пробормотала ты в ответ. Мы погрузились в уютную тишину, единственным звуком в комнате было жужжание кондиционера и приглушенный шум мексиканского ночного движения снаружи. - Коул? - Ммм…? - Спасибо, что отвез меня сегодня в музей. - Не за что. - Я поцеловал священное место между твоих лопаток. - Думаешь, мы когда-нибудь вернемся сюда? В Мексику? - Ты и я? скорее всего, но не в Мехико…. - Ну да, наверное, нет, - согласилась со мной ты, зевая. Твой голос становился все тише, медленнее и сонным – Может быть, куда-нибудь, где потише, на побережье. - М-м-м... - Как на какой-нибудь пустынный пляж. - Да. Это было бы здорово. - С личным дворецким, который принесет мне маргариту. - Ну, разумеется, и лошади, чтобы мы с тобой могли бы переделать обложку дешевого любовного романа. - Пустынный пляж, маргарита, лошади, фотосессия любовного романа…Звучит как план. – Рассмеялась ты. - Да, - ответил я, уткнувшись лицом в твои волосы, чувствуя, как меня начинает одолевать сон. - Тогда встретимся там через год. Договорились? - Идет.VII Где солнце показывает свой лик на рассвете
Пляж в Куишмале, по какой-то странной причине, имел лучший сигнал Wi-Fi на всем курорте. Именно там я и оказался в последний вечер фотосессии для журнала "Вог". Костер начал утихать, его угли слабо светились под медленно угасающим огнем. Большая часть съемочной группы и манекенщицы разошлись по своим комнатам, и остались только я и один из стилистов, который дремал под огромным пончо, все еще сжимая в руке, пустую бутылку из-под вина. Он выглядел таким умиротворенным во сне, что ни у кого не хватило духу разбудить его. Я проверил время, прежде чем снова попытаться связаться с тобой по FaceTime. Было 2.45 утра в Лос-Анджелесе, и хотя я знал, что ты, скорее всего, спишь, я все же хотел попробовать. - Ну же, Лили, - мысленно взмолился я. Звонок затих в ничто, я выругался, проверяя свою батарею - 5%. Пытаться было бессмысленно. Ну вот. Со стоном я отшвырнул телефон в песок. Мы почти не разговаривали в тот уик-энд, наши личные дела занимали нас обоих. В большинстве случаев нам это нравилось - что мы наделяли силой и позволяли друг другу отдаваться нашим страстям, и что у нас с тобой были другие миры, которые нужно было завоевывать вдали друг от друга. Но пока я был занят на съемках, я все равно понимал, чувствовал и ощущал на языке твое отсутствие. Казалось таким несправедливым находиться на этом широком, нетронутом участке берега без тебя. Нет, вычеркните – это не было несправедливо; это был сбой в системе, ошибка в главном компьютере, которая означала, что я не мог обрабатывать красоту так, как обычно. Может быть, потому, что я не мог оценить все это. Может быть, потому, что теперь ты - моя мера красоты. Я сел на песок, взял телефон, чтобы проверить время. Близко к 5. Рассвет через час или два. У меня есть одна странность, и я уверен, что уже говорил вам об этом: всякий раз, когда я бываю где - нибудь один ... в наши дни это редкость - и мне как-то удалось растянуть часы бодрствования на всю ночь, я пытаюсь поймать восход солнца. Мне всегда казалось досадным, что это чудо цвета и света происходит каждый божий день, и ни одна душа не может его уловить. Поэтому я прилагал к этому постоянные усилия. Я видел, как солнце поднималось над небоскребами Нью-Йорка, видел, как его лучи освещали руины Рима, видел, как оно пробивалось сквозь густой туман, который накатывал на травянистые холмы Тырново. Но я давно не встречал рассвет один. Мы несколько раз ловили его вместе - в последний раз случайно на Кауаи, в день Нового года, когда ты увидела первый мутный луч света, просачивающийся сквозь занавеску нашего гостиничного номера. Мы не спали всю ночь, наливая друг другу вина, наши разговоры с каждым часом становились все громче и непристойнее, твои пьяные танцевальные движения почти заполнили всю катушку пленки на дешевом одноразовом фотоаппарате, который я купил, чтобы поиграть с ним. Мы находились в том затишье, когда сон, наконец, стал ненужным, а вода разбавила алкоголь в наших системах, и все, что осталось, было смутным и благоухающим туманом. - Коул, - пробормотала ты, положив голову мне на колени и запустив руку в волосы. - Это ... это солнечный свет? Сколько сейчас времени? - Дай я проверю, - ответил я, моя речь все еще была немного невнятной. – Черт, сейчас 6.15 утра. - Серьезно? - Ты рассмеялась - Да, серьезно. - Дерьмо. Куда делось все время? - Не знаю...- Я потер глаза - Хорошо...- Ты потянулась и зевнула. - Мы не можем сейчас лечь спать. - Но нам нужно поспать, Лили. - Разумеется, - ответила ты мне. – Да…но сейчас, давай что-нибудь придумаем. - Ок, чего бы тебе хотелось? Через несколько минут мы оказались на пляже перед отелем, кутаясь в одеяло, которое мы стянули с нашей кровати, твои ноги зарывались в песок в перемешку с моими (почему-то твои ноги всегда были холодными. Это было так странно и мило). Я обнял тебя и притянул к себе. - Первый восход солнца в этом году, - заметила ты, улыбаясь. - Да, - ответил я. Мы погрузились в молчание. Больше сказать было нечего. Я был здесь в начале нового года с тобой, и это было хорошо, прекрасно и возвышенно, и никакие другие слова не были нужны. - Эй... Я люблю тебя. - Ты повернулась, чтобы посмотреть на меня, прежде чем уткнуться носом мне в щеку. - Я тоже тебя люблю. Я ошибался. Это было то, что я бы удовольствием повторял бы бесконечно. Я сказал это тогда, на берегах Кауаи, и это эхом отозвалось в моем сознании здесь, на берегах Куишмалы, когда свет начал собираться на краю неба. Близился рассвет. Я мог бы остаться и посмотреть, или… Нет. Я схватил телефон с песка и встал, чтобы вернуться в отель - не в свой номер, а в вестибюль. Чтобы проверить наличие свободных номеров на оставшуюся часть года. Я больше не буду смотреть на восход солнца без тебя.VIII В месте тьмы
- Лили?- Крикнул я в полутемную квартиру. Тишина. Я бросила сумку на землю и повесила ключи на крючок. Я должен был догадаться, что ты спишь. Мой самолет задержался на несколько часов, а это означало, что оптимистичное «увидимся за ужином» превратилось в умоляющее «пожалуйста, не ложись спать, чтобы я мог увидеть тебя, когда вернусь домой». Я осторожно ступал в темноте. У тебя была привычка оставлять туфли валяться, где попало, и я не раз спотыкался о них. Однажды я споткнулась и упал на диван, где ты спала, свернувшись калачиком под одеялом, и ждала меня. Ты подумала, что я незваный гость, закричала и ударила меня в живот. Мы смеемся над этим и по сей день.... Я вошел в спальню, там была ты, наружный свет освещал твою фигуру в кромешной тьме комнаты - лежащая на все еще застеленной кровати, одетая в повседневную одежду, прижимая телефон к щеке. Очевидно, вы все еще надеялись, что мы отправимся на ужин. Мое сердце сжалось от этого зрелища. Я тихонько подкралась к тебе сзади, обняла за талию и закрыла глаза. Мне захотелось тут же заснуть. Но я должен был знать, что ты проснешься. Ты всегда спала очень чутко. - Коул?- сонно ты пробормотала. - Привет - сказал я. - О…ты уже дома. - Да, - ответил я, вдыхая твой запах. - Так и есть. - Во сколько ты вернулся? - Ты повернулась так, что оказалась прижатой прямо к моей груди и поцеловала меня. - Только что. Мне жаль, что мы не смогли поехать на ужин. Именно тогда я почувствовал возможность обрушить на тебя свой сюрприз. - Э-э, а ты уже поел? Ты все еще голоден? - Нет. И да, я все еще голоден. - Пицца? - Вообще-то ... я вроде как думал о мексиканской еде. - Я улыбнулся. - Мексиканская? Я не думаю, что место, которое мы нашли дальше по дороге все еще открыто в это время, дорогой. - Дерьмо, - сказал я, мое разочарование было безупречным (что я могу сказать? В конце концов, я актер). - Ну что ж, посмотрим, тогда придется подождать до апреля. - Апрель? Почему? - Твои глаза затрепетали и открылись. - Я имею в виду, если мы собираемся есть мексиканскую еду, мы могли бы пойти в аутентичное место, верно? - Коул, что за чертовщина? .. О чем ты говоришь? - Ты села на кровати и посмотрела на меня сверху вниз. Я сунул руку в задний карман и вытащил квитанцию о бронировании в Куишмале. - Пустынный пляж, Маргарита, лошади, фотосессия дрянного любовного романа, - сказал я, намекая на сделку, которую мы заключили в Мехико. - Помнишь? Прошел уже год. Давай сделаем это. - Ты ... Ты серьезно?- Ты смотрела на меня, и твои глаза непроизвольно наполнились слезами. - Спроус всегда платит свои долги, - сказал я, улыбаясь и надеясь, что вы оцените мои усилия по созданию ссылки на Игру престолов. - Или, знаешь, этот особенный Спроус просто хочет, чтобы ты не осталась одна после Парижа. Ты взяла у меня квитанцию и, недоверчиво глядя на нее целых десять секунд, бросил ее мне через плечо на землю. - Эй, нам на самом деле нужна та… Но твой рот нашел мой слишком легко и быстро заткнул мне рот. Мы вместе упали в темноту, в блаженство.IX Белый цвет
Неужели я ожидал, что на второй день нашего пребывания в Куишмале меня разбудит шум льющейся воды и глухой, повторяющийся стук, доносящийся из ванной? Нет. О нееет. Я посмотрел налево - место, которое ты обычно занимала, пустовало. В дни, предшествовавшие нашей поездке, я представлял себе, как мы каждый день просыпаемся в нашем похожем на пещеру номере, смотрим на рассвет, звоним консьержу, завтракаем в постели и едва шевелимся. И все же я был там, скатываясь с кровати в поисках тебя. Застонав, я схватила с пола рубашку и направилась в ванную. Сцена была практически комедийной. Ты дергала упрямый замок на больших, искусно сделанных решетчатых окнах над ванной, пытаясь открыть их. Твое лицо было влажным и раскрасневшимся от борьбы, а ноги наполовину погрузились в текущую воду в ванне. Я бы рассмеялся, если бы не осознавал всю картину в целом. На тебе было длинное белое платье, которое ты подобрала на бедрах, чтобы подол не попал в воду. Это оставляло... немного воображения, но достаточно, чтобы держать глаз заинтригованным и удивленным тем, что лежало под ним. Твои волосы, обычно распущенные и распущенные, были собраны в пучок - самые маленькие завитки выбивались наружу, завиваясь в нежную кожу шеи. Как на картине Ангела Боттичелли- с мягким сиянием утреннего света, который нарисовал тебя. Ты заметила, что я застыл в дверях. - О, хорошо, что ты встал - сказала ты мне довольно небрежно. Эта ясность поразила меня - неужели ангелы должны были говорить? - Ты не мог бы мне помочь? Я проигнорировал твой вопрос. - Оставайся там, - приказал я. Я был почти безрассуден в скорости, с которой я вытащил свою камеру из сумки. Когда я вернулся в ванную, на твоем лице застыло выражение замешательства. - Неужели? - Фотографии? Прямо сейчас, в ванной? - Просто... доверься мне, хорошо?- сказал я . - Когда я закончу, я открою окно. Ты приподнял бровь, глядя на меня. - И да, я присоединюсь к тебе в ванне после. Ты рассмеялась и самодовольно ухмыльнулась мне, прежде чем прижаться всем телом к оконной раме. Мы сразу же вошли в ставший автоматическим ритм наших совместных съемок - я снимаю несколько кадров за раз, ты отводишь от меня взгляд, прекрасно зная, как я работаю, как мне нравится, когда мои фотографии содержат минимальное доказательство присутствия камеры. Позже, когда я закончу редактировать фотографии, ты скажешь мне, что понятия не имеешь, как я это сделал - как мне удалось создать что-то прекрасное и раскаленное из чего-то столь же бессмысленного, как ты борешься с упрямым замком на окне ванной комнаты. Я действительно не знал, что на это ответить. Честно говоря, я думал, что ты уже знаешь. Не имеет значения, где ты находишься, Лили. Вы несете красоту и трансцендентность с собой, куда бы вы ни пошли.Х Желтый цвет
Дни были коротки, но они были золотыми, полными желтого сияния радости. Мы проводили время в сказочной идиллии. Как и было обещано, там был пустынный пляж, маргарита и да, даже лошади в какой-то момент. Что касается довольно глупой фотосессии любовного романа - ну, это было, скажем так, спорно. Я имею в виду, во-первых, каковы рейтинги этих романов? Зрелая аудитория? Откровенное чтиво для...? А потом ... без комментариев. Мы шли рука об руку по огромному поместью, восхищаясь местной дикой природой, исследуя различные закоулки и уголки здания, находя различные места для съемки (и, ладно, чтобы целоваться). Мы лежали бок о бок на пляже, ты читала Лэнга Лива, я – Малькольма Гладуэлла. Утром мы сидели на балконе, завтракали, разговаривали обо всем под солнцем. Потом, ночью, мы долго лежали в объятиях друг друга. Если бы кто-нибудь спросил меня, что такого особенного было в тех нескольких днях, которые мы провели, изолированные от остального мира, я не смог бы точно определить причину. Ничего примечательного не произошло. Просто ... наш повседневный ритм, я думаю (в раю, я признаю). Но видите ли, в том-то и дело. Однообразие нас превосходит все острые ощущения, которые я когда-либо испытывал.XI Красный цвет
- Это твоя любимая фотография?- спросила ты, смеясь. - Коул, я почти не участвую в этом. Мы сидели за ужином, и ты наклонилась, чтобы посмотреть на мою камеру, пока я просматривал фотографии, сделанные нами в течение дня. Я остановилась на одной из них, твоя тень - силуэт на фоне солнца, подол красной юбки колышется на ветру. - Послушай, я знаю, - сказал я, пытаясь успокоить тебя. - И вообще, я не говорил, что это мое любимое блюдо. Это одно из моих любимых блюд. - О, хорошо, но почему? Я на мгновение задумался. Почему меня так тянуло к ней? - Это ... символично, - ответил я. - Это метафора. - А, ну ладно....- Ты закатила глаза и отхлебнула вина. Я обнял тебя за шею и притянул к себе, чтобы поцеловать. - Ты хочешь это услышать или нет? - Мне очень жаль.- Ты игриво чмокнул меня в губы. – Просвети меня. Я улыбнулся тебе, остановившись на мгновение, чтобы собраться с мыслями. Я снова поднял фотографию на своем фотоаппарате. - Окей. Что здесь видит зритель? - Эм…- Ты снова посмотрела на фотографию. - Белая дверь. Небольшое дерево. Комната цвета охры. Моя тень. Из-за угла показался кусочек моей юбки. - Хорошо, - сказал я. - Твоя тень, твоя юбка - это, очевидно, части тебя, но это не ты. - Я уставился на фотографию. Я знал, что ты будешь делать эти нелепо красивые глаза лани на меня, и я не хотела отвлекаться. - Я мог бы выбрать дюжину твоих фотографий - из Долины Антилопы, Сквамиша, Сан-Франциско, Уистлера, из чего угодно. Фотографии, которые дадут людям какое-то представление, какой-то проблеск того, кто ты така, что ты значишь для меня, но этот образ ... он другой. Наверное, это напоминание. Для зрителя. - О чем же? - Ты положил свою руку на мою. Я перестал сопротивляться и поднял на тебя глаза, убедился, что ты слышишь меня громко и ясно. - Что они смотрят на тебя из-за линзы, из-за фильтра. То, что они отделены от тебя пленочной оболочкой.- Я переплел свои пальцы с твоими. - Но как же я? Я должен опустить камеру.- Я поднес твои пальцы к губам. - Я поверну за угол и пойду прямо туда, где ты стоишь на солнце. Увидимся за кадром, так сказать. - Да, вместе с глазами, страдающими от смены часовых поясов, прыщами и корнями, которые отчаянно нуждаются в подтяжке. - рассмеялась ты. - Да. Я знаю, - мне было не до смеха. - И все же - это бесконечно лучше, чем любая фотография, которую я когда-либо мог сделать. - Неужели? - Твой смех затих - Конечно. Потому что это ты, Лили. У тебя перехватило дыхание, когда я наклонился, чтобы поцеловать тебя. Прежде чем наши губы встретились, я добавил: - Это ты, и это реально.XII Там, где есть возрождение и вечность
Как можно количественно оценить бесконечность? Мы смотрим на небо в нашу последнюю ночь на Куишмале, и я вспоминаю, что, по крайней мере с научной точки зрения, бесконечность - это мера пространства и времени, и что звезды, которые мы видели, были не только в миллиардах миль, но и в световых годах от нас. Ацтеки, которые когда - то жили и процветали на Земле, на которой мы стояли, сказали бы, что она измеряется числами - числом тринадцать, если быть точным. Дилан сказал бы, что она измеряется душами - пятью, которыми, по мнению преданных Асатру (таких, как он сам), обладает каждый человек. Но как насчет меня? Как я его измерял? - Расскажи мне больше о звездах, - прошептала ты мне на ухо, прежде чем положила голову мне на плечо, ожидая, что я заговорю. Я посмотрел вверх и наметил созвездия. - Персей, Андромеда, Малая Медведица, - потом посмотрел на тебя и понял, что у меня есть свои. Теперь я понимаю, как понимал уже больше года, - я измеряю бесконечность в человеке.XIII Место двух
Когда я спросил тебя, не хочешь ли ты, чтобы я привез тебе что-нибудь домой со съемок с "Вог", ты попросила только об одном: браслет взамен того, что потеряла на "Коачелле". Ты купила его на блошином рынке в Мехико сразу после того, как мы вышли из музея. Ты тогда сказала мне, что хочешь сохранить память об этом дне. - О чем?- Спросил я, когда вы протянули его мне, чтобы завязать. - О нашей музейной дате, - просто ответила ты. - Быть с тобой в Мексике… Ты была готова расплакаться, когда поняла, что потеряла его, танцуя в клубе, в экстазе, тогда я ...привез еще один домой, в Ванкувер. И конечно же, ты носила его все время нашего путешествия в Куишмалу. Я ждал тебя возле сувенирного киоска в аэропорту Пуэрто - Вальярты, когда заметил еще один - простой браслет, изящно вырезанный из чистого серебра, поразительно контрастирующий с яркими нитями того, что был на тебе. Я купил еще один на месте и спрятал в свою сумку, желая удивить вас им в самолете. Может быть, я надену его, пока ты спишь, и ты проснешься - наши две мексиканки, бок о бок, украшают твое запястье. Когда ты вышла из ванной комнаты, ты вся сияла. Мне сразу стало интересно - почему? - О, я просто... я встретила там невероятную женщину, когда мыла руки, и она рассказывала мне все о своем путешествии, в основном, она шла пешком через Мексику, высота за высотой, начиная с Нижней Калифорнии, а затем заканчивая походом вверх по Ситлальтепетль. Это звучало потрясающе. - Звучит эпично.-Кивнул я. - Так оно и есть....- Ты смотрела на меня. - Как ты думаешь, однажды мы сможем это сделать? - Что? Подняться на самую высокую гору Мексики? - Ну, да ... но вроде как длительная поездка. Настоящее приключение.- Ты опять рассмеялась. Пока ты говорила, я смахнул прядь волос с глаз, и заметил плетеный браслет на твоем запястье - тот самый, что символизировал нашу первую поездку в Мексику. Я вспомнил о браслете в сумке, подарке, который собирался преподнести в память о нашем совместном пребывании в Куишмале. Последний кусочек рая. Но потом я понял, что не хочу просто дарить тебе память или сувенир, когда мы летели обратно в реальность. Я хотел дать тебе обещание. - Вот что я тебе скажу, - сказал я. - Давай встретимся там... через год? - О, мы опять это делаем, да? . - Я серьезно. - Я притянул тебя к себе за талию. - Через год. Куда бы ты ни захотела, мы оба пойдем. Ты уставилась на меня, мой подтекст был ясен - через год я все еще буду с тобой. Но мы оставили это невысказанным между нами. Некоторые вещи слишком священны, чтобы говорить о них вслух. – Если расписание позволяет... ладно. ДА. Конечно. Я поцеловал тебя, коротко, но страстно, уже возбужденный и опьяненный этой эскападой, которую нам еще предстояло совершить. В голове я уже подсчитывал дни, отсчитывая месяц, думая о местах, куда я мог бы тебя отвезти. Серебряный браслет, который я купил в киоске аэропорта, остался нетронутым в моей ручной клади. Я все еще жду подходящего момента, чтобы подарить его тебе. В другой поездке, возможно, или даже в нашей следующей вылазке в Мексику - напоминание о рае, но также и о том, что я всегда буду гоняться за ночными небесами, часовыми поясами и горизонтами вместе с тобой. А пока я буду смотреть на пустое место, на твоем запястье, воображая, что оно украшено всеми невидимыми следами наших приключений - всего, что было, и всего, что будет. А до тех пор я буду ждать, когда мы снова улетим, и буду крепко держаться за тебя. Мой собственный маленький кусочек рая.