Изменяя себе (Kinktober-2020)

Саске ненавидел униформу шиноби Конохи. Любую — хоть зеленые жилеты джонинов, хоть серые панцири АНБУ. Возможно, потому, что не считал себя шиноби Конохи, или просто не желал больше ассоциировать себя с чем-то столь конкретным и определенным наперед. Он носил цвета и знаки Орочимару, но снял их, когда убил его. Он носил плащ Акацки, хоть и не будучи полноправным членом — но он снял его, когда перешел на сторону Альянса и помог разрушить планы Мадары и Обито. И да, он носил повязку Конохи и эмблему клана Учиха… Но он снял и их. Теперь он снимал униформу каждый вечер, возвращаясь домой. Сакура уговорила его носить ее, а она умеет убеждать, когда хочет. Она сказала, что он расстраивает всех, продолжая дистанцироваться. Сказала, что он сможет заслужить прощение вне команды номер 7, приняв цвета деревни. Сказала, все и без того его боятся — к чему же черный, эта мрачность вдобавок к остальному? И он подумал, что все равно скоро отправится на задание вне деревни, а пока можно ей уступить. Ему это ничего не стоит, а Сакура будет рада. Правда, Сакура ничего об этом не знала. Потому что то была не Сакура. *** Наруто ненавидел свое отражение. Нескладный паренек с несуразной расцветкой, как будто при его создании цвет волос, кожи, глаз смиксовали из красок по акции. У нормальных людей кожа белая, как алебастр, и нет ни лисьих полос, ни веснушек. Вот, к примеру, Саске… Саске — отличный пример. Его дизайн можно было бы проходить в архитекторской школе для богов-создателей. Или у Сакуры, дивное сочетание — нежный розовый и мятный, настоящая весенняя красота. Наруто хорошо изучил внешность Сакуры. Не только потому, что в Академии сох по ней и целые уроки мог провести, залипнув на кончик носа, выглядывающий за копной волос. Открытый широкий лоб, улыбчивое лицо. Сакура была прекрасна. Не удивительно, что Саске начал встречаться с ней. Начал встречаться с ней, а не с тупицей Наруто с последней парты. Когда Наруто отдал ему перечеркнутый протектор и Саске улыбнулся, глядя на потертую ткань и отполированную сталь, с его души словно свалился груз весом в целую тонну. Но, видимо, ни одна душа не может быть настолько свободна и легка. И на освободившееся место рухнул новый камень, или точнее, целая лавина. Саске то, Саске это. Саске, пошли сюда, Саске, давай помогу тебе с этим. Наруто и сам не заметил, как мог целые вечера проводить, залипнув на строгий профиль рядом с собой. А если они сидели за квадратным столом, а не в раменной, он навострился садиться на место Сая, чтобы быть напротив Саске. Саске, Саске, Саске. В сущности, всю жизнь Наруто можно было описать одним его именем. Забавно, что раньше в деревне шутили втихушку, мол, Наруто бегает за красавчиком-нукенином неспроста — может, поэтому у него нет подружки? Но Наруто смеялся над этим вместе с Сакурой-чан и Какаши-сенсеем. А исполнив свое обещание и вернув этого придурка домой, перестал смеяться — потому что об этом тактично забыли. А вот он не забыл. Но самым смешным во всем этом стало то, что он вновь тренировался ради Саске, как тот генин, отправившийся в странствия с Эро-сеннином, чтобы стать сильнее — ради Саске. Как единственный, кто в принципе был способен пройти ускоренный курс обучения управлению чакрой ветра от Какаши-сенсея. И он с неделю провел в одной только медитации. Потому что Курама пообещал ему помочь. «Если ты научишься скрывать меня и свою собственную чакру, ты станешь непобедимым», — обмолвился как-то Лис. «А я смогу скрыть тебя даже от Саске?!» — всполошился Наруто, вскочив с места. Они тогда смотрели матч по ТВ, и Курама не сдержал усталого вздоха. «Да, да, Наруто, даже от Саске. Но вы же вроде как больше не враждуете? Зачем тебе…» «Научи меня!» Наруто никогда не краснел за свои действия, даже в детстве, а когда в середине подросткового безумия узнал, что все это время за ним из его живота наблюдал огромный древний зверь, потерял последние остатки стыда. Курама узнал, зачем Наруто такая способность, только постфактум, хотя не сказать, чтобы он сильно удивился. Его вообще трудно было чем-либо удивить — он лишь вздохнул и свернулся клубочком в своем уютном убежище. — С-саске-кун… — дрожа всем телом, прошептал Наруто, прижимаясь к нему. От Саске пахло дымом и потом — он только что вернулся с миссии. Наруто ждал его у порога, зная об этом и зная, что Сакура не знает. Это было просто — Саске считал себя эдаким всевидящим око и, признаться, слегка зазнался, а Наруто воспользовался его самомнением. Только у Наруто хватало наглости и запасов чакры перевоплощаться кем угодно на долгое время. И секси-дзюцу тоже ему помогло — пришлось весьма подробно воссоздавать на себе женскую анатомию, но это было не трудно. У Сакуры и Саске был только первый поцелуй и неловкие объятия — она вся деревенела рядом с ним, а Саске не привык много болтать и никогда не обсуждал то, что происходило между этими встречами, полагая, что лишь смутит девушку еще больше. А у Наруто и Саске уже было все, о чем Наруто мечтал во всех подробностях, когда не спалось по ночам или, признаться честно, когда угодно в присутствии Саске. — Сакура, я…! Саске абсолютно точно не был девственником и не гонялся за женщинами. Иногда Наруто хотелось ему врезать — настолько порой казалось, будто Учихе совершенно наплевать на Сакуру, неважно, кто был с ним под ее личиной. Когда Наруто упросил Какаши оставить Саске в деревне еще хоть на полгода, несмотря на срочные задания по шпионажу, они с Сакурой закатили пирушку в его честь. Саске же казался недовольным. Иногда Наруто дрочил на то его выражение лица, вспоминая его в красках — хмурый, серьезный, «типичный Саске», такой как есть, от которого мутнеет в голове и отнимаются ноги. Сакура решилась пригласить его куда-нибудь, чтобы «развеяться», и он почему-то не был против. Наруто кусал локти — его Сакура предусмотрительно не позвала, а после на все расспросы ответила только, что «Саске-кун такой романтичный!». Потом он в деталях выудил у Саске все о том «свидании» — ему-то казалось, что они как минимум катались на карете по парку Сенджи или выбирать обстановку их будущего дома, но реальность оказалась прозаичнее. Сакура уронила мороженое, и Саске отдал ей свое. Они зашли в пару магазинчиков в центре, а затем его вызвали в штаб. Но Сакура почему-то все равно была в восторге. Наверное, если бы он обмочился посреди толпы, а затем станцевал чечетку, она и то умилительно бы вздыхала. По итогу, Наруто даже был рад, что эти двое каким-то образом все же сошлись — ведь иначе ему бы к Саске в жизни не подобраться. «Ты не считаешь это насилием? Обманом?» — спросил однажды Курама, показавшись, когда Наруто вдохновленно принимал душ, вернувшись от Саске только под утро. «Вечно ты портишь настроение», — пробурчал он, вспенивая шампунь на коротких волосах. Иногда он впадал в миллисекундную панику, не ощущая под пальцами длинных шелковых прядей Сакуры, а потом вспоминал, что они — не его, и чувствовал себя вором. Он украл Саске у Сакуры, как сам Саске когда-то «украл» ее у него — вот только ему, в отличие от Саске, это было необходимо, нужно позарез, как воздух, как биение сердца в ушах, когда Саске заставлял его кончить, как его бархатистое «Сакура…», когда он кончал сам. Ночи в Конохе всегда были длинными и неторопливыми. Как герой войны, будущий хокаге и всеми уважаемый человек, в жизни Наруто боялся только двух вещей, неотвратимых и опасных, словно приближение урагана: что Саске в конечном счете уедет и что у них с настоящей Сакурой дойдет до секса и тот, как обладатель самого острого взора на планете, все поймет. Конечно, Наруто, как ученик своего учителя, был хорош в подглядывании за девушками, и он изучил «объект» самоназначенной миссии, насколько это было возможно. Но не мог же он притвориться гинекологом, в конце-то концов — не то, чтобы он не думал об этом, просто медик так некстати вышла на больничный, и Сакура, как ирьенин, прекрасно знала об этом. А ведь было нелегко понравиться Саске. Несмотря на мнение, будто парни хорошо знают, что нужно другим парням, оказалось, что Саске нужно нечто совершенно не то же самое, что и Наруто. Кроме того, ему приходилось притворяться Сакурой. Раньше он лишь вставал в откровенные позы да кокетничал, используя секси-дзюцу, и это срабатывало почти на всех мужчин, кроме, конечно, Саске. Саске нравились совсем другие девушки, это было очевидно. Сестренка Карин не была скромницей, но и она таяла рядом с ним, а он, хоть и притворялся, что его раздражает подобное отношение к себе как к красивому предмету интерьера, все равно был с ними. А Наруто он только называл дурачком и выставлял идиотом. Наруто вовсе не удивлялся эффекту, который Саске оказывает на окружающих — еще с их случайного поцелуя на распределении команд зарекся. С тех пор он и сам подпал под влияние этой ауры смертоносной красоты. Смеясь как умалишенный или плача от горя, Саске был произведением искусства. Даже без руки и с фиолетовым глазом-бельмом на лице, Саске был хорош — настоящий завидный жених. Иногда Наруто все еще хотелось убить его за это — тот парень получил все, чего ему, Наруто, не хватало, не стараясь, и игнорировал это с презрительной усмешкой. Теперь Наруто тоже любили и уважали в деревне, но на Саске смотрели как на живого бога или опасную бомбу, и никак иначе. Девушки обожали Саске, шиноби ценили его навыки. А он… стремился уйти прочь и оставить их всех, оставить и Наруто, и Сакуру, видимо, в поисках новых девушек и шиноби поинтереснее. Других причин Наруто не видел, не желал видеть. Саске и вправду выделялся, но если Наруто видел его чуть ли не в светящемся ореоле, то ему самому казалось, что он попросту лишний и не вписывается в жизнь всех этих людей. Отвлекает Наруто от его цели стать хокаге, морочит голову Сакуре, которой давно пора найти нормального парня и забыть о нем. Он неполноценный, без семьи, он инвалид, он не сможет дать ей того, чего она хочет. Обо всем этом он рассказал хлюпающему носом Наруто, безвольно застывшему в кресле у него в гостиной, вечером того же дня, когда Какаши обмолвился при Наруто, что все-таки отправляет Учиху куда-то далеко, выслеживать последователей Акацки. — Но я хочу тебя. Сакура всегда была упряма. Пожалуй, это и было ее отличительной чертой, вкупе с талантами позволившими ей стать почти ровней своим невероятным друзьям (пока их не нарекли реинкарнациями детей Кагуи, двумя половинками света и тьмы и всем таким прочим). Теперь же упрямство Сакуры оказалось стократ умножено упорством Наруто, спрятавшимся в ее теле и одежде, за ее слезами скрывающим свою черную ярость. Чертов Саске и его чертовыми уходами! Он так долго работал, чтобы вернуть его, а теперь словно теряет снова. — Ты не понимаешь… Саске был участлив и одновременно равнодушен. И собирал вещи, всеми силами намекая, что Сакуре пора. — Я пойду с тобой. — Наруто поднялся на ноги, все плыло перед глазами. Красивыми зелеными глазами, с такой внимательностью и любовью повторенными перед треснувшим зеркалом. Он уже не понимал точно, от чьего имени говорит это. — Сакура, — голос Саске привел его в чувство, — ты останешься. Так нужно. Это очень опасная миссия. — Хочешь сказать, что я слабая?! — Пожалуй, будь он реальной Сакурой, она бы уже разнесла дом. Но он ею все-таки не был. — Успокойся. За открытым окном ветер шумел в кронах — как будто звуки моря. А что, если Сакура узнает и тоже придет попрощаться? Что будет тогда? — Ты сказал, что у тебя нет семьи. Но это не так. Мы твоя семья. Команда номер 7. Тишина в ответ. Наруто чувствовал себя бессильным. Он стоял посреди такой знакомой комнаты — на этой софе Саске встречал его по вечерам, на этом столе они целовались в день, когда он впервые остался на всю ночь, а та дверь ведет в ванную, где… Когда он очертя голову несся сюда, в этот дом, он думал, что только Сакура может заставить его передумать. Ведь если бы Саске не просился сам, Какаши мог бы изменить решение — талантливых разведчиков хватало и без него. Но, пожалуй, он ошибался как минимум в двух вещах: стоило прийти как Наруто и помочь другу прибраться перед миссией, провести время вместе, сколько бы его ни было. А еще настоящая Сакура больше никогда не стала бы останавливать Саске, скорее, пожелала бы удачи у больших ворот. Всегда в режиме ожидания, но зато не покинутая, просто оставшаяся и предвкушающая встречу… Как в конечном итоге и Наруто. Саске выпроводил «Сакуру» за дверь и ушел к рассвету, когда Коноха еще была скрыта в сумерках. На тропе его встретил Наруто, ухмыляющийся почти довольно. — Опять уходишь, теме? — он преградил ему путь, и это напомнило Саске о прошлом. — Да, — просто подтвердил он. — И долго ты здесь стоял? — Я вышел на утреннюю тренировку и случайно тебя заметил, — с притворным задором заявил Наруто. — Не отвлекайся от темы. Какого черта, снова? Я для этого тебя возвращал? Саске бросил на него изучающий взгляд и задумчиво ответил: — Но ты не просил меня остаться. Поднялся ветер, раскрыв его лицо с обычно опущенной на риннеган челкой. Наруто ощутил это странное чувство, словно пропустил ступеньку. Он запомнит его таким, пока не увидит вновь — в полутьме, среди зелени Листа, в черной простой одежде, наверное, зеленый жилет оставил в платяном шкафу вместе с прочим хламом. — Так может быть, мне попросить? — без обиняков сказал Наруто. Саске загадочно улыбнулся: — До встречи, Наруто. — Пройдя мимо, он обронил через плечо: — Кстати, твой контроль чакры стал лучше, поздравляю. Но не настолько лучше, как у Сакуры. Наруто глядел ему вслед со слегка ошалелым видом, и, когда темная фигура скрылась за поворотом, протянул: — И что это должно значить?