Соратник с кровью дракона

      Выбрав себе кровать я познакомилась с Соратниками.       Торвар. Был отчасти пьяницей. При его образе жизни быстро оказываешься по уши в долгах. Торвар не особенно привык работать и учиться, но мог отлично дать по роже. Соратники дали ему возможность драться за деньги — Торвар и дерётся. Для него быть Соратником это значит, если у тебя трудности, кто-то всегда будет рядом. Братья и сестры по оружию прикрывают спину друг другу.       — Главный здесь Кодлак? — уточнила я.       — Мы, Обливион всех раздери, лучшие воины Скайрима! — воскликнул Торвар. — По крайней мере некоторые из нас. ‌Что значит главный? Я отвечаю за себя, а ты — за себя.       — А за что мы вообще боримся? — я знала, что когда-то флот под командованием Исграмора приплыл к северным берегам Скайрима, но самое главное, что Исграмор перебил эльфов после событий под названием Ночь слез. Сначала я думала, что среди Соратников моего времени присутствуют только норды, но и данмера сюда пустили. Я имею ввиду Атиса.       — Зачем было вообще приходить в Йоррваскр, если не знаешь, за что мы боремся? Тут тебе не игрушки. Мы — истинный дух Скайрима. Доблесть у нас в крови, смерть — в наших сердцах. Если хочешь того же, тебе к нам, — это было странно слышать от эльфа.       Атис. Это был тот самый данмер, который дрался с Ньядой. Я его понимаю. Я бы ей тоже врезала бы.       — А я-то переживал, что меня не возьмут в Соратники. А оказывается, они всех подряд принимают.       — Тебя сразу приняли? — поинтересовалась я, но данмер видимо понял это как-то не так.       — Думаешь, ты лучше меня? Я пришел на запад с выжжённых пустошей, так что прояви уважение.       «Если бы ты знал откуда я ты бы охренел!»       Быть Соратником для Атиса это значит принять представления нордов о том, как нужно жить. Доблесть, битва, слава и так далее. «Даже эльф может родиться с сердцем норда», — сказал Скьор, когда Атис вступил в орден. Наверно, он думал, что делает данмеру комплимент. Присоединиться к Соратникам Атиса побудило богатство и слава.       — Я всё пытаюсь понять, почему Скьор вообще тебя впустил, — я обернулась. Это была Ньяда. — Если Круг голосует за тебя — я приму его решение. Но это не значит, что оно мне нравится. Тебе здесь не место. Какая нам от тебя польза?       — А ты не очень доброжелательна, — я слегка оскалилась на эту тварь. «Как таких в Соратники берут?!»       — Я не собираюсь помогать тебе поскорее продвинуться только потому, что тебя так быстро приняли. Хорошо сражайся, не хами — и все будет хорошо. Тебе не нужна моя помощь.       — До твоего появления я была самой младшей из Соратников, — взяла инициативу в свои руки Рия. — Думаю, это ничего. Зато я тебе про все тут могу рассказать!       — Что значит для тебя быть Соратником? — спросила я её.       — Очень много. Эта компания… семья, ватага… лучшее из того, в чем мне довелось участвовать. Самый старый боевой орден в Скайриме, от Исграмора до наших дней — и ничего, кроме славы. Быть одним из Соратников — это уже своего рода бессмертие. Мне этого довольно, даже если я никогда не попаду в Совнгард.       — Что побудило тебя присоединиться именно к Соратникам?       — Ты издеваешься? Я хотела вступить в орден с тех пор, как была девчонкой. Не приходилось слышать истории о том, как Кодлак и Скьор сражались со сто и одним орком-берсерком? Скьор говорит их было штук сорок, но он просто скромничает. Куда мне еще было стремиться? Учиться у них, сражаться с ними рядом.       Вечером Соратники собрались за столом в главном зале. Я сидела в конце стола, а рядом со мной Рия, а посередине стола Кодлак и Скьор. Оказывается Скьор правая рука Кодлака.       — Традиции для меня очень важны, сынок, — говорил Кодлак.       — Для меня тоже. Но, кажется, мы вкладываем в это слово разный смысл.       — Если хочешь стать вожаком стаи после меня, ты должен видеть дальше. Смотреть ближе, — «Получается после Кордлака Скьор станет Предвестником? Повезло мне, что пока что Предвестник не одноглазый».       — Так все-таки… Смотреть ближе или дальше?       — Да ладно, мальчик, ты же понимаешь, о чем я… — «Почему Кодлак называет Скьора то 'мальчик', то 'сынок'? Белая Грива же не настолько старше него».       — Иногда ты говоришь загадками.       — Я тебя не пытался запутать.       — Я не запутался… но это бесит, — «Согласна. Почему мудрые всегда говорят загадками?»       — Ты сильный воин, Скьор. У тебя пламенное сердце, и оно ведёт тебя в битве.       — Благодарю тебя, Предвестник.       — Но даже храбрейшие воины должны все-таки думать. Я хочу, чтобы ты дожил до тех пор, пока меня не станет.       — Обо мне не беспокойся.       Я перестала подслушивать разговор старших Соратников. В главном зале Йоррваскра царил шум. Кто-то что-то рассказывал, кто-то смеялся, а кто-то просто ел и пик как я. Посреди этого «ужина» я заметила, что Кодлак встал и вышел на улицу во двор. Встала и вышла за ним. Соратник сидел на стуле и куда-то смотрел. Чтобы чем-то заполнить тишину между нами я задала первый вопрос который пришёл на ум:       — За кого вы в этой войне?       Кодлак обернулся, а я присела на соседний стул.       — Политика — это такая вещь, которой лучше всего избегать. Я предпочитаю открытую схватку.       Между нами снова появилась тишина.       — Кто такие Соратники?       — В твоем вопросе скрыто больше, чем ты подозреваешь, новичок. Некоторые из нас обдумывают такие вещи всю жизнь. Разница между благородным орденом воителей и бандой наемных убийц тонка, как лезвие клинка. Я стараюсь удержать нас на верном пути.       — Что значит быть Соратником?       — Это значит — жить так, чтобы твои братья и сестры гордились тем, что сражаются рядом с тобой. Слава в битве, доблесть в жизни. Встречай трудности без страха. Сплетни и раболепство оставь трущобным крысам, которые не умеют постоять за себя.       — А как вы попали к Соратникам?       — Как и большинство из нас, я нашел здесь семью, когда потерял родных. Я исходил страну вдоль и поперек, и везде, где мог, учился обращаться с мечом и секирой. Я был всего лишь мальчишкой, но в сердце у меня горел огонь, как у взрослого. В конце концов мое тело подчинилось духу. Мой предшественник, Аскар, нашел меня в Хаммерфелле. Там я служил телохранителем у одного лорда-лизоблюда. Он привел меня сюда, и я понял… понял, что попал домой. Я стараюсь прославить свою семью — и эту, и ту, которую потерял. Мою мать, отца и деда. И всех моих братьев и сестер по оружию. Семья и доблесть — вот что значит быть одной из нас, девочка.       Вопросы закончились и снова повисла тишина. Ещё немного посидев со старым Соратником я вернулась в теплое помещение и села обратно за стол возле Эйлы. Эйла считала, что быть Соратником это во-первых, это значит — торчать в Вайтране больше, чем мне хотелось бы. Зато когда пора проливать кровь, никому во всем Скайриме, кроме них, я бы не доверила свою спину. Это значит каждый день просыпаться, зная, что сегодня можешь умереть, и добывать свой хлеб, борясь за каждый вздох.       — Не знаю, как эта изнеженная знать умудряется каждый день вытаскивать себя из кровати, — сказала Соратница. — К чему усилия, если не живёшь по-настоящему?       — Что побудило тебя присоединиться к Соратникам? — спросила я.       — Моя мать была Соратником. И ее мать. И все женщины в моей семье, начиная с Хротти Черный Клинок. Я росла с отцом в лесу, пока не пришел возраст Испытания.       Где мы только не охотились… Мама не дожила до моего вступления в орден, но с тех пор я сражаюсь во славу ее и моих сестер-щитоносцев.       — За кого ты в этой войне?       — Кодлак говорит, не стоит о ней волноваться. А я вот волнуюсь, что вся слава достается шайке снежных ягодок, пока мы сидим в сторонке.       Через десять минут, когда Эйла куда-то ушла её место возле меня занял Фаркас. С ним у меня завязался разговор о Соратниках и о войне, которая бушует в Скайриме.       — За кого ты в этой войне? — спросила я Соратника. Я всем в Йоррваскре задавала этот вопрос, чтобы понять на чьей они стороне.       — Да я не разбираюсь. Империя, норды, Талос. Какая разница? Вы мне скажите, кому по шее надавать.       Я тихо посмеялась. «Правильно, зачем загоняться? Мы же Соратники, а не политики».       — Я никогда не был умником. Но Соратники принимают всех, у кого сердце воина. Когда мы сражаемся, то хотим прославить не только свои имена, но и имя Соратников.       — Давно ты в Соратниках?       — Мы с Вилкасом тут с самого детства, — ответил Фаркас. — Наш отец, Йорген, вырастил нас здесь. Даже Вигнар не помнит, чтоб Соратниками становился кто-то еще младше!       — Ммм, — я повернулась в сторону брата Фаркаса. Они с Вилкасом были похоже внешне, но характер и мысли у братьев были разные.       — Кстати, если ищешь, чем бы заняться… — сказал Фаркас отставив от себя кружку с выпивкой. — Мы получили письмо о том, что в Вайтране нужен боец. Не знаю, чо они там не поделили, да нас это и не касается. Я прошу тебя просто сходить туда и напугать этих молокососов, чтобы утихомирились. Но не более, того. Чтобы никаких убийств, ясно тебе?       «Ну наконец, хоть какая-то работа».       — Я справлюсь с этим.       — Иди. Покрой славой себя и Соратников.