Заслуженное наказание?...

Нацу всё не возвращался. Дар медленно постукивал пальцами по поверхности стола. Он не отпускал его на эту вечеринку. Запретил. Но он всё-равно ушёл. В глубине души Дар понимал, что это было слишком собственнически и глупо не отпустить его. Но внешне старался казаться даже самому себе во всём правым. Мальчишка же тем временем всё не возвращался. Хотя время возвращения они собственно не успели оговорить. Нацу просто в глаза проигнорировал запрет Дара, развернулся и ушёл хлопнув дверью. Да и время возвращения с вечеринки ещё было «детским». Всего пол двенадцатого ночи, но всё-же… Дар ждал полуночи чтобы на полных правах старшего в их паре, не только по статусу, но и по возрасту, уже точно по справедливости высказать «всё» загулявшемуся парню. Полночь была официальным временем предъявления претензий и возвращения всего на круги своя. Как у Золушки. После полуночи Нацу можно было с чистой совестью превратить в тыкву! У тыквы нет ножек, она никуда не убежит! В дверь позвонили. Дар вскочил как подброшенный пружиной заведённого механизма своих нервов. «Ну наконец-то, негодный мальчишка!» Не сообразив между тем, что Нацу не стал бы звонить в дверь. У него был ключ. Вообще они никогда прежде и вовсе не слышали звонка этого дома, потому что либо приходили вместе, либо открывали своим ключом, либо находились внутри и пришельцев, а тем более гостей не ждали. Но… Дар распахнул дверь и увидел полицейского. Испугаться и подумать плохое он не успел, так как на плече хранителя порядка поддерживаемый двумя его руками мирно спал в стельку пьяный Нацу. Целый и невредимый. И всем своим видом нагло довольный Нацу. — Ваш? Забирайте. Вы опекун? — Вроде того. — Находился на улице в нетрезвом виде. Это запрещено. Отвезли домой, а не в участок, только потому что несовершеннолетний и это его первый проступок. Проведите с ним воспитательную беседу, иначе в следующий раз так легко не отделается. — Не сомневайтесь… Проведу… Дар принял из рук полицейского своё бедовое сокровище и захлопнул уже надеясь что надолго замолчавшую дверь. Не будет он его наказывать. И завтра  говорить даже ничего не будет. Ну не может он на него долго злиться! Только приняв в свои руки хрупкое тельце он сразу подрастерял все свои обиды и претензии. Главное что он, Нацу, снова в его объятьях. К тому же завтра первое похмелье напившегося в первый раз Нацу сделает своё дело и надолго отобьёт желание повторить алкоподвиг вновь. Но и тут он ему поможет и облегчит его страдания. Дар уложил сопящего Нацу в их постель и принялся раздевать. Он забавный, когда беспомощный! А он периодически беспомощный, поэтому часто забавный. Дар стянул с него кеды и носки. Разноцветную, не подходящую друг другу цветом, рисунком и длиной пару. Эти носки были совсем как они с Нацу разные, но мирно сосуществовали рядом на двух его ногах. Так спешил сбежать от него сегодня, что не заметил, что надел? Маленькая любимая сволочь! Дар расстегнул ворот его рубашки… и замер. Почувствовал как темнеет в его глазах. На шее Нацу красовался свежий засос. Совершенно точно засос! Дар рванул на нём рубашку так, что по комнате разлетелись оторванные пуговицы. Ещё один засос ниже на ключице… Можно было бы простить верхний. Может какой-то дурак-самоубийца не знающий Дара посмел прижать его Нацу в танце и присосаться к нему, но ниже… чтобы получить засос ниже нужно прижиматься в ответ, подставляясь навстречу терзаниям чужих губ! У Дара появилось нестерпимое желание растормошить Нацу, растрясти его так, что голова может оторваться, но чтобы он пришёл в себя хоть ненадолго и потребовать ответов, но он неимоверным усилием воли сдержался. Пережив критический момент он всё-же успокоился, почувствовав к своему высочайшему облегчению, что теперь не сможет навредить Нацу. Но та минута была страшной. Прежде он не знал, что может быть настолько зол, тем более на Нацу. Он испугался сам себя, поэтому больше никогда не допустит у себя таких сильных негативных эмоций. Он успокоился и сейчас ничто не выведет его из себя до такой степени. Даже теперь обнаруженный на животе новый засос. Слишком низко… Почти в самом низу живота… Дар полностью раздел Нацу и буднично и спокойно натянул на него пижаму. Нацу заслужил наказание. Но на трезвую и и холодную голову. На трезвую и холодную голову у обоих. *** Нацу проснулся. Голова раскалывалась. Тошнило. Комната куда-то плыла и сфокусироваться было невозможно. Ему под нос был протянут горячий травяной настой приготовленный собственноручно Даром. Нацу не споря как обычно вцепился в него как в своё спасение. Пил жадно. Глубокими глотками. Даже пока пил уже начинало становиться лучше. Дар безусловно кудесник, а не просто травник! Дар хранил молчание. И это предвещало недоброе, но Нацу ещё пока не заметил этого. Наконец Нацу допил и продолжая согревать пустой, но ещё горячей кружкой пальцы решился спросить, поняв, что не помнит как оказался дома. — Я вчера… — В ванную шагом марш! Дар прервал его, не желая слушать жалкие оправдания. Нацу отставил кружку на тумбочку и покачиваясь поплёлся на непослушных ногах в ванную комнату. Там взглянув на своё потрёпанное отражение, выдавил пасту на щётку и принялся чистить зубы. Дар ведь это имел ввиду. Привести себя в порядок. Вообще Дар сегодня был необычно молчалив и это немного напрягало. Смутно припоминая вчерашнее Нацу решил не перечить ему и быть тише воды, ниже травы. Хотя чего такого? Напился и напился! С кем не бывает?! Всё-таки Дар к нему не справедлив! Зрение Нацу начинало лучше фокусироваться, и он внезапно и к собственному глубочайшему удивлению заметил постыдный след на своей шее! Это что? Откуда? Нацу коснулся пальцами теперь очень чувствительного места. Отодвинул воротник пижамы, чтобы лучше разглядеть… и заметил ещё один след ниже! В отражении зеркала увидел Дара, стоящего позади и наблюдающего за ним. Испуганно быстро дёрнул воротник назад, пытаясь быстро прикрыть следы чтобы Дар не заметил… И тут же понял как это глупо. Дар уже видел! Даже не сейчас. Наверное вчера, когда переодевал его в пижаму. Нацу ведь не помнил чтобы он сам раздевался, значит это сделал Дар. Опять видел его голым. Без его разрешения! Закатить бы ему очередную истерику по этому уже обыденному поводу, но что-то подсказывало, что на этот раз не прокатит! Вот в чём истинная причина утренней сдержанности и холодности Дара. И причина злиться у Дара была весьма весомая… Да… погулял так погулял! Но Нацу ничего такого не помнил… Вообще! — Дар, я не помню… Виновато начал Нацу, пытаясь неумело оправдаться, но тут же был прерван Даром. — Сколько ты в себя вчера влил этого пойла, что ты ТАКОЕ не помнишь?! Вчера домой тебя конвоировали полицейские. Полицейские, понимаешь! Может скажешь, что это они сделали и напишем на них жалобу? — Я не помню! Насупился Нацу уже обиженно, а не виновато. Он ощущал свою правоту и несправедливость к нему со стороны Дара. Нацу ведь правда ничего не помнил, а значит не виноват! Дар глянул куда-то поверх его головы. Нацу на автомате последовал его взгляду. На перекладине над ванной на которую крепилась миленькая шторка с цветочками висела какая-то неведомая херня. Что-то вроде грелки, но почему то со шлангом выходящим из неё. Более просвещённый во всех областях жизни Дар назвал бы это устройство кружкой Эсмарха, но его никто не спросил, а он не Гугл, чтобы заранее догадываться, что вы ищете. — Так сколько ты говоришь ты в себя влил… Задумчиво проговорил Дар, будто проводя в голове какие-то расчёты. — Говорю же, не знаю! Нацу подсознательно чувствовал, что уже пора валить. Но стоящая в дверях ванной комнаты высокая и широкоплечая фигура Дара с заложенными накрест сильными руками рушила все надежды на побег. — Нацу, ты наказан. Снимай штаны! — Что… — Это клизма, Нацу. И не смотря на область её применения, она очень хорошо прочищает и мозги тоже. — Я не буду… — Будешь. Не заставляй тебя ловить и связывать! Это будет уже слишком. Ты заслужил наказание и прекрасно понимаешь это. А я как сторона пострадавшая имею право выбрать его меру. И я выбрал. Тебя стоит поучить сдержанности и контролю своих желаний, а что не как клизма подходит для этого лучше всего?! Я уверен, что это будет твой первый раз, поэтому ты ещё не понимаешь о чём я. Ну да ладно. Потом поймёшь. К тому же у тебя жутчайшая интоксикация организма после алкоголя и клизма сейчас тебе будет очень полезна. Так что ты ещё должен поблагодарить меня за это душеспасительное со всех сторон наказание для тебя. Снимай штаны! И верх пижамы тоже снимай! Нацу послушно потянулся к пуговицам пижамы. А что ещё он мог сделать против сильного Дара? И тот вроде как со всех сторон был даже прав. Под пижамными штанами неожиданно не оказалось белья. Дар вчера ночью посчитал, что просто пижамы достаточно. Нацу прикрылся руками. Трусы сейчас всё-равно пришлось бы снять, но… всё же. Дар тем временем расстелил на дне ванной пушистое и мягкое белое полотенце. Чтобы коленки Нацу меньше пострадали. Всё-таки Дар не хотел заниматься членовредительством. В конце концов никаким членам он вообще вредить не собирался, а собирался наказать эту непослушную, влипшую в неприятности попу! — Забирайся в ванну и вставай в коленно-локтевую! — Что? — Встанешь на колени и обопрёшься на свои локти! Нацу залез в ванную. Дар включил воду в раковину и сняв с перекладину «грелку» сосредоточенно начал подбирать необходимую температуру воды, всё время поворачивая вентиль крана и пробуя её рукой. По Нацу бегали мурашки, своими холодными лапками оставляя ощутимые следы на его спине, ягодицах и бёдрах. От холода. От страха. От смущения. Дар наконец подобрал удовлетворившую его температуру и начал наполнять грелку. Дар так долго игрался с подбором температуры воды, что Нацу понадеялся, что он его только попугает и всё, ничего больше с ним не сделает. Как казалось Нацу, воспитательный эффект клизмы уже был достигнут. Он всё понял, он раскаялся. Но он переоценил педагогические способности Дара. Дар не собирался останавливаться. Он залез в ванну и встал позади беззащитной, напортачившей, дрожащей задницы. Снова повесил кружку Эсмарха на перекладину. У Дара была ещё одна причина не отступать до конца. Причина, о которой он старался не думать всю предыдущую ночь и даже старался не думать сейчас. Они с Нацу никогда не спали вместе… хоть и спали в одной постели. Нацу был не готов к близости. Нацу был девственником, и Дар надеялся что он остался девственником и после вчерашних приключений. Но раз он ничего не помнит… Остаётся вероятность… Но если нет, то и к лучшему. Можно будет настойчивее и агрессивнее потребовать свое или даже вообще не спрашивать его разрешения. Там вчера его тоже вряд ли спрашивали… Всё к лучшему… Пытался успокоить себя Дар. Дар смазал большой палец давно приготовленной для «счастливого случая» смазкой, раздвинул его ягодицы и мазнул по анусу. Нацу дёрнулся, но Дар продолжил описывать круги приближаясь к самому центру заветной дырочки. Надавил. Дырочка вместе со всем Нацу возмущённо сжалась и внутрь не впустила даже с приложенным небольшим усилием. Нацу остался цел и всё так же никого внутрь себя пускать не желал. Какое облегчение! Но воспитательная клизма от этого не отменяется! Дар обильно смазал тонкий десятисантиметровый наконечник. Снова надавил на колечко сфинктера пальцем. Теперь мизинцем проникнув внутрь всего на одну фалангу. Чтобы дальше ему не было больно, слегка подготовить. — Не надо! Заскулил Нацу. — Надо. И не забывай, что это в первую очередь наказание, которое ты сам заслужил. Дар приставил обильно смазанный наконечник ко входу и осторожно, но настойчиво надавил. Попа засопротивлялась. Нацу сжался всем телом. Дар невольно подумал, как же ему всё-таки сложно будет однажды договориться и совладать с этим недотрогой, предложив вместо наконечника кое-что сильно потолще. Но сейчас не об этом. Осторожными круговыми движениями Дару всё-же удалось ввинтить в Нацу все десять сантиметров. Не успел провинившийся мальчишка привыкнуть к твёрдому постороннему предмету внутри себя, как Дар пустил воду. Нацу ойкнул и уронил голову себе на руки. — Больно… Обиженно прошептал Нацу. — А и должно быть больно, это ведь наказание! Парировал Дар, но вентиль всё же подвернул, убавив напор воды. Но вид страдающего Нацу… в такой позе, скорее вызывал возбуждение, а не чувство удовлетворённости от справедливости заслуженного наказания. Поэтому Дару нужно было отвлечься и сконцентрироваться на воспитательной части наказания, а не на её сексуальной части. Он слегка шлёпнул правую ягодицу Нацу… Потом левую. Потом снова правую уже сильнее… Снова сильнее! Нацу молча выдержал первые два удара, но потом приглушённо всхлипнул. — Ты что делаешь?! — Шлёпаю тебя. Неужели не понятно? — Я не ребёнок, чтобы ты меня шлёпал! — Вот именно! Детей бить нельзя, а тебя уже можно! Шлепок. Ещё шлепок. Звонкий. Пронзительный в акустике ванной комнаты. Вскрик не выдержавшего «пытки» Нацу. Кожа на ягодицах становилась всё розовее, добавляя и без того невинной заднице очаровательный румянец будто бы засмущавшегося девственника. Каждый удар ладони оставлял новый след на его коже. На мгновение белый, но сразу наливающий новую порцию пунцовой краски на округлые небольшие ягодички. Нет, воспитательного эффекта совершенно не получалось! По крайней мере для Дара. У него не получалось «воспитывать». Он испытывал совершенно другие эмоции и имел совершенно другие ассоциации с происходящим. Но хотя бы для Нацу происходящее действительно было наказанием, но… Он с удивлением обнаружил у себя эрекцию… Задница горела, изнутри почти разрывало непривычным чувством наполненности и дискомфортом на грани боли, а тут вдруг эрекция! Непреодолимо сильно захотелось прикоснуться к себе. Нацу сжал себя в ладони. — Куда ты тянешь руки? Я тебе не разрешал. Наигранно строго спросил Дар. Но Нацу не различил этого оттенка. Наказание для него было весьма ощутимо реальным и совершенно настоящим. И он послушно убрал руку. — Почему он встал… Мне же больно и неприятно… — А, это. Это нормально. Обычная реакция на клизму. Такое бывает. Ну… либо ты извращенец и тебя возбуждают шлепки по твоей попке. Вот и думай теперь. Решил подшутить над Нацу Дар. Вечно сомневающийся в себе и любящий заниматься самокопанием всё-ещё эмоционально незрелый Нацу сейчас надолго зависнет с этой информацией, решая извращенец он, или нет. Жестоко?! Нет. Забавно. Это добрая шутка. К тому же Нацу не помешает стать немного извращенцем. А то слишком серьёзный. Дар сжал в руке его член. Шлепок по попе! Ещё один. Взвизгнувший и дёрнувшийся Нацу был невероятно притягателен. Впрочем, как и всегда. Из Нацу вылетел наконечник клизмы. Тугая задница вновь решила немножко похулиганить. Дар принялся прилаживать наконечник на законное место. Медленно, круговыми движениями вставляя в покрасневшую попку. Представляя совершенно не то, что сейчас делал, а совершенно другой схожий процесс вставливания кое-чего другого, в кое-что это. Нацу дёргался. — Я больше не могу! Сколько ты там ещё собираешься в меня вливать?! Я скоро лопну! — Вот! Именно эту фразу ты должен был говорить вчера своим алкогольным приключениям! И чтобы она закрепилась как образец в твоём похмельном мозге, мы продолжим. Ты только на середине клизмы. Или уже на середине. Решай сам. Оптимист ты или пессимист? Кружка Эсмарха уже наполовину пустая или ещё наполовину полная? Нацу взвыл и вновь уронил голову на свои руки. Дар уже не собирался, как в начале планировал, оставить Нацу наедине с его страданиями и молча наблюдать. Он никогда не мог долго на него злиться. Но наказание — есть наказание, особенно, когда оно заслуженное, и он доведёт его до конца. Только немножко облегчит страдания своего Нацу. Он снова сжал в руке его член и принялся его сжимать и поглаживать. Другой рукой обвёл и погладил его уже немного надувшийся и мило-круглый животик. Нацу доблестно тепел спазмы и дискомфорт, а теперь даже начал подмахивать бёдрами навстречу движению руки Дара. Похоже он подсознательно начал понимать условия игры в наказание и ход мыслей Дара. Но предложить ему сейчас кое-что поинтереснее… это снова услышать «я не такой» и «я ничего такого не имел ввиду! тебе показалось!». Глупышка! Но. Дар стянул боксеры, вылил изрядное количество смазки на свой давно стоящий и требующий внимания, мягким движением заставил Нацу свести свои худые бёдра вместе и проник между ними. Задвигался аккуратно, как будто и вправду делал с ним это в самый первый раз, а не просто имитировал, тёрся и задевал чужое «хозяйство». — Ты… что делаешь?! — Ну не знаю… А ты догадайся! Поняв, что Дар настроен теперь совершенно на другой лад, а не на строгое доведение до конца справедливого наказания по всем пунктам, Нацу решил воспользоваться ситуацией. Нацу захныкал. — Больно! Мне так больно! Давай уже прекратим эту клизму! — От боли член колом обычно, не стоит. Так что не ври, тебе уже нравится. Нацу закусил губу. А вдруг и правда… ему ТАКОЕ уже «нравится»?! Но для вида ещё раз хныкнул. Дар огладил его живот и придерживая его начал толкаться активнее. — Ещё совсем немного, потерпи, дорогой! Поняв, что разжалобить Дара всё-таки не удастся и наказание придётся принять до конца, Нацу скинул шкуру ягненка и попытался Дара брыкнуть, но был прижат ко дну и схвачен за волосы, отодран более жестоко и весь испачкан спермой. Дар вынул из облегчённо выдохнувшего Нацу наконечник. — Теперь нужно потерпеть. Минут десять. — Что? Я не собираюсь! Ещё и терпеть?! Ты и так сделал мне клизму и почти изнасиловал! — Я сказал, будешь терпеть. Не удержишь — сделаю клизму снова. Снова и снова, пока не получится. Суть твоего заслуженного наказания — научиться контролировать свои желания, а не идти у них на поводу, что ты и сделал вчера. Подтекающая попа Нацу с сжатым, напряжённым сфинктером представляла собой невероятно возбуждающее зрелище. У Дара снова встал, но он жопунацуспасительно подумал, что ему тоже стоит контролировать свои желания. Нацу осторожно и медленно сел на колени, держась за бортики ванной, пяткой затыкая протекающую дырку. Сидящий на своей пятке голый Нацу… Дару снова захотелось предложить мальчишке что-то более подходящее для этой цели. Нацу напряженно глядел в одну точку и считал в уме секунды оставшегося времени, а их было ещё ох как много! Казалось, что для Нацу сейчас не существует ничего в мире кроме этих секунд, которые нужно терпеть и ощущений в собственной заднице. — Всё, свободен. Дар отпустил его чуть-раньше. Просто больше не мог вытерпеть наблюдения за этими умильными страданиями. Нацу заёрзал и поднял на Дара свои большие светлые глаза. — Уйди из ванной! — Я останусь. — Уйди!!! — Нет! Терпеть уже было невозможно. Нацу ёрзал, сжимал бёдра. Пытался ничего из себя не упустить… при нём! — Извращенец! — Извращенец. Но копрофилией не страдаю, не беспокойся. Тем не менее понаблюдать за твоими эмоциями и конвульсиями в прекрасный и волнующий момент освобождения и облегчения отказать себе не смогу. Насупившийся и раскрасневшийся Нацу ёрзал на своей пятке, сжимал ягодицы, впивался пальцами в края ванной, прикусывал губы, но терпеть больше не было сил. Он выскочил из ванны как угорелый плюхнувшись на унитаз. Еле успел! Чёртов извращенец встал рядом. Погладил по голове. Запустил длинные пальцы в светлые космы и аккуратно оттянув за них голову назад заставил смотреть на себя. — Вот и умница. Сказал Дар. При этом в его голову билась кромольная мысль: заставить такого беззащитного и невероятно притягательного сейчас Нацу открыть рот и… заставить в этот рот кое-что взять. Но они ещё не дошли в своих всё-же достаточно близких отношениях до такой степени близости, а делать это первый раз в качестве наказания — не хотелось. Всё-таки блюдо достаточно изысканное и подавать его стоит вовремя и к случаю, а мальчишке на сегодня уже и так хватит впечатлений. — Всё? — Всё… — Тогда вставай. Нацу послушно поднялся. Дар притянул его к себе, огладил его лопатки, поясницу, коснулся крайне чувствительных после порки ягодиц и неожиданно раздвинул их, молниеносно вставив в настрадавшуюся дырочку новый смазанный прохладной смазкой наконечник. Когда только успел подготовить?! — Какого фига?! Возвопил Нацу, но Дар полностью надавив на небольшую грушу новой клизмы уже вытащил наконечник и отпустил Нацу. — Это всего лишь воздух. А теперь становись в угол. Ты всё-ещё наказан. — Да сколько можно! Справедливо возмутился Нацу, но послушно сделал шаг в указанном Даром направлении. Воздух в его попке не стал заставлять себя уговаривать. Ванную комнату оглушил забавный и стыдный звук. — Чёрт! Смутился Нацу. — Стой в углу, пока я тут прибираюсь. Невозмутимо напомнил Дар, внутри себя дико ржущий. Он взял со дна ванной полотенце и отправил его в стиральную машину. Нарочито медленно помыл свои клизмы. Убрал их вместе со смазкой в шкафчик над раковиной, в тайне надеясь, что они ещё когда-нибудь пригодятся. Всё это время краем глаза с удовольствием наблюдая стоящего в углу дико пукающего Нацу, краснеющего от стыда и возбуждения. Лохматого и с порозовевшими ягодицами. Обиженного и злого. Опасного, как хомячок в прогулочном пластиковом шаре. Дар открыл глаза. Проснулся. На его левой руке приятной тяжестью покоилась чужая голова. Дар недоверчиво уставился на светловолосую макушку, пытаясь понять и вспомнить, напортачил ли вчера ночью Нацу или ему это всё всего-лишь приснилось, и через мгновение наконец опомнившись, сжал в объятьях спящего рядом мальчишку. Нацу всё время был рядом. Никуда не уходил. Ни откуда не возвращался пьяный и с засосами на весьма пикантных местах своего невинного тела. Вчера Дар запретил ему, никуда не пустил, и он послушался. Дар погладил светлые волосы, поцеловал любимую макушку. Нацу сонно поворчал и развернувшись лицом, уткнулся носом в широкую грудь Дара. Дар всё-же недоверчиво осмотрел шею и опустив руку ниже оголил низ живота ожидаемо ни в чём неповинного Нацу. Полностью оправдан! Но приснится же такое! Такое… возбуждающее… И что теперь с этим делать? И как он мог обидеть и наказать своего любимого мальчика так?! Пусть даже только во сне! Как теперь жаль эту маленькую настрадавшуюся попу! Немедленно зацеловать следы от несуществующих шлепков! Дар осторожно, чтобы не разбудить высвободил свою руку из-под головы спящего и медленно спустил штаны его пижамы вместе с бельём до колен. На ягодицах не было следов от его шлепков, но уже очень хотелось, чтобы всё-таки были! Неважно. Дар огладил их ладонью и прикоснулся губами. Чмокнул. — Ты что делаешь?! Негодующий Нацу мгновенно растерявший последние крупицы своего невинного сна изогнувшись растрёпанно-сововатый уставился на Дара. — Прошу прощения за то, что я не сделал. — За то что не… Ты в своём уме? Я вообще не понял, что ты сейчас сказал! Ай! Сдурел?! Дар втянул губами нежную кожу упругой ягодицы, чтобы оставить свою собственную метку на этом теле. Теперь на непослушной заднице будет небольшой синячок для удовольствия Дара. Всё-таки мальчишка заслужил небольшое наказание. Нечего мотать старшему нервы, а потом снится в таком неприглядном и возбуждающем виде! — Дай снова поцелую, и болеть перестанет! Мне приснилось, что ты всё-таки не послушался и ушёл, и я тебя наказал. Теперь мне стыдно. — И поэтому ты сначала облизнул, а потом укусил мою задницу?! — Я сейчас тебя всего сначала облизну, а потом искусаю, хочешь? Дар продолжил покрывать поцелуями вертящегося, но с каждым прикосновением всё меньше сопротивляющегося Нацу. Но всё такого-же принципиально вредного! Нельзя такую попу обижать, даже во сне! Дар искренне раскаивался. Но сегодня он обязательно уговорит его если не на добровольную порку или клизму, то на межбедренный секс обязательно!