Гербарий

Мой гербарий. Моя коллекция. Моя душа. Между страниц книги — частички моих жертв, их запах и чувства, их страх. Резкий аромат страха въелся в бумагу навсегда. Страницы моего личного гербария пестрят последними словами этих никчёмных людишек, обложка обагрилась их кровью, а в переплёт втиснуты все их воспоминания. Эта книга — самое дорогое, что у меня есть, это моя жизнь и мои мечты. Лишь она даёт мне надежду на счастливое будущее. Моя главная мечта — заполнить книгу до конца, пройтись пальцами по всем каплям крови и бесконечно вдыхать сладкий аромат её страниц. Я жадно припадаю губами к страницам, чувствую животный страх и знакомый привкус крови. Я понял. Последняя страница гербария должна быть посвящена мне. Это будет мой автограф, подпись автора. Я одержим этой идеей. Беру ручку. Нет, лучше чёрную — я всегда писал чёрной в этой книге. Мне нужно вложить всю душу в последние мои слова. ’В моей смерти прошу винить…’ Нет, это банально. ’Прошу простить меня…’ Нет. Я не хочу извиняться за своё хобби. Эти блядские человечишки заслужили смерти. ’Мне пора уходить.’ Да, то что нужно. ’Мне пора уходить. Я сделал то, что должен. Нет смысла жить дальше.’ От предвкушения рука трясётся, ручка царапает бумагу, а почерк становится крупным, резким. Я глажу рукой страницу, собираю напряжение на кончики пальцев. Бумага должна пропитаться моим запахом, моей болью, моими чувствами. Пальцы колет, будто горячей иглой, а сердце начинает бешено стучать. Да, я уже чувствую собственный запах страха — лёд, гвоздика, сандал… Он резкий, от него кровь начинает бурлить, от него я могу сойти с ума. Безумие. Я беру самый острый нож и задерживаю дыхание. Кровь пульсирует в голове, а сердце стучит где-то в боку. Кажется, лёгкие готовы разорваться. Я делаю всего один резкий удар ножом, и кровь уже льётся на бумагу. Вместе с кровью я испускаю последние свои воспоминания, последние мысли и последние слова, а страницы послушно забирают всё это в себя, чтобы рассказать потомкам. Страха уже нет, теперь в комнате витает запах смерти. И запах крови, моей крови, которая толчками льётся из ран. Моя душонка скоро улетит из тела, как это было и у моих жертв. Блядь, я же гений, я единственный в своём роде! Ни у кого не будет таких мыслей, как у меня, и никогда не будет моей точной копии. Воспоминания — хорошие и плохие, весёлые и печальные, — я копил годами, и всё для того, чтобы они исчезли сейчас?.. Все мои гениальные идеи умрут вместе со мной? И обесценятся все слова и поступки, все действия и решения? Вместе с моей смертью уйдёт мой внутренний мир. Сколько слов я не сказал, сколько людей не спас, сколько же всего я мог ещё сделать… Залейте мои глаза хлоркой — и я буду видеть мир таким, какой он есть. А моя душа — вот она, на последней странице книги. Уместилась на жалком клочке бумаги. Мне не жалко жертв, сука, они заслужили этого! У меня даже нет такой эмоции, как ’жалость’. Но странные мысли появились в моей голове за секунду перед смертью. Ведь если в моей голове целая вселенная — то что было внутри них?..