*****
Юнги весь день бегал по поручениям Джина. Он устал и измотался, но ослушаться отца не смел: ведь в таком случае никто ему не расскажет историю о проклятом капитане. Просить об этом Намджуна было бесполезно - тот на корню пресекал все разговоры об этой легенде. Почему никто из родителей упорно не хотел говорить о ней, Юнги не было понятно. Омега уже расспросил всех моряков и старух-сплетниц, но все рассказывают одно и то же: мол, был такой ужасный человек Чон Чонгук, который "мутил воду", уничтожал и грабил корабли, жестоко расправлялся со всеми пленными. Говорят, он был так жаден, что заключил сделку с морским дьяволом, Дэйви Джонсом, и продал свою душу в обмен на бессмертие. Некоторые моряки поговаривали, что видели его величественный корабль "Немую Марию", исчезающий в зелёной вспышке света. Почему его так интересовала эта легенда? Юнги и сам не знал ответа. Сердце его, душа - всё тянется к этой сказке, к морю. Он не понимает, почему. А ещё песня, которую никто на острове не поёт, а Юнги её почему-то знает. Когда он впервые спел эту песню, Сокджин очень долго выпытывал у него, где Юнги её услышал. Но, так и не получив ответа, перестал наседать. Юнги пытался скрыть свои нетерпение и радость, особенно, когда был на виду у Намджуна. Альфа слишком хорошо знал своего сына, его повадки, мог легко понять причину такого поведения. Поэтому мальчишка старался меньше мелькать перед отцом. Поздно ночью, когда Сокджин уже закрыл заведение, а Намджун пересчитывал выручку за день, Юнги, переодевшись и умывшись, всё не спал, дожидаясь Джина и его рассказа. Почему он был уверен, что родители знали больше, чем все остальные? Они изредка говорили о проклятии, упоминая какого-то Гука. Поэтому Юнги упрашивал Скоджина рассказать полностью, всю легенду, без тайн и недомолвок именно бету, ведь он был не так строг, как альфа. Юнги нервно вертел в руках свой медальон, дожидаясь папы. Он всегда вертел его в руках, когда нервничал или был чем-то обеспокоен. Этот медальон был с ним с самого рождения, Намджун рассказывал, что нашёл Юнги уже вместе с ним. Родители не скрывали, что Юнги не их родной ребёнок. Омега часто разговаривал сам с собой, почему-то обращаясь к медальону. Рассказывал ему о своих кошмарах, часто мучающих его. Ему снилось, что какой-то человек очень сильно ругался с кем-то, снились люди, преследовавшие его и кричащие о чём-то. А ещё снилась глубокая холодная морская бездна. Когда бета зашёл в комнату, Юнги почти провалился в дрёму, оттого невольно вздрогнул. Сокджин присел на кровать и ласково потрепал сына по голове. - Смотри-ка, дождался всё-таки. - Конечно! Я та-ак долго ждал, поэтому ты обязан мне всё рассказать! - Юнги сложил руки на груди и хмуро посмотрел на отца. Тот улыбнулся. - Ну, конечно я расскажу, обещал ведь, - он взглянул в окно, туда, где море начинало потихоньку штормить. Юнги удобно улёгся, натянув одеяло до подбородка, и выжидательно посмотрел на отца. Джин начал свой рассказ: - В тишине вечной ночи, мимо неупокоенных душ, что сгинули в море, плывёт корабль. Говорят, команда того корабля бессмертна, кровожадна и алчна. Многих погубили эти матросы: сотни кораблей были взяты на абордаж, разграблены и сожжены. Про это судно давно уже ходит много легенд: говорили, что капитан его был безумцем, жадным и беспощадным человеком,- Джин вздохнул. - Ты же знаешь, что все слухи основаны на правде? - дождавшись кивка, он продолжил, - эти слухи тоже правдивы. Капитана называли и монстром, и сумасшедшим, и властелином моря. Он действительно был беспощадным. Поговаривали, что капитан "Немой Марии" боялся лишь смерти, из-за чего и заключил сделку с Дэйви Джонсом. Ох, много чего о нём говорили, малыш! - Я уже слышал это! Всё, что ты сказал - правда? - Правда. Капитан, Чон Чонгук, возжелал бессмертия и заключил сделку с Дэйви Джонсом. Он получил бессмертие, но в обмен отдал своё сердце и душу. Чонгук не думал, что отдав своё сердце, он отдаст и смысл своей жизни. Окутанный жаждой вечной жизни, он не осознавал этого. У него был любимый омега, говорят, что тот был предназначен ему судьбой. Но альфа противился судьбе, долго не принимал свою родственную душу, врал сам себе, что омега ему не нужен. А когда понял, что любит его, был он уже на пути к логову Дэйви Джонса. Чонгук был одержим идеей жить вечно, вечно быть королём семи морей. И эта жажда затмила любовь в его душе. Только когда он отдал своё сердце, понял, что натворил. Его родственная душа погибла. Они ведь были связаны, и, отдав своё сердце, альфа вместе с ним и жизнь своего омеги отдал. Чонгук стал бессмертным, но потерял того, ради кого жил. Узнав об этом, он уже ничего не мог изменить. Он, его команда и корабль должны переправлять души погибших в море в загробный мир. Он отдал своё сердце морю, а море ревниво и не любит делиться. Поэтому Чонгук может бывать на суше лишь один день каждые десять лет. И только в этот день он может попытаться найти своё сердце - омегу, свою родственную душу, что судьба предназначила ему. Тот омега переродился и будет перерождаться до тех пор, пока капитан не найдёт его. Только так они оба избавяться от проклятия. Джин заканчивает и вздыхает, смотрит на сына, что заворожено слушал его, и думает, как же всё таки жестока и справедлива одновременно судьба. Целует Юнги в лоб, желает спокойной ночи и уходит к Намджуну. Намджуну, который беспокойно ворочается в постели, вспоминая о том дне, когда последний раз видел Чонгука и нашёл Юнги.*****
Юнги проснулся рано. Ему снова снился кошмар, только на этот раз там было что-то новое. Он не мог вспомнить, что же ему снилось, а плохое предчувствие не отпускало его весь оставшийся день. Мальчик выходит в коридор, прислушиваясь к звукам в доме - тихо. Он приоткрывает дверь в комнату родителей, и в этот момент на его голову опускается тяжёлая ладонь: - Эй, матрос, чего не спишь? - Юнги дёргается испуганно, оборачивается. Намджун усмехается по-доброму, протягивая руки и поднимая сына вверх. - Ты меня напугал, пап! - омега надувается, но не пытается выбраться из хватки, - я выспался. А ты чего не спишь? - Я тоже выспался. Эй, Юнги, посмотри на меня, - Джун пальцами прикасается к подбородку Юнги, прося послушать его внимательно. - Не ходи сегодня к морю, хорошо? - Ты всегда говоришь мне это. - Я серьёзно. Сегодня не смей совать носа на берег. - Но почему? Я не понимаю, пап. Вы никогда мне ничего не объясняете, - Мальчик начинает ёрзать на руках, и альфа отпускает его на пол. - И что же ты хочешь узнать? Уверен, Джин многое вчера тебе рассказал, - Намджун хитро смотрит на сына, что опустил глаза и упорно смотрит в пол. - Он только легенду рассказал. Про Чонгука и его родственную душу. Альфа вздыхает и присаживается на корточки перед ребёнком. - Я постараюсь ответить на все твои вопросы сегодня вечером, если ты послушаешься меня и не пойдёшь к морю. Обещаю, - мужчина протягивает мизинчик, а Юнги, подумав для вида, быстро протягивает свой палец. Клятва на мизинчиках нерушима. Так когда-то сказал Джун.*****
Юнги весь день провёл с Намджуном, который учил его читать и писать. Школы на острове не было, поэтому альфа учил сына сам, делясь известными ему знаниями. Юнги любил читать сказки, считать у него получилась довольно сносно, а писал он редко. Больше всего ему нравилось, когда отец объяснял ему, как ориентироваться в море по звёздам, как правильно вязать узлы, как правильно называются части корабля, где находится Англия, Испания и другие страны, острова и архипелаги. Спустившись после утомительной учёбы в паб к Сокджину, он уселся на мешок с картошкой, наблюдая, как бета разливает выпивку. Рыбаки, матросы и прочие сидели в зале, попивая кто пиво, кто ром. Были и те, кто пил вино - скорее всего, у них был какой-то праздник. Островитяне считали вино особым напитком и пили его только по особым случаям. В пабе стоял гул, слышались смех и ругань, мужчины играли в карты и обсуждали новости, привезенные с континента. Внезапно в открытую дверь влетел Чимин, у которого был сегодня выходной, быстро нашёл глазами Джина, подошёл к нему и прошептал что-то. После слов Чимина, бета напрягся, его черты лица заострились, а глаза растеряно бегали по помещению, словно выискивали кого-то. - Пап? - Юнги подошёл к мужчине, взяв за руку. - Что случилось? Сокджин крепко стиснул его руку. Он долго смотрел на омегу, не говоря ни слова. Юнги чувствовал, что происходит что-то плохое. Наконец, Джин произнёс: - Юнги, ты сейчас же уходишь в пещеры около бухты. Не высовывайся оттуда до утра, ясно? Что бы ни случилось, что бы ты не слышал - сиди там и никуда не уходи. Завтра утром я заберу тебя, а если ни меня, ни Намджуна не будет - дождись полудня и беги к Чимину. Старайся не мелькать в деревне. Ты понял меня? Это очень опасно. Мальчик кивает. Они обговаривали этот план уже несколько раз на один единственный случай: если к острову причалят английские гвардейцы. Он понимал причину, почему Джин приказал ему прятаться в пещерах - ни один житель острова туда не сунется, отчего-то считая их проклятыми. Если англичане добрались сюда - ничем хорошим это не закончится. Они преследуют и убивают пиратов и тех, кто хоть как-то связан с ними. Его родители - бывшие пираты, как и некоторые другие жители острова. Юнги сын пиратов. Если его поймают, мальчика казнят. Родители хотят спасти его. Но сами они подвергаются большой опасности. Жители острова, так уж повелось, не выдадут своих каким-то англичанам, поэтому остаётся только прятаться и выжидать. Юнги бежит к пещерам по козьим тропкам, сумка, наброшенная через плечо, с каждым шагом ударяется о колени. Омега успел кинуть в неё три лепешки и полупустую фляжку с водой, чтобы не голодать до утра. Забежав в узенькую пещерку, мальчик идёт всё дальше, наконец, выходя в большую прибрежную пещеру. Падая на песок и пытаясь отдышаться, он не замечает, что не один здесь. Оклемавшись, Юнги рассматривает свод высокой пещеры, весь усеянный белыми камушками, что похожи на звёзды на ночном небе. Он думает, что эти же звёзды, это же небо видел и проклятый капитан, и его омега. Интересно, как выглядел корабль Чонгука? А он сам? Много ли чудес он повидал до того, как стал бессмертным? - Один лишь день за десять лет, он ждёт с рассвета на рассвет...- Юнги замолк, слушая, как волны накатывают на чистый песок, с шумом забирая песчинки на дно океана. - ...тому вовек покоя нет, кто морю сердце отдал. Мальчишка подскочил и заторможено обернулся. В нескольких метрах от него сидел мужчина. Он не был похож на гвардейца, но точно был не местным. Юнги всех знал в лицо, и такого человека он бы точно запомнил. Мужчина был одет в грязную белую рубашку, черные плотные брюки и высокие сапоги. Рядом с ним лежала шпага, на эфесе которого была выгравирована из того же фиолетового камня ракушка. Такая же ракушка, что была и на медальоне Юнги. Мальчик недоуменно уставился на человека. Мужчина смотрел на него черными глазами, будто бы неживыми и незаинтересованными. Вьющиеся тёмные волосы были собраны в небольшой хвостик, а чёлка прикрывала брови и лоб. "Красивый" - подумал Юнги. - Кто вы? - омега не чувствовал опасности, хоть и видел этого человека впервые. Эти матовые глаза заворожили его, и Юнги не мог отвести взгляд. - Я? Хм...простой рыбак. Видишь, там стоит моя лодка, - мужчина кивнул головой влево. Посмотрев в указанном направлении, мальчишка и вправду увидел лодку. - Но вы не с этого острова. Я знаю. - Не с этого, - согласился незнакомец, - как и ты. - Почему вы так уверены в этом? - Юнги нахмурил брови и слегка сморщил нос. Этот человек был странным. - Я знаю, - он самодовольно улыбнулся, обнажая зубы. Юнги ничего не ответил на это, лишь облокотился о холодную и неровную каменную стену пещеры, доставая фляжку и отпивая немного. Он не решался спросить про ракушку. Никогда прежде он не видел этого изображения где-либо ещё. А вдруг этот мужчина с того же острова, на котором Намджун когда-то нашёл Юнги? Солнце уже начинало заходить за горизонт, когда мужчина неожиданно спросил: - Откуда ты знаешь эту песню? Юнги, успевший задремать, сонно приоткрыл один глаз, солгав, что услышал её от отца. Ему, если быть честным, тоже было интересно, откуда этот странный человек знает песню о проклятом капитане. В конце концов, устав находится в тишине, Юнги спросил: - Что вы здесь делаете? Мужчина повернул голову в его сторону и откинулся назад, опираясь на руки. В его движениях читалась расслабленность и лёгкость. - Жду друга. Он должен был прийти сегодня, но, видимо, что-то случилось, - непринужденно ответил альфа. Сев поближе к мужчине, Юнги уловил тонкий запах каких-то фруктов. Мальчик плохо разбирался в запахах, но знал, как пахнут яблоки. Этот мужчина пах ими. - Гвардейцы приплыли на остров. Может быть, поэтому твой знакомый не пришёл. - Гвардейцы значит... Значит, Намджуна всё-таки нашли, - задумчиво пробормотал альфа, косо глянув на мальчишку. Услышав знакомое имя, тот встрепенулся и во все глаза уставился на мужчину. - Ты знаешь Намджуна? Ким Намджуна? - Знаю. Его и жду. Ты что-нибудь слышал о нём? Юнги задумался на секунду. - Да, слышал. Он заведует пабом в деревне вместе со своим мужем. Мужчина утвердительно промычал, снова погрузившись в свои мысли. Он ни о чём не спрашивал омегу, из-за чего тот совсем расслабился, не видя в этом человеке опасности. - Эй, неизвестный просто-рыбак-не-с-этого-острова, ты же слышал легенду о проклятом капитане, что отдал своё сердце в обмен на бессмертие? Юнги стало скучно, поэтому он решил начать какую-никакую беседу. Ему ещё целую ночь торчать в этой пещере, так хоть скучно не будет. А эту легенду знают все моряки, так что, возможно, Юнги сможет удивить этого человека новыми подробностями, которые узнал недавно. - Слышал, - мужчина как-то грустно улыбнулся, с тоской смотря на заходящее солнце. - Даже вон песню знаю, ты же слышал. А что, малой? - Ты знал, что у этого капитана была родственная душа, которая умерла, когда альфа отдал своё сердце? И теперь они оба прокляты: альфа вынужден переправлять души погибших в море, а ступать на землю ему позволено лишь раз в десять лет. Омега же будет перерождаться вновь и вновь, пока альфа не найдёт его и лишь тогда проклятье спадёт, - довольно произнёс Юнги. - Знаю. Но это не все условия снятия проклятья, - мужчина хитро просмотрел на мальчишку, что удивленно раскрыл глаза, и продолжил, - чтобы проклятие прекратило своё действие, недостаточно того, чтобы капитан нашёл своего омегу. Если омега не сможет простить капитана, то не будет альфе покоя. Он умрёт в страшных муках и навсегда останется проводником душ в мир мертвых. Закончив, мужчина поднялся на ноги, так и не сводя взгляд с горизонта. Юнги задумался и начал ковыряться камешком в песке. Джин был проверенными источником информации, а этого человека он видел впервые. Можно ли ему верить? Правду ли он говорит? Его не покидало чувство, что это не последняя их встреча. Этот человек определённо странный, загадочный. Он привлекает внимание своей внешностью, задумчивостью. Кажется, будто он прожил много лет и повидал не мало. Юнги думает, что всё-таки где-то видел его. - Эй, Юнги! - мужчина уже стоял около своей лодки и махал рукой. - Я очень сожалею и скучаю. Прости меня. Откуда этот тип знает его имя? Юнги уверен, что не говорил его. Он уже было открыл рот, чтобы спросить, что это значит, но тут же закрыл. Потому что странный незнакомец исчез. Исчез в зелёной вспышке света, как только солнце полностью зашло за горизонт.*****
Юнги проснулся из-за шаркающих по песку шагов. Он не помнил, как уснул, последние события обрывались на словах того незнакомца. Незнакомец. Точно. Юнги резко распахнул веки, сел и оглянулся вокруг. Около выхода из большой пещеры стоял Сокджин. Потрёпанный, в грязных штанах и порванной рубахе, с садинами на лице. Омега поднялся на ноги и побежал к отцу, замершему и смотрящему на сына. - Пап? - Юнги обнял бету, уткнувшись лицом в живот. Тот заторможено обнял его в ответ, опустившись на колени. В таком положении, голова Джина оказалась прижата к груди мальчика.Юнги стоял не шелохнувшись, не понимая, что происходит. - Малыш...- Юнги вздрогнул. Папа редко назвал его так. Мальчик почувствовал, как его рубашечка стала намокать. Сокджин плакал. - Пап! Пап, что случилось? Где Намджун? - омега никогда не видел, чтобы Джин плакал. Юнги стал гладит того по голове, шеи, плечам в попытке успокоить. Он ничего не понимал. Снова. Внезапно, образ из вчерашнего сна обрёл черты. Он вспомнил, что ему снилось. Вспомнил Намджуна, стоящего на коленях перед одним из английских солдат. Юнги чувствовал, как паника давит на горло, заставляет задыхаться, давится непроходимым комом страха. Сокджин не могу успокоиться, продолжая протяжно реветь. Омега осел рядом с отцом, бездумно продолжая гладить по плечам. - Намджу-ун...- между всхлипами протянул бета. Сердце Юнги замерло. В мыслях уже мелькали думы о самом плохом, но он упорно отгонял их. После слов Сокджина, ему послышался треск, будто только что его сердце покрылось трещинами. Бум. Один крупный осколок откололся. Нет. Нет-нет-нет. Это неправда. Намджун не мог... не мог! - ...его уб-убили. Удар. Из лёгких разом выбило весь воздух, а из атмосферы выкачали кислород. Юнги казалось, будто он находился в каком-то вязком безвоздушном пространстве. На миг всё почудилось каким-то необычным сном с печальным концом. Ему уже снились такие: вот сейчас он проснется, побежит в комнату родителей и уляжется на живот Намджуна, обнимая его и прогоняя остатки кошмарного сна. Сколько ещё они просидели в сырой и мрачной пещере, Юнги не знает. Ноги давно затекли из-за долго нахождения в одной позе и ныли, по вискам будто стучали маленькие звонкие молоточки, от которых расплывалось пульсирующие напряжение по всей голове. Понимать произошедшее разум отказывался. Бета стоял, ни разу не пошевелившись, громкие рыдания уже стихли, а на их место пришли судорожные всхлипы. Больно. Так больно, как не было, когда он хоронил своих родителей и младшего брата. Острые тонкие иглы отчаяния больно впивались в душу, поселяясь там на долгое время. Джин всегда знал, как закончится их жизнь. Знал, что рано или поздно их всё равно нашли бы. Хуже всего от понимая, что его любимый человек спас его, только вот цена оказалась слишком неподъёмной. Как он будет продолжать жить без него? Сможет ли вынести груз ответственности, тайн, возложенных на его широкие, но хрупкие плечи? "Есть ли вообще смысл..." - Пап. Пойдём домой. Я хочу домой. Сиплый голос отвлекает мужчину от мыслей. Его маленький омега трясется, а по его лицу безостановочно текут слёзы. Джин ощущает холодные руки, крепкой хваткой вцепившиеся в его шею. Чувствует приторный запах соли и водорослей, забившийся между пальцев на ногах песок, лёгкий, почти не ощутимый бриз. Он потерял мужа. Своего самого любимого человека, которому не успел сказать стольких вещей. А его маленький человечек потерял любимого папу. Джин не должен думать. Его мысли не приведут ни к чему хорошему. Сейчас он должен встать, утереть слёзы и сопли, поднять дрожавшего ребёнка на руки и пойти в дом. Дом, где больше никогда не будет разведён камин к их приходу и приготовлен самый вкусный хлеб. Стены которого никогда больше не услышат низкий смех и ворчание альфы. Они идут в дом, который потерял своё сердце.*****
Сокджин и Юнги долго оправлялись после смерти Намджуна. Вернувшись в тот день домой, бета рассказал, как всё было. Сокджин разогнал посетителей после ухода Юнги, и ринулся было предупредить Намджуна об опасности, когда в дом вошли гвардейцы. Намджун, поняв по виду мужа, что произошло, приказал ему прятаться. Сокджин выбежал через заднюю дверь и спрятался между кустов. Он слышал звуки борьбы в доме, приглушенные голоса. Бета наскоро пытался сообразить, как спасти Намджуна. Тело казалось чересчур тяжелым, мысли вились в голове, словно рой мух, не давая сосредоточиться. Внезапно он услышал, как отворилась передняя дверь, и четкие отточенные шаги солдат. Они вели скрученного альфу к берегу. Сокджин следовал за ними, прячась за камнями и редкими кустиками. Дойдя до берега, в окружении гвардейцев, адмирал зачитал приговор Намджуна. После чего приказал расстрелять его. На этом моменте Джин снова заплакал, а Юнги всё ещё не мог поверить услышанному. Намджуна застрелили на глазах у Джина. Под тяжестью свалившегося, Юнги совсем позабыл подробности прошлого дня. Лишь спустя месяц он всё-таки рассказал отцу о случившемся в тот день. Сокджин, ссутулившийся и похудевший, с тёмными кругами под глазами, долго и пристально смотрел на сына, не говоря ни слова. После долго молчания, он произнёс: - Ты ведь уже догадался, кто это был, Юнги? Юнги замялся. Тогда, после встречи с тем мужчиной, он много думал, кто он и что значат его слова, откуда так много знает. - Это Чонгук, да? Тот самый проклятый капитан? – нерешительно произнес омега. Джин кивнул. - У тебя сейчас наверняка куча вопросов, - горько усмехнувшись, он продолжил, - что ж, видимо, пришло время рассказать всю правду. Почему-то Юнги было неловко от этого разговора. Он не могу объяснить этого странного чувства. Сейчас напряжение отчётливо чувствовалось в воздухе и было таким густым, что становилось трудно дышать. - Что ж, как ты, наверное, уже догадался, Джун был знаком с Чонгуком. Как и я. Мы с Намджуном были знакомы с детства, и как-то раз, гуляя по берегу острова, на котором оба родились, встретили странного мужчину. Это был Чонгук, - бета улыбается, вспоминая те времена, - мы были детьми, и нам было скучно. Поэтому мы стали кидать в Гука камешки. Он долгое время не обращал на нас внимания, выжидал, пока мы подойдём достаточно близко. Не получив никакой реакции с наших проделок, Намджун подошёл совсем близко к Чонгуку. Тогда тот схватил его и начал щекотать. Юнги неожиданно взвизгнул, когда пальцы Джина стали щекотать его бока. Успокоившись, бета продолжил: - Чонгук проиграл с нами весь день, а вечером рассказал, кто он. Всю легенду рассказал. Когда я спросил, почему он это сделал, сказал, что мы ему понравились. – Джин снова улыбнулся. - Как он рассказывал, с момента, когда он заключил сделку, прошло шестьдесят лет. Тогда он не казался мне кровожадным и злым безумцем, каким его описывают в легендах. Я решил сказать ему об этом, на что он ответил мне: "Знаешь, Джинни, шестьдесят лет – это очень много. У меня было достаточно времени измениться". А когда он собирался уходить, неожиданно повернулся к нам и сказал, чтобы мы берегли друг друга, - бета замолчал. Пара слезинок скатилась по его щекам. – Через десять лет мы снова встретили его. Тогда мы уже были пиратами, правда, только начинавшими. Гук тогда рассказал нам, где спрятал свои сокровища, добытые ещё до проклятия. Разрешил нам взять немного, чтобы "не помирали из-за жажды или отсутствия денег". Ещё через десяток лет, мы решили завязать с пиратством. Снова встретились с Чонгуком – нам тогда казалось, что он намеренно нас выискивает как-то, - с тех пор мы не виделись. В тот же день Намджун нашёл тебя на вымершем острове. Сокджин замолк. Юнги пытался переварить всю эту информацию. Его родители знакомы с Чон Чонгуком, с проклятым капитаном. Легенда оказалась реальной. Юнги своими глазами видел Чонгука. Он говорил с ним. Шок, что сейчас переживал омега, сложно описать словами. Ему хотелось визжать, потому что… Потому что! Это всё правда. Но что значили те слова? " Я очень сожалею и скучаю. Прости меня". - Джин, я… Я как-то связан с этой легендой? – Юнги не понимает. Не понимает, почему ему в голову пришли такие мысли. Бред. Нет, такого не может быть. Мужчина задумчиво смотрит на омегу, рассматривает черные волосы, карие глаза. Будто пытается найти ответ на вопрос Юнги в нём самом. - Я не знаю, милый. Возможно, ты упоминал в разговоре своё имя и просто не помнишь этого. Он никогда не говорил о своём омеге. Думаю, ты как-то напомнил Гуку его поэтому он извинился перед тобой. Возможно, так он хотя бы немного облегчил свою душу, – бета потрепал его по волосам. Ложь во благо - кажется, так это называл Намджун, - во всяком случае, не забивай себе этим голову. Если повезёт, через десять лет встретим его, тогда и сможешь узнать у него ответы на все вопросы. Юнги вздохнул. Он не понимает, что чувствует. Смятение, неуверенность, страх. Интерес. - Я верю в судьбу, малыш. Думаю, то, что вы встретились, не было случайностью. Может, Чонгук поможет тебе в будущем, как когда-то помог нам. Может, он знает что-нибудь о вымершем острове. Тебе ведь всегда хотелось узнать больше о нём. Юнги кивнул. Это правда, ему до жути хотелось узнать по больше о мёртвом острове, о своей матери, о самом себе. Со временем, когда он становился старше, его всё больше интересовал его родной остров. Что значил этот медальон и камень, из которого он вырезан? Кто этот медальон сделал, и как он оказался у Юнги? Почему на том острове не было ни одного живого существа, кроме него? Он пытался найти хоть какую-нибудь информацию об вымершем острове, расспрашивал старых пиратов, что жили на острове. Но никто ничего не знал о мёртвом острове. Однако, один старый-старый пират, посетивший их паб, рассказал ему, что на том острове жили ведьмы. Но куда они делись, и почему жизнь на острове будто бы замерла, он не знал. Судьба словно насмехалась над маленьким омегой – его всё время окружали какие-то тайны, секреты, недомолвки. Словно его отгораживали отчего-то плохого, не понимая, к каким последствиям это приведёт. Бывало, Юнги казалось, что он находился где-то не здесь. Вот он вместе с Намджуном гуляет по берегу, а вот – стоит один на чужом острове, рассматривает фиолетовую ракушку из камня. Его тело было другим, более взрослым, он был выше. Ему не нравились такие "приступы", после них омега чувствовал себя не в своей тарелке. Словно это не его тело, и он не должен находиться здесь, в этом мире, времени. Намджун всегда тепло улыбался, когда Юнги так "подвисал".*****
Десять лет после смерти Намджуна были тяжёлыми и долгими. Дело в пабе, налаженное когда-то давно альфой дало сбой: у Джина не было сил в полной мере посвятить всего себя работе, а Юнги был ещё маловат для этого. А через два года после смерти Джуна Сокджин тяжело заболел, и Юнги, не особо разбирающий, что к чему и как надо вести дела в пабе, временно закрыл его. В те дни он всего себя посвящал папе, кормил его, выхаживал. Врача на острове не было, и Юнги оставалось только ждать приезда доктора вместе с проезжающими торговыми судами. После месяца тяжелой болезни, во время который Джин не мог даже подняться с постели, болезнь начала отступать. Джин начал потихоньку выздоравливать, одновременно обучая Юнги всем повседневным делам, которые знал сам. Как правильно почистить рыбу, какие специи использовать, чтобы картофель не горчил и был в меру поджаренным. Они вместе пытались разобраться в делах заброшенного бара, подсчитывали, сколько осталось денег, запасов. Им обоим было тяжело без Намджуна. Джин лишился своей самой крепкой опоры, а Юнги, очень привязанный к отцу, становился с каждым днём всё нелюдимее, осторожнее. Он стал закрываться ото всех, словно моллюск, потревоженный в песке палкой. К шестнадцати годам Юнги вытянулся, повзрослел. Его уже давно перестали интересовать детские шалости и забавы, а про своё увлечение легендами и родным островом он позабыл совсем: Джина стали мучать приступы сильного кашля, как сказал доктор, однажды посетивший их, это были последствия той тяжкой болезни. Теперь молодой омега сам управлялся с делами в пабе, бережно продолжая дело, начатое своим отцом. Но через два года бар снова стал медленно разоряться. Однажды Юнги, злясь на противного клиента-альфу, у которого не было денег на выпивку, стал намекать омеге на оплату более приятным и интересным способом. Разозлившись и выставив с помощью Чимина, верного друга и помощника, этого ублюдка, он напоследок крикнул ему парочку проклятий. А через несколько недель весь остров потрясла новость: тот самый альфа, которого проклял ведьминский выродок умер от лихорадки. Люди стали всё реже приходить в заведение, следовательно, прибыль всё уменьшалась и уменьшалась. После того случая многие жители острова ополчились на семью Ким, пару раз попытавшись забить Юнги и сжечь их дом. Мало ли что мог натворить ведьмин сынок.*****
За эти годы Юнги мучал лишь один кошмар – он отчетливо видел, как расстреливали отца. Его разум раз за разом крутил эту сцену, а тихий голосок шептал: Тебя ждёт та же участь. Ведьмин выродок. Сын пиратов. Больше не было приступов "зависания", и никакие сны, помимо одного и того же кошмара, ему не снились. Но ощущение, что его место не здесь продолжало преследовать, с каждым годом лишь усиливались. В минуты сильного напряжение он всё также продолжал теребить свой медальон, нитку которого пришлось менять уже не единожды. Он периодически вспоминал и напевал песню про капитана, но больше не гнался за этой легендой, а в памяти стали пропадать черты незнакомца. Со временем Юнги начал думать, что всё это было лишь сном, воображением детского ума, яро желавшего узнать побольше о той старой легенде. Даже разговор с Сокджином казался омеге ненастоящим. Так как в пабе работы было, откровенно говоря, мало, Юнги занимался починкой постаревшего за годы дома: латал крышу, менял доски на полу и прочее. Сокджин, сильно похудевший и изможденный последствиями давней болезни, много времени проводил на берегу, гулял по острову или читал книги, который собирал когда-то Намджун. Видя, что солнце начинает клониться к горизонту, а отца всё ещё нет дома, Юнги решил оставить починку лестницы и отправиться поискать Джина. Прогуливаясь вдоль берега, Юнги старательно высматривал отца. Вдалеке от бухты, на пустынном пляже, он увидел тёмную фигуру. Подумав, что это Джин, омега побежал было к ней, но внезапно остановился. В десяти метрах от него стоял высокий крепкий мужчина, смотрящий на омегу непроницаемыми глазами-безднами. Юнги словно обухом по голове ударили. Чонгук. В голове стали мелькать сотни воспоминаний: Они только познакомились. Жестокий пират и примерный сын богатого дворянина. Первое впечатление и осознание. Яркая порывистая злость, жгучая ненависть и острое нежелание подставляться судьбе. Горячие объятия и нежные кроткие поцелуи. Боль. Тело будто падает с высокой горы, разбивается об острые скалы, но разум все ещё осознаёт происходящее. Понимание, что им обоим неизбежать полного уничтожения. Пылкое чувство, именуемое любовью, пришедшее и понятое слишком поздно. Предательство. "Море ревниво и не любит делиться". Осознание, скорбь и горькое сожаление. Дышать тяжело. Юнги кажется, будто он сейчас свалится от всех нахлынувших чувств и мыслей. Сердце стучит, гулко отдаваясь в ушах. Грудь разрывает немой крик, а под зажмуренными веками бегают белые пятна. Он вспомнил. Всё вспомнил. И как познакомился с хамоватым типом на берегу, как, узнав, что он пират и его родственная душа, возненавидел его. Вспомнил, как постепенно едкие горькие чувства сменялись нежностью и робостью. Вспомнил, как на очередной тайной встречи, Чонгук подарил ему тот самый медальон, что сделал сам из аметиста. Вспомнил, как тихо признался высокомерному альфе, что "кажется, влюбился". Как в ответ на это получил злую насмешку и "какая жалость". Разбитое чистое сердце, израненную и осквернённую душу. И не услышанное "прости". Последним мелькнувшим воспоминанием была холодная морская бездна. - Ненавижу! Слёзы неконтролируемо текут по красивому лицу. Юнги задыхается. Человек, что стоит перед ним, предал его. Выбрал море. Вечную жизнь в обмен на жизнь любимого человека. Омега бьëт ослабевшими трясущимися руками крепкую грудь, повторяя одно только слово. Когда Чонгук успел подойти – он не заметил. Альфа обнимает Юнги, всё шепчет это пресловутое "прости". - Ты меня бросил. Бросил на острове, где за каждым моим шагом следили, а после связи с тобой заклеймили шлюхой. Уплыл на своём чёртовом корабле, выбрал море. Обменял мою жизнь на сраное бессмертие! А я любил тебя! – Юнги уже не может пошевелить руками – так сильно сдавил его Чонгук. Голова омеги прижимается к груди альфы, и Юнги слышит тихое тук-тук-тук… Сердце. Бьётся. - Не прощу… - Простил. Слышишь, бьётся?.. Слышит. Слышит и проклинает себя за свою больную любовь. За то, что простил, что любит всё ещё также сильно и отчаянно. У Чонгука дыхание прерывается. Заново себя ненавидеть начинает за свою жадность и слепоту. Слишком поздно он понял, что давно и крепко увяз в Юнги. Все эти годы себя корил, сожаление его заживо съедало, а он всё продолжал искать каждые десять лет. А когда десять лет назад увидел в пещере мальчишку – впервые за долгие годы почувствовал, как сердце гулко ударило. Всего лишь раз. Он не мог тогда мысли в порядок привести, всё порывался сказать, как любил, любит. Хотел на колени встать и просить долго прощения. А потом понял, что ещё не время. Эти десять лет показались ему столетием. Он ждал, дни высчитывывал, молился не пойми кому и не пойми зачем. А сейчас стоит здесь, обнимает самое драгоценное, что у него есть, и поверить не может. - Не отпущу. Никогда больше не отпущу, – горячий шёпот в ухо. Юнги верит.