Сжечь дотла

Деннис Роджерс был слаб. Слаб, как любой человек. Деннис Роджерс подвержен искушениям, он способен испытывать страх, в его сердце живёт сомнение. Деннис Роджерс знает, почему ОНА не выбрала его, и никогда уже не выберет. Тогда, ещё в самом начале, когда он впервые упал на колени перед живой богиней, она увидела его истинную природу. Деннис – не воин. Так же свято, как Деннис уверовал в силу Цитры, он уверовал в непобедимость Вааса. Он испугался Вааса. Он признал его богом. Он сам никогда не смог бы его убить. И это стало причиной всему. Причиной стать жрецом, причиной быть рядом и не иметь ни единой возможности даже прикоснуться, знать все тайны, но не быть первым. Деннис помнил, как его огненная богиня учила его тонкому ремеслу жреца. Как она берегла его, как передавала свои знания. Она давала задания, оставляя право на ошибку, которого не было у воина. И она гордилась им. Всегда гордилась, так, как мать гордится своим ребёнком. Он был готов лизать её ноги, но это тоже было запрещено – жрец должен быть подобен проводнику. Жрец должен быть над культом. Он должен ставить на колени других, но сам никогда не опустит голову слишком низко. Деннис Роджерс – слаб. Он больше не хочет смерти Ваасу. Ваас вообще ему не нужен. Ему нужна ОНА, его богиня. Пусть так, пусть от воина, который не закончил свою инициацию – плевать. Он больше не может без неё. Он бы и сам сделал это, но Цитра всё видит. Она является ему сама, без приглашений. Она разговаривает с ним, отдаёт приказы. В видениях и снах она гладит его по плечу, ободряя, как делала это будучи ещё живой, и в тех же снах она всё ещё говорит о «Нём» с такой теплотой и заботой, что впору самому травануться типарой. ---Будь терпелив и благоразумен, Деннис. Ты знаешь истину. Только мой брат равен мне. Он был моим солнцем. Он согревал меня своим светом, пока не обратился демоном и не сжёг меня. Но даже он не смог завершить начатое. Он не отпустил меня. Его слёзы погасили пламя. Его сердце полно раскаяния, просто Ваас больше не слушает его голос. Он утратил силу. Он больше не солнце, но его любовь ещё теплится. Как иначе объяснить тот шанс, который он оставил всем нам? Дозволил дождаться героя! И мы не должны упустить своё. Терпение Вааса истекает. Воину нужно торопиться. Воин уже близок к демону, пусть нанесёт удар и в тот же час приходит за обрядом. Мы будем готовы. Но воин должен доказать, что способен свергнуть демона. Иначе солнце не разгорится вновь. С тех пор, как Райли «сбежал», прошли почти сутки. Джейсон извёлся весь. В сотый раз напоминая себе, что мелкий отлично ориентируется, у него никогда не было проблем с пешими прогулками, что он так же, как любой из них мог спокойно преодолеть десять-пятнадцать километров пешком, ничуть не устав. Но ослабить тревогу получалось, откровенно говоря, паршиво. Джейсон напоминает себе, что он лично во время последней вылазки за аванпост выбил к херам всю местную живность. Никаких тигров, леопардов, казуаров и прочих! Да там насекомых-то не особенно много осталось! Он сделал всё, чтобы Райли просто преодолел расстояние от аванпоста до доктора, а там ему помогут. Но ощущение, что он совершает какую-то ошибку не рассеивалось, наоборот костенея. Наконец, Ваасу надоело смотреть на метания американца, и он отправил свою принцессу «прогуляться». Повод был таким простецким, что хуже этого было просто за фруктами сгонять. А ещё Ваас за каким-то хером делал вид, что Райли всё ещё на аванпосте. Не устраивал Джейсону разнос, хотя прошли уже сутки, не грозился перестрелять дежурных и конвои за бегство пленника, что выглядело подозрительно. Но Рауль трепаться не стал бы, а Джейсону не до того. Броди как умалишённый гнал через джунгли, периодически выскакивая из машины и проверяя кусты вдоль дороги. Отчётливых следов что тут кто-то проходил не было, но и труп Райли по дороге нигде не валялся. Решив не тратить времени впустую, ибо оно может понадобиться, если мелкий так и не дошёл до дока, Джейсон рванул туда. Быть может брат спокойно ждёт его вместе с остальными, тогда незачем панику наводить. Уже на финишной прямой при выезде из джунглей Броди показалось, что отсветы солнца с побережья пробиваются как-то странно, да и солнце должно было уже сесть, судя по густоте сумерек. Однако, зарево становилось только ярче. Джейсон вдавил педаль газа, рискуя не справиться с управлением, но всё равно ощущение, что машина практически стоит на месте, никуда не делось. Медленно, он ехал слишком медленно, раз так сильно опоздал. Джейсон выворачивает руль и выпрыгивает на ходу. Машина летит под откос, но сейчас на это плевать – дом на холме пылает. ---Райли! Почему не Лиза? Не Дейзи, без которой не заведётся лодка? Наверное, брат слишком тяжело достался. Его свобода и жизнь самые желанные. То, что у полыхающего дома ловить нечего становится ясно сразу. В оранжерее что-то цокало и взрывалось, цвет пламени в каких-то местах менялся на синий, зелёный и даже фиолетовый. Если внутри и остался кто-то, то им не помочь. Броди носился вдоль этого дьявольского костра, как собака, у которой спалили дом со всем добром и хозяевами. ---Джейсон. Беседка! Док оказался снаружи. ---Джейсон, они их забрали. – Алеку тяжело говорить. У него несколько весьма серьёзных ранений. Очень характерных – из лука. ---Кто?! Кто забрал?! ---Ракьят. Их привёл воин. Воин?! Какой ещё воин?! Деннис? Выходит, Ваас был прав. Племя готовится к жертвоприношению. ---Док. Нет-нет-нет. ---Не надо. Это исход. Помоги своим. Лицо Эрнхардта становится бледным до зелени, словно по венам разлит мышьяк, глаза стекленеют, и Джейсон видит, как он улыбается. Напоследок. Остров больше не властен над ним. Доктор мертв. А Броди пора подумать о живых. Штурмовать храм? В одиночку?! Даже если удастся совершить какой-то манёвр, ребят убьют тут же, как только станет понятно, что Броди сорвался с поводка. Нужно как-то отвлечь Денниса и фальшивую Цитру. Нужно событие такого масштаба, чтобы дикари не вспомнили про пришельцев. И Джейсон знает куда идти. Он идёт к Ваасу. На аванпосте «для свиданий Броди с Монтенегро» творится такой пиздец, что можно смело заходить через главные ворота – никто внимания не обратит. Музыка орёт на все джунгли, мигает свет, пираты бухают и их тут столько, что приходится продираться сквозь толпу. Тут и там слышны крики, кто-то дерёт шлюху прямо на карточном столе, несколько мужчин курят кальян, собранный из баллона от офисного куллера… хуй знает откуда он у пиратов. У дома Вааса спокойнее. Весь безумный праздник остаётся за спиной как декорация, когда Джейсон без разрешения заходит внутрь. Не сообразив, что при входе нет охраны, не подумав, что Ваас может быть не один, совершенно забыв, что у него даже оружия толком нет. Но в помещении тихо, довольно темно и подозрительно пусто. Только во второй комнате неярко мерцают отсветы живого огня. Это свечи или лампады. Оттуда же появляется Ваас. Очень странно, но на нём как-то подозрительно мало одежды. Ни перевязи через грудь, ни пистолета, ни спущенной портупеи с дополнительным боезапасом. Только штаны и майка. Он мягко ступает босыми ногами, не глядя на незваного гостя, но приближаясь именно к нему. Джейсон только сейчас понимает, что дышит, как будто пробежал олимпийскую эстафету, и пульс колотится так же. ---Райли. – Выдыхает он, и Ваас поднимает на американца взгляд. – Куда они забрали Райли? ---Тише, Джесси, тише. Тебе надо успокоиться. – Ваас удивительно серьёзен и внимателен. ---Они в храме? – Частит Броди. – Я должен забрать их! ---Всё как я и говорил, принцесса. Всё как я и говорил. Я ведь предупреждал, что Цитра не откажется. – Монтенегро берёт его за плечо и подталкивает к столу. Пустому столу, на котором нет ни карт, ни ноутбука, ни фотографий. Только бутылка дымного шотландского виски и два стакана. А ещё там лежит нож. Тот самый. Этот чёртов «серебряный дракон». Джейсон цепенеет. Ощущение ловушки густеет в воздухе, и больше всего на свете хочется схватить этот чёртов нож и всадить Ваасу в грудь по самую гарду. Джейсон не может успокоиться, не может сесть, не может терпеть внимательный взгляд Вааса. Всё слишком заманчиво. На аванпосте такой угар, что даже если они тут устроят стрельбу из РПГ, никто внимания не обратит. Как удачно: бери нож, бей в грудь и вали, пока пираты не опомнились. Джейсон делает глоток. Виски обжигает пищевод и расползается по желудку, словно его и нет. Ни виски, ни желудка, вообще ничего больше нет. Есть только клубок навязчивых мыслей. ---По какому поводу праздник?! – Броди нужно время, и нужно убедиться, что он выхватит этот чёртов нож первым. Оружие у них одно. Одно на двоих. ---М? Через несколько часов мы идём штурмовать храм. Джейсон поднимает глаза на пирата, и его лицо плывёт. Зря он пил с человеком, который в любое время и в любом количестве достанет любую наркоту, которая вообще встречается в природе. Осознание того, что какого-то хрена они пьют горький виски, а не сладковатый ром или пряный бурбон, который Ваас обычно хлещет, приходит слишком поздно. Глаза Монтенегро то становятся цвета расплавленного олова, то приобретают алые всполохи. И Джейсон не к месту думает о Цитре. О том, что она ему говорила. Трусом. Она называла его трусом. Вааса. И Джейсон ненавидит себя за то, что слушал, что она говорит ему, а не смотрел своими глазами. Монтенегро прав – силу можно взять только своими руками. Любой путь, по которому тебя ведут – ложный. ---Пойдём, Джесси. Ты устал. Тебе надо немного отдохнуть. Ты правильно сделал, что пришёл ко мне. Пират практически тащит американца в соседнюю комнату. Она похожа на полотно импрессиониста: на тёмно-сером фоне бетона алые, оранжевые и ярко-жёлтые блики открытого огня. Тут и свечи, и масляные лампады, и факелы. От такого количества пламени в помещении практически жарко и трудно дышать – огонь забирает кислород. Ваас направляет своего гостя к ложу, состоящему из сваленных друг на друга матрасов, застеленных цветными лоскутными покрывалами. Стопка такая большая, что почти равна по высоте алтарю в храме. Броди, как зомби, пялится на вышитые узоры на ткани, сам наваливается на ложе, буквально падает на него. Ваас что-то говорит, но на его словах удаётся сосредоточиться далеко не сразу. ---Цитра – сучка, она забыла кто я такой. Она не рассказала этого своему жрецу и не скажет тебе. Для неё я – трус. Предатель и демон. Но она забыла о том, что я – старший брат. И в те игры, которые она затеяла, можно играть вдвоём. Ваас скидывает майку, и Джейсон сквозь дурман видит алые знаки, нанесённые на его широкую грудь. Словно борозды от когтей тигра, рассекают мышцы под выпирающими ключицами. На солнечном сплетении – глаз, ставший символом пиратов. Пресс украшают точки, строго по центру каждого кубика. Над самым лобком – перевёрнутый полумесяц. Эта краска блестит в отсветах лампад и свечей, контрастируя с бронзой кожи пирата. Глаза Монтенегро кажутся ещё ярче, будто подведённые углём, губы кривятся в ухмылке, обнажая ряд ровных белых зубов. Ваас высовывает язык, и смеётся над глупым мальчиком из Калифорнии, возомнившим себя великим воином. ---Я сделаю с тобой то же, что и Цитра. – Обещает пират, приближаясь, как языческий бог, который явился забрать приготовленную для него жертву. –Я поимею тебя и дам часть силы, которая никогда не станет твоей, принцесса, ибо она была добыта мной и принадлежит мне. Ты знаешь что такое аватар? Это вместилище божественного духа. Сосуд. Цитра хотела воина, чья воля смогла бы противостоять её чарам? Она его получит. Он придёт к ней. Нет-нет-нет, Джесси, не надо бояться. Моя сила поможет тебе пройти уготованный для тебя путь. Но это не значит, что я не дам тебе выбора. Нет. Ты решишь сам: свернёшь ты себе шею или сумеешь вывернуться, Белоснежка. Джейсон уже не понимает, что его раздевают, хотя Ваас особенно не церемонится. Он задирает футболку парня до шеи. В руке у Монтенегро сверкает тот самый нож. ---Тише, Джесси, я же обещал, что найду способ наебать Цитру? М? Я же, блядь, тебе это обещал?! Острие скользит по коже, оставляя за собой неглубокую борозду. Одну, вторую, третью. Джейсон не видит, но эти полосы складываются в символы. У Вааса твёрдая рука. Он знает, что за письмена оставляет на теле американца. Пират промокает своё творенье футболкой Броди, и на серо-голубой такни, будто цветы, распускаются ало-бурые пятна. ---Дай мне руку, Джесси. Ваас сжимает своей забинтованной ладонью предплечье с Татау и вонзает нож в выбранные символы, практически вырезая их. Рану жжёт, от неё по всему нутру разливается лава. Нарушив контуры каких-то важных знаков, Монтенегро дотягивается до своей майки, отрывает от неё кусок и перематывает парню руку. Джейсон не должен истечь кровью раньше времени. Возможно, виной тому кровопотеря, или наркотик в виски набирает силу, но Джейсон вырубается. Приходит в себя от отчётливой, но вполне терпимой боли и сцены, которую уже видел в своём сне. Он водит головой из стороны в сторону: комната всё ещё оплывает серо-золотыми пятнами, и единственным чётким объектом остаётся дьявол-Монтенегро, усердно имеющий его. Ощущения от тела возвращаются нехотя, принося в основном чувство приятного и интенсивного тепла по коже, а изнутри – щиплет электричество. Джейсон не может даже отделить одни позывные от других. Броди кажется, что он теряет себя, он стонет и смотрит на губы Вааса как на спасение. Пират лукаво улыбается, не наращивая темп, тянет с пояса нож, хлопающий его по бедру при каждом толчке, и склоняется над американцем, проводя бреющим движением лезвия по его щеке. ---Что такое, Джесси? М? Скажи мне. Броди стонет, мотает косматой башкой, зажимается, но всё равно: ---Сзади. Эта сука… она будет стоять у тебя за спиной. Почему-то ему кажется важным предупредить Вааса об этом. Монтенегро смеётся, убирает нож за голову Джейсону, оставляя на матрасе. ---Ну-ну, Джесси. Моя милая принцесса. Не надо злиться. На Цитру особенно. Она не виновата, просто мы с сестрой похожи – мы не умеем сдаваться. Понимаешь? Мы никогда не остановимся сами. Она может порвать связь со своими Татау оттуда, но она не сделает этого. – Ваас гладит Джейсона по волосам. – И никогда не откажется от возможности вернуться. Ей надо помочь. ---Пожалуйста. – Стонет Броди, сгорая в жаре тела пирата. Ваас склоняется и целует его, одновременно сжимая руку на горле калифорнийца. Джейсону не хватает воздуха, он напрягается, старается дышать через рот, чем даёт языку пирата больше пространства для манёвра. На горле останутся серые синяки от душащей пятерни Вааса, но так даже лучше. Чем больше следов, тем правдоподобнее картина. Рука медленно разжимается, а поцелуй продолжается. Джейсону кажется, что он тронулся умом. Он не может напиться им, будто Ваас и правда вливает ему свою силу через эту близость. Но Монтенегро начинает наращивать темп, и сперва Броди стонет прямо в его губы, а затем и вовсе готов орать. Тогда Ваас нехотя отстраняется, выпрямляется, подавая бёдра вперёд резче, загоняя член глубже. Джейсон, предвкушая каждый такой резкий рывок заранее сжимается, и взгляд его любовника теряет остатки человеческих черт. Ваас натягивает его на себя в сумасшедшем темпе, не чувствуя усталости, неумолимо приближаясь к пику. Джейсон кричит при каждом его движении, ему больно, страшно, жарко и запредельно кайфово. Так, как не было ни разу в жизни. Он думает о том, что проклятый пират просто подобрал правильную дозировку наркоты, потому что признаться в том, что ему нравится сам факт того, что Ваас имеет его – прямой путь к утрате остатков рассудка. Это точно семейное, только у Цитры кишка тонка пробить ему дыру в крыше, а вот у брата получится без вариантов. Джейсон думает, что ему не стыдно. Несмотря на все эти крики, стоны, просьбы и попытки насадиться глубже. Таким его точно никто ещё не видел, и не увидит никто, кроме Вааса. Снаружи этого дома такой шум, такой хаос из звуков, что голос отдельно взятого американца не в счёт. А ещё Джейсон думает, что этот проклятый нож лежит у него за головой, и в момент, когда Ваас, кончая, закрывает глаза и откидывает голову назад, Джейсон хватает резную рукоятку и вбивает лезвие в грудь своего врага. Монтенегро в изумлении распахивает свои невозможные глазищи, перехватывая нож одной рукой, затем смеётся, и мир меркнет. Как он оказался одетым, как покинул аванпост и как добрался до Аманаки, он не помнил. Джейсон упал прямо перед домом старейшины, выронив нож. Другого оружия при нём не нашли. Когда Деннису сообщили, и он сам увидел американца, сомнений в том, что Ваас мёртв, уже не было. Пират ещё четыре года назад дал всем понять, что этот нож заберут только с его трупа. Ваас не собирался становиться ни вождём, ни жрецом. Нож не был нужен ему для ритуалов. Он стал наказанием для Ракьят, так же как утрата богини. Да и тот факт, что раненая рука Джейсона была перевязана куском разорванной майки Вааса, добавлял убедительности произошедшему. И это не считая ссадин и синяков, свидетельствовавших о том, что Монтенегро так просто не сдался. В сознание Броди пришёл уже в одном из ритуальных залов. Судя по гулу в храме, пирушка готовилась знатная. Где-то слышались возгласы Денниса и вторящие ему голоса дикарей, прославляющие великую победу над демоном. Их короткие лающие выкрики перетряхивали всё нутро и отдавались пульсирующей болью в голове. ---Цитра. – Позвал Броди. ---Воин! – Тут же отозвался торжествующий голос жрицы. Джейсон уже стал путаться, какой из них настоящий, а какой принадлежит призраку. ---Истинный воин! Лучший из своего племени! Сильнейший из тех, кто попадал на Рук. Броди пытается сесть и, на удивление, это получается. С восприятием пространства стало получше, впрочем, возможно, дело в том, что в храме не так душно. И, похоже, сейчас это исправят. Раньше, чем Цитра, в помещении появляется дым типары. Он такой густой, что красавица-жрица выходит из него, будто из-за занавеса тончайшего шёлка. ---Ты победил, Джейсон. Ты стал воином и обрёл силу. Я не ошиблась, выбрав тебя. Ты смог одолеть не просто человека. Ты сверг демона. Ты одержал победу над собой, над своим страхом. Твой дух – монолитен, как камень алтаря, его не расколоть и не уничтожить! Твой путь почти окончен. Ты сумел подняться на самый верх, и этот нож по праву твой! Только тот, кто обладает силой способен взять его в руки. Я знала, что ты – лучше всех. Она склоняется, держа «серебряного дракона» над своей головой. Замерев на секунду, Броди забирает резак. ---Проводите воина к последнему испытанию! – Приказывает фальшивая Цитра. – И готовьте ритуал. Джейсон видит четверых вооружённых мужчин с рисунками племени. Двое из них вносят в комнату с алтарём небольшой резной ларец, устанавливая его на специальную подставку, похожую на святилище. А ещё двое готовы сопровождать его в другой зал. В коридорах витает густой белый дым типары. Джейсон старается задерживать дыхание, пока его ведут крытыми галереями храма. В большом зале, где держат ребят, нет потолка, там курить эту дрянь бесполезно. ---Подтверди свою судьбу, воин. Избавься от своего прошлого, в котором ты был слаб. – Слышит он голос Цитры. Так вот для чего эти колонны со странными кольцами. Ваас не соврал – храм предназначался для жертвоприношений. А желоба в полу вовсе не для отвода дождевой воды, а для сбора крови. Но колец двенадцать, а ребят всего пятеро, поэтому их привязали довольно кучно. Подвесили на верёвках за руки. ---Ради будущего, Джейсон. Ради силы, которую ты смог взять! Ты должен проститься с прошлым. Уничтожить его! Заставь его отпустить тебя! Ты уже прошёл весь путь, остался последний шаг. И я помогу тебе исцелиться, Джейсон. Очищу тебя от скверны, сделав равным себе. Я так долго ждала того, кто займёт место рядом со мной. Давай же! Твоё племя ждёт тебя. Закончи с этим и приди забрать то, что принадлежит тебе, так же, как и моё сердце. Броди отделился от своего конвоя. Реальность всё ещё оплывала нечёткими красками. Не знай он правды, он бы решил, что это – бред. Но его предупредили. Заранее. Броди стоял над Лизой, гипнотизируя её шею, перехватывая нож удобнее. Рывок должен быть один и точный. Её глаза полны страха, она его о чём-то просит, но вдруг её взгляд скользит куда-то за спину. Туда же пялится Райли, открывая рот, словно призрака увидел. Пора! ---Резная коробка из сандалового дерева. – Громко произносит Броди, не оборачиваясь. – Она в зале с малым алтарём! Там эта девка и два человека охраны. У них АК. Деннис в большом зале, с ним основные силы. Сразу после – два выстрела. Из чего-то малокалиберного, типа… Глока. Сопровождавшая охрана падает замертво. Джейсон чувствует, как кровь из пробитой головы туземца хлестнула по плечу. Ребята задыхаются от непонимания. Но всё потом. А теперь: один рывок по верёвкам. Лиза падает на колени от неожиданности. Надо быстрее освободить остальных. ---Дейзи, где лодка?! – Джейсон орёт на бывшую девушку брата, расправляясь с путами у Кита, который привязан последним. ---Мы спрятали её в тёмном гроте. После того, как ты предупредил, что Ваас знает о нашем местоположении, мы переправили её туда. Мисс Ли – молодец. Она помогает подняться Оли – его избили, ему тяжелее всех. ---Через верхний перешеек, валим, быстрее. Входы простреливаются пиратами. Тоннели заминированы. Нам надо попасть в отводящий воду жёлоб! Словно в подтверждение его слов храм трясут первые взрывы. Ваас дал команду отрезать пути отступления Ракьят. ---Быстрее, сейчас тут будет бойня! Джейсон хватает Райли. Ему после ранения всё ещё тяжело стоять на ногах, не говоря о том, чтобы бегать. Пока они лезут, как крысы по узким водоотводящим желобам, отовсюду слышны выстрелы, а храм регулярно трясут взрывы один за одним. Их спасает лишь то, что камень такой плотный, что даже интенсивная перестрелка между Ракьят и пиратами не заденет их случайными пулями. Под стеной, куда выводит лишнюю воду этот сток, пусто и тихо. Джейсон помогает брату спуститься по наваленным камням, оставшимся от разрушенной башни, и вдруг замирает. ---Я сейчас. ---Джейсон! ---В машину и к лодке. Патрулей не будет – все пираты здесь. Я вас найду. Мне нужно ещё десять минут. Спроси его кто-нибудь, что за хуйню он творит, Джейсон бы не ответил. Даже сам себе не ответил бы. Но он вернулся. Вернулся в главный зал, по пути подхватил старенький АК у мёртвого туземца. Кругом творится что-то подозрительно напоминающее преисподнюю, но Броди уже ничем не удивишь. У него тут осталось дело. Одно небольшое. Откуда-то слышен до омерзения знакомый хриплый голос, требующий привести «жреца» живым. Бедный Деннис, если его правда не убьют в этом месиве, то его судьбе не позавидуешь. Но Джейсону уже не жалко его, впрочем, и мстить он не намерен. Он даже готов сам прострелить голову Роджерсу, в знак прощения. В храме такой переполох, что приходится недолго пересидеть в укрытии, прежде чем Джейсон оказался в тёмной галерее, ведущей в главный зал. Там уже нет никого, кроме Вааса, стоящего у алтаря, на котором полыхает раскрытый ларец с куском человеческих останков. ---Рука. – Произносит пират. – Небольшой кусок предплечья. Три точки и дуга духа. Я был уверен, что это мой проёб, но она прятала узор под браслетами, которые и защитили руку. Джейсону, честно говоря, плевать. У него при себе в данный момент полная обойма смерти, и он знает, зачем он здесь. В тёмном проёме напротив, у Вааса за спиной, видна нечёткая тень, и Броди наугад делает три одиночных выстрела. Тело, выпавшее в отсветы пламени, принадлежит молодому парню, у которого половина руки забита знакомыми татау. Акула, Паук и Цапля… Вот кого Деннис готовил на смену, вот, кто привёл дикарей за ребятами. Суки… Пират поворачивает голову к Броди, сверкая в этом дьявольском освещении беснующегося над ларцом огня белоснежной улыбкой, и показывает подготовленный Глок. Затем суёт руку в карман своих штанов, извлекая оттуда странную поделку из бумаги. Это плотно скрученный тонкий тубус, отдалённо напоминающий рукоятку Серебряного дракона, а вместо режущей части у этого шедевра самодеятельности аккуратно вырезанный по форме лезвия лист писчей бумаги, только замятый в гармошку и перепачканный красной краской. Броди чуть не со стоном понимает, ЧТО он под наркотой принял за нож, который всадил пирату в грудь. Ваас ухмыляется и, швырнув американцу на память этот сувенир, снова отворачивается к алтарю, следя, чтобы в этот раз останки сестры сгорели дотла. Броди не надо слов. Он помнит: только сам и только свои решения, и он их уже принял. Нахуй остров. Не должно остаться ничего, что держит. Настоящий ножик-хуёжик валяется там, где его бросили – в зале с главным алтарём, где ёбаный психопат дожигает останки собственной сестры. Пусть сами теперь разбираются. А Джейсон обещал вернуться к своим. Поэтому теперь он со всех ног рвёт когти в сторону оставленных пиратами машин. Ничего, не обеднеют, тем более в лодку он её не возьмёт. Только канистру с топливом прихватит. Где-то на подъездах к тёмному гроту Джейсона скручивает натуральная истерика. Он не может прекратить ржать, представляя, как Ваас сидел и клеил из бумаги это ебанистическое чудо. Он стоял на корме и смотрел на зарево, мерцавшее в самом сердце острова. Храм горел, и грохот взрывов оттуда доносился даже сквозь рёв мотора. ---Расслабься, чувак, пиратам не до нас. Вертушки не прилетят. Броди знал, что вертушки не прилетят. И вовсе не поэтому. Просто Ваас, в отличие от сестры, умеет держать слово. ---Потому что только у меня здесь член. – Тихо, одними губами произносит Джейсон. ---Джесс. – Дейзи чем-то обеспокоена. – Мы по-прежнему не знаем в какую сторону нам двигаться. Топливо есть, но оно не бесконечно. А острова нет на картах. Даже работающий навигатор нас не видит. Броди суёт руку в карман, доставая оттуда муляж ножа, расправляет замятое и перепачканное «лезвие», на котором тонкой чёрной ручкой нанесены цифры широты и долготы. Как он там говорил: «начинаешь врубаться, Джесси». Да, Джесси определённо врубается, что это такой способ послать его нахуй подальше с острова вместе с друзьями, ибо заебали в корень, сраные беложопые американцы. Одни убытки… такие, что даже пуль и времени на них жалко. ---Нам сюда, Дейзи, а там разберёмся. – Броди вздыхает, вспоминая слова одного психопата. – И молитесь, чтобы погода не подвела.