---
Оказалось, что в тюрьме есть нечто, зовущееся «Шоу животных» - развлекательная программа для заключённых, пережиток проекта для обогащения прошлого надзирателя - животные для психотерапии. Раз в месяц труппа исполнителей собирается вместе и показывает шоу, включающее в себя трюки с животными в содействии с Berry Big Circus, но, учитывая количество представителей цирка и других актёров, находящихся в тюрьме, они собираются каждую среду, устраивая небольшое шоу для всех, кто может и желает присоединиться. Гейру садится на землю рядом с другими заключёнными, у которых нет работы в этот час, или же они пробрались сюда. Поодаль - несколько охранников, но ей кажется, что некоторые из них пришли не контролировать, а посмотреть. Шоу начинается с мужчины с виолончелью и двух грациозно танцующих барышень. Через мгновение к ним присоединяются маленькие собачки, стоящие на задних лапках и повторяющие движения девушек, только смешнее. Парень в инвалидной коляске жонглирует, и говорит, что нужно вообразить себе огненное шоу, которое пришлось вырезать из программы, наученный попугай рассказывает несколько шуток, фокусник показывает трюки с картами и исчезает в конце номера, затем музыканты поют о животных. Только по завершении шоу, когда все, в том числе Соута, выходят на сцену поклониться, она замечает, что не видела его во время самого шоу.---
- Где ты был? Соута выглядит озадаченным. - На подхвате, конечно же. - Ну... да, но почему я тебя не видела? Я думала, что ты будешь, типа. Она изображает сжимание клоунского носа рукой и показывает, как достаёт связанные между собой шёлковые носовые платочки из несуществующего кармана комбинезона. - Ах! – Он смеётся. – Я занимаюсь животными. Я укротитель! - Ты... Так он был за сценой, готовя животных к выступлению. Она удивлена, но кое-чем удивлена ещё больше. - Тогда зачем макияж? - Мы изменяем программу в зависимости от того, кто принимает участие, и каждый раз она разная. В этом месяце мне не выпала честь... но, если что, я готов подменить. Имеет смысл. - А ещё я так одеваюсь, потому что мне нравится. Смысла не имеет. Как только она собирается сказать ему об этом, он меняет тему. - Так что думаешь? - ...О чём? - О шоу, леди. - О – ох! – Боже, сегодня до неё долго доходит. – Наверно... наверно, мне понравилось. В целом, шоу не выглядело профессиональным, но музыка была хороша, а качество костюмов и декораций, учитывая тюремную обстановку, удивляло. Главное, что всем нравилось... Единственное, что расстроило Гейру – она так и не увидела выступающего сокамерника. Даже если это ей и не особо по вкусу, всё равно хотелось увидеть. Соуту это, видимо, удовлетворило. - Хорошо. – Он остановился, созерцая. – Ты знаешь, если, ну, захочешь присоединиться... - Я не клоун, Саруширо! Он театрально отступает. - И-ик! Н-н-не злись на меня, леди, я и не называю тебя клоуном! - Тогда о чём ты? – Она нахмурилась. - Можешь делать, что захочется: рассказывать шутки, падать с лошади, выступать с пантомимой, или... попробовать себя в ракуго. - ...Оу. Она замолкает. Она могла бы. Не считая того, что она не умеет. Причина, по которой она не рассказывала истории – ей не давалось ракуго, несмотря на все наставления учителя. Она не справлялась со своей речью, и даже если Тайфу был неправ на её счёт, сейчас он лишь покойник, и учить её некому. - Мне жаль. - Жаль? - Не выступаю без учителя. Соута думает. - Ты ничему не научилась с выступлений? - Конечно я научилась! Но на деле я и не выступала – никогда не заканчиваю истории. - Импровизируй? - Ни за что. Ракуго – древнее искусство, традиционное. Передаётся от учителя к ученику именно в том виде, в котором должно быть исполнено, потому и не меняется. Я просто не могу – опозорю папу. Соута расстроен, но не продолжает.---
- Тонейдо? Голос негромкий, но ему подражает эхо пустой, тихой камеры. Свет выключен, заключённые готовятся ко сну. - Говорила же, зови меня Гейру. Тонейдо... - Имя твоего отца. - ...Ага. Соута звучит необычно серьёзным. - Каков он? - Мой папа? - М-гм. Она останавливается на момент подумать. Всё так спутанно, что осмысленно выстроить слова не представляется возможным. - Он был... замечательным. Предрасположенным к ракуго. Я должна была унаследовать его титул, но... даже не могла встать один в ряд с ним. - Был твоим кумиром? - Ага. Стремилась походить на него. - ...Невероятный человек. Что-то звучало не так, но, не видя лица Соуты в темноте, трудно было распознать, что именно. - А каков твой отец, Саруширо? - Ужасный. Отвратительный человек. - Оу. Прости. - Не пойми неправильно, я тоже хотел быть совсем, как он. Только не как мой настоящий отец – у меня были другие примеры для подражания, хоть и не идеальные. Я долгое время не считал настоящего отца своим... и, несмотря на все усилия, повторил его судьбу. Гейру молчит даже после окончания монолога Соуты. Проблемы с его отцом звучат ещё неприятнее. - Я, эм... Соута, а твой отец – клоун? Внезапно он разражается смехом, отвратительно громким, изредка прерываясь на фырканье и задыхаясь. Обычно он смеётся совсем по-другому – не притворно, просто... испытывает другую эмоцию. Она даже не уверена, какую именно. - Ха-ха-ха! Ха-ах... а он, он вполне себе тянет на него, знаешь? Но нет, мой отец – кондитер. И, совсем как я, заключенный преступник, хоть я и считаю себя более успешным. По спине Гейру пробегает толпа мурашек, и она лишь выдавливает: «мне жаль». Соута умолкает, и, неважно, извинялась ли Гейру за неудобный вопрос или сопереживала, осознаёт печальность сказанного. - Мне тоже жаль, - в конце концов говорит он. - Мой папа... – Гейру спотыкается на слове. – Мой папа, пожалуй, тоже неидеален. Тайфу сказал, что причиной его смерти была болезнь, но Тайфу... приукрашивает. Ради нас, конечно. У папы была несладкая жизнь – моя мама умерла, и Тайфу приучил его к выпивке. Я не думаю, что он умер по болезни, если понимаешь, о чём я... Соута молча внимает, но Гейру слышит, как он дышит, лёжа на соседней кровати. Видимо, тоже пришёл в себя. - ...Он умер молодым, так что я думаю, что его образ сложился из рассказов Тайфу. Он, может, и выделялся среди других артистов ракуго... но явно не среди родителей, ведь он даже не занимал место отцовской фигуры как таковой. Я просто... любила его. Соута глубоко вдыхает. - Ага, понимаю. Я... я тоже любил отца. И, поправляя себя, добавляет: - Он, кстати, всё ещё жив. - Это... хоть что-то, думаю. Соута жестикулирует, хоть Гейру и не видит, лишь слышит. По голосу распознаёт улыбку. - Он всё так же пытается связаться со мной. И я типа: «не-не-не, чувак, не хочу иметь с тобой дело!», и он грустит, как будто вообще заслужил этот шанс. Но... даже не пересекаясь с ним, я рад, что он пытается. Не хочу с ним общаться, не хочу, чтобы он заботился обо мне... этого достаточно. В этот раз уже Гейру неловко смеётся. - Звучит, как тот ещё персонаж. - Он да! Тот ещё. Они оба заливаются смехом, как дети на ночёвке, разделяя шутку, которую понимают лишь они вдвоём. Парень в соседней камере громко просит их заткнуться, и они на мгновение заглушают хихиканье перед новым приступом хохота. Когда они успокаиваются, Соута возобновляет мысль. - Знаешь, я присоединился к цирку, будучи в бегах... но клоуном стал, желая измениться. Я всегда был несколько слабым и трусливым... и другие смеялись надо мной... но подумал: если я стану клоуном, люди будут смеяться лишь когда и где я пожелаю. Это оказалось труднее, чем ожидалось, и я расстраивал детей, поэтому Мо упросил меня тренировать животных, так как я неплохо проявил себя в этом. Я бы сказал, что до тюрьмы не преуспел в этом, а сейчас мне стало нравиться. Гейру тихо слушает. - И я считаю, что ты можешь научиться ракуго при должном стремлении. Тебя удерживает, может, и не недостаток таланта, а желание угодить кому-то, кому не можешь – тому парню Тайфу или своему покойному отцу. Но если ты попробуешь угодить себе, у тебя выйдет лучше... а даже если нет, какая разница, до тех пор, пока тебе нравится? - ...Хм. Не думаю, что размышляла об этом... Даже если и наставления Тайфу не очень-то помогли делу, он наверняка думал о чём-то похожем... попытки подражать идеализированной картинке отца давили на неё настолько, что она оказалась здесь. - Мы можем поговорить со стариком Рюкеном завтра – он однажды мне сказал, что предпочитает музыкальное и словесное творчество актёрской игре. И он буквально динозавр с памятью слона – думаю, он поможет тебе на этом фронте. - ...Правда? - Конечно! Гейру ухмыляется то одним уголком рта, то другим. - Ох, но– Соута? - М-м? - Ты думаешь, я смогу... нет, давай вместе когда-нибудь попробуем выступить дуэтом клоунов. Он ухмыляется в ответ. - Мне казалось, ты их не любишь? - Я уж лучше совершу убийство, чем добровольно стану клоуном... но потому-то я и здесь, так что это больше ничего и не значит. И то, как ты говоришь об этом, звучит весело. - Оно такое и на деле! Давай– Голос из соседней камеры прерывает его снова, в этот раз более требовательно. Бедный парень явно хочет поспать. - ...Давай поговорим завтра. Поздно уже. Гейру кивает, но понимает, что Соута не видит. - Хорошо. Спокойной ночи, Соута. - Спокойной, Гейру.