***
Туман сгущается, да так, что с трудом можно разглядеть собственные ботинки. Отовсюду веет сыростью, и стайка испуганных птиц с криком устремляется ввысь. Чонин нервно сглатывает. Он знал на что шёл, поэтому сейчас у него нет права на трусость. Это дело он доведёт до конца. Но почему-то, когда в тишине раздаётся хриплый голос, коленки парня предательски подрагивают. Юный маг благодарит судьбу за длинный форменный плащ с крупными звёздами, под которым можно спрятать эти самые коленки, обтянутые в дешевую джинсу. — Зачем ты призвал меня? — спрашивает голос, и Чонин чувствует, как холод пробирается под полы его одеяния. Теперь пути назад точно нет. Хотя бы потому, что позади стеной высятся грозные деревья, похожие на монстров из сказок, а напротив парит в воздухе здоровенная тень, сродни скорее, грозовому облаку, нежели лесному духу. — У меня есть желание. Тень подплывает немного ближе и теперь Чонин может разглядеть некоторые её черты, больше напоминающие человеческие. — За свои услуги я беру немалую цену, — шипит тень, — готов ли ты сполна заплатить мне, человек? — Был бы не готов — не пришёл бы! — сердито фыркает Чонин. Этот дух ведёт себя, словно ему и вправду тысячи лет, как в старых легендах. Сейчас уже никто не говорит так, это вышло из моды ещё пару веков назад, он вообще за трендами в своей чаще не следит что ли? Вдруг это мошенник какой-то, а не настоящий дух лесов? Что-то совсем не выглядит он компетентным, одни пустые понты. Может вообще не стоило в такую глушь забираться к такому-то духу? Чонин по дороге все коленки о коряги расцарапал. — Эй, ты! — тень выпускает небольшое красное облачко откуда-то, где по идее должна быть его голова, — Прекращай так громко думать обо мне гадости, я вообще-то прекрасно слышу тебя! Чонин ойкает и тоже вспыхивает, но уже от смущения. Даже будь перед ним мошенник, было бы слишком невежливо обижать его подобными мыслями. Он ведь почти что волшебник, а волшебники должны быть добрыми и вежливыми. — И-извините. — Вот же невежественный мальчишка! Раз такой умный мог бы сюда на такси приехать, а не тащиться ко мне по болоту, — дуется лесной хранитель, с каждой секундой всё больше и больше напоминающий человека. Он выглядит весьма вспыльчивым, и Чонин решает, что лучше промолчать. Он ведь на самом деле на такси ехал, пока его у самого леса не высадили. Водитель сказал, что это проклятое место. — Так оно и есть — проклятое. Заговоренное, чтобы такие как ты сюда толпами не таскались, — тычет дух в звёзды на чужом плаще, — будто бы у меня забот нету кроме как ваши желания исполнять да ваши души собирать. Сдались они мне! Просто правила такие, вот и приходится. Понимаешь? Пра-ви-ла! — чеканит он по буквам. Чонин кивает. Теперь напротив него уже не пугающая тень или грозовое облако, а самый обычный парень с рыжими волосами. Интересно, они крашеные? — Я же просил тебя не думать вслух! — опять вскрикивает дух, запуская руку в копну своих волос, — Натуральные они, понял? И это янтарный! Мой натуральный цвет! Ян-тар-ный. — Ну янтарный и янтарный, чего бубнить-то, — тушуется Чонин. Всё же этот парень какой-то странный. — Бубнишь здесь только ты! Но хоть и вспыльчивый, и странный, этот дух кажется Чонину даже забавным. Его густые брови сдвинуты и образуют небольшую морщинку на лбу. Парень никогда бы не подумал, что у духов тоже бывают морщинки, когда они хмурятся. Это выглядит мило. Чонин недоверчиво косится на хранителя леса, но кажется, в этот раз он думал достаточно тихо, чтобы не быть услышанным. — Как вас зовут? Чужое лицо заметно вытягивается, и Чонин прячет улыбку за высоким воротником плаща. Неужели он первый, кто спросил у духа, спрятавшегося в самой чаще леса, его имя? Хранитель немного мнётся, наматывая рыжую прядь на палец, но всё же решает, что раз правила, запрещающего говорить своё имя людям нет, то, значит, он и не нарушит ничего. — Минхо. Смущённый вид духа немного смешит Чонина, и он делает пару шагов вперёд, чтобы получше разглядеть чужой румянец. — Так вы исполните моё желание, Минхо? Дух вздрагивает. Люди всегда приходят, чтобы получить желаемое. Издревна они просили у лесных хранителей убить врага или наделить их абсолютной властью. И хранители всегда исполняли эти желания. Только вот, по правилам из одной толстой книги, взамен нужно забрать у человека что-то равноценное самому желанию. Поэтому обычно духи забирают души. Прогнившие и жадные до золота людские души. Только вот душа этого мальчишки напротив, совсем не такая. Она светлая, похожая на маленького лисёнка с золотистой шёрсткой, лесной хранитель точно видит это. Любой другой был бы счастлив заполучить такую душу, только вот Минхо почему-то всё же даёт человеку второй шанс, напоминая, что после того как он озвучит своё желание пути назад не будет. Чонин уверенно кивает и даже сжимает кулаки, чтобы доказать весь свой абсолютно серьёзный настрой. Дух вздыхает, хоть и не должен он грустить о чужой человеческой душе, не в его это компетенции. Он немного приподнимается над землёй и вокруг него снова собирается смольная дымка. — Каково твоё желание, человек? — Я хочу лягушку. Чонин думает почему сверчки трещат так громко. И что они вообще делают посреди леса, ещё и на болоте? А Минхо думает кто же здесь дурак: он или всё же этот мальчишка. — Ты вызвал меня ради этого? — Да, — Чонин улыбается слишком ярко и невинно. Почему из-за него сам дух леса чувствует себя последним идиотом? — Подожди, — Минхо вновь опускается на землю, пытаясь заглянуть прямо в чужие глаза, — ты имеешь ввиду обычную лягушку? Не лягушку из золота? Или копилку в виде лягушки полную золота? Тебе не нужно отравить кого-то с помощью жабьего яда? — Нет, я просто хочу обычную лягушку. С каждой минутой смысла в происходящем становится всё меньше и меньше. Как и терпения у хранителя. — Вот чёрт, — выдыхает Минхо, опускаясь на торчащую рядом корягу. — Ты расстроился? — Чонин присаживается рядом, и голос его кажется и впрямь обеспокоенным, — Всё в порядке, даже если ты не сможешь исполнить моё желание! Лицо его светится во тьме лесной чащи словно солнце, пробивающееся сквозь грозовые тучи. Хотя туча здесь только одна. Хранитель поднимает на парня обиженный взгляд. Конечно же он может подарить ему лягушку. «Хоть целое лягушачье царство» — проносится в его голове и Минхо тут же отворачивается, смущённо накручивая свои рыжие, то есть, янтарные пряди на палец. Что за глупости, какое ещё царство? Хорошо, что люди за все годы так и не научились слышать чужие мысли. Тогда временами было бы слишком неловко. Дух снова вздыхает. — Если тебе и правда нужна обычная лягушка, почему не пойдёшь и не купишь её в магазине? Чонин немного смущается и сминает в руках край своего плаща, когда рассказывает хранителю о своей детской мечте. О маленькой и зелёной лягушке с большими глазами. — Нет людей, которые могли бы подарить мне её, — скромно улыбается он, — поэтому я подумал, что мог бы попросить её у того, кто специализируется на выполнении желаний. Мне очень хотелось, чтобы это был именно подарок, — и чуть подумав добавляет, — у меня сегодня день рождения. От его рассказа Минхо почему-то становится немного грустно, хотя в голове вертится навязчивая мысль: «Я единственный, кто может сделать это для него». Дух прячет своё улыбающееся лицо в дымке, когда взмахивает рукой, рассыпая по воздуху разноцветные искорки. Они пляшут на ветру и переливаются всеми цветами радуги, и стоит признать, что ни один маг или волшебник не сможет сделать что-то подобное. Да даже если и сможет, Чонин уверен, что это воспоминание теперь станет его самым любимым. Потому что искры очень красиво светятся посреди тёмной чащи. Потому что руки лесного духа тёплые и нежные, а лягушка, которую тот вкладывает в ладони парня, мокрая и холодная. Потому что тихий голос хранителя звучит над самым ухом. — С днём рождения. В растерянности Чонин смотрит то на Минхо, то на лягушку, на чьей голове, кстати, почему-то красуется бумажный маговский колпак, (это дополнение образа или у хранителя просто фантазии не хватило?) и удивление на лице парня сменяется искренним восторгом. Он тихо вскрикивает, не смея отвести глаз от маленькой амфибии, и словно уточняя, шепчет: — Это и правда подарок… Минхо смотрит на него и уже даже не пытается скрыть улыбку. Слишком милым и невинным выглядит этот мальчишка, так радующийся обычной лягушке. Такому и впрямь только целое лягушачье королевство и дарить. И главное — абсолютно бесплатно, Минхо бы ещё и свою собственную душу бонусом приложил. — Заплатишь в следующий раз, — старается сохранить серьёзность в голосе хранитель, — а сейчас иди домой и позаботься о ней. Он велит Чонину прийти завтра вместе с закатом, а до того просит подождать. Парень широко улыбается и машет ему на прощание. Уже вечереет, а ночной лес известен своими опасностями. Но всё будет хорошо, ведь Минхо проводит Чонина до самой окраины вместе с ветром и сухими листьями. Только самому человеку знать об этом не обязательно. А завтра лесной дух не отпустит его до самого рассвета. Кажется, он уже придумал подходящую плату.***
Всю ночь Чонин не может уснуть. Он лежит и смотрит в белый потолок своей комнаты. И думает о лесном духе с очень красивыми волосами. Он переворачивается на бок и тихо, чтобы не разбудить своего соседа, спящего в противоположном углу, рассказывает своей лягушке о всех мыслях, переполняющих его. — Думаю, мы могли бы начать встречаться, если бы ему было чуть меньше тысячи лет. Я уверен, что тоже ему понравился, — завершает он свой монолог, и лягушка понимающе квакает. Кажется, даже слишком понимающе, потому что выходит немного громче, чем если бы в гробовой тишине человек десять одновременно провели вилками по стеклу. — Ещё один звук и на завтрак у нас будут лягушачьи лапки, — раздаётся с соседской кровати, и Чонин прикрывает рот рукой. А Мин-Мин (да, он назвал лягушку Мин-Мином, и да, это в честь Минхо, и что вы ему сделаете?) отпрыгивает к противоположной стенке своего новенького террариума. Кажется, он очень хорошо понял слова «завтрак» и «лапки», потому что больше не квакнул ни разу. По крайней мере до самого завтрака. Поскольку единственный его собеседник предпочёл не быть съеденным, Чонин решает выйти прогуляться и, может быть, поесть рамёна. На общий ужин-то он так и не успел, а делать сейчас особо ничего не хочется. Тем более спать. Парень выходит в тапочках и через окно. Во-первых, так быстрее. Да и профессор, он же, кстати, директор, завуч, охранник и даже повар, спит в соседней комнате чутко, а потому по ночам коридор становится местом потенциально опасным. Ступив на сырую от вечернего дождя траву, Чонин срывается на бег до самой станции, где в небольшом магазинчике можно в любое время суток купить наивкуснейший рамён. Парень съедает его прямо на улице, и обратно в академию возвращается уже не спеша. Он смотрит по сторонам, на огромные здания, горящие всеми цветами радуги, на разные волшебные магазинчики, что попадаются на каждом углу… «Противовампирин — натуральный заменитель человеческой крови» — красуется в витрине одной аптеки и Чонин невольно усмехается. Как заменитель может быть натуральным? — Чепуха какая-то, — бурчит он. Пару раз на пути попадаются привидения. В свете уличных фонарей весьма жуткие, но очень вежливые и манерные. Чонин подсказывает им дорогу до булочной и советует попробовать там клюквенный сок. Привидения кланяются и уплывают в указанном направлении. Вернувшись в комнату парень забирается под одеяло, оставив снаружи только кончик носа, и ещё долго любуется на свою лягушку, которая спит, так забавно подобрав под себя лапки. Чонин не замечает, когда и сам проваливается в глубокий и долгий сон, в котором дух леса почему-то носит очень зелёный галстук, а потому с утра судорожно ищет свой собственный, с мелкими звёздочками, форменный. Но на занятия всё равно опаздывает. День проходит в странном ожидании, и после последней тренировки Чонин хватает с вешалки плащ, и бросив Феликсу: «Я ухожу, прикрой если что» скрывается за окном. Феликс смотрит на соседа с неподдельным удивлением и подмечает, что он только что выпрыгнул с третьего этажа. — Не, ну конечно, двери-то для слабаков, — вздыхает он, наблюдая, как Чонин шлёпает кроссовками по лужам в саду академии. Сегодня тоже шёл дождь.***
А Минхо не занимается ничем особенным и, конечно же, никого не ждёт. Он каждый день заваривает себе травяной чай с плодами шиповника. Каждый день готовит печенье с шоколадной крошкой, при чём по нескольку раз, ведь первые две попытки оказываются неудачными. И безусловно каждый день моет пол и стены. — Не смотри на меня так, — вздыхает он, проносясь со шваброй мимо кошки, устроившейся, кстати, на только что взбитой подушке, — у меня всё под контролем. Кошка презрительно фыркает. Минхо пытается пригрозить ей той самой шваброй, ибо должна же быть в этом создании хоть капля уважения к хозяину, однако спотыкается и еле удерживается в вертикальном положении. — Всё под контролем, — как-то слишком неуверенно выдыхает он. Кошка спрыгивает с кровати и скрывается где-то за холодильником. Хранитель взволнованно оглядывает комнату, и что-то подсказывает ему, что контроль он потерял уже давно. Примерно с того момента, когда сказал человеку своё имя. Точно с ума сошёл. Ещё и печенье сделал. Близится закат, и облака за окном уже приобретают нежный розоватый оттенок, поэтому Минхо запирает за собой дверь и направляется к месту встречи, пока в животе его тысячи маленьких волшебников устраивают гонки на мётлах. Дух приходит на болото раньше срока. Сколько раз он уже бывал здесь, но почему-то именно сейчас оно кажется слишком уж жутковатым. Минхо отодвигает в сторону парочку самых кривых коряг и прикрывает их листьями лопуха. В голове проносится «Он может промочить ноги, если опять пойдёт по болоту так просто», и вот хранитель уже прокладывает в трясине дорожку из больших круглых камней, местами покрытых мхом. Довольно забавное зрелище, на самом деле. Болото по-прежнему окутано туманом, и Минхо выпускает несколько светлячков. Сначала неуверенно, слабо, но постепенно набирая силу, их зеленоватые огоньки рассыпаются в воздухе и освещают приближающуюся фигуру. Чонин широко улыбается, и, кажется, даже немного светится. Или это светлячки. Да, наверняка светлячки. — Привет, — выдыхает он, подходя ближе, и улыбка его сверкает ещё ярче, — долго ждал? Минхо почему-то кивает и чувствует как гномы в животе водят хороводы, когда мальчишка напротив смущённо закусывает губу. Такое зрелище стоит всех сокровищ планеты. Лесной хранитель старается не рассмеяться. — Я пошутил. — Что? — Пошутил, чтобы увидеть как ты краснеешь. Чонин прикладывает ладони к щекам. Ох, они и правда горят. — Это нечестно, — возмущается парень, но Минхо аккуратно (словно самое драгоценное сокровище, к Чонину ещё никто никогда так не прикасался) берёт его за руку и увлекает за собой. Земля под ногами плывёт, коридор из деревьев мелькает перед глазами, одна картинка сменяет другую, всё проносится с необычайной скоростью, а они вдвоём, точно единственные в замедленной съёмке, летят куда-то. Чонин раньше никогда не телепортировался, и как юному магу ему стоило бы внимательнее отнестись к этому, однако всё о чём он думает сейчас — ладошки. Его дурацкие потные ладошки. С ума сойти можно. Вероятность провалиться под землю кажется сейчас не такой уж нереальной. За пару мгновений, что Чонин сокрушался о своих ладошках, они оказываются на уютной поляне, залитой последними солнечными лучами. Минхо улыбается, приглашая гостя в дом. Снаружи он больше походит на пряничный, точь-в-точь как со страниц учебника по истории магии. — Надеюсь ты не окажешься ведьмой, которая ест детей, — усмехается парень, переступая порог. — Конечно нет, — Минхо прикрывает за ним дверь, — я ем только юных волшебников. Молодая кровь магов полезна для кожи. Чонин не обращает внимания на чужую шутку, а тут же направляется к столу с горой шоколадного печенья. А ведь Минхо так старался, даже говорил с серьёзным видом. Он читал, что на первом свидании нужно много шутить. А ещё читал, что делать это необходимо с исключительно серьёзным видом. Только, кажется, на этого человека никакие правила из романтических пособий не распространяются. — Эй, я пошутил, если что, — взволнованно добавляет он, присаживаясь напротив парня и наблюдая как лакомство с невероятной скоростью исчезает с тарелки. — Я понял, — часто кивает Чонин, и отправляя в рот ещё одно печенье, смущенно добавляет, — я просто не ужинал, ничего, что так сразу? — Всё равно ведь есть собирались. Всё в порядке. Минхо наливает чай, и они вдвоём ужинают печеньем. В холодильнике духа каким-то чудом (действительно, каким же?) оказывается жареный цыплёнок, который на удивление хорошо идёт после сладостей. Чонин потом даже посуду мыть ввязывается. — У меня волшебные руки, — заявляет он, отталкивая Минхо от раковины. Интересно, а на всех свиданиях парочки моют вместе посуду? Щёки хранителя алеют от таких мыслей, и все свои силы он бросает на вытирание тарелки. Потом они идут смотреть смешные видео с лягушками. Чонин постоянно ставит их на паузу, прерывая просмотр фактами о тех или иных видах. Он и правда много знает. — А ты умеешь колдовать? — внезапно спрашивает он, в очередной раз останавливая видео. — Я лесной дух, а не волшебник, — чуть смущается Минхо, — Я только исполняю желания, непосильные магам. Что-то вроде создания живого существа, реального золота или воскрешения мёртвых. — А убийство? Дух удивлённо выгибает бровь, но всё-таки кивает. — И ты убивал? — Чонин поднимает на него взгляд, и Минхо не может его прочитать. (Что же там?) — Времена давно изменились, сейчас уже никто не убивает себе подобных, — чуть подумав, хранитель добавляет, — а я не так стар как ты думаешь. Чонин сразу загорается. — И сколько же тебе? — Сто девятнадцать. Мальчишка прыскает. — А говорил ты как настоящий старикан! — Уж постарше тебя буду, — наигранно дуется Минхо, уже не сдерживая улыбку. Рядом с этим человеком невозможно не улыбаться. Он светится как маленькое (самое огромное и яркое среды тысяч вселенных) солнце. И лесному духу так хорошо играть с ним в настольные игры, смотреть вместе ужастики, пить чай с печеньем и даже мыть посуду. Ему просто хорошо рядом. И Чонину тоже. Он кладёт голову на чужое плечо и скептически замечает, что современные ужастики совсем не страшные. — Бывает встретишь случайного прохожего, какого-нибудь оборотня или призрака — и то кошмарнее выглядит. Они смеются и закутываются в плед. Минхо думает, что это самый лучший подарок судьбы. Чонин мечтает, чтобы этот момент никогда не заканчивался. Слишком тёплое одеяло и чужое дыхание над макушкой. — Эй, — почему-то шёпотом зовёт он, ловя на себе взгляд хранителя, — а у тебя есть мечта? — Мечта? — переспашивает тот. Чонин кивает. Дух сказал, что платой за желание будет одно свидание, но… Это как-то нечестно? Как будто бы Чонин согласился не потому что сам хотел, а из-за обязательств. — Наверное, я бы хотел увидеть звёзды, — тихо отвечает Минхо. Всего на мгновение юный маг удивляется, однако после спрыгивает с дивана и направляется к выходу. — Пойдём, — зовёт он, и лесной хранитель послушно следует за ним. Они выходят на небольшую веранду. Небо наверху тёмное, всё затянутое облаками. Говорят, кто-то однажды попросил у духов леса мир во всём мире. Духи выполнили это желание, однако взамен забрали с небес звёзды. Чонин никогда не видел их, потому что родился спустя века после произошедшего. Ему приходилось довольствоваться картинками в учебниках и рассказами стариков, которые они когда-то слышали от своих прадедов, а те от своих. Получается, раз Минхо всего сто девятнадцать, он тоже никогда звёзд не видел? У Чонина только одна попытка. Он снимает с плеч свой плащ, вышитый золотыми нитками, что-то быстро шепчет и резко встряхивает, будто бы пыль выбивает. Только вот вместо пыли в воздух взлетают маленькие звёздочки. Они сияют не так ярко, как в легендах, да и мало их совсем, всего около сотни, но с каждой секундой они поднимаются всё выше и выше, к самому небу, освещая его своим слабым волшебным светом. Некоторые получились золотыми, некоторые больше похожими на снежинки, но Минхо взгляда от них оторвать не может. Этот человек подарил ему… звёзды? Даже не верится. — Спасибо, — шепчет он, и утыкается носом в чужую макушку. Чонин часто дышит и улыбается. Так вот оно какое, самое прекрасное на свете чувство. Чувство, когда исполняешь чью-то мечту. До самого рассвета они стоят на веранде и смотрят на звёзды. Минхо даже каким-то образом находит созвездие лягушки. Оно больше походит на варёного рака, но лесной дух слишком упорно настаивает, а Чонин слишком влюблён, чтобы спорить. Влюблён в этот голос, в янтарные волосы, морщинку на лбу, влюблён в Минхо с ног до головы. Вот же глупость какая. Но Чонин уверен. Он ещё никогда так не влюблялся. На рассвете дух провожает его до самого выхода из чащи. На этот раз не с сухими листьями, а по-настоящему, шагая рядом. Чонин без умолку болтает о том, что это было лучшее свидание в его жизни, и платой за лягушку были звёзды. На свидание он просто так пошёл, просто потому что захотел. И Минхо слишком влюблён, чтобы не верить ему. Поэтому ворчит только для вида, когда Чонин слишком громко думает, что было бы здорово провести ещё сотню, нет, миллион таких свиданий. — Я же просил думать потише, ты смущаешь меня. Дойдя до самой лесной окраины, они переплетают пальцы. Утренние сверчки тихо стрекочут, а вдали уже слышен шум шоссе. — Меня, кстати, Чонин зовут, — смущенно улыбается волшебник, — просто ты так и не спросил моего имени, вот я и… Минхо почему-то смеётся. Стоит ли сказать, что он ещё с самого начала заметил золотистые буквы, вышитые под воротником плаща? — Очень приятно.***
Чонин просыпается от сладкого ощущения поцелуя на губах. — Доброе утро, — улыбается Минхо, поправляя перед зеркалом свой зелёный галстук, — выспался? Чонин тянется к нему и тут же тонет в тёплых объятиях. — Мне приснилось, что ты подарил мне лягушку, — шепчет он в чужую шею, заставляя Минхо забавно хихикать. — Надеюсь, Мин-Мин об этом не узнает. — Ооо, ни в коем случае! Они смеются и вместе идут завтракать. Тосты опять подгорают и Минхо трагически вздыхает. Что поделать, он бизнесмен, а не повар. Потом они вместе моют посуду и идут на работу по аллее, усыпанной цветами сакуры. — Надо будет на твой день рождения съездить на природу, посмотреть на звёзды, — задумчиво говорит Чонин. Минхо с улыбкой заглядывает ему в глаза. — Зачем? — Ты же любишь звёзды, а в городе их не увидеть толком… Старший смеётся и внезапно обнимает Чонина. Так крепко, что тот чуть не роняет рюкзак. И эти объятия для него самые лучшие в жизни. Каждый миг с Минхо лучший, но сейчас кажется, что счастливее они будут только если купят их любимое печенье с шоколадной крошкой и съедят его вечером за длинным-длинным фильмом. Чонин гладит мягкие волосы, которые отливают на солнце каким-то странным рыжим, и думает, что сегодня же возьмёт билет на поезд, потом отгул, и они вдвоём отправятся в какую-нибудь глухую деревню на окраине леса, чтобы всю ночь смотреть на звёзды. — Однажды ты уже подарил мне звёзды, — шепчет Минхо. — Что? Правда? — лениво переспрашивает Чонин. Ему так хорошо в этих объятиях, так тепло. На улице весна, но ветер пробирает до костей. Он прячет нос в чужой шее и не видит улыбку, которую так любит целовать. — Однажды очень-очень давно.***