Feel you

       Луи, я не знаю, сколько должно пройти времени с последней нашей встречи. Ты сказал мне, ты уверил меня в том, что я ещё окончательно не решил, чего я хочу. Я сказал тебе о своих чувствах как есть. И ты прекрасно знаешь, что я чувствую. Ты просто игнорируешь меня. Но когда тебе надо, ты пользуешься мной.       Я знаю, что ты чувствуешь мои тяжёлые взгляды на тебе. Я знаю.        Ты знаешь, что ты — все для меня. Ты это прекрасно знаешь.        Я не могу выбросить из головы твой образ. Я просыпаюсь с мыслями о тебе, я засыпаю с мыслями о тебе. Ты это знаешь. Ты знаешь, что по любому твоему щелчку я буду рядом. *из-за каплей невозможно разобрать* Только я не знаю, зачем тебе это.        Я понятия не имею, зачем я тебе пишу. Я боюсь с тобой заговорить. Снова. Я знаю, что ты вновь меня отвергнешь. Ты найдёшь любые оправдания, почему не хочешь сегодня со мной быть, завтра — почему завтра, и так до бесконечности. Но это нечестно. Нечестно приходить ко мне с просьбами помочь, занять денег, спрятаться от лю я даже понятия не имею, от кого. Нечестно звонить моей матери, узнавать про меня, пытаться получить мои адреса, о которых я тебе не говорил. А тогда я не говорил ей о нас. И ты, сраный мудак, называешь меня сталкером?       Я знаю, что ты общаешься с Элеонор, но ты говорил мне, что ничего не случится. Ты говорил мне, что вы просто общаетесь, просто дружите, но я не верю тебе. Я не верю ни единому твоему лживому слову. Я видел, как она смотрит на тебя, с какими чувствами, с каким желанием. И ты знаешь, что мне больно. Но ты все равно продолжаешь меня обманывать.        Я пришёл к тебе позавчера. Я пришёл к тебе в среду, в 9 вечера, с бутылкой крепкого ликёра. Я вломился к тебе— я был пьян, признаю, — но это единственное, что гарантировало мне 100%-ную уверенность. Но все эти чувства рассеялись, когда я увидел тебя.       Я знаю, что ты пользуешься мною, обнадеживая пустыми попытками снова и снова тебе это сказать. Сказать, что ты мне не равнодушен. И ты напиваешься. И когда ты напиваешься, ты сразу вспоминаешь обо мне. Я знаю об этом, хоть мне и не нравится. Ты бы знал, что сплю с тобой, потому что люблю тебя и никогда не думал о тебе, как о человеке, с которым можно будет в плохие моменты переконтоваться и вернуться в обычную повседневность. Как ни в чем не бывало.       Ты считаешь, что я маленький. Маленький мальчик, который всего лишь нашёл себе новое «развлечение », потому что «все парни в моем возрасте думают об этом». Ты без умолку твердишь, смеясь, что я не могу сейчас любить серьезно. Но я устал. Я устал, что все твоё нежелание со мной видеться ты оправдываешь мною. Что я то такой, то не такой. Будь я маленьким и глупым мальчишкой, или в нынешней положении, я до сих пор не могу никак понять. Почему я вовремя это не закончил? Почему, если я понимал, что эти гребанные бабочки в животе - на самом деле нездоровая зависимость?        Почему ты просто не сказал мне «нет»? Какой смысл терзать мою душу пустыми обещаниями, словами, надеждами, если я знаю твой ответ за тебя?        Я видел, как ты вчера выходил с ней из дома. И я видел, как она на тебя смотрела. Снова. И ты снова, блять, не берёшь трубку.       Луи, я устал. Я устал постоянно перед тобой извиняться. Мне не 15-лет, и тебе не 40, чтобы ты мог всячески меня отвергать и спать со мной, когда тебе нужно.        Луи, мне нужен ответ. Я не могу каждый день кричать в подушку в истерике из-за того, что ты снова пригласил Эль к себе домой по якобы важным причинам, что вы вообще даже не находитесь вместе в одной комнате; что ты звонишь мне и просишь прийти к тебе, когда тебе плохо; что, будучи уже в трезвом состоянии, ты мне говоришь "подумай по-лучше, а потом скажешь". Из-за тебя. Я просто не могу мучить себя бесконечными раздумьями, что ты чувствуешь ко мне. И чувствуешь ли вообще.        Я просто хочу что-то чувствовать. Без тебя — я чувствую себя одиноким, потерянным, брошенным. С тобой — ещё хуже. Ты для меня, словно пленительный зависимый глоток жидкости, к которой каждый день ты ощущаешь ужасную зависимость. Ты мой наркотик, Луи. Но это не здорово вовсе, и я так больше не могу. Я хочу «завязать», понимаешь? Я не могу больше терзать себя сомнениями, чем я тебе не нравлюсь, почему, когда тебе надо, я рядом с тобой, а когда я хочу... просто быть счастлив рядом с тобой... Я просто надеялся и думал, что тебе со мной хорошо. Но это была лишь иллюзия. Я просто кукла. И я смирился.       Я хочу начать свою жизнь с чистого листа. Через 3 часк у меня самолёт в Италию. Я хочу покончить с этим всем дерьмом. Либо с тобой, либо без тебя. И, скорее всего, ты жалкий трус, который после всего совершенного, даже не явится снова оправдаться. Да я и не жду. Мне уже наплевать. Отправлено. Почувствовав, как предательски начали заплывать глаза, Гарри сразу же откинул свой телефон и схватился за волосы, не сдерживая поток солёных слез. Он чувствовал, что Луи сломил его, что в самом начале он был для него чем-то радостным, приятным, но вскоре... «Это просто абьюзивные... блять, это даже отношениями нельзя назвать. Это чёртова тюрьма. Колония.» Шёл мелкий дождь. Капли, стучащие по окну и крыше дома, отчётливо отдавали гулом в голове молодого парня. После написанного сообщения у Стайлса разболелось все тело, и лучшим лекарством был крепкий сон. Парень скинул с кровати синий рюкзак, достал карточку из телефона и разломал её пополам. Уже ничего не изменить, — благо, номер сестры и матери он помнит, итальянский знает отлично. Ничего такого не случится. «Максимум, что может случится — Томлинсон прочтёт сообщения и подумает, что у меня «переходный возраст не по годам». *Лёгкий нервный смешок* Критин. Господи, Луи. Ты бы знал, как я мучаюсь, что не могу быть с тобой, и одновременно, что хочу быть с тобой. Но ты не оставляешь мне выбора. Пошёл в..» С такими мыслями бедный Гарри уснул, молясь, чтобы его головная боль не доставляла никакого дискомфорта и дала поспать. Перед отлетом нужно было набраться сил. Все вещи парня были ещё не собраны до конца; небольшой потрепанный чемоданчик валялся на полу; там же были раскиданы его футболки, брюки и обувь. Главное него, что денег было достаточно для приобретения нормальной квартиры и нормальных продуктов. Если что, он был уверен, его знакомые и родственники не бросят в беде и помогут. Прошло полтора часа. Гарри довольно потянулся и взглянул на часы. Хоть он и желал подремать намного больше, чем смог, время поджимало, и парню все ещё нужно было упаковать чемоданы. Первой мыслью в его голове было подкрепиться запасами из холодильника. Но, окинув взглядом скудный облезлый старый бабушкин домик, он вспомнил о Луи, в который раз. Поклявшись себе, что он никогда больше его не увидит, никогда о нем ничего не услышит и не захочет вообще ничего о нем знать, кудрявый медленно поплелся в сторону холодильника в поиске какой-либо завалявшейся баночки газировки. Увы, там оказалась только картонная упаковка из-под просроченного сока. «Вода тоже неплохо. И полезно.» Через пару минут парень уже занимался упаковкой и сортировкой всего содержимого в чемоданы и рюкзачок. Та футболка которую он надевал в среду пропахла одеколоном Томлинсона, глубоко въедшись в ткань. Гарри довольно потянул носом, но в тот же миг откинул её и прошептал, что по приезду в Италию самым первым делом её сожжет. «Обещаю.» И вот, уже 8 утра. Гарри печально попрощался со своим унылым домиком и поволок за собой обычный старый кожаный чемодан и синенький рюкзачок в сторону аэропорта. По пути он рассматривал деревья, дома, заведения, работу — все те места, в которых он провел всю свою жизнь, и дальше юы продолжал. Если бы не он. Если бы не Луи Томлинсон. Вспомнив о любимом предателе, Гарри лишь сомкнул глаза и задумался. Он что-то хотел сделать, что-то ужасно важное, и это — предупредить мать. У Гарри было немного друзей, если уж откровенно говорить. Раньше, до его предмета воздыханий, у паренька был небольшой круг друзей, с которым они собирались вечерками друг у друга и устраивали тусовки, посиделки. Но, когда появился Луи, кудрявый так вбил его образ себе в голову, что совершенно о них забыл. А те, в свою очередь, почувствовали ""потерю"" друга и ничего не сделали для того, чтобы вытащить и помочь Гарри. Конечно, они предупреждали, что Луи опасен для него; что он — полная его противоположность. Но Стайлс не слушал их. Он слушал свое сердце. И, в конечном итоге, единственными людьми, которые всегда поддерживали паренька — были мать и Джемма. Взглянув на время на наручных часах, Гарри бросился в правую сторону от аэропорта к дому матери. Время поджимало, но лучше Гарри предупредит её, чем поставит перед фактом, когда будет поздно что-либо изменить. Её дом выглядел полной рухлядью, по сравнению с красивыми и яркими жилища соседей, и Стайлс упрекнул себя в том, что не мог найти время для помощи маме. И Гарри, безусловно, знал что был виноват не Луи, а он сам. Дело в нем. В нем и проблема. Он постучал, и его мама сразу же открыла дверь. Она вплеснула руками от резкой радости, но когда её взгляд опустился на багаж сына, ее улыбка с такой же скоростью сползла с лица. Гарри никогда не рассказывал своей маме про Луи. Но она знала, что в его жизни присутствует человек, от которого Гарри частенько бывает грустно и печально. Она не задаёт никаких лишних вопросов. Она знает, то её сын говорит ей правду, и скажет тогда, когда посчитает нужным. —Мам, я не надолго. Я уезжаю... в Италию.. я буду тебя навещать, клянусь! Мама Гарри была ошеломлена его резким решением покинуть не то, что город, — страну! Но она в душе знала, что её мальчик всегда обдумывает такие серьёзные вещи, и знает, как правильно нужно поступить. — Гарри, сынок, единственное скажи мне... ты точно уверен в своём выборе? Гарри молча кивнул и поцеловал маму в щеку. Та кинулась в объятия и лишь всплакнула. —Тогда беги, мой мальчик! Найди свое счастье! И Гарри побежал. Побежал со всех сил к аэропорту, чтобы успеть, чтобы удержать свой шанс, чтобы показать Луи, что он взрослый, чтобы доказать ему, что он его забыл. Но если бы так и было, Гарри был бы уверен в своём решении. Безусловно, ему так хотелось узнать, ответил ли ему Луи. И, конечно же, в душе он прекрасно знал, что нет. Луи все равно на него. Он будет тусоваться, а может быть, и спать с Элеонор, потому что ему не интересно. Потому что ему все равно. Оставалось полчаса до самолёта. Гарри сидел на лавочке, вяло болтая ногой, и обдумывал свое решение. Правильно ли он поступил, что бросил мать и сестру? Правильно ли он поступил, что убежал от Луи, чтобы не сделать себе больно? Правильно ли он поступил, что как маленький мальчишка прислал сообщение, даже ничего не сказав при встрече Луи, и просто сломал карточку? Возможно, и правильно. Гарри задумчиво провел руками по волосам и снова проверил содержимое в рюкзаке и чемодане. Все на месте, но не он сам. Осталось 10 минут до полёта. Гарри взял билет и стал дожидаться, когда покинет свой дом в поисках нового. Он в последний раз грустно провел взглядом по аэропорту и... увидел его. Луи Томлинсона. Тот, запыханный, с сигаретой в руке, прибежал к нему, сюда, и начал оглядываться. Он пошёл куда-то в другую сторону, но потом, словно обожженый, поплелся обратно к центру всего этажа, чтобы лучше найти его. Гарри. Кудрявый оттолкнул свои вещи и повернулся корпусом в его сторону, но подходить не стал. И, конечно же, Луи его заметил. Томлинсон сам подошёл, нет, побежал к нему в объятия, и Гарри не мог отказать ему. В какой раз. —Гарри, я... —Что ты тут делаешь? — испугавшись своего резкого вопроса, Гарри скрестил руки на груди в ожидании ответа. — Разве Эль не ждёт тебя? —Гарри, послушай. Я увидел твоё сообщение только сейчас-- —Потому что спал с ней. Блять. —Нет, Гарри, я не спал с ней ни разу. Черт побери, ни разу, пока ты был рядом. И ни разу, как только мы с ней начали общаться. —Да кому ты заливаешь, я видел, как она смотрит на тебя. Вы постоянно были вместе, и я.. —Гарри, мне насрать, как она на меня смотрит. У меня была бессонница, мне было очень плохо, я не знаю, почему, и твоё сообщение я увидел ровно час назад. Ты меня заблокировал? —Я выбросил карточку, — также холодно ответил Гарри, показывая всем своим видом, что не верит словам Луи. Так почти и было, но для него это было неважно. —Зачем? —Я был уверен, что тебе все равно. Ты бы снова начал оправдываться или.. просто бы подумал, что я пошутил. —Гарри, — шатен взял Стайлса за запястье обеими руками, крепко-крепко сжав его. — Я не могу без тебя, слышишь? Я чувствовал к тебе сильнейшую тягу, но я думал, что ты ещё молодой, что ты не несёшь ответственности за свои слова и действия. Я думал, что секс со мной — для тебя просто нечто несерьёзное, как для всех в твоём возрасте. Мне бы не хотелось тебя обижать, но я правда думал, что ты это все несерьезно. Я думал, твои слова про чувства ко мне... были легкомысленны. У тебя вся жизнь впереди, и я не мог дать тебе шанс просрать свою жизнь из-за меня. Еще я боялся, что раню тебя, что не смогу о тебе позаботиться, что я не отплачу тебе той же заботой, которую дарил мне ты-- —Луи, — Гарри прильнул к губам Томлинсона, словно в последний раз, словно этот сладостный нектар утечет от него. Он был рад, был счастлив, что Луи тоже это чувствует. Чувствует его. — Ты мне не врёшь? —Нет, мой малыш, не вру. Забирай свои шмотки. —Что? Куда? Я уже взял билет... —Ты никуда не едешь, потому что я тебя не отпущу. Гарри улыбнулся и успокоился. Он наконец понял, что он накручивал себя. Луи не был виноват в том, что Гарри просто ревновал. Разумеется, Луи давал поводы сомневаться в нем. Но теперь это не так. Гарри засмеялся; Луи в тот момент перетянул его багаж на свою сторону, и, в конце концов, они оба поплелись из аэропорта к Луи домой. Кудрявый так ждал нужногомомента, когда ситуация скорее бы решилась. И вот этот момент настал. Луи обнял Гарри. У второго возникло тяжёлое и неприятное чувство в животе.